Поршнев "О начале человеческой истории"

козлов, а о том, как он мог их убивать. Каменный мустьерский инвентарь грота Тешик-Таш абсолютно непригоден для этого. Тешик-ташец не мог ни настигнуть козлов из засады двумя-тремя прыжками по несколько метров, как могут тигр, леопард или ирбис, ни изнурить и догнать их в продолжительном преследовании по отлогим склонам, как могут волки, развивающие при этом скорость около 45 км в час**. Да и это все было бы бесполезно, поскольку тешик-ташец не располагал, в отличие от хищников, никакими природными средствами контактного убоя такого крупного зверя, как горный козел. Наличие в руках дубинки или тяжелого камня для контактного убоя, разумеется, препятствовало бы нужной скорости преследования, и без того недостижимой для него на скально-каменистом ландшафте. Столь же невозможен был и дистантный убой. Все, что известно об осторожности и чуткости горных козлов, обладающих острыми слухом, зрением и обонянием***, исключает предположение, чтобы тешик-ташец мог систематически подстерегать их до короткой дистанции, достаточной для умерщвления деревянным дротиком (или, допустим, каменным боласом). Современная охота на горных козлов (без собак) состоит в том, чтобы, с помощью бинокля, скрадом или из засады оказаться от них на расстоянии ружейного выстрела, — да и это достигается с огромным трудом. Козлы обнаруживают присутствие человека за 1,5 — 2 км****. Все авторы единодушно подчеркивают особую трудность охоты на горных козлов — их чуткость; специальную роль вожаков и сторожей; быстро нарастающую осторожность, т.е. выработку соответствующих условных рефлексов; в случае повторяющейся опасности. «Животные эти, едва их начинают преследовать, сразу же становятся крайне осторожными»*****. Все это исключает допущение, чтобы основой систематической охоту тешик-ташцев на горных козлов могло быть убийство дротиками с относительно близкой дистанции

— из засады иди скрадом.

* См.: Алфераки С. Кульджа и Тянь-Шань // Записки Императорского русского географического общества по общей географии. T. ХХIII, №2, 1891, с. 139; Алфераки С. Тау-тэкэ, тянь-шаньские горные козлы // Природа и охота. М., 1880, т. 2 (май), с. 81; Дорогостайский В. К распространению и образу жизни диких баранов и козлов в Северозападной Монголии // Ежегодник Зоологического музея Российской АН за 1918 - 1922. Т. 23. Петроград, 1922, с. 37,38.

**См.: Зверев М.Д. К вопросу о быстроте бега некоторых животных // Труды Алма-атинского государственного заповедника. Алма-Ата, 1948. Вып. VII.

***Lydekker R. Wild Oxen, Sheep and Goats of all Lands: Living and Extinct. London, 1898, p. 281; Туркин H.B., Сатунин K.A. Там же, с.

658; Шнитников В.Н. Млекопитающие Семиречья. М. - Л., 1936, с. 132; Шнаревич И.Д. Материалы по биологии горного козла // Труды Алма-атинского зоопарка. Вып. 1, Алма-Ата, 1948, с. 90; Цалкин В.И. Сибирский горный козел... С. 68 - 88; Егоров О.В. Экология сибирского козерога... С. 349 - 352.

****См.: Егоров О.В. Там же, с. 352; Шнаревич И.Д. Материалы по биологии горного козла... С. 90.

***** Шнитников В.Н. Там же.

Изобретательная, ищущая мысль А.П. Окладникова устремилась к иной гипотезе: к предположению, что главным способом охоты тешик-ташцев на горных козлов были облавы или загоны, в результате которых козлы разбивались при падении в пропасть и становились добычей охотников. Соблазнительность этой гипотезы состоит в том, что при таком способе охоты как будто снимается полностью или в значительной мере необходимость охотничьего оружия, и контактного, и дистантного (что соответствует состоянию техники тешик-ташца), а в качестве главного оружия выступает сам человеческий коллектив, его согласованное действие, расстановка его членов. А.П. Окладников ссылается на пример такой загонной охоты камчадалов на диких баранов, при незначительной роли в ней охотничьего оружия, хотя, правда, камчадалы в отличие от тешик-ташцев все же имели лук и стрелы*.

