§ 5. От реорганизации Правительства к дефолту.

6 марта Б. Ельцин направил ежегодное президентское послание в Федеральное Собрание. Президент, в частности заявил, что «создав новую политическую систему, мы не снабдили её новыми инструментами управления и сами не научились управлять по-новому», что он не доволен работой Правительства и в ближайшие дни сообщит об изменениях в его составе и структуре. «Исполнительная власть оказалась неспособной работать без президентского окрика», – сказал Ельцин, подчеркнув необходимость создать «порядок, основанный на законе». «Страной должна управлять власть, а не обстоятельства. Пора наводить порядок. Прежде всего – во власти. И я его наведу», – пообещал он в своём 27-минутном выступлении. Ельцин признал ошибки, допущенные в Чечне, подтвердил отрицательное отношение к расширению НАТО, объявил объединение с Белоруссией «наиболее важным направлением» внешней политики России в текущем году. Признав необходимость сокращения численности армии, призвал к достижению сбалансированности бюджета 1999 года. Президент пообещал взять под личный контроль составление бюджета на 1998 г., призвал покончить с коррупцией. Говоря о своём преемнике, которого изберут в 2000 г. он представил слушателям картину, где Россия станет страной «с динамично растущей экономикой, эффективной и справедливой социальной защитой, страну, граждане которой уверенно смотрят в будущее». Очередное ежегодное послание вызвало неоднозначное толкование. Политолог Т. Кошкарёва, оценивая документ, отметила: «6 марта Президент говорил невпопад (в западной прессе Ельцина даже сравнивали с пришельцем с Марса, который не ведает земных проблем). Иначе откуда эта апелляция к некоей анонимной "власти", которая "обросла жиром" и вообще виновата во всех бедах. Российская политическая система тем и отличается, что власть – это, прежде всего сам Президент, которому принадлежат, по Конституции, огромные права. Поэтому бессмысленно искать источник зла на стороне при том, что страной практически единолично правит Кремль в лице Президента» [56].

На следующий день, как своеобразный подарок женщинам России к празднику 8 марта, Ельцин издал Указ о назначении А. Чубайса первым заместителем Председателя Правительства РФ. Новым руководителем Администрации Президента с 11 марта стал В. Юмашев, будущий зять Президента. 17 марта Чубайс получил ещё назначение на пост министра финансов. «С его стороны имеет место тонкий расчёт сместить действующее Правительство, – отмечала «Независимая газета», – сохранив за Виктором Черномырдиным пост зиц-председателя. Окружение Чубайса цинично и откровенно комментирует с телеэкрана планы обновления Кабинета министров, и только покладистость г-на Черномырдина, к которому в очередной раз приставили президентского надзирателя, позволила сейчас Кремлю избежать политического кризиса. Смиренность премьер-министра объясняется вполне прагматичными соображениями: ему даны гарантии того, что он станет преемником Ельцина на посту Президента» [57].       

«Коммерсантъ» также соглашался с наличием у него президентских амбиций: «В Правительство вводится главный кадровый резерв Президента, но политические дивиденды в случае, если Чубайса ожидает успех, достанутся в первую очередь Виктору Черномырдину» [58]. Чубайс лично докладывал СМИ об «огромных» политических возможностях Председателя Правительства: «…Чубайса в Правительство привёл Черномырдин» [59].

В тот же день Указом Президента №250 Правительство было реорганизовано. Среди всех назначений привлекала фигура губернатора Нижегородской области Б.Е. Немцова, который, как и Чубайс, получил должность первого заместителя Председателя Правительства РФ. Лидер фракции НДР С. Беляев, выразил убеждение, что губернатор Нижегородской области Борис Немцов «безусловно справится» с обязанностями первого вице-премьера, и его согласие занять этот пост вызывает большое уважение [60].

На первом заседании реорганизованного кабинета министров 21 марта, Председатель Правительства заявил, что «надеется на опыт и знание Анатолия Чубайса, которые позволят сделать колоссальный сдвиг» в проблеме неплатежей, в бюджетных и финансовых вопросах». Это нельзя было не расценить как мрачную шутку. Дело в том, что в октябре 1996 г. Указом Президента был создан новый государственный орган – Временная чрезвычайная комиссия по укреплению налоговой и бюджетной дисциплины (ВЧК). Курировал работу ВЧК – Чубайс [61]. Об итогах её работы «по укреплению дисциплины», как писал экономический обозреватель Д. Бабич, «в последнее время стыдливо стараются забыть, как о страшном сне» [62].

На этом «празднике жизни», закружившем карусель событий вокруг фигуры Президента и реорганизации Правительства, НДР занимался партийным строительством. В начале года в руководстве движения существовали две точки зрения на будущее развитие организационных форм НДР. Первая, предполагала трансформацию политического движения в политическую партию. Вторая точка зрения отстаивала необходимость сохранения НДР в форме политического движения. В ходе внутренней дискуссии около 20% региональных организаций НДР высказались за преобразование движения в партию. Однако более восьмидесяти процентов региональных организаций придерживались иного мнения. Для появления массовой партии у НДР не было достаточной социальной базы; государственная власть не имела устойчивости, а возможное обострение политической ситуации могло застать НДР в период реконструкции; большинство губернаторов высказывалось против идеи партии с жёсткой централизованной структурой; движение сразу же потеряло бы большое число коллективных участников, т.к. среди них были и самостоятельные партии. Эти соображения, а также понимание того, что у В.С. Черномырдина сужались возможности привлечения к себе в качестве союзников т.н. «центристских» сил, сохранили НДР в прежних организационных формах [63].        

Итог дискуссии подвёл заместитель руководителя исполкома НДР Г. Шипилов. На своей пресс-конференции 13 февраля он заявил, что «вопрос о преобразовании движения "Наш дом – Россия" в партию на очередном съезде в марте подниматься не будет». На этом же мероприятии заместитель председателя НДР А. Шохин отметил, что «на первый план сегодня выходят вопросы организационного, кадрового, идеологического укрепления движения, особенно в регионах». Кроме того, необходимо было внести уточнения в программу движения, в которой не нашли отражения текущие проблемы внутриполитической жизни. Шохин отметил, что НДР должно стать основой правоцентристской коалиции демократических сил, которая сможет противостоять левому блоку. Трудность объединительного процесса, по словам Шохина, заключалась в том, что «политические амбиции правых лидеров гораздо сильнее, чем левых» [64].

Шохин о проблеме создания коалиции 5 марта говорил подробнее. По его словам, члены президиума движения считают, что «оно должно чётко определить свою политическую нишу…». Идеологически движение должно оставаться «правоцентристским», но должно быть готовым к формированию коалиции политических сил «достаточно широкого спектра». В неё могли войти «отпочковавшееся» движение Народных домов, возглавляемое бывшим Главой Администрации Президента С. Филатовым, движение «Реформы – новый курс», во главе с бывшим председателем Совета Федерации В. Шумейко. Шохин не исключал возможности вхождения в коалицию партии «Демократический выбор России» во главе с Е. Гайдаром и объединения «Яблоко», «если они проявят желание в той или иной форме работать с правительством» [65].

Из членов НДР позицию по насущным проблемам страны, в частности по проблемам военной реформы, высказывал только генерал Л. Рохлин – третий номер в списке движения на выборах в Госдуму. В начале 1997 г. отдел военно-социологических и правовых исследований Минобороны России выявил, что 65% офицеров – участников опроса, готовы покинуть ряды Вооруженных Сил РФ. 95% офицеров утверждали, что прожить на денежное содержание практически невозможно. При этом 96% респондентов сообщили, что их денежное содержание является основным источником доходов семьи [66]. 14 февраля «Независимая газета» опубликовала заявление неправительственной организации «Совет по внешней и оборонной политике», одно название которого говорило о последствиях невнимательного отношения высшего руководства к ВС России – «Нынешнее положение российской армии как надвигающаяся национальная катастрофа». Министр обороны И. Родионов 23 февраля назвал себя «министром разваливающейся армии и умирающего флота» [67]. Генерал Рохлин, без какой-либо дипломатии, о проблемах армии высказывался более чем резко. По его мнению, Министерство обороны РФ во главе с И. Родионовым имеет чёткую концепцию военной реформы, которую и следует проводить в жизнь. Рохлин дал понять, что он считает полностью обоснованным требование военных увеличить бюджетные ассигнования на деятельность Вооруженных сил, а в конфликте министра обороны с представителями Администрации Президента, он занимал сторону Родионова [68]. Позицию Рохлина руководство НДР никак не комментировало, а в апреле министра обороны РФ И. Родионова заменит И. Сергеев.

