Мода - Век Модельеров (1900-1999) - 441

После первого выступления «Русских сезонов» в Париже все изменилось. Приглушенные краски или милые пастельные тона, присущая дамам сдержанность или юношеская скромность? Устарело! Все сметено вихрем движения, цвета и пьянящей роскоши. Конечно же, такие танцовщицы, как Айседора Дункан, Мата Хари, Лойе Фуллер, Ида Рубинштейн и Клео де Мерод, и раньше восхищали публику и вдохновляли кутюрье, и прежде всего Поля Пуаре. Но чем была их едва прикрытая нагота в сравнении с фантастическими костюмами русского балета?

Фотограф Сесил Битон в 1910 году, когда начались триумфальные гастроли «Русских сезонов» в Европе, был еще ребенком. В течение всей своей жизни он вспоминает цветовой взрыв на сцене, который потряс его тогда в Париже: «Мне открылся новый мир. Никогда прежде я не видел ничего столь потрясающего».

С. 51:

Безграничную свободу предоставляет этот костюм (Jumpsuit) с широкими плиссированными брюками. Изысканная деталь - отстегивающиеся штанины

с. 52:

«Русский балет» - афиша «Шехерезады» с Верой и Михаилом Фокиными; роскошные костюмы и великолепные декорации наложили отпечаток на художественный вкус всего десятилетия

справа:

Королева косметики Хелена Рубинштейн всю свою жизнь не забывала урок, полученный на выступлении «Русского балета»: «больше - не меньше», даже если речь идет о настоящих драгоценностях. Эта полька в течение нескольких лет создала настоящую всемирную империю красоты, которая не только продавала косметику, но и использовала ее для обслуживания клиенток в собственных салонах. Это было в новинку, до этого существовали лишь специалисты по уходу за руками и волосами

Хелена Рубинштейн, основательница первого международного косметического концерна, была так наэлектризована этими сочными пурпурными и золотыми тонами, что после посещения «Русских сезонов» сменила все внутреннее убранство своего дома. Едва вернувшись домой, она сорвала с окон своего салона белые парчовые занавеси и заказала новые - «в блестящих тонах, в которые я влюбилась накануне вечером».

Весь Париж был захвачен этим ярким фейерверком. Как будто гениальный импресарио Сергей Дягилев определял не только оформление «Русских сезонов», но и моду, и косметику, да и весь стиль жизни декадентского парижского общества.

вверху:

Четыре позы из скандально знаменитого танца Маты Хари с вуалями: детали ее дорогого костюма спадали одна за другой, пока она не оставалась танцевать на сцене совершенно обнаженной под последней тонкой накидкой

с. 55:

Рисунки Эрте Ромена де Тыртова. Модель слева называется «Султан», маленькая картинка справа вверху изображает раба с мухобойкой для спектакля «Корольлегенд*. Справа внизу на акварели Льва Бакста для титульного листа парижского журнала «Комедия» мы видим Вацлава Нижинского в спектакле «Пери»

«Удивите меня», - призывал он всех, с кем сотрудничал, и, так же как и он, весь Париж был поражен декорациями и костюмами современных художников - Льва Бакста и Александра Бенуа. Несомненно, что ошеломляющему успеху «Русских сезонов» способствовали и новаторская музыка, и, прежде всего, исполнители - Анна Павлова и Вацлав Нижинский. Однако это было цельное экзоти- чески-барочное произведение искусства, которое очаровало европейскую элиту и привело к тому, что бомонд обратился к искусству. Прежде всего восточной лихорадкой были захвачены женщины. Как будто не хватало всего одной «искры цвета», чтобы вслед за корсетами освободиться и от стеснявших их условностей. Раскрепощение происходило в роскоши и великолепии. Если совсем недавно мода распрощалась с вычурным стилем Belle Epogue и пропагандировала новую простоту, то теперь она призывала к своеобразной пышности.

Тон задавал еще и Поль Пуаре, чье влияние до Первой мировой войны оставалось непоколебимым. Он предлагал украшенные перьями и отделанные драгоценностями тюрбаны к ярким гаремным костюмам с шароварами и окаймленными мехом туниками. И даже если в соответствии со стилем его гаремные дамы часто ходили босыми, то белье было отделано драгоценным мехом - этим они были обязаны России.

Айседора Дункан, чье простое белое платье вдохновило Поля Пуаре на создание революционного струящегося силуэта «La Vague», теперь позволяла лично Пуаре окутывать ее красочными пышными одеждами. Она стремилась поразить всех на знаменитом балу Пуаре«1002-я ночь» и зачать ребенка с несравненным Нижинским. Однако, поскольку этот вожделенный кумир так и не появился, из ее честолюбивых планов подарить миру нового бога танца ничего не вышло.