*См.: Окладников А.П. Там же, с. 73.

Сбольшой реалистичностью А.П. Окладников рисует условия этой охоты тешикташцев. «Обращенные к Мачаю стены Байсун-Тау везде пересекаются колоссальными щелями саев. Под ногами пешеходов совершенно неожиданно разверзаются грандиозные пропасти, ограниченные с обеих сторон вертикальными или наклонными стенами. Такие стены особенно отчетливо выражены как раз у грота Тешик-Таш, где они непрерывно тянутся на многие сотни метров, образуя непреодолимые даже для горного козла препятствия. Не менее важно наличие здесь многочисленных узких карнизов, которые тянутся на большой высоте над дном ущелья и нередко перекрыты сверху навесами. Такие карнизы и в настоящее время служат полюбленным убежищем для козловмаркуров. Эти же самые карнизы — излюбленные убежища горных козлов — могли легко стать и западней для козлов в том случае, если охотники, одновременно занимая их противоположные концы, начинали двигаться к середине, а остальные загонщики таким же образом заранее размещались в других пунктах, преграждая козлам путь там, где они могли бы выбраться на свободу. В подобных условиях и при такой организации охотничьего промысла коллективная охота загоном на край пропасти могла быть вполне реальным способом добывания горных козлов даже и при относительно немногочисленном составе охотников, хотя бы и передвигавшихся, благодаря своему еще не совершенному прямохождению, не так быстро и ловко, как современные горцы.

Таким, очевидно, мы и должны представлять себе основной способ охоты неандертальцев из грота Тешик-Таш на исконного жителя скал — горного козла*.

*Там же, с. 73 - 74.

При всем кажущемся правдоподобии этой гипотезы, она, однако, опровергается зоологическими фактами. Никто из наблюдателей горных козлов не отмечает, чтобы карнизы служили их излюбленным убежищем. Напротив, отмечается, что горные козлы выбирают место для отдыха посередине осыпей, для гарантии от внезапного нападения ирбиса или волка, или в нишах*, что их ночные лежки располагаются в непосредственной близости от пастбищ — альпийских склонов и лужаек**, дневные лежки — в открытых возвышенных местах, откуда далёко видно по сторонам***. Конечно, козлы посещают и карнизы, но не в качестве убежищ, а в качестве травянистых пастбищ****. Если же козел и попадает на карнизы, спасаясь от преследования, то он выбирает именно такие карнизы, на которых

преследователь принужден от него отстать, на которых неандерталец не мог продвигаться: «он уверенно и цепко пробирается по таким едва выступившим горным карнизам, вспугивая их обитателей, скалистых голубей и галок, по которым не пройти ни одному животному, и редко-редко когда у него из-под ног сорвется маленький камешек и покатится вниз...»*****.

*См.: Цалкин В.И. Там же, с. 69.

**См.: Егоров О.В. Там же, с. 52.

***См.: Антипин В.М. К экологии горного козла... С. 62.

****См.: Кашкаров Д.Н. Животные Туркестана... С. 381.

*****Туркин Н.В., Сатунин К.А. Там же, с. 647.

Однако суть вопроса состоит в том, как вообще могли тешик-ташцы заставить горных козлов бросаться в пропасть и разбиваться насмерть. Прежде всего, обращает на себя внимание неправомерность аналогии с охотой на диких баранов, если те действительно и бросаются с обрыва: бараны (так же, как лошади, олени, мамонты и другие крупные млекопитающие, на которых, как предполагают, первобытные люди могли подобным образом охотиться) не специализированы на скальном образе жизни. Дикие бараны обитают на пологих горных склонах, равнинах, и, оказавшись на краю обрыва или пропасти, могут погибнуть, не имея ни соответствующих инстинктов, ни морфологической приспособленности для такой ситуации. Часть исследования О.В. Егорова посвящена ценному сравнительно-морфологическому изучению сибирского горного козла и дикого барана архара. Все их морфологические различия, как оказывается, связаны с приспособленностью первого к обитанию в скалах и к спасению от опасности путем прыжков, второго к обитанию на склонах и равнине

испасению от опасности путем бега*.

