Пример научной рецензии Иноземцев в.И. Рецензия: Бенхабиб с. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. – м.: Логос, 2003

Мир человека – это мир его культуры. Но что представляет собой сама культура? Отвечая на этот вопрос, обычно называют ряд признаков, подчеркивающих различия между людьми, которые принадлежат к разным сообществам, между «нами» и «ними», «близкими» и «чужими». Поэтому не приходится удивляться, что понятие «культура» сплошь и рядом используется для поиска различий, а не сходства; обоснования особости, а не единства; утверждения частных претензий, а не равного отношения к любому человеку.

И неслучайно одна из самых оригинальных работ последнего времени, посвященных влиянию культурных факторов на политические процессы, принадлежит перу профессора политологии и философии Иельского университета Сейлы Бенхабиб, в судьбе которой неразрывно сплелись культуры Востока и Запада, Европы и Америки. Книга «Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру» содержит наиболее полное и систематизированное изложение взглядов С. Бенхабиб на те проблемы, исследованию которых она посвятила последние два десятилетия. В центре внимания автора оказывается активно разрабатываемая современными западными социологами концепция мультикультурализма и вопросы о том, в какой мере принципы мультикультурализма противоречат либеральным основаниям западной демократии, в какой мере «притязания культур» совместимы с фундаментальными представлениями о свободе и равенстве. В своей книге С. Бенхабиб как раз и пытается найти эту меру, и с этой целью она предпринимает тонкий и поучительный анализ форм взаимодействия традиции и нормы, взаимодополнения обычаев и права.

Большинство публикаций по проблемам мультикультурализма можно разделить на две категории: в одних он осуждается с позиций универсальности принципов либеральной теории, в других налицо апологетика любых его проявлений. Книга С. Бенхабиб выделяется в этом ряду прежде всего приверженностью автора свободному от крайностей «среднему пути», которому дано глубокое теоретическое обоснование. В то же время в ней с предельной четкостью отмечены те принципы либерализма, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть принесены в жертву абстрактной межкультурной солидарности.

Определяя понятие «культура», автор обращает особое внимание на объективную противоречивость этого явления, полное преодоление которой вряд ли возможно. «Культуры, – пишет она, – представляют собой совокупность элементов человеческой деятельности по осмыслению и репрезентации, организации и интерпретации [действительности], которая раскалывается на части конфликтующими между собой нарративами» (с. LII). Эта характеристика вполне отражает главную задачу культур: формирование той системы ориентиров, которая позволила бы человеку определить свое место в мире и идентифицировать себя с той или иной социальной общностью. Определяя собственное место в мире, люди концептуально осмысливают и этот мир, и самих себя, создавая системы представлений, сходные по структуре и способам построения (см. с. 36), а также повествования и истории, обосновывающие их состоятельность (см. с. 222). Поэтому культуры имеют, как подчеркивает профессор Бенхабиб, моральные, этические и оценочные составляющие (см. с. 47) и неконфликтны по своей природе: «По мере накопления наших знаний о других культурах и о нас самих растет и наше ощущение относительности... Чем больше мы понимаем, тем больше способны простить, [и поэтому] в изучении человеческой культуры и общества [действует принцип]: все понять – значит все простить» (с. 40). В то же время, однако, выработка и усвоение культурных парадигм требуют самоидентификации; в силу одного лишь того факта, что «поскольку люди живут в мире, где всему принято давать оценку, культуры формируются через противопоставления» (с. 8) и потому «всегда [выступают] знаком социальной дифференциации» (с. 1). Более того, «культура неизбежно политична» (с. 143); к этому можно относиться по-разному, но отрицать этот факт не имеет смысла. Следовательно, несмотря на то, что «культуры формируются в комплексном диалоге и взаимодействии с другими культурами; что разделительные линии между ними подвижны, проницаемы и могут быть оспорены» (с. 220), взаимное позиционирование культур происходит в результате их противостояния друг другу.

