110. Понятие и содержание исключительного права.

Исходя из положений ст. 1225 и 1226 ГК РФ, понятие “интеллектуальные права” охватывает все гражданские права, объектом которых являются охраняемые результаты интеллектуальной деятельности (т.е. интеллектуальная собственность), в том числе исключительное (имущественное) интеллектуальное право. Подобная трактовка этого понятия расходится с его пониманием в зарубежной, прежде всего французской, доктрине, где под интеллектуальными правами подразумеваются только личные неимущественные права*(4).

Как отмечается в литературе, термин “интеллектуальные права” используется в качестве “обобщающей юридико-технической и классификационной категории”*(5). Действительно, употребление данного термина не означает появления новой категории гражданских прав, поскольку интеллектуальные права включают в себя как имущественные, так и личные неимущественные права. Категория интеллектуальных прав фактически призвана разграничить понятие интеллектуальной собственности в его новом понимании как объекта гражданских прав и сами права на подобные объекты.

По мнению некоторых авторов, исторически исключительные права на результаты творческой деятельности возникли в связи с необходимостью включения в гражданский оборот интеллектуального продукта, прежде всего произведений литературы и изобретений*(6). В отличие от материальных объектов, автор неохраняемого нематериального объекта может его присвоить, только сохранив в тайне. Это во многих случаях делает невозможным оборот таких объектов. В то же время произведения и изобретения, будучи раскрыты публике, могут использоваться неопределенным кругом лиц. Из этого делался вывод о необходимости создания легальной монополии для автора нематериального объекта, придания подобия товара объекту, а его автору – подобия товаровладельца. По словам Г.Ф. Шершеневича, “так как цель юридической защиты клонится во всех этих случаях к предоставлению известным лицам исключительной возможности совершения известных действий с запрещением всем прочим возможности подражания, то эти права следовало бы назвать исключительными”*(7).

Еще до революции Г.Ф. Шершеневич предложил актуальную в настоящее время трактовку права на изобретение: “…сущность права на промышленное изобретение заключается в запрещении всем, кроме изобретателя или его правопреемника, применять данное изобретение без дозволения субъекта права”*(8).

Существенные черты данного права сводятся, на наш взгляд, к следующему.

Во-первых, данное право является абсолютным, т.е. его субъекту противостоит неопределенное число лиц, обязанных воздерживаться от действий, нарушающих право. Эта характеристика права на изобретение традиционно признается в отечественной науке*(9).

Во-вторых, в отличие от вещных прав, объектом исключительного права является нематериальный результат интеллектуальной деятельности – изобретение. Особенность исключительных прав состоит в том, что они могут существовать в отношении лишь тех объектов, которые признаны законодателем подлежащими правовой охране, т.е. в отношении которых может устанавливаться легальная монополия определенного лица.

В-третьих, исключительное право на изобретение является имущественным правом. Четвертая часть ГК РФ последовательно исходит из того, что исключительное право представляет собой объект гражданского оборота*(10). Более того, оборотоспособность исключительных прав изначально предопределена п. 4 ст. 129 ГК РФ, не допускающим отчуждения самих объектов интеллектуальной собственности, но предусматривающим оборот прав на них. Подобное понимание права на изобретение было распространено и в дореволюционной литературе: по мнению Г.Ф. Шершеневича, “субъект права на промышленное изобретение может распорядиться им всеми дозволенными юридическими средствами”*(11). В советский период законодательство об изобретательстве также основывалось на концепции исключительного права*(12).

В литературе справедливо отмечается, что объект исключительных прав является менее определенным, чем объект вещных прав. Так, с точки зрения В.О. Калятина, исключительное право охватывает не только строго определенный объект, но и незначительно отличающиеся от него вариации*(13). В сфере патентного права это находит выражение в том, что нарушением права на изобретение будет являться использование не только каждого признака изобретения, приведенного в независимом пункте формулы, но и признака, эквивалентного ему (п. 3 ст. 1358 ГК РФ). В принципе можно сформулировать право патентообладателя как право использования изобретения, а также технического решения, имеющего эквивалентные признаки. Следует, однако, отметить, что на практике доктрина эквивалентов используется в первую очередь для установления факта нарушения патентных прав, поскольку в модификации изобретения заинтересованы прежде всего конкуренты владельца патента, стремящиеся таким образом обойти общий запрет на его использование.

Особенности изобретения как объекта исключительного права оказывают решающее воздействие на характер данного права, состав его правомочий и способы его защиты. Так, нематериальность объекта обусловливает строго территориальный характер исключительного права и ограниченность его определенным сроком. В литературе отмечается, что у прав на изобретения территориальный характер проявляется еще более ярко, чем у объектов авторского права: исключительное право признается только после выдачи компетентным государственным органом патента, который действует только на территории того государства, в котором он выдан*(14).