*См.: Егоров О.В. Экология сибирского козерога...; он же. Экология

сибирского горного козла... С. 12 - 13; Северцев H.A. Путешествие по Туркестанскому краю и исследование горной страны Тянь-Шаня. СПб., 1873; Северцев H.A. Аркары (горные бараны)// Природа. М., 1873. Кн. 1; Насонов Н.В. Географическое распространение горных баранов Старого Света, Пг., 1923; Цалкин В.И. О вертикальном распространении диких баранов // Бюллетень Московского общества испытателей природы. М., 1945, №1 - 2; он же. Горные бараны Европы и Азии. М., 1951.

Это сравнение можно распространить с морфологии и на физиологию, в частности физиологию высшей нервной деятельности. Что означает с физиологической точки зрения неоднократно описанное в зоологической литературе изумительное мастерство горных козлов в прыжках со скал и по скалам? Неисчислимое число поколений горных козлов выработало в борьбе за существование это приспособление к условиям высокогорного скального ландшафта. Прыжки горных козлов, ловкость их передвижения по самым неприступным кручам поражают всех наблюдателей. Еще Брэм, давая красочное

описание изумительной меткости и уверенности прыжков козерога по скалам, отмечал, что «играя он носится с утеса на утес и без колебаний бросается вниз со значительной высоты»*. С. Алфераки образно описывал, как буквально проваливается в утесистое ущелье вспугнутое стадо горных козлов: «подъедешь, посмотришь в то место, куда исчезло стадо — и глазам не веришь, что в такую пропасть, где, кроме острых скал ничего не видно, могли прыгнуть живые создания, не разбившись на мелкие части»**. Д. Головнин неоднократно видел горных козлов «на громадных прыжках с весьма значительной высоты», а также «как эти животные со скоростью обыкновенного карьера неслись как под гору, так и в гору по таким кручам, по которым немыслимо пробраться даже при совместной помощи рук и ног»***. Туркин и Сатунин отмечают, что, хотя бежит горный козел на равном месте не особенно быстро, так что может быть пойман собаками, зато на скалах становится совершенно недоступным: его не задерживают «никакой карниз горный, никакой скат, никакие щели и пропасти»****. По словам Д.Н. Кашкарова, «прямо изумительна сила ног киика. Никакие препятствия не остановят его, когда спасается он от опасности... Прыгает киик бесстрашно, не боясь пропастей и высоты, с которой прыгает»*** **. В.Н. Шнитников пишет: «Уменье их передвигаться по скалам прямо изумительно и тому, кто не видел этого лично, трудно даже представить ту обстановку, среди которой тэке не только свободно и легко ходит, но и бежит полным аллюром в случае преследования. Также изумительны его прыжки вниз на камни с огромной высоты. И недаром человек, пораженный этими прыжками, при которых козел не только не разбивается там, где разбилось бы всякое другое животное, но не повреждает и своих, казалось бы, хрупких и тонких ног, старается придумать объяснение этому "чуду". Обычно охотники уверяют, будто бы тэке при прыжках с большой высоты не становится на ноги, а падает на рога, которые, как пружина, смягчают удар»*** ***. Последнее, конечно, является легендой. Можно привести множество других ярких описаний необычайной приспособленности к передвижению по скалам и кручам как сибирских горных козлов*** ****, так и родственных им видов*** *** **. О.В. Егоров наблюдал прыжки сибирских горных козлов с 10-12- метровой высоты*** *** ***, а С.А. Северцовым приводится наблюдение одного из работников заповедника Аксу-Джебаглы о падении козла, сбитого другим, с