15-16 марта, накануне объявления об изменениях в составе Правительства, руководство фракции НДР провело закрытое совещание в подмосковном санатории «Десна». Здесь обсуждался вопрос тактики движения на предстоящих выборах в случае досрочного прекращения полномочий Государственной Думы. «Коммерсантъ» 18 марта прямо указал, что «отнюдь не косметические изменения» в Правительстве, «приведут в самое ближайшее время к острейшему конфликту с Думой». «У припёртых к стене народных избранников, – отметила газета, – большинство которых составляют коммунисты, останется только два выхода: или безропотно принимать реформаторские законы, или тем или иным путем спровоцировать роспуск Думы». Участники совещания пришли к необходимости поддержки действий Правительства в деле сокращения расходных статей бюджета в 1998 г., дотаций убыточным госпредприятиям, общих расходов на социальную сферу при одновременном увеличении адресной поддержки неимущих, регулировании дотаций естественным монополиям. Большое внимание уделялось подготовке к предстоящему ІV съезду НДР. Руководители фракции отметили, что движение за два года своего существования так и не сформулировало внятную политическую и экономическую платформу движения. Правая рука Черномырдина в парламенте, А. Шохин и председатель фракции С. Беляев заговорили о необходимости выработать чёткую идеологию движения, которая бы «отражала интересы населения» [69].

Положение в стране обострялось, что заставляло представителей правящих кругов, в целях спасения личной политической карьеры, делать некоторые реверансы в адрес лидеров левых организаций. 27 марта состоялась организованная левыми партиями и Федерацией независимых профсоюзов «Всероссийская акция протеста». В ней приняли по официальным данным 2 млн. человек, а по неофициальным в 10 раз больше. В забастовках приняло участие по официальным данным 5 млн. человек. Всколыхнулась вся страна от Балтики до Тихого океана. Только на Васильевском спуске у Кремля количество демонстрантов составило около 140 тыс. человек. Ельцин срочно подписал Указ «Об усилении контроля за использованием средств федерального бюджета, предназначенных для выплаты заработной платы». Черномырдин на заседании Правительства заговорил о необходимости координации деятельности с профсоюзами. Лидеры профсоюзов – М. Шмаков и А. Исаев – повели себя несколько осмотрительно. За ними стояла огромная собственность, полученная в наследство от ВЦСПС, которая могла быть при определённых условиях конфискована или приватизирована. Лозунги, выдвигаемые ими на митингах, не касались политических вопросов: «За труд, зарплату и социальные гарантии!». В большинстве же регионов демонстранты выходили под лозунгами: «Правительству Черномырдина нет доверия!», «Правительство – в отставку!», «Чубайса – под суд!», «Ельцина – на покой» [70].

Спустя месяц после объявленной реорганизации Правительства, некоторые аналитики высказывали предположение, что цель данной команды заключается в обеспечении удобных стартовых возможностей на пути продвижения Немцова к креслу Президента и, якобы, «молодые реформаторы», пересев в Белый дом, к началу апреля так и не сформулировали свои принципы подъёма конкурентоспособности российской экономики [71]. Однако это было не так. Уже 11 апреля Чубайс получил письмо от заместителя министра финансов США Лоуренса Саммерса, которое содержало подробные инструкции о дальнейших шагах первого вице-премьера в Правительстве [72].

Но и «команда Чубайса» работала с опережением графика установленного правительством США. 7 апреля начальник московской налоговой инспекции Д. Черник, заместитель министра финансов С. Шаталов и депутат Госдумы А. Починок объявили о необходимости «секвестрования» бюджета. Секвестр, иначе говоря «урезание расходов бюджета», явил собой программу действий нового состава Правительства. Промышленный рост за три месяца 1997 г. составил 0,3%. Однако выполнение бюджета по доходам находилось на уровне всего лишь около 48%, а доход по налогам составил 39% от плана. Выступая 17 апреля в Совете Федерации, Чубайс, вместо предложений по улучшению работы по росту налогооблагаемой базы просто заявил: «Мы обязаны ясно признать, что действующий бюджет исполнить невозможно. Те объёмы доходов, которые заложены в него, минимум на сто триллионов превышают возможности государства» [73]. Призывы вице-премьера А. Куликова о необходимости работы с налогоплательщиками, остались гласом вопиющего в пустыне. Только за три весенних месяца органы МВД выявили 600 тыс. предприятий не плативших налоги [74]. Дефицит усыхающего бюджета решили наполнить займами из США.

Перемены, прошедшие в Правительстве, президент фонда «Политика» В. Никонов назвал «второй либеральной революцией». «Невооружённым взглядом видно, – писал известный политолог, – что по своему влиянию на положение дел в стране Чубайс уже значительно превосходит Виктора Черномырдина, а сподвижники первого вице-премьера оттеснили и продолжают энергично оттеснять отраслевых прагматиков черномырдинского призыва». Никонов заметил, что и определение общего курса экономической политики полностью перешло в руки сдвоенного «либерального центра Чубайс – Немцов». В эти дни рейтинг Немцова по влиянию на избирателей уступал только Г. Зюганову [75].

19 апреля состоялся ІV съезд НДР. В его работе приняли участие около 500 делегатов (из 536 избранных). Приветствие делегатам прислал Б.Н. Ельцин. В документе говорилось о «трудных» шагах, которые будут предприняты «уже в самое ближайшее время» «по наведению порядка в стране, реформированию предприятий, социальной и налоговой системы, проведению реформы коммунального хозяйства и полномасштабной военной реформы». Президент выразил уверенность, что НДР «приложит все свои силы для решения этих насущных задач, внесёт свой высокий интеллектуальный и практический вклад в дело вывода страны на путь стабильного и устойчивого развития». С докладом «О социально-экономической и политической ситуации в стране и задачах движения» выступил В. Черномырдин. Он отметил, что движение «состоялись идейно, политически и организационно». Подвёл итоги развития, заявив, что НДР «должно заработать моральное право выдвинуть собственного кандидата на президентских выборах». Заместитель председателя Совета НДР А. Шохин рассказал о работе над новой редакцией программы движения, поддержал предложение Черномырдина о проведении дискуссии по этой проблеме. С докладом «Об изменениях в Уставе» выступил заместитель руководителя исполкома В. Гребенников. Внимание делегатов привлёк доклад руководителя фракции НДР в Государственной Думе, заместителя председателя Совета движения С. Беляева. В его выступлении высветился старый конфликт с аппаратом Правительства. Беляев отметил, что: «НДР не мог быть и не был партией власти в обычном понимании. …НДР напрямую не влияло на выработку и проведение политики в стране». Причина, по его мнению, заключалась в принижении роли фракции: «…ненормально, когда в "Нашем доме" фракции не отводится подобающего ей места, а премьер-министр редко выступает как хозяин "Нашего дома – Россия"». Беляев настаивал на том, что фракция «должна формулировать позицию НДР абсолютно по всем важнейшим вопросам внутренней и внешней политики страны». Таким образом, он вступил в конфликт не только с исполкомом, но и с политсоветом. Съезд единогласно (тайным голосованием) избрал председателем Совета В. Черномырдина. Заместителями председателя стали В. Бабичев, В. Беляев, А. Шохин, К. Титов. В Совет НДР вошли 177 человек. В президиум Совета избрали 20 человек [76].

