Мода - Век Модельеров (1900-1999) - 441

Эльза Скиапарелли в 1935 г. во время поездки в Лондон. «Брюки для женщин», — требовала она тогда, подхватив знаменитый лозунг, выдвигавшийся в борьбе за избирательное право для женщин; и, разумеется, она и сама носила подходящий вариант: юбку-брюки из своей последней коллекции

Так сложилась творческая атмосфера, которая вдохновляла Эльзу на создание самых смелых коллекций. «Стой, смотри и слушай» назвала она первую, за ней последовали среди прочих «Музыка», «Цирк», «Бабочки», «Комедия дель арте», «Астрология», «Cash and Carry* - казалось, что раз от раза она превосходит саму себя.

Во многих публикациях Скиап называли художницей, сама она отказывалась от этого звания: «Два слова для меня запретны: художественный и невозможно». Единственным художником среди создателей моды для нее оставался Пуаре. Знаменитым стал ее «шокирующий розовый», который она использовала для всего, начиная от упаковок и губной помады и вплоть до богато расшитых вечерних накидок. Она хотела шокировать во что бы то ни стало, ее последняя коллекция 1952 года называлась соответственно «Шокирующая элегантность», а ее биография, вышедшая в 1954 году, - «Шокирующая жизнь». Свои духи, которые появились на рынке в 1938 году и имели большой успех, она, конечно, назвала «Шокирующие» и тут же сочинила способствовавший их популярности анек- *дот: будто бы художница Леонор Фини придала флакону форму тех манекенов, которые во множестве присылала в ателье Скиап звезда Голливуда Мей Уэст.

Как уже было сказано, для Скиапарелли не было ничего невозможного. Аспирин у нее превращался в ожерелье, пластик, жуки и пчелы служили материалом для модного украшения, обычные застежки- «молнии» украшали вечерние туалеты, а из новых синтетических материалов со-

здавались целые платья. Простые пуговицы были для Скиап слишком скучны, и она создавала вместо них маленькие скульптуры: сверчков, цирковых лошадок, акробатов на трапеции, короны или кусочки сахара. Ее изобретательность была неистощима, но, возможно, самая большая ее заслуга заключалась в том, что она без всякой предварительной подготовки «произвела революцию в моде между 1930 и 1940 годами», - как писала в своих мемуарах актриса Арлетти, которая ка- кое-то время работала манекенщицей у Скиап. При всех ее демонстративных эффектах мода Скиап была по-настоящему простой и очень удобной. Ее ансамбли и брючные костюмы, часто с жакетами без застежек, напоминали по покрою униформу, но линии их закруглялись и были более мягкими, и всегда добавлялась ка- кая-нибудь крошечная деталь. Ее знаменитые болеро были больше, чем роскошным аксессуаром: они защищали грудь и плечи, по мнению Скиап, самые чувствительные участки женского тела.

Когда началась война, Эльза Скиапарелли уехала в США; в 1945 году она вернулась во Францию. Ей приходилось решать все больше финансовых проблем. И ее послевоенные модели, казалось, уже не соответствуют духу времени. Правда, до самой смерти в 1973 году ей приносила хороший доход ее парфюмерная продукция, лицензию на нее она никогда не выпускала из рук. Как создательница моды она сошла со сцены в 1954-м, как раз в тот год, когда Коко Шанель вернулась в Париж после 15-летней эмиграции.

с. 155:

Типичная «шокирующая Эльза»: если уж модное украшение - которые, вообще говоря, ввела в

обиход ее острейшая конкурентка Шанель, - то это должно быть нечто совершенно отличное от подлинных драгоценностей. Издалека казалось, будто вокруг шеи ползают настоящие насекомые

Немало судачили о вражде между Шанель и Скиапарелли. Будто бы Шанель никогда не произносила имени своей конкурентки и называла ее не иначе как «эта итальянка, которая делает одежду», а на одном из маскарадов подвела соперницу так близко к канделябру, что у той загорелся костюм. А Эльза якобы всегда говорила об «этой скучной маленькой мещанке» и не упускала возможности продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство. Правда состоит в том, что они вращались в одних и тех же кругах, а именно - в самых лучших. При этом они достигли того, чего до них не удавалось добиться ни одному кутюрье, поскольку «изготовители одежды», какими бы образованными и одаренными они ни были, все же считались скорее поставщиками, а их принимали лишь с черного хода. Шанель и Скиапарелли входили в лучшие дома через главный портал - как самые желанные гости.