отвесной скалы не менее 33 м высоты (т.е. с высоты 11-этажного дома), козел упал на ноги и убежал*** *** ****. Во всяком случае, по данным О.В. Егорова, никто из

местных охотников или из натуралистов никогда не видел, чтобы козлы разбивались или ломали ноги прыгая вниз со скал, или падая во время драк*** *** *** **. Разные приемы прыжков, спусков и подъемов горных козлов в скалах и щелях в настоящее время засняты на кинопленку («Звериной тропой») и техника их может бить проанализирована.

* Брэм А. Козлы и бараны (извлечение из «Жизни животных»). СПб., 1905, с. 11 - 12.

**Алфераки С. Там же, с. 9.

***Головнин Д. Очерки охоты на Памирах// Природа и охота. М.,

1901, кн. VII, с. 27.

****Туркин Н.В., Сатунин К.А. Там же, с. 647.

***** Кашкаров Д.Н. Там же, с. 382.

****** Шнитников В.Н. Там же, с. 132 — 133.

******* См.: Цалкин В.И. Сибирский горный козел... С. 65; Зверев М.Д.

За тэками // Боец-охотник. М., 1939, №9, с. 27.

*** *** ** См.: Динник И. Кавказский горный козел //Труды С.- Петербургского общества естествоиспытателей. СПб., 1882. T. XIII. Вып. I, с. 12; он же. Звери Кавказа // Записки Кавказского отделения Императорского русского географического общества. Кн. XVII. Вып. 1, 2. Тифлис, с. 197.

*** *** *** См.: Егоров О.В. Экология сибирского козерога.. С. 176; Егоров О.В. Экология сибирского горного козла... С. 49.

*** *** ***** См.: Северцов С.А. Поездка в заповедник Аксу-Джебаглы // Землеведение. М., 1929. T. XXXI. Вып. 2 - 3, с. 182.

*** *** *** ** См.: Егоров О.В. Экология сибирского козерога... С. 176; он же. Экология сибирского горного козла... С. 49.

Как видим, по гипотезе о загонной охоте на горного козла выходит, что тешикташцы использовали не какую-либо его слабую, а его самую сильную биологическую сторону и заставили его делать именно то, что природа отучила его делать. Ведь инстинкт прыгать верно — это в то же время инстинкт не прыгать неверно. Сотни тысяч поколений горных козлов в результате безжалостного естественного отбора выработали отрицательную реакцию, т.е. реакцию торможения, на такие варианта прыжка со скалы, которые могут привести к гибели. Всякая целесообразная реакция организма вырабатывается путем дифференцировки — одновременного торможения нецелесообразных реакций. Вид Capra sibirica, развиваясь, в отличие от горных баранов, в условиях высокогорного, скального ландшафта, выработал не только инстинкт с изумительной точностью разыгрывать ряд вариантов прыжков, но одновременно и инстинктивное торможение импульсов к прыжку, не удовлетворяющему условиям этих вариантов (высота, уклон, наличие мелких выступов для амортизации ускорения и т.д.). Эта дифференцировка стала уже физиологическим признаком Сарга sibirica. Для него неверный, гибельный прыжок просто невозможен — это было бы не его «ошибкой», как нам может казаться, а нарушением прочнейшего, наследственно закрепленного инстинкта не прыгать так. Наука о дрессировке животных учит, что никакими средствами нельзя заставить животных делать чтолибо, кроме того, что соответствует их собственным инстинктам. Никаким пуганием нельзя заставить горного козла сделать то, что он вообще не может сделать, т.е. выполнить движение, в бесчисленных поколениях заторможенное, запрещенное, отдифференцированное от допустимых, возможных движений. Напротив, горные бараны (как и другие млекопитающие, на которых мог охотиться палеоантроп, не специализированные по прыжкам со скал) не имеют этой наследственной инстинктивной дифференцировки. На горного же козла данный способ охоты полностью исключается.