Вскоре Черномырдин подписал Постановление Правительства от 22 апреля 1997 г. №441 «О комиссии Правительства Российской Федерации по оперативным вопросам». В соответствии с текстом документа в комиссию вошли практически все члены Правительства, представители Совета Федерации, Госдумы и ФСБ России. В комиссию не вошёл только Черномырдин. Её председателем стал А.Б. Чубайс. Полномочия нового органа власти по своим объёмам превосходили властные полномочия Правительства. Фактически произошёл тихий переворот, а предсказание политологов сбылось – за Черномырдиным сохранился пост «зиц-председателя».

Вместе с тем раскол в Правительстве был налицо. Этот раскол шёл не только по вопросам методов проведения социально-экономической политики. Отчётливо он проявился 27 апреля в Государственном Кремлёвском дворце, где прошёл концерт, посвященный 50-летию творческой деятельности певицы Людмилы Зыкиной. В зале присутствовал В.С. Черномырдин и его, близкое по политической ориентации, окружение. Не рискнули придти на юбилей певицы Б. Немцов, А. Кох, Я. Уринсон, Е. Ясин, В. Юмашев. Концерт больше напоминал национально-политическую акцию. После произнесённых, в адрес певицы, Черномырдиным слов «русская национальная культура», зал встал в едином порыве. Таких слов с телеэкранов, контролируемых Березовским и Гусинским, люди не слышали уже много лет. Весь зал стоял и, когда выступал военный хор, исполнивший патриотическую песню. При этом как отмечала «Независимая газета»: «…"бурные, продолжительные аплодисменты" рождались не по принуждению, а совершенно искренне и добровольно» [77]. Об отношении к людям другой национальности «молодых реформаторов» лучше всего говорит интервью полное ненависти к русским и к России, приятеля Чубайса, бывшего заместителя Председателя Правительства РФ А. Коха, данное им осенью 1998 г. американской радиостанции WMNB [78]. В феврале 2000 г., Чубайс назвал его «истинным патриотом России» [79].

В конце апреля Чубайс не мог не уезжать в США за деньгами в хорошем настроении. Его маме, Раисе Хаимовне Сагал, как сообщил «Московский комсомолец» 10 апреля, удалось таки выправить гражданство государства Израиль. А её сын мог орудовать без оглядки на Председателя Правительства. Вдобавок ко всему 30 апреля Черномырдин подписал распоряжение Правительства Российской Федерации № 647-р «О финансировании расходов федерального бюджета исходя из секвестированного ориентировочного объема ассигнований на 1997 год». Это даже не Постановление, а распоряжение, будет опубликовано в «Российской газете» только 20 мая. Дальнейшие дебаты по секвестру Госбюджета были бессмысленны. Интересно, что фракция КПРФ в Госдуме даже не оспорила законность этого распоряжения. Таким образом, можно предположить, что критика секвестра бюджета в апреле-июне 1997 г. со стороны коммунистов, на деле была спланированной совместно с Чубайсом или его представителями, акцией. В конце июня «Коммерсантъ» спокойно отметил, что «непринятие секвестра Госдумой нельзя считать серьёзным поражением Правительства» [80].

Четырёхдневный вояж первого заместителя Председателя Правительства в Америку, официально открыл дорогу займу МВФ в размере 600 млн. долларов США под 4-5% годовых. В принципе эти деньги можно было «прокрутить» на рынке ГКО, где доходность ценных бумаг превышала 30%.

5 июня Ельцин принял Чубайса в Кремле и, под вспышки телеобъективов, похвалил своего фаворита: «Сколько проблем удалось нам решить» [81].

Ослабление политических позиций В. Черномырдина не могло не сказаться на положении возглавляемого им политического движения. 14 мая «Независимая газета» язвительно заметила: «"Наш дом – Россия" – движение слабое. Одна только слава, что правящая партия, а на деле – пузырь». Однако это движение, по мнению автора материала, скрывавшегося под псевдонимом «Титус Советологов 19-й», является «для потенциально бедного премьера» запасным аэродромом [82]. Прошедшее в этот же день заседание исполкома НДР выявило сильные и слабые стороны движения. НДР возглавлял известный всей стране политик, обладал значительными финансовыми возможностями, а также имел за своей спиной работоспособный и умелый партийный аппарат. Нельзя было скидывать и возможности административного ресурса. Когда на этом заседании В. Бабичеву доложили о случаях преследования членов НДР губернаторами-коммунистами, то      он небрежно бросил реплику, адресуемую этим руководителям регионов: «Хорошо, пусть он придёт с шапкой просить трансферт – засуха у него или дожди – мы ему всё объясним» [83]. К слабым сторонам движение можно было отнести потерю части властных полномочий В. Черномырдиным, а также, то, что он являлся единственным известным публичным политиком НДР. Попытки воплотить решения ІV съезда по объединению всех демократических сил в единую коалицию были неудачными. «Демократический выбор России», поддерживавший А. Чубайса, не выразил желания идти в коалицию с НДР. Не проявило такого же рвения и «Яблоко», которому отдельные политологи отводили роль структуры поддерживающей Б. Немцова. В этих условиях НДР пошёл на организацию коалиции с двумя политическими аутсайдерами «Реформы – новый курс» и «Объединение народных домов» – Союз прогрессивных сил. Оба движения возглавляли ветераны отечественной политики В. Шумейко и С. Филатов, которые Черномырдину политического веса не прибавили [84].

Вместе с тем, руководство партии в начале июня отметило благоприятные для себя тенденции: в большинстве регионов движение соперничает исключительно с коммунистами. Кандидаты остальных политических движений остаются далеко позади. Заместитель председателя исполкома НДР В. Рыжков поспешил заявить: «…в России реально складывается двухпартийная система с двумя доминирующими партиями – НДР и КПРФ» [85].

Устами его коллеги Ю. Сизова, были озвучены самые ближайшие планы НДР на будущее. К июню 1997 г. НДР была представлена в 88 субъектах федерации, кроме Чечни. Из около 4000 городов и населённых пунктов в 2000 существовали отделения движения. В него входило 32 коллективных участников, которые насчитывали свыше 20 млн. человек. Однако, во-первых, требовала улучшения кадровая политика. Политсовет НДР одобрил кадровую концепцию, которая включала в себя ряд последовательных шагов – от формирования политических амбиций до создания фракций. Во-вторых, нужно было взять под свой контроль выплату пенсий, решив проблему с пенсионным обеспечением в 1997 году полностью. В-третьих, необходимо было инкорпорироваться в две федеральные программы – «Дети России» и поддержки соотечественников за рубежом. По мнению Сизова, после включения в эти программы, движение станет «авторитетным и солидным» [86].

Однако, «бунт генерала Рохлина» нанёс жестокий удар по всем ближайшим планам НДР. Л. Рохлин, возглавляя комитет Госдумы по обороне, знал о бедственном состоянии армии. После секвестрования бюджета, расходы на боевую подготовку в российской армии составили 1% от военного бюджета. Расчеты «чубайсовской» комиссии по финансово-экономическому обеспечению военной реформы предлагали сокращение армии в два раза – до 840 тыс. военнослужащих.   Рохлин обнародовал обращение «К Верховному Главнокомандующему и военнослужащим России», в котором призвал военных самостоятельно бороться за свои права. Вину за бедственное положение армии он возложил на Б. Ельцина. Черномырдин назвал обращение Рохлина «грубой политической ошибкой» и предложил генералу, «либо признать свою ошибку, либо сделать соответствующие выводы». А. Шохин расценил демарш Рохлина, как нарушение законодательства и призыв к мятежу: «Мы должны публично отмежеваться от его позиции, весьма смахивающей на чисто большевистскую агитацию в духе семнадцатого года». С. Ястржембский назвал обращение Рохлина «беспрецедентным фактом», который «вызывает озабоченность». С некоторой долей сочувствия высказался о Рохлине руководитель фракции С. Беляев. По его мнению, в своём обращении генерал сделал ряд верных замечаний недостатках армейской реформы. Сам Рохлин объяснил свой шаг необходимостью «привлечь внимание к проблеме»: «Ведь опять все делается скрытно, на авось: Президент подписал указ о сокращении, не зная ситуации в войсках. Родионова, который имел мужество говорить об этой ситуации, сняли» [87]. 9 сентября 1997 г. Рохлин вышел из движения «Наш дом – Россия», а в конце сентября вышел из состава фракции, оставив пост председателя Комитета по обороне. С 20 сентября возглавлял созданное им всероссийское политическое движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки». В ночь со 2 на 3 июля 1998 года, генерал Л. Рохлин был убит во сне из собственного наградного пистолета, который позже был обнаружен неподалёку от дома. В гибели генерала, Генпрокуратура обвинила его жену Тамару Рохлину, которая первоначально призналась в содеянном преступлении, но затем изменила свои показания, заявив, что оговорила себя.

