Глава XXXII.

В Восточной Украине – междогетманство, в Западной Украине – Дорошенко. Мефодий арестован и отвезен в Москву. Дорошенко идет по Ромодановского. Узнает о неверности жены. Едет в Чигирин. Переговоры Многогрешного с Ромодановским. Царская грамота к Малороссиянам. Суховий. Переговоры Татар с Дорошенком. Неудача Дорошенко. Многогрешный. Компанейцы. Толки о Киеве. Избрание Гетманом. Статьи.

Во время народного восстания в Малороссии, Епископ Мефодий находился в Нежине. Дорошенко дал повеление Многогрешному арестовать и отправить его с детьми в Чернигов. Через четыре недели под крепкою стражею Мефодий был отвезен в Седнево, что в двадцати шести верстах от Чернигова по большой дороге Петербургской. Месяц спустя его потребовали в стан Дорошенков к Митрополиту Тукольскому, предали суду за недоброжелательство Заднепрскому Гетману, лишили Епископского сана, разлучили с детьми и заточили в монастырь сперва в Чигиринский, потом в Уманский. Там он не долго пробыл, подкупил монахов, ночью бежал, явился в Киеве, по повелению Боярина и Воеводы Петра Шереметева был схвачен, отправлен в Москву, где кончил жизнь под стражею в монастыре Новоспасском.

Дорошенко, как Гетман Украины обеих сторон Днепра, со всеми силами козацкими и татарскими выступил под Котельву против Ромодановского, освободил город от облежания и погнал к Путивлю Боярское войско. По дороге пришла к нему из Чигирина весть о некотором жены его безчинии; что чильно огорчило Гетмана, и он, забыв собственную пользу, бросил войско и войну, оставил начальником человека, почти вовсе ему неизвестного — Наказного Гетмана Демьяна Многогрешного, повелел ему из всех городов изгонять Московских Воевод до последнего, и поскакал в Чигирин к жене.

По преданности ли к Государю или в надежде получить Гетманство Многогрешный встулил в переговоры с Ромодановским. Огорченные отсутствием Дорошенко, Татары возвратились в Крым. Граждане Нежина осадили в тамошнем замке Воеводу, к празднику Рождества Богородицы Ромодановский подошел под Нежин, разогнал нежинцев, освободил Воеводу и приказал город разграбить и сжечь.

Скоро пришла и Царская Грамота к народу Малороссийскому. Призывая на помощь веру, честь и благо, Государь грозно и красноречиво укорял Старшин, Полковников и Запорожское войско в избиении Воевод и единомыслии с вором и изменником Ивашком Брюховецким: «Царское и Богу приятное дело во гнев приводящих долго терпети. Человеколюбиво Мы Нашей милости не отложим от обращающихся к доброму послушанию. Но как не изумиться, видя, что, забыв страх Божий, не помня Страшного Суда, отвергнув святые заповеди, вы за Нашу милость, за заступление Наших ратей, за безчисленное Наше жалованье отблагодарили Нас досадою и противенством. Вы прельстились вражьей прелестью, ею же змий он прелукавый, мерзкий диавол чрез изменников прельстил вас и очи ваши заслепил безумием. Враг, неновидяй добра, мерзкий диавол, змий злокозненный и злолютый в слабых и буих изменничих сердцах непотребные мнения всеял и к таковому безвинному Христианских кровей пролитию вас, простодушных людей, взрушил. Его прелукавые козни силою Животворящего Креста да разрушатся, и замыслы его мирские огнем праведного гнева Божия да сожгутся. А мы, помня несравненное Божие милосердие, если от такого греха обратитесь и принесете раскаяние, все ваши вины велим простить и предать забвению. В знак Нашей Милости, Мы приказали уже двести пятьдесят пленных Козаков, взятых в боях, из Москвы на родину к вам с милостивыми грамотами отпустить милосердно».

Так писал и поступал Царь Алексей. На Сейме Польском присудили б этих пленных четвертовать, колесовать, сжечь в медных быках, вытянуть жилы, рассажать на колья. Потом выслали б войско свежее, которое было б разбито, Малороссияне искали б другой Москвы в стенах, в мечетях, в минаретах Стамбула. Русский Царь делал иначе, и Украина слилась с Москвою. Это, кроме благодушия, показывает в Царе мудрость и дальновидность. Укоряя народ языком, ему понятным, призывая Веру и Христианство, даруя не только жизнь, но свободу и отчизну пленникам, Государь привлекал к себе сердца Малороссиян добрых и благодарных, но никогда не забывающих оскорбления, всегда мужественных, безбоязненных. Он их не доводил до войны, которой последствия были б опасны обоюдно и всегда висят но весах судьбы.

