Dzheffri_Alexander_Smysly_sotsialnoy_zhizni

ГЛАВА В

счета Мюллер добавляет, что «великая теория, которую постоянно обвиняли в отсутствии контак­

та с реальностью, оказывается, обладает способ­

ностью предсказывать - эта классическая социо­

логическая теория модернизации Толкотта Пар­

сонса• (111. Курсив автора). Еще один признак такой переоценки можно увидеть в возвращении

к теории модернизации со стороны выдающихся

теоретиков, которые прежде были неомарксист­

скими критиками капиталистического общества.

Например, Брайан Тёрнер (1986) теперь защища­

ет западную гражданственность вместо радикаль­

ного эгалитаризма и восхваляет (Holton & Turner, 1986) Парсонса за его <сантиностальгическое• при­ нятие базовых структур современной жизни. Хотя Энтони Гидденс (1990, 1991, 1992) занимает менее

определенную позицию, в его позднейших иссле­

дованиях обнаруживается завуалированный, но

решительный отход от той явно антимодернист­

ской позиции, которая была заметна в его ранних

идеях. Новым трудам Гидденса присущ зловещий тон кризиса, который ученый открыто привязы­

вает к резкому появлению таких социальных фак­

торов, которые, по его мнению, невозможно было

предвидеть.

«В сегодняшней социальной науке, как и в са­ мом социальном мире, мы столкнулись с новой программой. Как всем известно, мы живем в эпо­

ху окончаний.... Fin de siecle повсеместно ото­

ждествляется с ощущением утраты ориентации и

болезненности... Мы находимся в периоде очевид­

ного перехода-и под «мы• здесь подразумевается

не только Запад, но и весь мир в целом• (Giddens,

1994: 56; см. Beck, 1994: 1, Lash, 1994: 110).

592

ГЛАВА В

Новый, исторически беспрецедентный мир, ко­

торый обнаруживает Гидденс, - мир, который он

со временем описал как мир «за пределами левого

и правого»,- тем не менее, как оказывается, пред­

ставляет собой не что иное, как саму современ­ ность. Даже среди самих бывших коммунисти­ ческих аппаратчиков все больше доказательств

(Borko, цит. по: Muller, 1992: 112) того, что сход­

ные «ретросказания» о сближении капиталисти­ ческого и коммунистического обществ уже нача­

лись, и эти тенденции вызывают все более частые

«возвращения» и к Йозефу Шумпетеру.

Теоретическая опасность здесь состоит в том,

что эта исполненная энтузиазма и сильно запо­

здалая переоценка некоторых из основных по­

сылов послевоенной социальной науки на самом

деле может привести к возрождению теорий кон­

вергенции и модернизации в их ранних формах.

Юрген Хабермас (1990: 4), размышляя о недавних переходах в Восточной Европе, использовал такие

эволюционные термины, как «обратная перемот­ ка» и «догоняющая революция». Адресованный директивным органам Америки трактат Алекса

Инкелеса (1991) вовсю пропаведует сближение;

например, политическая «партия не должна стре­

миться достичь своих целей внеполитическими средствами». Статья Инкелеса, приправленная

советами относительно «важности нахождения...

четко выраженной точки, где дополнительные ре­

сурсы могут обеспечить наибольший рычаг•> (69), демонстрирует тот род чрезмерной уверенности

вконтролируемых социальных изменениях, ко­

торый был характерен для надменной послевоен­

ной мысли в ключе модернизации. Когда Сеймур

593

38 Культурсоциология

ГЛАВА8

Липсет (1990) заявляет, что урок второго великого

перехода заключается в провале «среднего пути,.

между капитализмом и социализмом, он, несо­

мненно, прав в некоем важном отношении, но эта

формулировка грозит укрепить тенденциозные

дихотомии «или-или,. прежней мысли таким об­ разом, который мог бы оправдать не только уз­ колобый восторг по поводу собственных доброде­ телей, но и неоправданный оптимизм по поводу

наступающих социальных изменений. Джеффри

Сакс и другие склонные к упрощениям сторонни­ ки подхода к этому переходу с точки зрения «боль­

шого взрыва,., по-видимому, выступают за воз­

вращение к прежней теории «взлета,. Уолта Ро­

стоу. Как и эта более ранняя разновидность идеи

модернизации, новый монетаристский модернизм

полностью отбрасывает вопросы общественной со­

лидарности и гражданственности, не говоря уже

о каком-либо ощущении исторической привязки (см. Leijonhofvud [1993] и проницательные ком­

ментарии Мюллера, 1994: 17-27).