Злые языки утверждали, что Шанель достигла этого только благодаря своей связи с герцогом Вестминстерским, самым богатым человеком Англии, тогда как Скиапарелли совершенно естественно принадлежала к этому обществу по своему происхождению, образованию и популярности. Вот такого рода были колкости, которыми их общие друзья возбуждали меду ними мелочную ревность, в удовольствие себе и на пользу обеим создательницам моды. Конкуренция побуждала их добиваться лучших результатов. Обе превращали каждое свое появление на публике в своеобразный спектакль для прессы.

Скиап и Шанель изменили статус кутюрье, хотя трудно представить себе более разных женщин. Возможно, они и не были врагами, как любят утверждать парижские авгуры, однако они занимали совершенно противоположные позиции. Шанель пропагандировала простую, удобную элегантность, тогда как Скиапарелли проповедовала красочную экстравагантность.

Это различие подтверждается таким примером: Шанель ввела практичные слаксы, Скиап создала претенциозные брюки «Капри». Но, с другой стороны, более строгие современные украшения из пластика также обязаны своим происхож-

дением Скиап, тогда как Шанель сочетала со своими простыми костюмами из джерси сверкающие броши в стиле барокко. Таким образом, нельзя провести четкой границы в вопросах стиля между двумя этими монументальными фигурами.

Этого не могли сделать и художники, и стилисты того времени. Круг их друзей пересекался, это был просто «весь Париж», от Колетт и Кокто до Пикассо и Дали и всех, кому было что сказать в Париже 30-х годов.

Так, иллюстратор, живописец и худож- ник-декоратор Кристиан Берар создавал эскизы модных украшений как для Шанель, так и для Скиапарелли. А Кокто, которому Шанель оплатила несколько курсов лечения от наркотической зависимости, принимал заказы Скиап на образцы вышивок. С другой стороны, он поручал Коко выполнять эскизы костюмов для всех театральных постановок и фильмов, которые он сам ставил или писал - для нее, конечно, это не являлось какой-то сделкой. И, наоборот, Шанель оказывала материальную поддержку многим деятелям искусства своего времени. После того как она познакомилась в Венеции с импресарио Сергеем Дягилевым, она объявила, что готова финансировать повторную постановку «Весны священной». Через «Русские сезоны» Шанель познакомилась с Игорем Стравинским, который был очарован ею. Она много лет поддерживала этого композитора, которому приходилось постоянно бороться с финансовыми затруднениями. Хотя Шанель была по натуре великодушна, меценатство льстило также и ее тщеславию. Ведь не в последнюю очередь благодаря этому она добилась признания в обществе.

И Скиап также поддерживала своими заказами многих художников. И все же для них обеих речь шла не только о благотворительности, с ее помощью они хотели приобщиться к миру самых популярных художников своего времени. Так, Скиап поручила Жан-Мишелю Франку, известнейшему дизайнеру 30-х годов, оформить свои новые аппартаменты работами Дали, Берара и братьев Джакометти. На торжественное открытие она пригласила и Шанель, которая нашла, что эта сугубо модернистская обстановка «вызывает озноб, как на кладбище»...

Итальянская портниха Нина Риччи, которая в 1932 годуоткрыла свой дом моделей в

Париже, создавала свои работы так же, как и Мадлен Вионне, подгоняя их непосредственно на манекенщице, - но это единственное сходство между двумя этими создательницами моды. Даже со своей соотечественницей Скиапарелли она не имела ничего общего. Ей не свойственны ни дерзкие провокации, ни строгая сдержанность, а современная простота Шанель послужила для нее лишь началом. Нина Риччи любила узоры и нежные краски. Ее вновь и вновь повторяющимся мотивом были цветы, они были вышиты, отпечатаны или присутствовали в виде аппликации.

Ее платья должны были быть романтичными, сексуальными и в то же время приличест-

вующими для дам. Благодаря этому носившие их женщины, а большинство из них принадлежало к крупной буржуазии, излучали незаметную элегантность, что было весьма кстати в сложных политических и экономических условиях 30-х годов. Таким образом, она быстро добилась успеха: в 1939 году Риччи, которая начинала свое дело с 40 служащими, смогла нанять уже 450 швей. В 50-х годах Нина Риччи удалилась от дел и ее предприятие возглавил сын Роберт, который когда-то вдохновил ее на создание дома моделей.

внизу:

Сиро написал этот портрет в 1932 году, когда Риччи открыла свой салон

с. 159:

Вечернее платье Нины Риччи «Полночь»