5. Соотношение философии, науки и религии.

Философия — род интеллектуальной деятельности, кото­рый требует постоянного общения с великими умами про­шлого и современности, обладает национальной определен­ностью, обогащается за счет мировою философского опыта, и потому, как и любая наука, она интернациональна, имеет общечеловеческое всеединство.

Философия— это не наука! Однако она претендует на при­сутствие в каждой науке — со своими понятиями, объектив­ностью, идеей причинности, законами о развитии, набором понятий о закономерностях и пр. Ее научность отодвинута на второй план. Не в этом ее суть! Она определяет ценностные значения, социальные последствия причинно-следственных связей, определяет место человека в мире.

Наука (15)— это базовое понятие, не имеющее исчерпывающего формального определения. Так, с одной стороны, под наукой понимается выработка и систематизация объективного знания. С другой стороны, наука — это институционально оформленное (со­циальный институт) разумное начало (здравый смысл). В то же время наука представляет собой сообщество, внутри ко­торого возможно полное (не имеющее индивидуальных раз­личий) и добровольное, основанное на убеждениях согласие разных людей по некоторому вопросу. Квазинаука — это форма, которую принимает наука в условиях иерархически ор­ганизованного научного сообщества; некое научная теория, отрицающее аналогичную мировую науку. Такое противо­речие — характерный диагностический признак анализа на­уки. Квазинаука включает в себе как научные теории, так и взаимоотношение между учеными, т.е. она является орудием, позволяющим какой-либо группе ученых удерживать или за­хватывать власть в научном сообществе. Наконец, существу­ет лженаука — некое учение, находящееся с аналогичной по названию мировой наукой в состоянии взаимного отрицания (например, мичуринская биология, с 1948 по 1964 г. противо­стоявшая мировой науке). Квазинаука — это явление соци­альное, коллективное, существующее в научном сообществе. Лженаука— явление индивидуальное, ошибка отдельного индивида, вызванная низким уровнем его образования, ин­теллекта, психической болезнью. С исторической точки зре­ния понятие «наука» имеет два смысла: во-первых, это то, что понимается под наукой в современной методологии науки; а во-вторых, это то, что называлось наукой в разные периоды истории человечества.

Философия и наука соотносятся как научный и диалекти­ческий типы рациональности. Если диалектика — искусство аргументирования — используется как метод концептуализа­ции принципов развития, то научный тип рациональности базируется на признании: а) закона сохранения; б) принци­па соответствия, утверждающего преемственность в знании; в) принципа цикличности, ритмичности процессов развития; г) принципа относительности и симметрии, тождества и т.д. Как тип рациональности диалектика не сводится к научному типу рациональности, не подменяется им. Диалектика как на­ука о законах развития имеет эвристические ресурсы, позволя­ющие ей сформулировать идею об источниках и механизмах развития, моделировать принципы движения действитель­ности на основе собственных законов и категорий.

Религия — это вера в высшие, абсолютные, непреходящие ценности. Эта вера требует от человека, разделяющего ее, определенного образа жизни, определенного поведения. Но и философия стремится к тому же: не к «безлюдной», чисто объективной (как наука) картине мира, а к ценностному жизнеориентирующему самосознанию. Как и религия, филосо­фия настроена на проникновение в трансцендентный мир, лежащий за пределами обычно понимаемого человеческого опыта. Философию нередко называют даже светской религи­ей. Иногда сближение религии и философии настолько глу­боко и сильно, что результатом его становится их совместное образование — религиозная философия (хорошо известная в культурах многих духовно развитых народов).

Сближение это, однако, не всегда было добровольным. В средние века (и в Европе, и на мусульманском Востоке) фи­лософия дозволялась лишь как «служанка теологии». Господ­ствовала теория «двойственной истины», по которой положе­ния религии признавались не подвластными какой-либо критике разума, если даже они и противоречили элементар­ному человеческому опыту. Большим дерзновением Гегеля (отнюдь не атеиста) было то, что в своей философии духа он философию (понятийное мышление) поставил выше религи­озного сознания, отведя последнему более скромную роль: функцию представления (а не незнания) действительности. (Справедливости ради нужно сказать, что воинствующий ате­изм тоже отнюдь не означал свободомыслия: фанатическое безбожие насаждалось методами, от которых содрогнулась бы и инквизиция.)

До сих пор религия и философия больше похожи (по сво­ему положению в обществе) на двух медведей в одной берло­ге. Означает ли это, что так должно быть всегда? Думается, что нет, потому что мир (и человеческий мир тоже) велик, беско­нечен. Что же касается человека, то ему нужны и знания, и вера. Ибо ему присуща еще и способность переживать, ощу­щать радость бытия, чудо любви, таинство собственной жиз­ни. На место борьбе, соперничеству, конкуренции между наукой и религией, религией и философией может и должно прийти их созвучие и согласие, что пророчески предсказыва­ли великие мыслители — от гуманистов Возрождения до та­ких ученых и писателей нашего времени, как А. Эйнштейн, Т. Манн, А. Швейцер» (12, стр. 37)