Отряд Ромодановского был уже разбит под Котельвою, а войска у Дорошенко было не много, Поляки сторожили поголовное восстание. Еще одно неудовольствие народу, еще одна неосторожная строгость — Магнаты, старосты, каштеляны, Коронные и Литовские Гетманы, не смотря на мир, явились бы с услугами; Крымцы прислали б мурз и чаушей, и чем бы все это кончилось? Но на Русском Престоле Царем был политик дальновидный, Государь мудрый и кроткий. Украина слилась с Москвою, и составилась непобедимая нераздельная Россия.

Черниговский Архиепископ Лазарь Баранович своими увещаниями содействовал также к восстановлению тишины в Малороссии.

Запорожцы, однако ж, не усмирились. Государь прислал им в подарок пушки, порох, свинец, сукна и две тысячи рублей жалованья. Это помогло. Дорошенко собирал новые войска в Сокирной, когда получил известие, что Запорожцы списываются с Крымом, что Хан советует им избрать отдельного Гетмана. Тогда уже управлял ими Иван Белковский; Сирко же, по Ханскому желанию, уж не был Кошевым и скрылся у Буджакских Татар. Суховий, будучи Писарем войска Запорожского, видел ничтожность Белковского, сам написал и сам повез от войска послание к Хану. Хан его принял милостиво, дал ему несколько Султанов с Ордами, и Запорожцы избрали себе Гетманом Суховия. Новый Кошевый отправил к Дорошенку приказ не называться более Гетманом, и объявление, что Гетман Хана Крымского он, и что им получена печать войсковая, с изображением лука и двух стрел. Недовольные Суховием Запорожцы прислали к Дорошенку просить, чтоб истребил эти стрелы Татарские козацкими мушкетами. Дорошенко принял их с честью, надарил им шуб, шапок, сапогов сафьянных, отправил на Запорожье, но мало успел. В Чигирин прибыли Крымские послы с требованием, чтоб Гетман уступил булаву Суховию. Монах Киевского Кирилловского монастыря Иезекииль, приехавший туда же с жалобами Игумена на Козаков, был свидетелем приема этих послов. Дорошенко наговорил им множество грубостей, начал щелкать пальцами Татар по губам и приговаривать: «Скажите своему Шайтану чи Султану, що и ему тож буде». Потом Крымцы были из ставки вытолканы, Дорошенко выхватил из ножен саблю, схватил Иезекииля за руку, заскрежетал зубами и сказал: «Этою саблею я оберну Крым вверх ногами. Мой дядя Дорошенко с четырьмя только тысячами Крым ни во что обернул».

Несмотря на такую самонадеянность, он, однако ж, принужден был несколько податься. Он увидел, что Орда доброжелательно к Запорожцам более, нежели к нему. Чигиринский, Уманский и Забугские полки колебались преклониться к Суховию. К нему перешел Степан Гречаный, известный по посольству в Крым. Гадячане, опасаясь Дорошенко, посадили в телегу жену и мать Гречаного, вывезли их за город и продали Татарам, но были выкуплены по предстательству Суховия. Дорошенко принужден был прибегнуть к хитрости. Послал брата своего, Григория, с поздравлением Суховия в сане Гетманском, просил его и все войско пребывать в единомыслии и стараться соединенными силами оберегать отечество от всех сторонних притязаний. «Я не намерен вдаваться ни в какие протекции, столь разорившие народ обманом, интригами, всех родов неправдами и предательствами», - так заключил Дорошенко свое поздравление, но это была маска.

Григорий узнал все тайны Суховия. Он донес брату, что Запорожцы к нему непреклонны, что они намерены ввести в Украину союзных Татар на грабеж. Тогда Дорошенко поспешил на всякий случай привесть правый берег Днепра в оборонительное состояние. А Григорий пошел с Суховием на встречу сыну Ромодановского. Многогрешный, узнав о походе Дорошенкова брата, предложил молодому Князю соединиться, но, не желая ни с кем делиться славою, с самонадеянностью неопытного юноши, думая приобресть всю честь одному себе, молодой человек неосторожно кинулся в бой, был разбит при местечке Гайвороне, Слободско-Украинской губернии и взят в плен. Старик отец его отправился в Путивль. Многогрешный настиг Татар и Запорожцев у Лохвицы, разбил их, гнался за ними до Самары, отнял пленников и награбленную добычу. Наступила зима. Крымцы возвратились домой, Суховий на Запорожье, Григорий в Канев.