Воодушевленное возвращение Гидденса к тео­

рии современности представляет собой наиболее

детально разработанный пример. Хотя он исполь­

зует уточняющие прилагательные, чтобы отде­ лить этот новый подход от некогда отвергнутых

теорий,- в различных местах он говорит о «высо­

кой,., «поздней,. и «рефлексивной,. современно­

сти, - его модель покоится на том же упрощенном

наборе бинарных оппозиций, что и предшествую­ щая теория модернизации в ее самых банальных формах.Гидденс(1994а:63-5,79,84,104-5)наста­ ивает на резкой и решительной противоположно­

сти между традиционной и современной жизнью.

594

ГЛАВА В

«Традиционный порядок», утверждает Гидденс,

ПОКОИТСЯ на «фОрМуЛЬНЫХ ПОПЯТИЯХ ИСТИНЫ», КО­

торые объединяют «нравственные и эмоциональ­

ные» элементы, и на «ритуальных практиках»,

организуемых «хранителями» с неоспариваемой

властью. Эти убеждения и практики, заявляет он,

создают основанное на «статусе» общество «чле­ нов/изгоев». Напротив, в период «рефлексивной современности» все по-другому. Ритуал вытесня­

ется «реальной» и «прагматической» деятельно­

стью, формульные идеи- «пропозициональными»

идеями, хранители - «скептически настроенны­

МИ» экспертами, а статус- •компетенцией».

Из этой знакомой понятийной бинарности сле­

дует столь же знакомый эмпирический вывод: традиция, как обнаруживает Гидденс, полностью

•выброшена» из современной стадии социальной жизни. Чтобы создать дистанцию между собствен­

ными идеями и более ранней послевоенной теори­

ей, Гидденс говорит о том, что эти более ранние вер­

сии были наивными; они не осознавали, что их соб­

ственное время, которое они считали насквозь со­

временным, на деле осталось твердо укорененным

в прошлом- «на протяжении большей части своей

истории современность перестраивала традицию,

по мере того как та разрушаласы (1994а: 56; см. Beck, 1994: 2). Однако что Гидденсу действительно

удалось, так это поместить настоящее в историче­

ский контекст, рассуждая об альтернативах теории

модернизации даже более произвольным образом. По сути, его возрождение границы традиция/со­ временность гораздо в большей степени тяготеет к

редукциям, чем сложные, полные нюансов, хотя и

в конце концов противоречивые аргументы, пред-

595

зе·

ГЛАВА 8

ложеиные внутри классической теории модерни­

зации на ее завершающей стадии, те аргументы, о которых Гидденс, кажется, не имеет ни малейше­ го представления. Гидденс, по-видимому, также

ничего не почерпнул из споров, которые с таким

успехом убедили интеллектуалов-постмодернистов

отказаться от исторически произвольного, запад­

ноцентрического и теоретически тенденциозного

подхода к традиции, который он теперь использу­

ет. Например, он может осмыслять современность

таким индивидуалистическим и прагматическим

образом, лишь игнорируя последствия лингви­

стического поворота (см. сходную критику Скот­

та Лэша [1994]). Наконец, версия неомодернизма

Гидденса бедна в идеологическом и нравственном

смысле. Проблема заключается не только в том, что он не предлагает убедительного альтернатив­ ного видения социальной жизни, - и эта неудача

основана на вынужденном выборе, вытекающем из

самой природы бинарных категорий, - но и в том,

что его аргументы по-новому подкрепляют заявле­

ния о «конце идеологии•. Перед лицом изменений,

порожденных рефлексивной модернизацией, пред­

полагает Гидденс (1994Ь), устарело самое различие

между реформизмом и консерватизмом. Современ­

ные эмпирические изменения говорят о том, что по­

литика должна выйти не только за пределы тради­

ционных альтернатив капитализма и социализма,

но и за пределы самих понятий «левое• и «правое•. Такова интеллектуальная амнезия, порожденная новым историческим разрывом и обусловливаю­

щая продолжающееся непонимание.