В кругу художников, артистов и их окружения были допустимы вольности в одежде. Так, высокий тугой воротник теперь и днем сменило глубокое декольте. Оно, правда, было довольно скромным, в форме буквы V, однако этого было достаточно, чтобы духовенство заговорило о губительном падении нравов. И действительно, смелые дамы сделали еще один шаг и скоро стали столь активно использовать косметику, что внешне уже не отличались от куртизанок. Более того, поддерживать знакомство с элегантными дамами полусвета стало вдруг считаться высшим шиком. В чем же тогда было различие между распущенной танцовщицей, женщиной на содержании и утонченной супругой? Во всяком случае, в том, что касается обворожительной внешности, последние могли коечему поучиться у остальных, и делали они это довольно часто. Так и случилось, что уже нельзя было сказать с определенностью, к какому слою общества принадлежит та или иная женщина: жажда развлечений объединяла всех, по крайней мере внешне.

В то время как восточный стиль расцветал экзотическими цветами в тепличном климате надушенных будуаров, на свежем воздухе светских курортов появилась новая мода, которая повела женщин гораздо дальше, чем просто до ближайшего магазина. Она формировалась в результате роста популярности увлечения

спортом. В своих обычных I костюмах с тесными жакетами и узкими длинными юбками женщины не могли кататься на велосипеде, играть в теннис и гольф или скакать на лошади. Правда, уже тогда существовали юбка-брюки или даже просто дамские брюки, но они считались столь непристойными, что их приходилось скрывать под длинными пальто. Кроме

того, их шили из тяжелой, грубой материи. Но появилась скромная модистка, которая считала, что свободный дух может развиваться только в свободном теле, и именно ей пришла в голову идея столь же простая, сколь и гениальная - использовать для одежды мягкие и эластичные материалы. В 1913 году Габриэль Шанель представила в Довилле свои первые спортивные модели из джерси. Они были скроены лишь немного шире и свободнее, чем повседневные костюмы, но благодаря эластичному материалу предоставляли небывалую свободу движений. До этого трикотаж джерси использовали лишь для нижнего белья. Шанель отважилась построить всю свою карьеру кутюрье на этом на первый взгляд невзрачном материале.

Одновременно значительный вклад в моду внесла и другая женщина, также выступающая за свободу движений. Но в отличие от Шанель, которая думала скорее о практичности, Мадлен Вионне стремилась к красоте. Ведь еще древним грекам было известно, насколько красивее выглядит благородное тело в благородных одеждах. Что ж, поколение женщин, которое благодаря спорту и

гимнастике смогло спокойно отказаться от корсета, заслуживало одежды, которая подняла бы их до классической красоты. Чтобы достичь этого, Вионне разработала особую технику кроя, которая и сегодня считается высочайшим искусством. Но в 1912 году, когда она открыла собственный дом моды, женщины еще не могли оценить изысканности ее простых моделей. Должна была разразиться война, чтобы они посмотрели на это другими глазами.

Спортивный костюм Габриэль Шанель из джерси, который благодаря своей эластичности был очень удобен для катания на коньках

Украшение военного времени; брошка в форме птички из черного гагата

с. 58:

«Черное воскресенье» в Эскоте. После смерти Эдуарда VII, который любил скачки больше всего на свете, все посетители в память о нем были в черном, - и это стало главным событием в мире моды

С 1914 по 1918 гг. женщины выполняли работу мужчин, которым пришлось тети на войну; и впервые надели униформу, находясь на государственной службе

слева направо:

Почтальон и железнодорожница в Берлине, английский почтальон. Эти три фотографии - времен Первой мировой войны. Униформу, которая у обеих немок была гораздо строже, чем у англичанки, конечно же, дополняет и соответствующий головной убор

В Англии создали «платье на все случаи», которое можно было носить дома или вне его, с утра до вечера, а то и в постели. Оно было скроено свободно, из дешевой, хорошо стирающейся ткани и застегивалось без всяких петель и крючков только на пряжки. Но оно не прижилось даже в Англии. Работающие женщины поняли, что форма практична и имеет свое очарование: в ней женщины выглядят такими компетентными и серьезными!

Модная одежда по-прежнему создается и продается, но выйти в ней на улицу считается не вполне приличным. Юбка и пуловер кажутся более уместными. Проскальзывала своеобразная ностальгия по длинным юбкам, которые напоминали о «добрых старых временах». На количестве ткани во время войны не экономили, расходы сокращали только за счет качества.

В 1915 году на короткое время мода становится фривольнее, появляется так называемый «военный кринолин». Это была юбка длиной до икр из невероятного количества материи, которая надевалась поверх нескольких нижних юбок и напоминала кринолин начала века. Как и вышедший из моды обычный кринолин,

военный кринолин вызывал множество насмешек и спустя два года был забыт. Длина юбок осталась прежней, но они снова стали прямыми.

