Глава XXVII.

Жизнь Брюховецкого до Гетманства. Слуга Хмельницкого. Мартынец. Ссора Васюты с Мартынцем. Ночное смертоубийство. Хорунжий. Вражда Полковников и Старшин. Атаман Гетманского куреня. Кошевой. Кровопролития в Украине. Четыре Рады. Пятая. Драка на Раде. Угрозы Самка Гагину. Брюховецкий Гетман. Пиры в Нежине. Казнь Самка, Золотаренка, Силича и Засядки. Полковниками Запорожцы. Брюховецкий грабит Украину. Король идет на Украину. Утверждение Гетмана. Статьи. Король под Ржищевым.

Все тайны, наконец, объясняются: потомство впоследствии узнало, кто был Иван Брюховецкий. Слуга Богдана Хмельницкого, спасая жизнь господина, однажды попался он Татарам в плен; его пытали, мучили, наконец, за дорогой выкуп отпустили к Гетману. По смерти Богдана, он достался Юрию. Молодой Пан одевал его богато, дал ему саблю и на своем коште для него содержал коня. Он любил своего старого слугу, слушал его советы, требовал от него мнений, и эти мнения уважал. Летописи говорят, что и слуга никогда не употреблял во зло господской доверенности; полагал кончить жизнь при Пане своем, всегда был при нем неотлучно, все его чувства принимал к сердцу. Верный слуга был известен каждому Украинцу под именем «Мартынца».

У Юрия было два любимца; мы уже знаем о их подвигах, Василий Золотаренко, прославившийся под Смоленским в 1654 году, потом изменивший Украине и в 1658 подписавший Гадячские статьи; Козаки называли его «Васютою», Поляки - «Злотаревским». Другой был «лыцарь войска Его Пресветлого Царского Величества Запорожского, товарищ статный» — Яким Самко, который разбил помощников Выговского - Сулиму и Цюцюру. Он называл себя «безграмотным», но в Украине славился письменностью и знал несколько языков.

На одном собрании Старшин в Гадяче, говоря об важном деле, Гетман спросил у слуги своего, что скажет он на вопрос Самка. «Старого пса непристойно бы мешать в нашу беседу», - сказал Самко. Мартынец вышел, ни слова не вымолвив, но в туже ночь пробужденный чьими-то шагами Самко вспрыгнул с постели и удержал руку Мартынца над собою - в этой руке был огромный нож.

Мартынца заковали и кинули в погреб. Через четыре дня Юрий «выплакал» его; на пятый день сбрили ему чуприну. Несколько дней продержали у столба на рынке, в базарный день посадили на свинью лицом к хвосту, провезли через весь Гадяч, потом объявили, что будет на колу, если затеет что-либо еще раз, и отпустили к Юрию.

Верность его к Пану Гетману не изменилась. Но чего с ним никогда не бывало, он стал для каждого услужлив, к каждому приветлив, с каждым простодушен. Перестал гордиться бескорыстием, оставил презрение к наградам и чинам. Все Старшины, и даже Самко, полюбили его — он вкрался к ним в доверенность. Наконец, получив чин Хорунжего, просился в отпуск, и всеми обласканный, каждым одаренный, уехал на Запорожье.

Едва он расстался с Гетманщиною, открылась вражда Самка с Золотаренком. На Радах начались драки и поединки, Безпалый принял управление делами Украины, Полковники разъехались по городам. Самко отправился на Буг усмирять взбунтовавшихся Козаков, Золотаренко удалился в Нежин, дела остались нерешенными, универсалы валялись неподписанными, открылись самоуправства, грабежи, дела - не расследованные, злодейства - не наказанные.

Явился Мартынец; его назначили Куренным Атаманом Куреня Гетманского, Членом Гетманской домовой Рады, правителем, дел. Тогда-то вражда Старшин и стала разгораться. Куренный Атаман богател, усиливался и вскоре из «Мартынца» сделался «паном Иваном Мартыновичем Брюховецким».