Помимо «бунта генерала Рохлина», не добавляли авторитета движению сведения о грядущей смене руководителя фракции НДР. С. Беляев обвинил Правительство в том, что после прихода команды «молодых реформаторов», оно отступило от программных установок НДР, чем «сделало неминуемым раскол в движении». Он подтвердил факт отрицательного отношения многих членов фракции к предложенным, «командой Чубайса», социальным законам и секвестру бюджета [88]. В действительности Беляев уходил не по причине «идеологических разногласий». Его знали как «человека Чубайса», сторонника и активного участника ваучерной приватизации. Причиной «бунта Беляева» стал его старый конфликт с В. Бабичевым [89]. В начале сентября Беляев вышел из состава фракции НДР, но отрицательных или положительных последствий для движения этот факт ровным счётом не имел уже какого-либо значения. Фракцию НДР возглавил А. Шохин, а первым заместителем Председателя Госдумы от НДР был избран В. Рыжков.

«Уход Сергея Беляева с должности председателя парламентской фракции "Наш дом – Россия" в очередной раз подтвердил, что партия власти переживает кризис», – сделал вывод политолог Г. Черкасов в журнале «Власть» в номере от 9 сентября. Анализируя положение «партии власти» Черкасов отметил, что родовые болезни, полученные движением при рождении, вылечить так и не удалось. При создании, внутреннее устройство НДР представляло собой хаотическое нагромождение дублирующих друг друга структур – политсовет, исполком, фракция в Госдуме. В 1996 г. была сделана слабая попытка немного упорядочить хаос. Большие надежды возлагались на выборы Президента, но НДР не подпустили к президентской кампании. Лидеры исполкома и фракции не смогли выяснить, кто ведущий, а кто ведомый. В. Бабичев считал фракцию одним из подразделений движения, которая должна, соответственно, следовать его рекомендациям. Напротив, Беляев настаивал на особом статусе фракции, соглашался подчиняться только политсовету движения, а ещё лучше – лично В. Черномырдину. Однако Беляев, оказавшись слабым политиком, допустил ряд ошибок, которые привели «партию власти» к изоляции в Госдуме. Полезной НДР могла быть только людям, стремившимся к карьерному росту как ступенька к государственной должности, либо новым перспективам в бизнесе. Личные политические убеждения, идеологические установки не имели значения. Активист движения А. Кащеев, вышедший из НДР осенью 1995 года, рассказывал, как члены НДР высокого ранга, во главе с зампредом исполкома Леонардом Видом, с воодушевлением пели «Интернационал». Московские функционеры НДР открыто говорили, что их движение не является «партией власти». Большой проблемой для членов НДР являлось равнодушие к ним В. Черномырдина. Депутаты от НДР жаловались, что премьер проявил интерес к ним только тогда, когда готовилось смещение Беляева. О снисходительном отношении к НДР говорило появление на ІV съезде движения Чубайса, который уселся не в президиум, а в ложу гостей. Зыбкие шансы на политическое выживание НДР могли появиться в случае объявления премьер-министром Черномырдиным о своём желании баллотироваться на пост Президента [90].

Формальная «партия власти» к этому времени была пятым колесом в сложившейся политической системе общества. На протяжении 1997 г. уже более чётко обозначились контуры правящей политической элиты. В конце года политологи одарили её названием – олигархическая власть. Выражавшая интересы «нового слоя» собственников Л. Шевцова, со страниц газеты «Известия» в октябре 1997 г. отметила, что «...в этом государстве (это она так о России – Ю. Ш.) лидер оказывается сильнее корпоративных групп, ибо он может аппелировать к аппарату, к региональным боссам, наконец, к народу. И это мощная гарантия против чисто олигархического господства». Ответом этой публике была реплика политолога В.А. Лепёхина: «Как раз, наоборот, опора на аппарат и региональных боссов – одно из условий олигархии» [91].

Сложившийся олигархический режим условно можно было разделить на две составляющие части – финансовую и финансово-промышленную. Верховным арбитром в споре этих двух олигархических кланов выступала Администрация Президента. В качестве «региональных боссов» в Правительство были рекрутированы Немцов, Кириенко, Сысуев и Бревнов. Реорганизацию Правительства, затеянную Ельциным в марте, можно считать победой первой группировки, которая имела своих представителей в лице Чубайса и Березовского. На политическом поле влияние «финансовых олигархов» проявилось в лоббировании выгодного для себя Налогового и Земельного кодексов, угроз роспуска Думы, пренебрежительном отношении к НДР. На экономическом поле им удалось незаконным способом продавить секвестр бюджета, развить рынок ГКО, что вело росту государственного долга, с последующим закабалением государства как такового. К банкирам отошли многие нефтяные компании – ЮКОС к банку Менатеп, ТНК – «Альфа-групп», СИДАНКО – ОНЭКСИМ-банку, Сибнефть – ЛогоВАЗу и т.д. Психологически к приватизации было подготовлено руководство Газпрома и РАО «ЕЭС». Практически полностью были приватизированы СМИ. Лидер второй группировки В.С. Черномырдин, потерпев поражение, тщательно выбирал время для подготовки встречного удара.

Победу «финансовых олигархов» увенчала 1 июля встреча их «лучших представителей» с Б. Ельциным, в формате нового состава «четвёрки». За ненужностью, из её состава были удалены руководители представительных органов власти – Е. Строев и Г. Селезнёв, а вместо них были введёны В. Юмашев с Б. Немцовым. Сохранили свои места в «консультативном совете» В. Черномырдин и А. Чубайс. Как о завершении «смутного времени» звучал отчёт «Коммерсанта» об этой встрече: «… президентская команда определила приоритетные направления деятельности Правительства во втором полугодии. Среди них и военная реформа, и поддержка отечественных товаропроизводителей, и погашение задолженности государства перед бюджетниками, поддержка здравоохранения... Словом, если это "не головокружение от успехов" по случаю своевременной выплаты пенсий, то свидетельство уверенности президентской команды в прочности своего положения и в том, что все вышеперечисленные проблемы они действительно в состоянии решить» [92].

Между тем летом борьба между двумя олигархическими кланами продолжилась. Примеров СМИ приводили предостаточно. Так, например, в прессе появились фотографии голого министра юстиции Ковалёва, в бане с голыми проститутками. Кроме этого, бывший первый замминистра финансов А. Вавилов, на одной из пресс-конференций сообщил, что он передал в Генеральную прокуратуру РФ материалы, изобличающие Внешэкономбанк и Национальный резервный банк в нарушениях при работе с ценными бумагами. Но ещё более ужасные примеры коррупции, не получившие широкого общественного резонанса, привёл заместитель председателя Счётной палаты Ю. Болдырев. Газете «Аргументы и факты», он поведал подробности присвоения Таможенным комитетом, Национальным фондом спорта, при прямой поддержке Президента и Правительства, денежных сумм превышающий весь государственный бюджет России [93]. Вскоре Болдырев лишился своего поста.