Таким образом автор приходит к выводу, что достижение культурами определенной зрелости может с равной вероятностью служить как налаживанию между ними взаимообогащающего диалога и взаимодействия, так и появлению предпосылок конфликта между людьми, являющимися приверженцами таких культур. Несколько упрощая подход С. Бенхабиб, можно сказать, что развитие культуры в направлении ее большего углубления приводит к активизации межкультурного взаимодействия, в то время как ее развитие в сторону большей институционализации почти неизбежно порождает конфликты, обусловленные культурными различиями. Этот вывод чрезвычайно важен в современных условиях, когда в силу объективных причин взаимодействия между представителями различных культур становятся все более интенсивными; утверждение единства человечества и формулирование универсальных общечеловеческих принципов оказываются поэтому исключительно актуальными задачами.

В своей критике абсолютизации роли культурного фактора в политической сфере С. Бенхабиб весьма последовательна, а используемые ею аргументы практически неопровержимы. Свою позицию автор строит на приведенном выше обозначении культуры как деятельности, позволяющей человеку определить свое место в мире и идентифицировать себя с той или иной социальной общностью. Подобный подход предполагает существенную активность самого действующего лица, актора, который, во-первых, сам определяет свою культурную (равно как национальную, религиозную и т. д.) принадлежность («если индивидуальная воля не является достаточно авторитетной основой для идентификации, то кто же тогда располагает властью приписывать личности какой-то образ и каковы теоретические основания подобной власти?» – вопрошает автор (с. 88) и, во-вторых, даже идентифицируя себя с определенной социальной группой, не редуцирует свое индивидуальное сознание до стандартизированных форм проявления групповой идентичности (см. с. 164). Развивая эту линию рассуждения, можно отметить, что если на смену самоидентификации человека приходит его принудительное причисление к тому или иному общественному классу или группе, национальной или религиозной общности, то оно уже не имеет культурной природы в строгом смысле этого слова, и потому основанные на нем различия нельзя рассматривать как обусловленные культурными факторами. Последовательно придерживаясь такого подхода, С. Бенхабиб строит свою социологическую концепцию, подвергая при этом убедительной критике взгляды многих современных западных философов и политологов.

Институционализация культурных групп представляется автору одним из наиболее опасных, но в то же время одним из наиболее динамичных социальных процессов нашего времени.

Главной заслугой С. Бенхабиб является, на наш взгляд, то, что она последовательно доказывает недопустимость пренебрежения принципами либерализма и демократии в угоду требованиям специфических религиозных, этнических и культурных сообществ. «Конфликты между всеобщими правами и суверенным самоопределением присущи демократическим формам государственности», – пишет она (с. 26), но в самом факте их наличия не следует усматривать повод для пересмотра демократической либеральной традиции. Рискуя упустить из вида некоторые важные особенности авторской позиции, мы попытаемся объединить возражения, выдвигаемые С. Бенхабиб против мультикультуралистской парадигмы, в три основные группы.

Во-первых, отмечает она, обоснование того или иного отношения к индивиду специфическими особенностями группы, членом которой он состоит, радикально расходится с принципами либерализма и тем самым отрицает важную черту культуры, сформировавшейся в западных либеральных демократиях.

Во-вторых, С. Бенхабиб обращает внимание на то, что в рамках мультикультуралистской логики институционализация сообществ и групп происходит, как правило, на основании одной или нескольких особенностей человека, тогда как требования, выдвигаемые этими сообществами, весьма широки и не сводятся к строго определенным притязаниям (см. с. 84).

В-третьих, и это особенно важно, практика предоставления тех или иных прав и привилегий на основе групповой принадлежности противоречит фундаментальному либеральному принципу равного отношения ко всем членам общества и подрывает равенство как в экономическом, так и в политико-правовом аспекте.

Профессор Бенхабиб предлагает в своей работе наиболее взвешенные и адекватные оценки мультикультурализма из всех, представленных сегодня в западной литературе. Она далека от того, чтобы объявить притязания, основанные на культурной особости, несерьезными и безосновательными: «Мультикультурализм, [выступающий] одним из подвидов... политики идентичности/различия, нельзя отбросить, как если бы он отражал только намерения или фальшивые измышления элит» (с. 135). Причинами их возникновения автор считает как развивающиеся глобализационные процессы, развитие националистических движений и движении за самоопределение, так и непредвиденные последствия политики перераспределения в условиях государства благосостояния и изменение моделей социокультурной интеграции в западных обществах (см. с. 135-136). В то же время она подчеркивает, что появление новых вызовов требует переосмысления прежней либеральной парадигмы, а не отказа от нее – как потому, что возможности ее применения еще далеко не исчерпаны, так и потому, что мультикультурализм не должен рассматриваться в качестве панацеи, способной разрешить все социальные проблемы, существующие ныне в западных обществах.