Гипотеза эта, возможно, восходит к предположению H.A. Северцова, что находимые часто черепа горных козлов принадлежат самцам, дерущимся и

теряющим чуткость во время гона и поэтому при внезапном приближении волков «бросающимся в пропасть с переполоха»*. Но гипотеза эта давно отпала**. В частности, путем изучения роговых чехлов установлено, что большинство этих животных погибло не в период гона, осенью, а во второй половине зимы, в бескормицу, главным образом от хищников***.

*Северцов H.A. Путешествие по Туркестанскому краю...

**См.: Головнин Д. Очерки охоты на Памирах...

***См.: Егоров О.В. Экология сибирского козерога... С. 131, 161 —

162.

В гипотезе H.A. Северцова было, однако, хотя бы то правдоподобие, что волки представляют собою реальную угрозу для козлов и последние как бы оказываются, таким образом, перед выбором между двумя смертельными опасностями: погибнуть от волчьих зубов или ринуться в пропасть. Но тешикташцы, как выше показано, вовсе не представляли такой реальной смертельной опасности для горных козлов при близком соприкосновении. Если, допустим, тешик-ташцы и имели какое-нибудь деревянное оружие (дубина, дротик), то и горный козел не был безоружен: его массивные рога с поперечными валиками, при силе его разбега — серьезное оружие для встречного боя. Даже волка горный козел отбрасывает в сторону сильным ударом рогов, и киргизские охотники утверждают, что одиночный волк не в состоянии справиться с крупным козлом; Егоров ссылается на то, что при съемках кинофильма «Звериной тропой» козерог средних лет избивал в вольере чуть ли не до смерти сразу несколько волков*. Горные козлы такие мастера боя между собой, что в древнем Риме это было одним из самых захватывающих цирковых зрелищ**. Человека взрослый козерог шутя сбивает с ног и отбрасывает; несомненно, это может быть распространено и на неандертальца. Следует подчеркнуть, что кости и рога горных козлов грота Тешик-Таш принадлежат в большинстве не молодым, а взрослым, крупным особям — самцам и самкам***. Таким образом, никакая реальная опасность не принуждала горного козла к биологически бессмысленному акту самоубийства (даже если б он мог его совершить), вместо того, чтобы обратить свое естественное орудие защиты против тешик-ташцев, принять бой с полными шансами на успех и прорваться сквозь цепь загонщиков.

*Там же, с. 147, 325.

**См.: Брэм А. Там же, с. 6.

***См.: Громова В.И. Там же, с. 91.

Остаются чисто психологические аргументы: что тешик-ташцы «пугали» козерогов так или иначе, хотя бы за этим «пуганием» и не крылось достаточно реальной угрозы. Но несомненно, что козлы очень скоро научились бы не обращать внимания на сигналы, условные раздражители, не подкрепляемые безусловными. Сибирский горный козел вовсе не отличается бессмысленной пугливостью. Он тонко дифференцирует свою биотическую среду. Недаром так часто отмечались в литературе его «понятливость», «смышленность» и «ум»*. Отдыхающие или пасущиеся козлы спокойно дают садиться на себя клушицам** и альпийским