Начались известные нам военные действия с Поляками; разбитие Русских у Слонима, победа над ними близ Ляховичей, их отступление к Полоцку, взятие Поляками Вильно, гибель Шереметьева у Чуднова. Брюховецкий был с Юрием под Слободищем; потеряв надежду на бывшего Пана своего, он снял личину и передался Полякам. Его отправили к Цюцюре и к Самку с убеждениями отступиться от Москвы. Это привело Самка в ярость, от которой едва бегством мог спастись Советник.

Украину наводнили Иезуиты, Поляки и Жиды. Юрий был назначен Гетманом Чигиринским, Ивану Мартыновичу обещано было Гетманство Гадячское. Остались верными Полковники: Черниговский - Силич, Переяславский и Острянский – Самко, Нежинский и Стародубский - Золотаренко. Они друг с другом враждовали, но когда Поляки разбили Золотаревцев под Козельцем, когда они, проникнув до Прилук, разогнали Козаков Самка, тогда Полковники решились примириться. Самко просил прощенья у Золотаренка и Силича и писал: «Не время нам считаться, время начать жить в братстве по прежнему». Назначили Раду в Высоком на Супое, съехались, утвердили мир между собою крестным целованием, избрали Самка Наказным Гетманом, пошли общими силами на Поляков, разбили их у Лукомли и Листвицы и прогнали за Днепр. С Поляками бежал и Брюховецкий.

Что оставалось ему? Смятения между Католиками и Диссидентами, Конфедераты, Королева, Иезуиты, слабость Короля заставили Республику забыть об Украине. Лишась надежды на Польскую помощь, Брюховецкий отправился на Запорожье. Там дрались Сечь с Сечью, курень с куренем. Явясь в Сечь Калницкую, Брюховецкий примирил ее с Никитинскою и был избран в Кошевые.

В это время Самко с Золотаренком спорили о булаве, Протасьев доносил Царю о мнении Протопопа Максима, Епископ Мефодий ездил от Золотаренка с Доносами на Самка и при Дворе Царском ходатайствовал за Брюховецкого, Юрий домогался Гетманства с помощию Татар и Поляков. Золотаренко поражал Татар, проникнувших к Нежину и Стародубу, Самко бил Юрия близ Хотомли и Ирклеева, Татары грабили Альтицу, Юрий бежал к Каневу и удалился в монастырь Жидичинский. Тогда, оставя Наказными, какими обявили себя оклеветанные Самко и Золотаренко, Государь назначил Брюховецкого Наказным южной Украины по город Ромен и приказал созвать Раду для избрания Гетмана действительного. На этом остановились мы в главе предыдущей.

Рады Козелецкая и Переяславская избрали Самка; Выдубецкая и Острянская – Золотаренка. За разногласием Государь не утвердил ни того ни другого. Назначили Раду в Нежине.

Окольничий, Наместник Галицкий Князь Данило Степанович Великогагин, Стольник Кирило Осипович Хлопов, Дьяки: Дементий Башмаков и Евстрат Фролов выехали в Нежин. Брюховецкий поехал к ним навстречу из Гадяча в Батурин, преклонил их на свою сторону ласкательствами и деньгами, а Запорожцев разослал по городам приглашать Посполитство в Нежин «для разграбления города». Со всех сторон не только Козаки, но и крестьяне собирались на мнимый грабеж. Под Нежином встретил Гагина Самко, воздал ему должные почести, поручил Царской милости себя, Полковников и Сотников. Но задаренный Брюховецким, Великогагин не взял стороны мужественного Полковника. Когда же Самко предуведомил его, что Рада будет спорная, что без бунтов и драк не обойдется, то став обозом и имея достаточное количество Московского войска, он окружил себя стражею, а Козакам и черни приказал явиться безоружными.