Хотя многие из недавних социологических

формулировок рынка и демократии избегают та-

596

ГЛАВА 8

ких вопиющих искажений, универсализм их кате­

горий, героизм их духа времени и дихотомическая структура их кодов не позволяют избежать лежа­ щих в их основе проблем. Теории рыночного пере­

хода иногда подразумевают линейность и рацио­

нальность, которые опровергаются историческим

опытом. Теория гражданского общества тоже ча­

сто кажется неспособной эмпирически теоретизи­

ровать демонические, антигражданственные силы

культурной жизни (см. Sztompka, 1991).

Если новой и более успешной попытке постро­

ения социальной теории об общих фундамен­ тальных структурах современных обществ (см.

Sztompka, 1993: 136-41) суждено осуществиться,

то ей придется избегать данных тенденций, вос­

крешающих идеи модернизации в упрощенной

форме. Такие институциональные структуры, как

демократия, закон и рынок, являют собой инсти­

туциональные условия достижения определенных

социальных компетенций и получения определен­

ных ресурсов. Однако они не являются ни истори­

чески неизбежными, ни результатами линейных

процессов; не представляют они и социальной па­

нацеи от проблем неэкономических подсистем или

групп (см., например, Rueschemeyer, 1993). Со­

циальная и культурная дифференциация может быть идеально-типической схемой, которую со

временем можно аналитически реконструировать;

однако происходит ли определенная дифферен­

циация или нет - рынок, государство, закон или

наука, - зависит от нормативных устремлений (например, Sztompka, 1991), стратегического по­

ложения, истории и влияния определенных соци­

альных групп.

597

ГЛАВА В

Более того, какой бы социально прогрессивной дифференциация сама по себе ни была, она в той же мере вытесняет проблему, в какой разрешает

ее, и она может породить социальные потрясения

огромного масштаба. Социальные системы вполне

могут быть плюралистическими, а причины пере­ мен - многомерными; однако в любой отдельно взятый момент времени и в любом отдельно взятом

месте определенная подсистема и направляющая ее

группа - экономическая, политическая, научная

или религиозная - может успешно подчинять себе

остальные подсистемы и оттеснять их на подчинен­

ные позиции во имя своих собственных интересов. Глобализация в действительности представляет со­

бой диалектику индигенизации и космополитизма, но между более и менее развитыми регионами со­

храняется культурная и политическая асимметрия,

даже если это не внутренние противоречия импери­

алистического толка. Хотя аналитическое понятие

гражданского общества, несомненно, необходимо

вычленить из героической эпохи демократических революций, его следует деидеализировать таким образом, чтобы последствия «антигражданского общества» - уравновешивающие процессы дециви­

лизации, поляризации инасилия-также можно

было рассматривать как типично «современные» ("modern") проявления. Наконец, эти новые теории

необходимо подтолкнуть к тому, чтобы они под­

держивали децентрализованную, осознанную реф­

лексинность в отношении собственных идеологиче­

ских измерений, даже продолжая усилия по созда­ нию новой объяснительной научной теории. Ведь эти теории смогут избежать обобщающей самона­

деянности, которая испортила репутацию прежней

598

ГЛАВА 8

теории модернизации, только если они будут вос­

принимать себя как моральные конструкты - как

коды и нарративы. В этом смысле приставка ~нео-»

должна подразумевать лингвистический поворот, связанный с теорией ~пост-» модернизма, хотя нео­ модернизм и бросает вызов идеологическому и об­

щетеоретическому посылу постмодернизма.