галкам***, не реагируя на их характерный крик и предоставляя им вылавливать в своей шерсти паразитов. На свист сурков, уларов (горных индеек) и кекликов (горных куропаток) козероги, напротив, реагируют тревогой или бегством, так как он служит всегда сигналом приближения опасности — хищника или охотника с собакой****. Горные козлы не пугаются встречи со стадом диких баранов-архаров или косуль, напротив, нередко, пасутся вместе с ними (как и с домашним скотом), а преследуемое охотниками стадо горных козлов даже успокаивается, повстречавшись с пасущимся стадом архаров, служащий для них как бы сигналом безопасности, и соединяется с ним*** **. В отношении человека горные козлу проявляют весьма различную степень пугливости, в зависимости от того, насколько их в данной местности преследуют: где их мало беспокоят, они подпускают к себе человека совсем близко, иногда даже до 20 метров, так что можно наблюдать их игры; подчас перейдут тропу в нескольких шагах от всадников; подчас не поднимутся с лежки даже слыша в непосредственной близости голоса и выстрелы*** ***. Горные козлы не боятся мальчиков-пастухов, подпуская их близко и пасясь при них с домашним скотом, но стоит появиться взрослому человеку на расстоянии выстрела, как они убегают в скалы*** ****.

*См.: Брэм А. Там же, с. 4, 13; Динник Н. Кавказский горный козел...

С. 13; Дорогостайский В. Там же, с. 40 — 41.

**См.: Шульпин Л.А. Материалы по млекопитающим и гадам Таласского Алатау // Известия АН Казахской ССР. Серия зоологии.

Алма-Ата, 1948, № 51, вып. 7; Шнаревич И.Д. Материалы по

биологии горного козла...

***См.: Антипин В.М. Там же, с. 62.

****См.: Туркин Н.В., Сатунин К.А. Там же, с. 652 - 653; Шнаревич

И.Д. Материалы по биологии горного козла // Труды Алма-атинского зоопарка. Вып. 1, Алма-Ата, 1948, с. 92; Кашкаров Д.Н. Там же, с. 382; Егоров О.В. Там же, с. 354.

***** См.: Шнаревич И.Д. Там же, с. 92.

****** См.: Кашкаров Д.Н. Там же, с. 382; Шнитников В.Н.

Животный мир Джетысу... С. 134; Дорогостайский В. Там же, с. 89; Егоров О.В. Там же, с. 353; Цалкин В.И. Горные бараны Европы и Азии... С. 72; Мекленбурцев Р.В. К экологии сибирского горного козла на Памире // Зоологический журнал. М., 1949. T. XXV111. Вып. 5, с.

483.

*** **** Туркин Н.В., Сатунин К.А. Там же, с. 653 — 654.

Все это свидетельствует о том, что горным козлам вовсе не присущ какой-либо исконный, издревле прирожденный страх перед человеком, что человека они отлично дифференцируют от других животных и боятся лишь в меру реальной опасности, исходящей от него. В неволе сибирские козероги хорошо приручаются

к человеку*. Таким образом, психологический фактор в гипотезе о загонной охоте тешик-ташцев на горных козлов придется тоже отвергнуть.

*См.: Брэм А. Там же, с. 16; Динник Н. Там же, с. 14.

Взаключение приведем два факта из практики современной загонной охоты на горных козлов. Они в известной мере послужат опытной проверкой наших теоретических выводов, тем более что тут дело идет о загонщиках, вооруженных ружьями, следовательно, представляющих для горных козлов неизмеримо большую опасность, чем тешик-ташцы. «На хребте Терскей Алатау — рассказывает О.В. Егоров — нам с киргизским охотником удалось загнать стадо из 14 козлов в довольно узкий каньон, обрывавшийся отвесной скалой метров 18 высоты. При нашем приближении звери беспорядочно суетились на краю обрыва, но ни один из них не рискнул прыгнуть вниз. Когда до козлов осталось не более

70-80 метров, старая самка бросилась нам навстречу, и все стадо пробежало между мной и киргизом...»*. Как видим, даже 18-метровый отвес смутил козлов больше, чем встречное движение на загонщиков. Другой рассказ принадлежит М. Звереву: большая группа загонщиков должна была выстрелами выгнать горных козлов на спрятавшихся в засаде охотников; загонщики обнаружили стадо в 80 голов, грянул выстрел, крупный самец рухнул на камни, но стадо не побежало — козлы сгрудились в кучу и озирались, выясняя, откуда исходит главная опасность. Очевидно, заметив охотников в засаде, «животные рванулись и понеслись прямо на загонщиков, которые вскочили на ноги и выстрелами пытались повернуть козлов назад на охотников. Но не тут то было. С бешеной быстротой стадо

пронеслось мимо, в нескольких десятках шагов от загонщиков, и скрылось за уступом скалы»**.