Внутри финансовых групп тоже были свои противоречия. В конце июля «финансовых олигархов» рассорил выставленный на аукцион 25% пакет акций компании «Связьинвест». Чубайс ранее обещал его продать финансовой группе опекаемой Б. Березовским и В. Гусинским. Как на беду, виды на этот пакет имел ещё и В. Потанин, который предложил Чубайсу большую сумму денег, и того, как на грех, подвела жадность. Потанин и группа Гусинского-Березовского вступили друг против друга в жестокую борьбу. В качестве компенсации, Чубайс, через Коха, предложил последним по дешёвке Тюменскую нефтяную компанию. Но цена была столь низкой, что это заметил даже Ельцин, который уволил посредника с поста Председателя Госкомимущества, сократив властные полномочия Чубайса. Гусинский, испуганный возможностью выхода Чубайса из под контроля дружного коллектива финансистов, 14 августа в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы», обозвал своих бывших приятелей «олигархами»: «На наших глазах начинает возникать прямая олигархия. Все отчётливее проступают черты взаимоотношений одного из моих коллег в прошлом и власти, открыто совместно достигающих определенных политико-экономических целей» [94].

Вместо А. Коха, Ельцин назначил Председателем ГКИ, заместителем Председателя Правительства РФ М. Бойко. Немедленно в прессе появились сведения о близости Бойко к финансовым кругам США. На это Ельцин не обратил особого внимания, одарив его 1 октября постом министра. В августе-сентябре, тандем Березовского-Гусинского развернул широкую кампанию по дискредитации Чубайса и Потанина.

15 сентября в попытке примирить банкиров со своим любимцем, Ельцин, впервые после выборов, пригласил их в Кремль. Список по сравнению со встречей в марте 1996 г. пополнился М. Фридманом, но из-за статуса госслужащих отсутствовали два врага – Чубайс и Березовский. Несмотря на увещевания Президента, консультации не достигли заявленной цели [95]. Пожалуй, здесь впервые «олигархи» продемонстрировали Ельцину границы его возможностей. На следующий день он подписал Указ, передавший властные полномочия по приватизации Правительству и Федеральной комиссии по ценным бумагам, а фактически В.С. Черномырдину [96].

Чубайс отбивался, как мог. В подконтрольных ему газетах появились сообщения о готовящемся на него покушении, усилении охраны первого вице-премьера. Радостное событие пришло из Лондона. Английский деловой журнал «Euromoney» признал Чубайса лучшим министром финансов мира. Посулили ему и премию, которую он должен был получить на сессии МВФ и Мирового банка в Гонконге. Помощь шла и от английского посольства в Москве. 19 сентября его вместе с Потаниным, Авеном, и Ходорковским позвали на обед с принцем Кентским, туда же пригласили и Гусинского с Березовским [97]. Но и совместный приём пищи у английского посла не примирил враждующие стороны.

С августа по ноябрь, через подконтрольных им журналистов – А. Минкина и С. Доренко, обидевшиеся на Чубайса олигархи, вели «информационную войну». 11 сентября Генеральный прокурор РФ Ю. Скуратов заявил, что дал поручение проверить достоверность сведений о получении Кохом 100 тыс. долларов США за ненаписанную книгу. В начале октября прокуратура Москвы возбудила уголовное дело против Коха «по признакам злоупотребления должностными полномочиями». 28 октября газета «Коммерсантъ» опубликовала интервью А. Чубайса, в котором он сказал: «Мы подготовили фундаментальную монографию, которая ответит на важнейшие вопросы развития частной собственности в России, её создания, и для этого собрали коллектив, который, собственно, и занимался созданием частной собственности в нашей стране...».

14-15 ноября Указами Президента весь этот коллектив, иначе говоря «группа писателей», в который, помимо Коха, входили первый заместитель главы Администрации Президента РФ А. Казаков, вице-премьер и министр по управлению госимуществом М. Бойко, председатель Федеральной службы по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению П. Мостовой, был отправлен в отставку.

15 ноября Чубайс встретился с Б. Ельциным и В. Черномырдиным «за закрытыми дверями» и тоже подал в отставку. Президент её не принял, но 20 ноября «лучший министр финансов мира» потерял пост министра финансов России. Должность первого вице-премьера он сохранил до марта 1998 года. В декабре 1999 г. дело о злоупотреблениях должностными полномочиями было прекращено по амнистии. Тогда же в издательстве «Вагриус» вышла книга «Приватизация по-российски». Гонорар, выплаченный авторам, составил, по словам сотрудников издательства, 10 тыс. долларов США [98].

Уменьшением политического влияния Чубайса, через усиление НДР, попытался воспользоваться Черномырдин. 16 ноября он председательствовал на совещании руководителей исполкомов региональных отделений движения. До этого времени Черномырдин не баловал НДР своим вниманием, вспоминая о нём только при «бунте генерала Рохлина» и отставке Беляева. Необходимость эффективной «партии власти» была осознана 15 октября, когда фракция КПРФ, группа «Народовластие и Аграрная депутатская группа пытались вынести вотум недоверия Правительству. В Кремле осознали, что в случае досрочных парламентских выборов им некого противопоставить оппозиции. В этих условиях только НДР могла бы стать палочкой-выручалочкой в условиях предвыборной борьбы. На совещании А. Шохин и Г. Шипилов объявили о начале «двухлетки» подготовки к парламентским выборам. По их мнению, в ближайшее время должна быть выстроена жёсткая вертикальная структура управления, опирающаяся на региональные партийные организации. Те, в свою очередь, должны создать сеть местных партийных ячеек. На середину ноября партийные группы НДР были созданы в 1880 населенных пунктах. В политсовет НДР входило 38 губернаторов, которые, как показывала практика выборов в местные законодательные собрания, управляли настроением избирателей гораздо лучше, чем федеральные власти. Фракции НДР функционировали в 20 законодательных собраниях. В Новгородской Саратовской и Еврейской АО, НДР контролировал не только исполнительную, но и законодательную власть. Губернатор Новгородской области М. Прусак, член политсовета движения, установил в регионе, фактически, однопартийную систему. Аналогичная ситуация в Еврейской АО, Саратовской и ряде других областей. Вместе с тем, по оценке В. Рыжкова, движение находилось «в глухой оппозиции» по отношению к местным властям в 15-17 регионах. На совещание Черномырдин заявил, что в свои поездки по стране он будет включать представителей движения. Таким образом, внимание премьер-министра к НДР говорило об его президентских амбициях – без сильной «партии власти», без авторитетной политической силы, победить в борьбе за пост Президента казалось невозможным [99].

Изменение общественно-политического статуса Чубайса привело новому переформатированию большой «четвёрки». Встречи Президента с руководителем своей Администрации, Председателем Правительства и главами палат Федерального Собрания, возобновляются с осени 1997 г. На них поднимались вопросы взаимодействия ветвей власти, вопросы прохождения проекта государственного бюджета через Думу, принятия Земельного и Налогового кодексов. На этих встречах Г. Селезнёв имел возможность донести до Ельцина видение парламентским большинством ситуации в стране.

В декабре Чубайс снова влип в очередную историю. В целях нанесения удара по своим недругам, он реанимировал работу возглавляемой им Временной чрезвычайной комиссии по укреплению налоговой и бюджетной дисциплины. На заседании ВЧК 8 декабря, под его давлением, было принято решение о конфискации, в счёт уплаты долгов по налоговым сборам, компенсировать имущество двух крупнейших предприятий находящимися в собственности у Березовского и Потанина. Однако со своей стороны его противники подготовили куда более мощный удар. Как только Чубайс уехал в Индию, то 17 декабря, ВЧК под председательством Черномырдина, отменила своё ранее принятое решение. На следующий день «Независимая газета» опубликовала два письма Чубайсу – от директора-распорядителя Международного валютного фонда М. Камдессю и от руководителя Всемирного банка Дж. Вулфенсона. Из этих писем выяснилось, что решения ВЧК от 8 декабря фактически были продиктованы из Вашингтона. Под видом сбора налогов, Чубайс ограничивал доступ к нефтепроводам отечественным кампаниям, при этом широко открывались двери иностранным фирмам, мечтающим контролировать экспорт нефти, и не только нефти, из России. Уже 20 декабря трёх приятелей Чубайса – первого заместителя Председателя Правительства Б. Немцова, министра экономики и заместителя Председателя Правительства Я. М. Уринсона и бывшего заместителя главы президентской администрации А. Казакова – одним Указом Президента вывели из состава совета директоров Газпрома [100].