Ограничение срока действия права на изобретение объясняется политико-правовыми соображениями законодателя. Например, законом России “О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах” (1812 г.) устанавливалась выдача привилегий на собственные и ввозимые из-за границы изобретения на 3, 5 и 10 лет*(15). С принятием в 1896 г. “Положения о привилегиях и усовершенствованиях” срок действия привилегий был увеличен до 15 лет.

В отличие от авторского права, которое продолжает действовать в течение 70 лет после смерти автора, патент на изобретение действует в течение 20 лет и по общему правилу не может быть продлен (п. 2 ст. 1363 ГК РФ). Дело в том, что изобретения в связи с постоянным развитием техники быстро устаревают, поэтому владельцы патентов редко оплачивают пошлины в течение всего срока действия патента*(16).

Патентный закон РФ 1992 г. закреплял срок действия патента, но не давал прямого ответа на вопрос о том, с какого момента начинает действовать исключительное право патентообладателя*(17). В результате иногда высказывалось ошибочное мнение, согласно которому это право действует с момента выдачи патента. В соответствии с п. 1 ст. 1363 ГК РФ право на изобретение может быть защищено с момента выдачи патента, но оно имеет обратную силу – действует со дня подачи заявки на выдачу патента.

В чем состоит исключительность права на изобретение?

Термин “исключительный” имеет несколько значений. Он может означать:

1) особый характер явления;

2) высокий уровень качества явления (независимо от того, является такое качество положительным или нет);

3) принадлежность явления только одному субъекту*(18).

В цивилистической доктрине до сих пор вызывает споры вопрос о том, какая характеристика данного права определяет его “исключительность”. Очевидно, что “исключительность” не означает невозможности передачи права субъектом, ибо подобная трактовка входила бы в противоречие с идеей ГК РФ об отчуждаемости исключительных прав.

Существует мнение, в соответствии с которым исключительное право “исключительно” в трех отношениях:

1) “закон: предоставляет это право в отношении ограниченного (хотя и широкого) круга определенных в самом законе видов интеллектуальной собственности”;

2) “закон: первоначально предоставляет его исключительно лицам определенных категорий”;

3) “за изъятиями, установленными законом, никто не вправе без согласия обладателя исключительного права использовать являющиеся объектом этого права результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации”*(19).

Полагаем, следует согласиться с данной трактовкой исключительности права.

Анализ существенных черт исключительного права на изобретение позволяет полнее и четче определить его содержание.

Прежде всего рассмотрим структуру исключительного права на интеллектуальную собственность. В своем фундаментальном труде известный дореволюционный цивилист А.А. Пиленко отмечал, что “патентное право есть право запрещения, обращенное ко всем третьим лицам”*(20). Соответственно заключение лицензионного договора любого вида есть снятие такого запрета с лицензиата.

Аналогичная трактовка субъективного права нашла поддержку и в советской правовой науке. Как писал Я.М. Магазинер, “право можно иметь только на чужое поведение, но не на собственное, ибо право означает возможность требования чего-либо от других, но не от себя, в правовых отношениях можно быть с другим, а не с самим собой”*(21). Сходное понимание субъективного права высказывал и О.С. Иоффе*(22).

Любопытно отметить, что данная модель применительно к патентным правам закреплена в Федеральном законе США о патентах, в котором говорится следующее: “Каждый патент содержит краткое описание изобретения и предоставляет владельцу патента: право не допустить других лиц к изготовлению, использованию, предложению к продаже или продаже изобретения на всей территории США, либо импорту изобретения в США…”*(23).

Исходя, видимо, из тех же соображений, Кодекс интеллектуальной собственности Франции (ст. 613-3) содержит список действий, которые запрещено совершать третьим лицам без согласия патентообладателя.

Некоторые авторы выделяют две юридические модели исключительного права, разработанные в доктрине и законодательствах различных стран:

1) исключительное право как право на совершение определенных действий, обеспеченное запретом для третьих лиц (право на собственные действия);

2) право исключать совершение другими определенных действий (право запрещения)*(24).

А.А. Пиленко в обоснование исключительного права как права-запрета приводил доводы юридико-технического свойства: гораздо легче сконструировать исключительное право негативного типа при наличии публично-правового запрета на применение изобретения или столкновении прав из зависимых патентов*(25). По нашему мнению, в данном случае право на положительные действия у владельца патента имеется, но отсутствует возможность их осуществления.

В современной общетеоретической литературе господствующей и вполне обоснованной является позиция, в соответствии с которой право на собственные действия входит в содержание субъективного права*(26).