Многогрешный с войсками расположился в полку Черниговском, он не скрывал уже приверженности к Русскому правительству, старался приобресть любовь подчиненных и прокладывал себе дорогу к Гетманству. Полки были умножены новыми Козаками, которых он принимал в службу на собственное иждивение и назвал «Компанейцами». Облагодетельствованные своим предводителем, они уговаривали народ провозгласить его на будущей Раде Гетманом. Он созвал Старшин в Новгород-Северский, принял их ласково, каждый день приглашал к столу, представлял необходимость избрать нового начальника, советовал быть верными Царю для спокойствия Украины. Зная расположение к нему Козаков, Старшины ему предложили булаву, «он отговаривался от Гетманства, как старая девка от хорошего молодца, понеже сам того требовал».

Наступил Январь, и в Москву явились послы от народа Малороссийского. Епископ Баранович прислал Игумена Иеремию; Демьян Многогрешный - Обозного Петра Забелу, Судью Ивана Домонтовича и Асаула Матвея Кгвинтивку. Они вручили Государю прошение: о принятии Гетмана и Украины в подданство, о прощении вины и о подтверждении козацких вольностей. Им поручено было стараться о выводе Царских войск из наших городов, кроме Киева, и не отдаче Полякам «сего первопрестольного града Царства Русского, от которого искони на всю Россию возросла и благодать Божия, и на котором утверждается вся Украина».

Наши полномочные были приняты с честью. Ближний Боярин, Оружейничий и Наместник Ржевский Богдан Матвеевич Хитров произнес речь, описал верность Гетмана Богдана Хмельницкого и безпокойства народные при Выговском, Юрие и Брюховецком. Потом сказал, что Государь дал Королю двести тысяч рублей для освобождения Малороссиян от Польского гонения; что за столь отеческое об них попечение Государя они должны брать пример с Хмельницкого, исполнять присягу, служить верою и правдою Его Царскому Величеству.

Малороссияне из Москвы возвратились, вслед за ними приехали в Глухов Царские полномочные: Князь Григорий Григорьевич Ромодановский, Артамон Сергеевич Матвеев и Дьяк Григорий Богданов. Туда же явились козацкие полки, Старшины и Черниговский Архиепископ Лазарь Баранович. Марта 3-го открылось там торжественное собрание, известное в наших летописях под названием Рады Глуховской. Начался выбор Гетмана вольными голосами. «Люб нам Демьян Игнатов», - произнес народ, и надежды Дорошенковы изчезли. Многогрешный принял из рук Ромодановского Гетманские клейноды, присягнул в верности Государю и приступил к статьям:

1.Гетман и войско просили забыть вину их пред Государем.

2.Права, Хмельницким утвержденные, подтверждаются.

3.Хотя в статьях Хмельницкого и постановлено быть Царским войском и Воеводам в Переяславле, в Нежине, в Чернигове, но, во избежание ссор, отменить их присутствие в городах Украинских.

4.Утвердить Царское жалованье Старшинам и реестровым Козакам, а именно: Гетману тысяча золотых червонных; Писарям войсковому и обозному - по тысячи польских злотых; на войсковых Судей - по триста; на Писаря судейского - по сту; на Писаря и Хорунжего полковых - по пятидесяти; на Хорунжего сотницкого – тридцать; на Бунчужного Гетманского - сто злотых польских; на Полковников - по сту ефимков; на Асаулов полковых - по двести; на Асаулов войсковых - по четыреста; на Сотников - по сту; на каждого Козака - по тридцати злотых польских.

Козаков реестровых быть тридцать тысяч, буде же старых не будет доставать, то пополнять из детей мещанских и поселянских.

Городам разоренным дать льготу, а именно: Переяславлю, Нежину, Любечу, Воронежу и Кролевцу на десять лет, Остру и Чернигову на семь лет. Местам, местечкам и селам на три года.

5.Грамоты, обнадеживающие в прочности всех статей, должны быть Государем во все полки разосланы.

6.Кто пожалован дворянством прежде, тот и ныне в оном должен быть утвержден. Кому Гетман даст универсал на мельницу или деревню, Государь должен утвердить универсал грамотою.

7.Киева Полякам не отдавать: «На Сейм они постановили все церкви православные отдать на костелы Римские, и преподобных отцев чудотворные мощи хотят развести в Польшу в разные места, и от того у нас на Украине смута не малая».

8.Царские Послы, Посланники и гонцы не должны становиться постоем у Козаков и подвод не могут брать у Сотников и Атаманов, по полям и по дворам.

11.В случае смерти Гетмана избранье будет вольными голосами.

12.Гетманы должны принимать листы свободно от соседних Государей, читать их, прочитав отсылать к Государю, а от себя давать на них ответы.

13.В случае похода Царских войск, постоя не должно быть в дворах козацких, а только у мещан. Вольностей козацких не отнимать и не называть Козаков «мужиками» и «изменниками», также не брать их в проводники.