*Егоров О.В. Там же, с. 176; он же. Экология сибирского горного козла... С. 49.

**Зверев М.Д. Там же, с. 27.

Эти два примера из современных попыток загонной охоты на горных козлов, при наличии огнестрельного оружия, наглядно иллюстрируют неосновательность гипотезы о паническом ужасе горных козлов перед тешик-ташцами, заставлявшем их бросаться в пропасть. Охотничий коллектив тешик-ташцев к тому же не мог быть, конечно, достаточно многочисленным для блокирования всех путей бегущего стада. И, наконец, представим себе, что козел все-таки упал в пропасть с большой высоты. Альпинисты знают, что безнадежно искать труп человека, упавшего вниз на несколько сот метров при крутизне стены более 75 градусов: тело, ударяясь об уступы, в процессе падения разбивается на мельчайшие клочки. Тешик-ташцы не нашли бы ничего от своего козла. Если же козел падал при отвесной крутизне, то сверху определить точно направление его падения или затем обнаружить его останки на огромном пространстве, среди камней, скал, кустарников, было бы тоже более чем затруднительно, — разве что по полету хищных птиц, спускающихся на труп.

Итак, приведенные аргументы исключают гипотезу о применении тешик-ташцами загонной охоты на горных козлов, виду специальной приспособленности последних к скальному образу жизни. Нет необходимости столь же подробно рассматривать все другие гипотезы.

А.П. Окладников допускает, хотя и «при весьма малой вероятности», что тешикташцами вполне мог применяться тот способ охоты на горных козлов, который, по словам киргизских охотников, применяет медведь: он якобы скатывает на них огромные камни*. Эта легенда, почерпнутая у Д.Н. Кашкарова**, легко опровергается, если опять-таки учесть экологические особенности сибирского козерога. Он великолепно приспособлен не только к скалам, но и к каменным осыпям***. При передвижении по каменным осыпям козлу случается потревожить камень, вызвать камнепад, — для стада сибирских козерогов падающий камень это обычная, а не экстраординарная опасность. Ни медведь, ни тешик-ташец не могли бы застать врасплох козлов, спустив на них сверху камень, ибо они чутко реагируют на всякий камнепад. Да и немыслимо прицельно направить катящийся

иподпрыгивающий тяжелый камень именно на определенного козла внизу.

*См.: Окладников А.П. Там же, с. 73.

**См.: Кашкаров Д.Н. Там же, с. 395.

***См.: Антипин В.М. К экологии горного козла... С. 61 - 62;

Шнитников В.Н. Там же, с. 132 -133; Головнин Д. Там же, с. 27.

В силу экологических особенностей горного козла отпадает также всякая мысль об охоте на него с помощью ловчих ям на тропах, так как вырыть их в каменном грунте тешик-ташец, конечно, не мог, или с помощью тех или иных деревянных ловушек, так как последние применимы только в лесу, а горные козлы обитают выше древесно-кустарниковой растительности и посещают зону хвойного леса лишь спорадически, редко, почти исключительно в зимних условиях*.

* См. Егоров О.В. Экология сибирского козерога... С. 70 - 90; Цалкин В.И. Сибирский горный козел... С. 61 - 62; Антипин В.М. Там же, с.

62; Северцов С.А. Там же, с. 177 - 186; Левиев П. Охотничьи и

промысловые звери и птицы... С. 126; Шнитников В.Н. Там же, с.

130; Кашкаров Д.К. Там же, с. 381.