Во время войны многие дома моделей закрылись, среди них - Пуаре и Вионне. О Шанель можно сказать, что война принесла ей удачу, ее практичные костюмы из джерси превосходно соответствовали духу времени. После Довилля она открывает бутик в Биаррице, и парижане, приехавшие на этот курорт «без ничего», выстаивали очереди за новыми скромными купальными костюмами без всякой мишуры и украшений.

Немецкая мода впервые обходилась без парижских образцов и развивалась не так уж плохо. Немецкие закройщики и портные выигрывали за счет мастерства и чувства собственного достоинства, ив 1916 году основали «Союз немецкой модной промышленности», который об экономических аспектах моды заботился меньше, чем о художественных. Цель союза - составить конкуренцию Парижу как столице моды. Это привело даже к бойкоту французской одежды в 1923 году. Однако уже в 1924 году немецкие мастера вновь отправляются в Париж, чтобы почерпнуть вдохновение.

После окончания войны многие женщины не пожелали расставаться со свободами, которые она им навязала. Изменилась мораль, а вместе с ней и одежда. И то и другое стало свободнее. Более короткое платье, оставлявшее открытыми лодыжки, нравилось больше, чем брюки, которые напоминали о тяжелом труде и лишениях. Хотелось развлекаться, хотелось танцевать. А свободнее всего можно было двигаться в самых простых платьях: сверху донизу прямых, как труба. У них было еще одно достоинство: любая женщина могла с легкостью скопировать этот покрой и сшить такое платье самостоятельно.

Кутюрье нуждались в новых идеях и новых клиентах. Дворянство и крупная буржуазия ушли на второй план, на парижской сцене царили нувориши и отягощенные долларами американцы вместе с актерами, художниками, писателями и

публикой полусвета, которые все еще приводили в движение карусель моды.

Этот пестрый народец нуждался в кутюрье, который воспринял бы ритм грядущего десятилетия джаза.

1919 год стал годом образования трех крупнейших домов моды: Шанель обосновалась в Париже, а точнее - на Рю-Камбон, где и по сей день находится ее империя.

Ирландец Эдуард Молине устраивается на Ройяль, и благодаря своей британской сдержанности в наступившие вскоре сумасшедшие годы он становится популярным в среде аристократов и представителей знатных семей.

Жан Пату, который еще с 1907 года работает в различных отраслях индустрии моды, наконец открывает свой дом моделей и имеет большой успех, прежде всего благодаря удобным спортивным костюмам, отмеченным его монограммой.

После войны на Монпарнасе появилась первая действительно интернациональная колония людей искусства. Лена Бёрьезон

(на фото справа),

например, основала Центр скандинавской искусства, знамениты! «Maison Walteau». Это вечер, посвященный первой выставке

с. 63:

Молодые женщины в пляжных костюмах с открытыми спинами на прогулке на набережной. В удобных широких брюках, которые намного лучше подходят для прогулки по пляжу, чем одежда остальных курортников, они привлекают к себе неодобрительные взгляды

слева направо:

Амелия Блумер и придуманные ею еще в 1851 г. «блумеры», которые называли также турецкими шароварами и надевали под юбки; слегка модернизированная версия «блумеров», которые уже превосходно подходят для езды на велосипеде; первое появление отважной юной парижанки в брючном костюме — настоящий скандал!

Попытки ввести в моду брюки для женщин предпринимались еще в начале столетия. И это не только спортивный вариант «блумеров» для езды на велосипеде. Уже с 1900 года юные модницы, прогуливавшиеся по бульварам, отваживались на брючные костюмы. Но многие представительницы прекрасного пола все еще насмешливо отказывались от этой одежды.

Только во время войны женщины в брюках стали чем-то само собой разумеющимся, иначе они не смогли бы выполнять свои новые обязанности. К моде это не имело никакого отношения. В то же время другие поняли, что и в брюках они могут выглядеть шикарно. Наибольший успех имели комбинезоны, которые напоминали униформу летчиков, вызывавших у женщин восхищение. Однако то, что подходило для работы, все еще отвергалось в обществе. Победоносное шествие брюк происходило столь же медленно, как и эмансипация: во времена, когда женские брюки принимались, дело продвигалось вперед огромны-

ми шагами, но когда прославлялась «новая женственность», оно семенило мелкими шажками.

Так, непосредственно после Первой мировой войны пришло время смокинга в качестве светского костюма для женщин. Но

ив 1966 году Ив Сен-Лоран с его знаменитым новым вариантом дамского смокинга вновь вызывает скандал. Его богатых клиенток перестают пускать в лучшие рестораны и отели. Если же они снимали брюки

иоставались только в жакете, проблем не возникало: лучше супер-мини, чем брюки! В 1931 году бургомистр Парижа потребовал от Марлен Дитрих немедленно покинуть город, так как она отважилась появиться на улице в мужском костюме. При этом широкие брюки уже произвели фурор в качестве одежды для досуга и вечерней пижамы. Но в официальном признании им еще долго отказывали. Только в конце двадцатого столетия брючный костюм для женщин нашел признание во всех слоях общества.