2.2. Взрослый человек, остановившийся в развитии на уровне малыша

Подобно тому, как трех-пятилетний ребенок чувствует себя в безопасности в любящей семье и среди знакомых ему близких людей и испытывает страх и недоверие к людям незнакомым, взрослый «малыш» также остро ощущает границу, делящую мир надвое: «свои» и «чужие». Разумеется, «свои» оцениваются как «хорошие», «чужие» - источник потенциальной угрозы, вызывающий опасение и превентивное неодобрение. Всякая жизненная философия, имеющая в своей основе это разделение на «своих хороших» и «чужих плохих» (например, национализм и ксенофобия любого формата), есть реликт детских страхов, которые личность оказалась неспособной перерасти в процессе взросления.

Мышление таких людей остается традиционным и крайне негибким, в безопасности они чувствуют себя только в привычной среде («все – как у людей», «все - путем»), и всякое отступление от принятого в ней уклада осознается как угроза незыблемости миропорядка, подлежащая осуждению и устранению.

Так же, как и дети по возрасту, взрослые «дети» некритически усваивают правила, нормы, традиции и установки, от кого бы из «старших» они ни исходили, будь то средства массовой информации, начальник по работе или официальная пропаганда. Полученный «инструктаж» самостоятельному осмыслению не подвергается, но принимается как должное и становится руководством к действию.

Другое необходимое условие управленческой специфики в руководстве такими людьми – необходимость внешнего контроля. Вспомним известный пример из классического труда Ортеги-и Гассета «Восстание масс»: пока учитель в классе, дети прилежно учатся, но, стоит ему выйти на минуту из класса, - принимаются «скакать козлом», то есть в отсутствие контроля и руководства взрослые «малыши» теряются и ведут себя непредсказуемым образом. Примерами такого поведения могут служить массовое разрушение храмов и крестьянские погромы в ходе Октябрьского переворота 1917-го года или растерянность и стремительная маргинализация многих социально незащищенных слоев российского населения в 90-х годах прошлого века в ходе т.н. «перестройки». Именно в периоды социальных и экономических реформ в обществе патерналистская политика государства в отношении этих категорий населения способна стабилизировать ситуацию в обществе и способствовать успешному проведению общественных преобразований, и, наоборот, отказ в патернализме – шаг одновременно рискованный и негуманный, подобный, например, изгнанию десятилетнего ребенка из дома, сопровождаемому советом жить и работать самостоятельно.

Наконец, третий элемент специфики управления в отношении этой категории людей – учет их неготовности брать ответственность за происходящее, в том числе – за свои собственные действия – на себя. Причины своих проблем и неудач они видят в неблагоприятных обстоятельствах, происках других людей, среде, судьбе и т.д.

В нашей стране значительность доли такого населения объясняется ее гигантской территорией и низкой плотностью населения: жители географически отдаленных селений имеют иные стартовые условия для гармоничного личностного развития, чем горожане, проживающие в крупном мегаполисе или культурном центре.

Общественный строй, наиболее уместный в стране с преобладающим «детским» населением со свойственной ему тягой к «порядку» и индифферентности к либеральным и демократическим ценностям – монархия или какая-либо разновидность авторитарного режима. Примерами таких стран могут служить Северная Корея, Индия с ее кастовой социальной структурой, значительная (сельская) часть Китая, отдельные регионы в России, США (например, в штате Техас) и т.д.