Путем исключения мы подходим к единственной гипотезе о способе охоты тешикташцев на горных козлов, в которой есть хоть малое правдоподобие. Это — применение петель, расставленных на тропах козлов. Характерно, что и ирбис (Felis irbis) обычно подкарауливает горных козлов на тропах, по которым они передвигаются*. На Алтае местные жители ставят современные ловушки для горных козлов (только для молодых) на их тропинках**. Расстановка петель для козлов на их тропах практикуется и в наши дни, однако мало и считается приемом не добычливым***. Он требует ландшафта тоже не типичного для горных козлов, так как петли должны прикрепляться к деревьям, хотя бы стоящим редко, как бывает на верхней границе зоны арчевника. Но что делает более чем сомнительной возможность применения петель тешик-ташцами, это необходимая большая прочность и длина веревки. Горный козел очень силен, петля для него требуется такая же, как на медведя, т.е. из очень крепкой веревки или из проволоки****. Так, в Северо-Западной Монголии буряты, среди прочих способов охоты, ставят на козлов петли из проволоки, пользуясь для расположения этих проволочных петель тропинками, проложенными самими козлами*** **. Мог ли тешик-ташец, на его мустьерском техническом уровне, делать (из растительного

волокна или из кожи) петли настолько же прочные, как проволочные, чтобы козел не мог их разорвать, к тому же достаточно длинные? Ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. Никакие данные истории материальной культуры не говорят

впользу такого допущения.

*См.: Шнаревич Н.Д. Там же, с. 93.

**См.: Туркин Н.В., Сатунин К.А. Звери России. T. IV. Вып. VII. Полорогие жвачные // Природа и охота. М., 1902. Кн. XII, с. 534.

***См.: Егоров О.В. Там жег с. 362.

****См.: Белоусов В. Медведи, беркуты и волки в западных Саянах (Из работ биостанции Кара-Кем) // Охотник Сибири. Новосибирск, 1934f №5-6, с. 23.

***** См : Дорогостайский В. Там же, с. 42.

Таким образом, обзор всех гипотез о способах охоты тешик-ташца на горного козла приводит нас к выводу, что никакой вид охоты, по-видимому, не мог тут систематически практиковаться. Но раз исключается систематическая охота тешик-ташского палеоантропа на горных козлов, то остается только два пути для истолкования костных скоплений в гроте Тешик-Таш.

Можно предположить, что пребывание неандертальцев в горах Байсун-Тау было кратковременным и случайным. В таком случае и самые примитивные приемы охоты могли оказаться успешными, поскольку горные козлы, никогда не видевшие такого существа, может быть, и подпускали его вплотную. Некоторое время он мог убивать этих не пуганых животных запросто, а затем должен был покинуть горный ландшафт Байсун-Тау и опуститься к обычный условиям своего обитания. Такое предположение вполне допустимо, и даже наличие в гроте Тешик-Таш не одного, а пяти культурных прослоек, не исключает его полностью, ибо можно представить себе и пятикратное кратковременное проникновение группы неандертальцев в высокогорный район. В таком случае Тешик-Таш представляет собою памятник случайного характера. На основании его нельзя будет делать никаких обобщений о постоянном способе питания даже данной группы неандертальцев.

Но можно пойти по другому пути и допустить, что этот памятник отражает более или менее длительный, устойчивый, постоянный образ жизни тешик-ташцев. В пользу этого пути говорит и обнаружение Г.В. Парфеновым и А.П. Окладниковым нескольких других мустьерских памятников в Байсунском районе. Попробуем избрать этот путь, более заманчивый для науки, ибо ей нечего делать со случайностями.

Бесспорно, что кости горного козла в гроте Тешик-Таш, носящие следы расчленения каменными орудиями и соскабливания мяса, раздробленные для добывания костного мозга*, свидетельствуют о питании тешик-ташцев мясом и мозгом горных козлов. Охота же тешик-ташцев на горных козлов оказывается исключенной. Следовательно, остается принять мысль, что тешик-ташский палеоантроп не сам убивал этих горных козлов.