Существует также мнение, будто субъекту исключительного права на произведение и изобретение предоставляются вещные права*(27). Данный вывод обосновывается тем, что правомочия использования изобретения, перечисленные в п. 1 ст. 10 Патентного закона (и п. 2 ст. 1358 ГК РФ соответственно), не есть действия, направленные на использование идеального объекта. “…Только изготовление продукта может быть представлено как использование изобретения… Все прочие действия (ввоз на территорию РФ, применение, продажа, введение в гражданский оборот и т.д.) совершаются с объектами материальными”*(28).

На наш взгляд, объективно существующая связь между изобретением и его воплощением в вещи (изобретения создаются для того, чтобы быть примененными в материальном объекте) не должна приводить к попыткам размыть границу между вещными и исключительными правами.

Во-первых, управомоченное лицо может само осуществлять действия, связанные с продажей, иным введением в гражданский оборот объектов, в которых применено изобретение. Однако в этом случае о вещных изобретательских правах говорить не приходится, поскольку субъект исключительного права является собственником вещи, и как таковой он вправе ею распоряжаться*(29).

Во-вторых, возможны случаи, когда третье лицо неправомерно ввозит в Российскую Федерацию, продает, иным образом вводит в гражданский оборот продукт, в котором использовано изобретение. Однако и здесь нет места “вещным правам” патентообладателя, поскольку к ним неприменимы вещно-правовые иски. Кроме того, в отличие от “вещных прав” субъекта права на изобретение, вещные права существуют и до нарушения права. До неправомерного использования изобретения не существует индивидуально-определенного объекта, на который у субъекта могло бы возникнуть вещное право.

Законодатель стремится обеспечить интересы патентообладателя, закрепляя возможность контролировать оборот изобретений, воплощенных в материальных объектах. Право лица запрещать оборот продукции, нарушающей его патентные права, не есть дополнение исключительных прав вещными, действие которых распространяется на материальные объекты, воплощающие в себе объекты идеальные*(30). Это следствие коллизии права собственности лица на материальный объект и исключительного права на изобретение, при которой исключительному праву отдается приоритет.

По справедливому замечанию В.А. Дозорцева, исключительное право на нематериальный объект является не просто разновидностью абсолютных прав; это право благодаря специфике своего объекта наполняется совершенно иным по сравнению с правом собственности содержанием. В исключительном праве заключены правомочия как использования результата интеллектуальной деятельности, так и распоряжения правом на него*(31).

И.А. Зенин отмечает различие в категориях “использование изобретения”*(32). Последнее представляет собой практические действия: конструкторскую разработку, изготовление опытных образцов, переналадку оборудования. Эти действия не регулируются патентным правом. Закон предлагает перечень действий, трактующихся как использование изобретения, в целях определения права на вознаграждение правообладателя или привлечения нарушителей исключительного права к ответственности.

До принятия четвертой части ГК РФ в законодательстве об интеллектуальной собственности не существовало общей категории распоряжения исключительным правом. Вместо этого некоторыми учеными выделялось понятие “использование права на использование”, под которым понимались действия, связанные с распоряжением правом*(33).

В настоящее время ст. 1229, 1233 ГК РФ закрепляют правомочие правообладателя на распоряжение исключительным правом. Законодатель указал два способа распоряжения: путем отчуждения права по договору другому лицу и путем предоставления другому лицу права на использование результата интеллектуальной деятельности в рамках лицензионного договора. Данные положения четко определяют режим исключительного права как объекта гражданского оборота. Указанные способы распоряжения правом являются наиболее важными и полностью применимы и к правам на изобретения. Закон не дает закрытого перечня способов распоряжения исключительным правом. К иным способам можно отнести, например, отказ от права на изобретение. Такая возможность прямо не предусмотрена кодексом, но вытекает из общих норм гражданского законодательства (п. 2 ст. 1 ГК РФ).

В числе правомочий, касающихся собственного поведения, в кодексе упоминается право “по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности” (ст. 1229 ГК РФ). Данное право запрета является негативным правомочием общего характера, адресованным неопределенному кругу лиц и реализуемому патентообладателем только в случае нарушения его исключительного права путем предъявления к нарушителю соответствующих требований*(34).

Таким образом, четвертая часть ГК РФ определила исключительное имущественное право как объект гражданского оборота. В составе исключительного права выделено правомочие распоряжения им, благодаря чему и становится возможным оборот права.

Исключительность права необходимо понимать не только как возможность исключительно одного лица использовать результат интеллектуального творчества, но и как действие его в отношении ограниченного законом списка объектов интеллектуальной собственности, а также первоначальное возникновение исключительного права у тех категорий лиц, которые определены законом.

Исключительные права не следует смешивать с вещными правами. Несмотря на множество признаков, объединяющих обе подгруппы абсолютных прав, между ними сохраняется достаточно четкая грань.