18-го Июня барабанный бой созвал народ к Царскому шатру - «такой Рады дотоле еще не бывало на Украине». Брюховецкий, стоя между Запорожцами, насмехался над Самком и Золотаренком. Начали читать Государеву грамоту, вдруг народ зашумел. Переяславцы закричали: «Хотим Самка!» Нежинцы закричали: «Золотаренка!» Крик Запорожцев: «Брюховецкого, Брюховецкого!» все заглушил. Послы хотели заставить народ замолчать, шум увеличивался, началась драка, засверкали ножи, толпа бросилась на толпу, кончилось все кровопролитием. Силич был ранен, Самко побежал через Царский шатер и успел скрыться, но едва не был убит кулаками. В Государевом шатре и за шатром многие были забиты в смерть Запорожцами; самого Великогагина в давке чуть не задушили. Козаки Самка и Золотаренка, видя невозможность противустоять Сечевым, с ними соединились, Брюховецкого подтвердили, поставили на стол, прикрыли войсковою хоругвию и провозгласили Гетманом.

Самко угрожал Великогагину и писал к Государю жалобу: «Запорожцы насилием у него знамена войсковыя отнявши, Брюховецкому вручили». Но эта угроза не подействовала, Князь приказал принесть в Царской шатер бунчук и булаву и вручил их Брюховецкому, а Самку и Золотаренку дал от имени Государева повеление явиться… И неслыханное дело: «Как они немедленно по указу Царскому не приспели того времени, оружие и одежды им поодбирано, и самих с людьми их одобранными за караул взято. Брюховецкому, там же на верность присягнувшему, Князь сам вторично булаву и бунчук поручил, при котором на Гетманство постановлении многих знатных Козаков чернь побивши, имения их разграбила, а Самково имение Запорожская голота расхитила».

Это безчиние, говорит Летопись, несколько дней продолжалось. Подстрекаемое Гетманом, оно до того дошло, что в домах обывательских ничего не осталось в целости. Оставя имущества на волю грабителей, хозяева укрывались куда и в чем кто мог. Ждали только к чему приведет Малороссию эта неистовая жажда крови? Какой будет конец?

В Нежине начались пиры, в ставке Гетманской веселились, за ставкою в темноте и без пищи томились в кандалах Полковники; Самко, Золотаренко, Силич и Засядка. Вскоре их перевезли в Борзну. 8-е Сентября назначено было днем казни. Татарин был палачом. С обнаженным оружием Запорожцы окружали невинных. Прочтен был Гетманский универсал, бывшее на Раде смятение им было приписано — казнь началась. Xрабрые сподвижники старого Хмельницкого оканчивали жизнь один за другим от руки Магометанина; последний был «лицем и телом муж изрядный, воин отважный, вызволеный кавалер, воли и Указа Царского всеохотнейший послушник». Увидя мужественную красоту и исполинский рост татарин изумился; он долго отрекался поднять топор на него; но его принудили, и голова человека знаменитого упала в прах. То был победитель Поляков и Татар, безбоязненный защитник Малороссии, друг Москвы — Самко, Полковник Переяславский.

Таково было начало Гетманства Брюховецкого. Услышав о столь неожиданном злодеянии, Малороссия взволновалась, все Полковники восстали, Брюховецкий перехватал их и отправил в Москву. Их сослали в Сибирь, места их заняли Запорожцы. «И сии Полковники, знавши одно распутство и своевольство, разрушили всю регулу, в полках реестровых заведенную Гетманом Рожинским и подтвержденную Гетманом Богданом Хмельницким. И вместо того допущено в них Янычарское буйство, самовольство и неповиновение». Каждому новому полковнику Брюховецкий дал по сто человек телохранителей. Знатным Козакам приказал отдать с себя жупаны и шубы пехоте Запорожской; фураж и провиант у кого хотели, у того и брали «без потребы». Народ говорил, что это не Гетман, но «некоторый тиран ненасытный».