14. Малороссияне, взятые в войну в плен Русскими, остаются в России; но если бы кто из них ушел в Малороссию, не учинив никакого злодеяния, к сродникам, то могут жить на месте старого жительства.

15.Прежде Козакам вольно было брать за себя дочерей мещанских; ныне Воеводы это запретили; не мешать таковой свободе.

16.Полки Ромодановского и его товарищи, отдадут назад колокола, ризы, сосуды, книги, образа, и всякое сребро церквам, которым они принадлежали.

17.Если случатся переговоры у Государя с Королем Польским или с Крымским Ханом, то упоминать о войске Запорожском, да чтоб и козацкие поверенные при этих переговорах присутствовали.

18.Козаки имеют право переговоры вести с Королем и Ханом о делах, касающихся до городов Малороссийских.

19.Буде Гетман, какой будет, вздумал бы отложиться от Государя, то Козаки не должны ему повиноваться, а должны донести о том Государю.

20.Если Гетман учинит какой-либо проступок, кроме измены, его без Царского указа не переменять, а указ этот должен быть сходен с правами народными.

21.Если какие-нибудь откроются злонамерения в Малороссийских городах от жителей, то Гетман и Старшины обязаны крепко за тем примечать, извещать Государя и тех людей унимать, наказывать и казнить смертию, сходно с правами народными.

22.Как, Государь проведал, что, по случаю междоусобий земледельцы, будники, винокуры, оставляя свои занятия хозяйственные, называют себя самовольно Козаками, истинным Козакам делают безчестие и разоряют страну, то избрать одного Полковника из Малороссиян, поручить ему унятие таковых своевольцев и для того придать ему тысячу Козаков регистровых.

23.Под строгим наказанием запретить Малороссиянам ввоз вина и табаку в города Великороссийские, в порубежные же вино могут они ввозить, но только по подрядам.

24.Имения козацкие должны оставаться неприкосновенны; жены козацкие, овдовев, свободны от податей, постоев и подвод, до второго замужества. В случае выхода за Козака, они опять свободны, в случае за мужика — несут повинности.

25.Если бы Татары или Заднепрские Козаки наступили войною на восточную Малороссию, то просят Гетман и Старшины, чтоб Государь немедленно высылал помощь и ни с кем иным, как с Его Царского Пресветлого Величества Боярином и Воеводою, Наместником Белогородским Князем Григорием Григорьевичем Ромодановским. А пока он подоспеет, Воеводы, находящиеся в Малороссии, обязаны немедленно прислать свои войска.

26.Воеводы обязаны возвратить Козакам пушки, у них взятые. Гетманская столица и артиллерийский парк будут в Батурине.

27.Гетман, Обозный, Судья, Асаулы, Писарь, вся Старшина и Козаки, с одной стороны, Князь Ромодановский и товарищи, с другой, единогласно приговорили: писать в Малороссию западную, принадлежащую короне Польской и Княжеству Литовскому, к Гетману Петру Дорошенку, что Гетман Многогрешный избран, утвержден и присягнул в верности Государю, чтоб междоусобная война промеж двумя сторонами Днепра отныне навсегда прекратилась.

Таковы были статьи Глуховские, но Царь не все их утвердил.

На третью отвечал, что Воеводы и войско Московские необходимы в Малороссии для обороны от неприятелей, что если они начнут делать утеснения обывателям, то их станут казнить Воеводы, которых местопребыванием будут: Киев, Переяслав, Нежин, Чернигов и Остер. На статью двенадцатую дан был отказ решительный: все переписки и переговоры с державами иностранными были запрещены Малороссийскому Гетману. На пятнадцатую Государь отвечал, что Воеводы виновные будут жестоко наказаны. Эта и следующие статьи показывают нам, однако ж, как некоторые исполнители воли Царской готовы бывали употреблять во зло данную им власть. Утверждая статью семнадцатую о присутствии Малороссийских поверенных при переговорах с Крымом или с Польшею, статью, ныне уже ненужную, Государь отказал в осьмнадцатой. Так статьи Хмельницкого весьма изменились: по четвертой статье Глуховской число Козаков регистровых указано было тридцать тысяч, по второй Хмельницкого — шестьдесят. Его четырнадцатая статья была вовсе уничтожена, о двадцать второй и упомину не было; а нынешнею двадцать седьмою статьею, наконец, признано было раздробление Украины и Гетманство Дорошенка. Не было ли то предчувствием, что Украина, раздробленная снова, сольется воедино? Как бы то ни было, Многогрешный должен был уступить невозможностям. Сбережение самого себя, страх к Дорошенку и, наконец, должно признаться, успокоение, по крайней мере, левой стороны Днепра Малороссии того требовали. И Многогрешный, утвержденный Государем на Гетманстве, присягнул.