В одном из своих последних и самых основа­

тельных теоретических исследований Франсуа Буррико (1987: 19-21) рассуждал о том, что ~один из способов определить современность - это спо­ соб, с помощью которого мы определяем соли­ дарность». Понятие современности можно защи­ тить, полагал Буррико, если вместо того, чтобы

(<отождествлять солидарность с уравниванием»,

мы осознаем, что ~общий дух» одновременно яв­

ляется ~всеобщим и особенным». Внутри группы обобщающий дух (<Является всеобщим, так как

он регулирует взаимоотношения среди членов

группы». Однако если задуматься об отношени­

ях между странами, этот дух (<также привержен

партикуляризму, так как помогает отличить одну

группу от всех прочих». Таким образом, можно сказать, что (<общий дух народа» обеспечивает со­

лидарность отдельных лиц, нонеобязательно от­

меняет все их различия и даже придает некоторым

из этих различий совершенно легитимный харак­

тер. А что же понятие универсализма? Возможно,

предположил Буррико, ~современные общества в

меньшей степени характеризуются тем, что у них есть общего, или их структурой в отношении впол­ не определенных универсальных потребностей, чем фактом вовлеченности в проблему универса­

лизма» как таковую.

599

ГЛАВА8

Возможно, мудро было бы признать, что имен­

но обновленное чувство вовлеченности в проект

универсализма, а не некое текучее ощущение его

реальных форм знаменует собой новую эпоху, в которой мы живем. Более того, под этим новым со­

циальным плодородным слоем лежат спутанные

корни и затейливо испещренная подпочва преж­

них поколений интеллектуалов, чьи идеологии и

теории по-прежнему живы. Битвы спорящих мо­ гут быть устрашающими и запутывающими, не только из-за внутренней сложности их посылов,

но и потому, что каждый спорщик представляет

себя не как форму, а как суть, не как единствен­

ный язык, делающий мир осмысленным, но как

единственный настоящий смысл мира. Каждый

из этих миров осмыслен, но лишь ограниченным в

историческом отношении образом. Появляется но­ вый социальный мир. Мы должны попытаться его осмыслить. Ведь задача интеллектуалов не только в том, чтобы объяснять мир; они также должны

его интерпретировать.

600

БИБЛИОГРАФИЯ

1.Abzug, Robert Н. 1985. Inside the Vicious Heart: Americans and the Liberation of Nazi Concentration Camps. New York: Oxford University Press.

2.Adorno, Т., Е. Frankel-Brunswick, D. J. Levinson, & N. Sanford. 1950. TheAuthoritarianPersonality. NewYork: Harpers.

3.Alexander, Jeffrey С. 1982. Theoretical Logic in Sociology, 4 vols. Berkeley: University of California Press.

4.Alexander, Jeffrey С. 1986. "The Dialectic of Individualism and Domination: Мах Weber's Rationalization Theory and Beyond". In Sam Whimster and Scott Lash, eds. Мах Weber and Rationality. London: Allen and Unwin.

5.Alexander, Jeffrey С. 1987. Twenty Lectures: Sociological Theory since World War 11. New York: Columbla University Press.

6.Alexander, Jeffrey С. 1987. "Culture and Political Crisis: Watergate and Durkheimian Sociology". In Durkheimian Sociology: Cultural Studies, ed. Jeffrey С. Alexander. New York: Cambridge University Press.

7.Alexander, Jeffrey С. 1988. "Action and Its Environments". In Action and Its Environments, Toward а New Synthesis, ed. J. Alexander. NewYork: Columbla University Press.

8.Alexander, Jeffrey С. 1990. "lntroduction: Understanding the 'Relative Autonomy' of Culture". In Culture and Society: Contemporary Debates, ed. Jeffrey С. Alexander & Steven Seidman. Cambridge: Cambridge University Press.

9.Alexander, Jeffrey С. 1991. "Sociological Theory and the Claim to Reason: Why the End Is Not in Sight". Reply to Seidman. In Sociological Theory 9(2): 147-53.

10.Alexander, Jeffrey С. 1992. "Citizen and Enemy as Symbolic Classification: On The Polarizing Discourse of Civil Society". In Michele Lamont and Marcel Fournier, eds. Cultivating Differences. Chicago: University of Chicago Press.

11.Alexander, Jeffrey С. 1995а. Fin-de-siecle Social Theory. London: Verso.

12.Alexander, Jeffrey С. 1995Ь. "Modern, Post, Anti, and Neo: How Intellectuals Have Tried to Understand the 'Crisis of our Time"', New Left Review 210: 63-102.

13.Alexander, Jeffrey С. 1996а. "Cultural Sociology or Sociology of Culture?" Culture 10: 3-4, 1-5.

601