1997 год для экономики России был потерян. По текущим обязательствам перед бюджетниками, по платежам по социальным программам финансирование не осуществлялось или было урезано. «Правительство обанкротилось в прямом смысле слова, – писала «Независимая газета», – хотя не хочет этого признавать и не признает никогда». Газета констатировала, в сфере фискальной политики «власть постиг полный провал» – «налоги стали собираться еще хуже, чем раньше» [101]. Населению докладывалось о росте производства промышленной продукции на 1,5%. Однако, один из главных индикаторов производства транспорт, переживал кризис. Коммерческий грузооборот предприятий всех видов транспорта сократился по сравнению с 1996 г. на 3,8 %, а в октябре 1997 г. сократился по сравнению с соответствующим октябрем 1996 г. на 5,2 %. Пассажирооборот железнодорожного транспорта сократился на 6,9 % [102]. Зато при Правительстве «молодых реформаторов» на 62% выросли расходы на содержание органов государственного управления [103].

Радиообращение Президента к населению страны 26 декабря 1997 г. свидетельствовало о его серьёзном идеологическом расхождении с командой «молодых реформаторов». Стилистика речи не напоминала прежнего Ельцина, который обтекаемым фразам, спокойному тону, предпочёл резкие, пессимистические заявления. «Гарант Конституции» заговорил о «преемственности поколений», «безнравственности наживы», о «духовных ценностях» и «гражданской ответственности». В экономической реформе, отметил он, «заметных успехов мало». «Люди справедливо жалуются на медленный ход преобразований. Мы обязательно исправим ошибки и сделаем все необходимые выводы», – пообещал трудящимся России Президент в конце своего выступления [104].

Новый 1998 год Россия встретила с новыми денежными банкнотами. 4 августа 1997 года Банк России во исполнение Указа Президента РФ принял решение об уменьшении номинала (деноминации) рубля и изменении масштаба цен в тысячу раз с 1 января 1998 года. А Ельцин, как и прошлый год, встретил в больнице. Проходя лечение в своей резиденции на Валдае, он обязал Правительство добиться роста ВВП на 2-4%, подчеркнул, что этот год должен стать для России «годом экономического роста» [105]. В Правительстве произошло перераспределение полномочий. Чубайс и Немцов потеряли контроль над топливно-энергетическим комплексом, транспортом и финансами. Позиции Черномырдина за их счёт значительно усилились [106]. Политическое ослабление Чубайса было столь очевидным, что позволило Лужкову провозгласить «эпоху монетаризма в России законченной», а о нём самом, о Чубайсе, говорить в прошедшем времени [107].

После выхода Ельцина с больничной койки, на которой он пребывал с 10 декабря по 19 января, Правительство представило ему на утверждение свою программу действий на 1998 г. под названием «Двенадцать дел Правительства России на 1998 год в области экономической и социальной политики». Программа «12 дел», подписанная Президентом РФ Б.Н. Ельциным, предусматривала не только снижение налогов, сокращение неплатежей, обеспечение своевременной выплаты пенсий и заработной платы работникам бюджетных организаций, погашение задолженности государства перед военно-промышленным комплексом и т.д., но и такое, явно фантастическое дело, как «обеспечение жильем военнослужащих и членов их семей» [108].

Вскоре стало известно имя автора программы «12 дел». Это был новый друг Чубайса – Борис Йордан. Своего деда, Йордан выдавал за министра просвещения в правительстве П.А. Столыпина, но легко было установлено, что это не так. Его дед, офицер белой армии, эвакуировался из Крыма вместе с генералом Врангелем в ноябре 1920 г. В годы Великой Отечественной войны он, вместе со своим сыном Алексеем, служил в гитлеровской армии под командованием группенфюрера СС Нойхгаузена. После войны дед и сын убежали в США, где и родился их наследник – Йордан-младший. Отпрыск этой фамилии однажды сказал: «... то, что мой дед не сумел сделать с оружием в руках в рядах Белого движения, я сделал через приватизацию» [109]. По этому поводу В. Прибыловский отметил, что он мог бы сказать: «... то, что мой дед не сумел сделать с оружием в руках в рядах вермахта, я сделал через приватизацию» [110]. В начале марта на пресс-конференции в Нью-Йорке, Йордан охарактеризовал Чубайса как главного человека «кто поддерживает экономику» России. По его мнению, команда Чубайса представляет собой «мозговую силу». От Потанина, Йордан потребовал прекращения «войны между банковскими группами» – «прекратить борьбу друг с другом и помириться». Признав, что широко известная программа «12 дел» разработана им, отметил, что «иностранцы готовы помогать российскому Президенту только до того момента, пока он действует под их диктовку». «Когда Правительство применит эти реформы, зарубежные инвесторы хлынут в Россию снова» – заявил он [111]. Выполнению рекомендаций этого жулика, Правительство должно было посвятить весь 1998 год. В свою очередь отечественные эксперты, вместо программы «12 дел» предлагали приостановить выплаты по ГКО и плавно девальвировать рубль, снижая его курс по отношению к твёрдым валютам. Однако Правительство, поддерживаемое МВФ, по политическим соображениям категорически возражало и против ликвидации долговой пирамиды, и против девальвации рубля. Весьма тревожным фактором состояния экономики было то что, что, начиная с марта, финансовую пирамиду ГКО, сооружённую усилиями Чубайса, обслуживать, было физически невозможно – расходы бюджета на погашение ГКО начали стабильно превышать доходы бюджета.

Однако реализовывать и намеченную программу «12 дел» было практически некому. «Вообще Правительство России – это какой-то фантом. Есть какие-то люди, которые ходят на работу в Белый дом, занимают там служебные кабинеты. Но основную часть своего рабочего времени они посвящают чиновничьим интригам и борьбе за выживание», – писала «Независимая газета».

В главных экономических ведомствах в ушедшем году было назначено и уволено по два-три министра. Минтопэнерго, например, возглавляли три министра – П. Родионов, Б. Немцов и С. Кириенко, а Минфин – А. Лившиц, А. Чубайс и М. Задорнов [112].

Паралич власти рикошетом продолжал бить по НДР. Если Рохлин и Беляев, выйдя из состава движения, не смогли подвигнуть кого-либо на этот шаг, то в начале марта 1998 г. из него начался исход. Завершившийся 3 марта ІІІ съезд Союза землевладельцев России, коллективный член «Нашего дома» не рекомендовал своим региональным организациям «повсеместно включаться» при подготовке к выборам в Госдуму в деятельность отделений НДР [113]. Между тем в «Коммерсанте» 13 марта вышла заметка – «Чубайс зачастил к Ельцину». Отметив усиление политических позиций Чубайса за последнее время, её автор, обратил внимание на слова «высокопоставленного кремлёвского чиновника», который ему, на условиях анонимности, сообщил, что «…объём обязательств Чубайса, в частности по исполнению "12 дел" Правительства, и его незаменимость для Президента не позволяют сейчас говорить о его отставке в ближайшее время» [114]. Однако 23 марта Ельцин взрывает ситуацию, подписав три Указа об отставке В. Черномырдина, А. Чубайса и А. Куликова. В тот же день Президент объявил, что видит в 35-летнем Сергее Кириенко, работавшего до этого в составе Правительства немногим более 3 месяцев, нового премьер-министра. Перед этим Ельцин подписал письмо в Госдуму, с просьбой согласиться с его выбором. Самому Кириенко, Ельцин пожелал продолжить реализацию «12 дел», только «поэнергичнее, поживее». Больше о программе «12 дел» Президент не вспоминал никогда [115].