Обобщая все возражения, выдвигаемые ею против использования мультикультуралистского подхода, профессор Бенхабиб отмечает два важных обстоятельства: во-первых, в русле такого подхода схожие требования представителей отдельных групп основываются на совершенно различных групповых особенностях, в то время как гораздо более приемлемой являлась бы ситуация, в которой «единодушно достигнутое согласие убеждало всех по одной и той же причине» (с. 173); во-вторых, практика мультикультурализма всегда предполагает торг между различными группами, и этот торг не только не может быть завершен, но даже не имеет общих внутренних закономерностей, в силу чего мультикультурализм в состоянии предложить лишь «мир, но без примирения, заключение сделок, но не взаимное понимание» (с. 155). Использование мультикультурализма не формирует целостной парадигмы социального действия, без которой общество не может функционировать как самодостаточная и саморегулирующаяся целостность.

К сожалению, книга Сейлы Бенхабиб еще долго не утратит своей актуальности. Она посвящена проблеме, которая ныне только вызревает и которая весьма далека от практического решения. Более того, сегодня мы даже не можем вполне определенно сказать, разрешима ли эта проблема в принципе и будет ли когда-то найден выход из той сложной ситуации, в которой мы все оказались.

Стержневая тема, вокруг которой строятся рассуждения автора, – это в конечном счете вопрос соотношения справедливости и равенства. Решения, которые предлагает профессор Бенхабиб, построены на поиске временного равновесия между равенством и справедливостью. Автор следует в русле глубокой исторической традиции, присущей западной философии и социологии, согласно которой справедливость и равенство рассматриваются как признаки совершенного общества, как качества, не противоречащие одно другому, а скорее взаимно дополняющие друг друга. И вопрос, возникающий после прочтения «Притязаний культуры», состоит не в том, сколь последовательно автор придерживается этой традиции, а в том, можно ли сегодня, следуя ей, прийти к новым идеям и адекватным ответам на вызовы времени.

На наш взгляд, пришло время признать, что фундаментальной проблемой является неготовность представителей незападного мира принять западную модель, которая одна только и может стать основой для подлинной свободы. Кроме нее в мире не существует иной модели, способной стать основой саморегулирующегося демократического общества. Любые варианты социального устройства в той или иной мере предполагают в качестве своего внутреннего элемента то неравенство (между представителями отдельных религий, между мужчинами и женщинами, взрослыми и детьми и т. д.), которое испытывающие его «выплескивают наружу» в своих требованиях, заявляемых в рамках мультикультуралистского подхода. Любые варианты социального устройства предполагают произвольное, искусственное разрешение конфликтных ситуаций, так как не обладают универсальным алгоритмом их преодоления. Эти формы социального устройства нежизнеспособны в том мире, в котором нельзя, не греша против истины, отрицать доминирование западной цивилизации и созданных ею социальных ценностей. И «мультикультуралистам» ничего не остается, как искать в рамках самой западной либеральной теории те «пустоты», которые могут стать их прибежищем и откуда они смогут выдвигать свои притязания, логика которых пришла хоть и из вполне реального, но иного мира.

Несмотря на негативное в целом отношение к идеям мультикультурализма, С. Бенхабиб фактически признает, что западные общества во многом готовы включить в свою социальную теорию требования справедливости вне равенства; она лишь подчеркивает, что этот процесс не может развиваться так быстро, как того хотелось бы «претендентам». По сути, в книге содержится призыв к представителям специфических культурных сообществ несколько ослабить свое давление и несколько скорректировать свои притязания, а к представителям доминирующей культурной традиции – постепенно отказаться от некоторых элементов прежней доктрины. Но подобные поиски компромисса имеют смысл только в том случае, если его достижение открывает путь к дальнейшему саморегулирующемуся процессу корректировки требований с учетом реальных возможностей их удовлетворения. Достижение данного результата представляется, однако, проблематичным. И заслуга профессора С. Бенхабиб перед западной социологией не в последнюю очередь состоит и том, что, страстно желая сделать эту благородную цель достижимой, она в своей книге нигде не пренебрегла ради этого ни фактами, ни логикой.