Так, устроив дела в Борзне и в Нежине, Брюховецкий начал заботиться о пополнении убытков, понесенных для достижения Гетманства. Он пошел по Малороссии, ограбил многие Шляхетные семейства; в Переяславле добыл казну, собранную Самком для скарбу Малороссийского, поделился этою народною суммою с Запорожцами и двинулся с ними на Кременчуг. Дорогою, между Кременчугом и Переяславлем, встретил он разъезды Татарские, Запорожцы прогнали их за Днепр. Сотенный город тогдашнего полка Миргородского, нынешнее местечко Кременчугского уезда, Поток сдался Брюховецкому; но Кременчуг устоял. Долго Гетман его домогался — тамошние Козаки не сдавались грабителю родины, вдруг пришло два неприятных известия для Брюховецкого: Польский Король двинулся с многочисленным войском в восточную Малороссию; узнав о необузданности нового Гетмана, Заднепровские Полковники отложились от Москвы и идут с Королем.

И действительно, полагая, что злодею потачку дает Московское Правительство, Тетеря, Дорошенко, Богун и Гуляницкий соединились с Поляками; они не знали, что всему были пружиною Великогагин и Хлопов — эти подкупленные Брюховецким клеветники преданных Государю Полковников и Старшин Малороссии. И конечно, никого иного, кроме этих Бояр, не должно считать предателями России; они то и отторгнули Заднеприе от Государя, который был далеко и по фальшивым донесениям считал Брюховецкого своим верным подданным. Как бы то ни было, известие оказалось справедливым. Польша и Заднепровская Украина шли вооруженные на левый берег Днепра, их вел сам Король.

Тогда Гетману нечего было думать о взятии Кременчуга. Он выжег его предместия и отправил к Государю ложное донесение, что Кременчуг взят; оно привезено было в Москву 15-го Октября Генеральным Обозным Иваном Цесарским и Киевским Полковником Василием Дворецким. Вскоре злодей принужден был просить Государя о поспешной высылке Московского вспомогательного войска.

Узнав о неустройствах в Украине, Царь отправил в Батурин Дьяков Дементия Башмакова и Евстафия Фролова с повелением собрать все чины и Козаков и согласить их или на утверждение Гетманом Брюховецкого, или на выбор нового. Так мудрые и снисходительные повеления Государя всегда бывали искажаемы насильственными распоряжениями Московских чиновников. Но посланные опоздали: наличные в Батурине Старшины объявили Дьякам, что собраний делать теперь и не кому и некогда, что Заднеприе от нас отложилось, что здешним Полковникам время думать не о выборах, а о спасении себя, семейств и Украины. Наконец, что Король к нам идет войной. Дьяки отвечали: «По Соборному Уложению дело с Королями до сего не касается». Дав таковой ответ, они оба уехали в Москву.

Брюховецкий до их отъезда подоспел в Батурин и начал писать новые статьи договорные между Москвою и Украиною. Следующие пять успел он прибавить к прежним:

- по всем городам Малороссийским разослать универсалы о поимке Российских беглецов и об отправлении их на прежние жительства с строжайшим подтверждением, чтоб никто не смел в Украине, под смертною казнию, принимать таких людей;

- составить перепись всем Козакам, мещанам и поселянам с означением их угодий и домов;

- не продавать хлеба Заднепровским изменникам и Татарам;

- строжайше запретить Малороссиянам возить вино и табак в Москву и в пограничные города Российские в отвращение убытка казне. В случае же поимки продавцов, запрещенный товар отбирать без всякого платежа;

- государевым ратным людям, в Малороссии находящимся, во уважение бедности тамошних жителей и понесенного ими от неприятелей разорения, довольствоваться следующим ежегодным содержанием: Воеводам — мельницею о двух колесах, Головам и Полковникам — пятьюдесятью осьмухами ржаной муки; Подполковникам и Майорам — двадцатью пятью; Ротмистрам и Капитанам — двадцатью; Поручикам, Прапорщикам и Сотникам — десятью; рейтарам, драгунам, солдатам и стрельцам — четырьмя.

Более ничего не успел Брюховецкий сделать: Король переправился через Днепр под Ржищевым.