Чубайс сообщил, что об этом решении Президента он знал давно [116]. В начале апреля он публично согласился о своём исключении из списков государственных претендентов на место в совете директоров РАО «ЕЭС России». Тем не менее, Чубайс вошёл в руководство РАО, но уже как представитель частных иностранных акционеров. Т.е. он никого, вроде и не обманул – по линии государственной он как «честный человек» не проходил, а вот свободное волеизъявление иностранного бизнеса, государство контролировать уже не могло. При поддержке Ельцина, в конце апреля его избрали на пост председателя правления РАО «ЕЭС России».

Государственная Дума только после третьего голосования 24 апреля утвердила Кириенко Председателем Правительства РФ.

Ситуация в экономике страны была удручающей. При ежемесячных плановых расходах Правительства в 30 млрд. руб., сбор налогов составлял 10 млрд. руб. в месяц. Задолженность по пенсиям на конец марта составляла 1 млрд. руб., долг оборонному заказу – 17 млрд. руб. [117]. Огромные деньги из бюджета оттягивала пирамида ГКО.

С уходом с занимаемого поста у Черномырдина появились возможности для сосредоточения своего внимания к НДР. Некоторые политологи полагали, что ближайшее заседание политсовета НДР 25 марта по сути дела превратится в ликвидационную комиссию движения. Пессимизм усилился после звонка А. Шохина, сообщавшего, что он никак не может вылететь из Токио. Однако из 178 членов политсовета на заседание явилось 120 человек, при обычной явке около 100. Пришли почти все министры Правительства Черномырдина, президент Газпрома Р. Вяхирев. Через полчаса после начала заседания «из Токио» подоспел и Шохин. Практически все выступавшие в превосходных тонах говорили о блестящем будущем НДР. В основном докладе, прозвучавшем на заседании, Черномырдин фактически объявил о начале дрейфа движения в сторону оппозиции. «В нынешних условиях формула критической солидарности – поддержка Правительства с правом на критику – должна заработать на полную силу без оговорок»,– заявил экс-премьер. НДР в его выступлении был подвергнут жесточайшей критике. «Легко было устроить движение, имея в лидерах Председателя Правительства, можно было смотреть сквозь пальцы на отсутствие внятной идеологии, активной публичной политической деятельности, провалы в оргработе. Сегодня всё это кончилось», – сказал Черномырдин. По его мнению, НДР нужно отказываться от «привычной роли простой подпорки» исполнительной власти, искать новые эффективные формы деятельности, привлекать новых людей, «раскручивать новые имена». НДР нужно «выйти из кабинетов, в которых оно порядком засиделось». Черномырдин набросал примерный план первых шагов в изменившейся ситуации. Во-первых, это – мобилизация всех сил. Во-вторых, работа с региональными организациями. В-третьих, определена главная ближайшая цель политическая задача – выборы 1999-2000 гг. [118].

28 марта Черномырдин заявил, что он «принял решение выдвигаться как кандидат в Президенты». Со стороны Ельцина, по меньшей мере, отрицательной реакции не прозвучало. Однако около этого больного человека, после ухода Чубайса, начал плести свои интриги Б. Березовский. К этому времени он сумел официально оформиться как советник руководителя Администрации Президента В. Юмашева, поэтому сразу же стал учить отставного премьера. «Политическое будущее Черномырдина теперь зависит от одного – насколько он способен быть самостоятельной личностью,– сказал Березовский. – Есть ли у него такие же качества, как у Ельцина, и такая же сила воли, покажет время». «Президентами не рождаются, президентами становятся», – добавил господин советник, получивший в апреле должность исполнительного секретаря СНГ, а в июне сумевший добиться аудиенции у Ельцина [119].

25 апреля состоялся V съезд движения «Наш дом – Россия». На съезде присутствовали 347 делегатов, в том числе 33 губернатора. В своём докладе В. Черномырдин заявил, что движение НДР должно стать не «партией власти», а партией давление на власть, посредником между обществом и властью. В ближайшее время, по его мнению, необходимо ещё стать центром, который объединит все центристские политические силы современной России, создать единый мощный предвыборный блок. В ходе прений острой критике за отсутствие наступательной работы и «аморфность действий», со стороны губернатора Саратовской области Д. Аяцкова, подвергся руководитель фракции А. Шохин. Тот заявил о своей готовности уйти в отставку, но если съезд поддержит его, то он останется на посту руководителя фракции. Поддержкой Шохину стало его избрание первым заместителем председателя Совета движения. Делегаты съезда поддержали предложение о выдвижении В. Черномырдина на должность Президента РФ на предстоящих выборах, но официально эта поддержка оформлена не была. Съезд принял новую программу НДР «Россия: путь в достойное будущее». Участники и гости не могли не заметить подавленного состояния Черномырдина. В ходе работы ему стало ясно, что НДР не может ему служить политической опорой.  Как сообщал политолог Н. Черкасов: «Ещё большим ударом для лидера движения стало то, что губернаторы воспринимают НДР далеко не как "партию Черномырдина". Опытный политик Черномырдин прекрасно помнит, что губернаторы, приехавшие в минувшие выходные на съезд НДР, так же приезжали к Егору Гайдару, а потом к Владимиру Шумейко. Лидер НДР поставлен перед необходимостью строить партию заново. Но строить не с кем» [120].

Неопределённое отношение к НДР хорошо просматривалось через изменения позиции Аяцкова в течение одного месяца. После отставки Черномырдина, он поспешил заявить, что «НДР стояло на соломенных ногах и быстро сгорит». В начале апреля он изменил свою точку зрения, отметив, что, «НДР как движение или уже как партия проявит себя на выборах в Госдуму 1999 года». В конце апреля он обнародовал планы создания собственной партии, «которая будет пользоваться поддержкой двух миллионов жителей области, а со временем привлечет к себе и голоса избирателей из других регионов» [121].

В начале июня Черномырдин отправился в поездку по Оренбургской области, Уфу и Казань. В Оренбурге Черномырдин впервые позволил себе осторожную критику Ельцина: «Я вижу российское президентство как более предсказуемое, более спокойное, более свободное от неожиданных поворотов, более открытое для совета с обществом». Программа его визита выстраивалась по канонам визита большого начальника в провинцию: выступление перед активом НДР, встречи с трудовыми коллективами и т. д. Однако единого органа, работающего как предвыборный штаб Ельцина в 1996 г., создано не было. «Он всем говорит "да", со всеми соглашается, а дело стоит», – жаловался корреспонденту газеты «Коммерсантъ» анонимный источник информации из окружения экс-премьера [122]. В Уфе Черномырдин заявил что, НДР уже с осени станет «в поте лица» готовиться к выборам в Госдуму, а сам он не только обязательно будет баллотироваться в парламент от Ямало-Ненецкого округа, но и начнет «здесь, на Урале, свой новый путь во власть» [123].

Несмотря на торжественный приём, Черномырдин для местной элиты на тот момент был отыгранной картой. В условиях финансового кризиса губернаторы, для поддержания экономики своих регионов на плаву, остро нуждались в деньгах. Черномырдин уже не был центром финансового притяжения, а центром идеологическим ему не суждено было стать и подавно.

Однако денег не было не только в регионах, не хватало их и на первоочередные нужды банкиров – выплаты по процентам ГКО. В июне цифра ежемесячных расходов на погашение обязательств по ГКО – 31 млрд рублей – в 1,4 раза превысила все доходы бюджета [124].

К этому времени Президент оказался в полном политическом одиночестве. Телеканалы ОРТ и НТВ в его адрес позволяли неприятные комментарии. Фракция КПРФ приступила к созданию специальной комиссии Госдумы по отрешению Президента от должности. Даже Черномырдин допустил со своей стороны мягкую критику Ельцина. «И политики, и финансисты и без того чуть ли не презрительно относились к главе государства, – писал А. Багров в «Коммерсанте», – а в ходе финансового кризиса окончательно в нём разочаровались». 2 июня Ельцин пригласил к себе десять олигархов, для получения от них политической поддержки. К десятке «лучших людей» на тот момент были отнесены В. Алекперов, В. Богданов, Р. Вяхирев, В. Гусинский, В. Малкин, В. Потанин, А. Смоленский, М. Фридман, М. Ходорковский и Чубайс. В ходе встречи, Ельцин, любые предложения олигархов в области налогов, тарифов и ликвидации неплатежей встречал с энтузиазмом, и выражал готовность, немедленно, тут же, оформить их в виде Указов. Еле-еле банкирам удалось отговорить главу государства от неуместной поспешности – участники встречи сошлись на том, что нужно обнародовать специальное заявление олигархов по её итогам. В конце встречи Ельцин дал всем понять, что в дальнейшем будет рад визиту каждого из них в будущем. Иными словами, выигрыш от встречи был обоюдный – олигархи стали признанной Кремлём политической силой, а Ельцин через эту силу прорвал политическую изоляцию [125].

На следующий день от имени олигархов было обнародовано «Обращение к народу России». Авторы обращения попросили россиян поддержать предстоящие непопулярные меры Правительства. Прежде всего, это касалось изменений в налоговом законодательстве, связанных с уменьшением налогов для предприятий и ужесточением требований к налогоплательщикам – физическим лицам. Далее олигархи предложили всем поддержать идею необходимости банкротства предприятий независимо от форм собственности. В конце обращения олигархи сделали попытку убедить население, что без всенародной поддержки Правительство не сможет принимать важных решений: «Если население страны, предприниматели, депутаты Госдумы не поддержат правительственную программу, вся страна окажется в тупике» [126].

        Первым олигархом, впрочем, отсутствовавший на встрече 2 июня, но быстро приступившим к реальному воплощению перековки финансового капитала в политический капитал, стал Б. Березовский. Он стал активным пропагандировать идею консолидации финансово-промышленной элиты страны, удостоился личной беседы с Ельциным. «Березовский вернулся в команду. И тут же был осыпан кремлевскими милостями», – сообщали СМИ [127].

В свою очередь олигархи сами придумали комбинацию, которая привела к исчезновению 4,8 млрд. рублей из кредита МВФ. 15 июня десятка банкиров собралась для обсуждения своих текущих проблем снова. На следующий день, уже на правительственной даче, к ним присоединились Т. Дьяченко, В. Юмашев, С. Кириенко и представитель исполнительного секретаря СНГ Бадри Патркацишвили. 17 июня был получен результат этих двух встреч – Указ о назначении Чубайса спецпредставителем Президента по связям с международными финансовыми организациями. Чубайс немедленно занял кабинет в Доме Правительства, где на двери повесил табличку с одним словом – «А.Б. Чубайс». Отныне, в МВФ можно было представить убедительную программу Правительства РФ выхода из экономического кризиса. 23 июня состоялось расширенное заседание Правительства под председательством Ельцина, где получила одобрение «Программа стабилизации экономики и финансов России». Присутствовавшие программы не читали, но по существу антикризисных мер никто не возразил [128]. На Запад срочно полетел Чубайс, а уже в начале июля Центробанк России получил 4,8 млрд. долларов. Те, кто понимал, что происходит, срочно переводил российскую валюту в доллары, сбрасывал акции ГКО, которые со дня на день должны были превратиться в пустые бумажки.

Всех успокаивал Ельцин. В пятницу 14 августа, он находился на отдыхе в Новгороде. Стоя перед памятником «1000-летие Руси» Президент, перепутав наступление 2000 года с возрастом страны, стал возмущаться на то, что до сих пор не построен памятник 2000-летию Руси. Основываясь на информации поставляемой Чубайсом, Ельцин перед телекамерами на всю страну заявил: «Девальвации не будет. Твёрдо и чётко: не будет. Не просто я это придумываю или фантазии, нет — это каждые сутки работа проводится, и бесконтрольно она не пойдет» [129].

Однако после выходных, 17 августа в понедельник, Правительство объявило о введении экстренных мер по нормализации финансовой и бюджетной политики. Центробанк перешёл к «плавающему» курсу рубля, что спустя месяц привела к падению этого курса в 4 раза. Прекращались выплаты процентов по ГКО, а сами бумаги подлежали переоформлению. Одновременно на 90 дней объявлялся мораторий на возврат кредитов по зарубежным долгам [130]. В 1998 г. Совет Федерации создал специальную комиссию, которая должна была рассмотреть обстоятельства, приведшие к дефолту 17 августа 1998 года. По итогам её работы Совет Федерации принял единогласное решение: персональную ответственность за колоссальный ущерб, нанесенный стране дефолтом 17 августа, возложить на Кириенко, Дубинина (председатель Центробанка РФ), Чубайса и других лиц, уполномоченных Президентом Ельциным на проведение экономическо-финансовой политики [131]. Корреспонденты «Независимой газеты» Т. Кошкарёва и Р. Нарзикулов 25 февраля 1999 г. опубликовали статью «Если расследование изложенных фактов будет возобновлено по прямому указанию Правительства…», основанную на информации переданной им из правоохранительных органов. Авторы материала обнародовали факты коррупции, связанные с деятельностью членов Правительства Кириенко, заместителей министров, связанные с событиями 17 августа 1998 года.

В воскресенье 23 августа Указом Президента, Кириенко был отправлен в отставку, а исполняющим обязанности вновь назначен В.С. Черномырдин. Выдвигая Черномырдина на этот пост, Ельцин определил его своим наследником на будущих президентских выборах. «За этим предложением стоит еще одно важное соображение: обеспечить преемственность власти в 2000 году, – отметил он в телеобращении. – Главные достоинства Виктора Черномырдина – порядочность, честность, основательность. Думаю, эти качества будут решающим аргументом на президентских выборах». Кандидатура «нового-старого» премьера была внесена Ельциным в Госдуму утром 24 августа. Это предложение парламент провалил дважды – 31 августа и 7 сентября. 10 сентября Президент внёс в Думу кандидатуру Е.М. Примакова.

В дни кризиса утвердилось новое неформальное название центра власти, относящееся к окружению Президента – «семья». Впервые употреблённый в августе 1995 г. В. Куцылло, этот термин широкого распространения не получил. Например, Н. Егорова в статье «Хорошо в России летом!» («Власть», №28(280), 28 июля1998 г.) об отдыхе Президента писала: «Вечерами семья Ельциных будет смотреть кино, преимущественно советское». В материале «И.О.» Н. Тимаковой («Коммерсантъ», 25 августа 1998 г.), акценты смещаются в политическую плоскость: «…в Черномырдине уверены были все: при нём Президент и его семья могут рассчитывать на неприкосновенность и благополучие». Семью Ельцина и его политическое окружение связал в своём интервью А. Чубайс («Коммерсантъ», 8 сентября 1998 г.): «…окружение Ельцина, семья, полагали, что Кириенко в условиях кризиса управлять страной не сможет». В кавычки это слово впервые взяла Н. Тимакова в статье «Кремлевские раскольники» («Коммерсантъ», 11 сентября 1998 г.). В материале излагалась версия событий обстоятельств выдвижения Примакова. Против этой кандидатуры решительно возражали В. Юмашев, Т. Дьяченко и Б. Березовский. За Примакова агитировали А. Кокошин, М. Комиссар, С. Ястржембский и Е. Савостьянов. После второй неудачной попытки Черномырдина, с целью последующего разгона Думы, Ельцин принял решение представить его в третий раз. «Решительность президента напугала даже его ближайшее окружение. Все осознали, что Ельцин готов чуть ли не к танкам. И только после того, как "семья" поняла, что роспуск Думы вполне может привести к гражданской войне, они отказались от своего кандидата. А поскольку времени для того, чтобы найти замену Черномырдину, оставалось мало – практически несколько часов,– выбрали Примакова», – написала Тимакова.

Дефолт 17 августа явил собой закономерный итог политической и экономической деятельности ельцинского окружения после президентских выборов 1996 года.