6 курс / Диетология и нутрициология / Здоровье_и_питание_в_Европе_Новая_основа_для_действий

206.Nutrition anthropometric report, Kosovo. London, Action Against Hunger UK, 2000.

207.MCKEE, M. The health of Gypsies. British medical journal, 315: 1172–1173 (1997).

208.BRAZDOVA, Z. ET AL. [Dietary habits of Romany children]. Ceskoslovenska pediatrie, 53: 419–423 (1998) (in Czech).

209.SOOMAN, A. ET AL. Scotland’s health – a more difficult challenge for some? The price and availability of healthy foods in socially contrasting localities in the west of Scotland. Health bulletin (Edinburgh), 51: 276–284 (1993).

210.KOUPILOVA, I. & MCKEE, M., ED. Health needs of the Roma population in the Czech and Slovak republics. London, European Centre on Health and Societies in Transition, 2000.

211.BRAZDOVA, Z. ET AL. [Serving equivalents of food groups as a tool for evaluation of food consumption of Romany children]. Hygiena, 43: 195–206 (1998) (in Czech).

212.SHARMANOV, A. Anaemia in central Asia: demographic and health service experience. Food and nutrition bulletin, 19: 307–317 (1998).

213.BECK, A.M. ET AL. [Nutritional status in hospitalized younger and elderly patients]. Ugeskrift for laeger, 162: 3193–3196 (2000) (in Danish).

214.INCALZI, R.A. ET AL. Energy intake and in-hospital starvation. Archives of internal medicine, 156: 425–429 (1996).

215.MOWÉ, M. ET AL. Reduced nutritional state in an elderly population (> 70 years) is probable before disease and possibly contributes to the development of disease. American journal of clinical nutrition, 59: 317–324 (1994).

216.SJÖBERG, M. ET AL. [Hospital meals – what do patients need and what are they given?]. Scandinavian journal of nutrition, 36: 138–141 (1992) (in Swedish).

217.MÜHLETHALER, R. ET AL. The prognostic significance of protein-energy malnutrition in geriatric patients. Age and ageing, 24: 193–197 (1995).

218.KYLE, U.G. ET AL. Contribution of body composition to nutritional assessment at hospital admission in 995 patients: a controlled population study. British journal of nutrition, 86: 725–731 (2001).

219.MCWHIRTER, J.P. & PENNINGTON, C.R. Incidence and recognition of malnutrition in hospital. British medical journal, 308: 945–948 (1994).

220.EDINGTON, J. ET AL. Prevalence of malnutrition on admission to four hospitals in England. The Malnutrition Prevalence Group. Clinical nutrition, 19: 191–195 (2000).

221.COUNCIL OF EUROPE. Food and nutritional care in hospitals: how to prevent undernutrition. Strasbourg, Council of Europe Publishing, 2003.

222.CEDERHOLM, T. ET AL. Nutritional status and performance capacity in internal medical patients. Clinical nutrition, 12: 8–14 (1993).

223.CIANCIARUSO, B. ET AL. Nutritional status in the elderly patient with uremia. Nephrology dialysis transplantation, 10(Suppl. 6): 65–68 (1995).

224.TAYLOR, S.J. Audit of nasogastric feeding practice at two acute hospitals: is early enteral feeding associated with reduced mortality and hospital stay? Journal of human nutrition and dietetics, 6: 477– 489 (1993).

225.CONSTANS, T. ET AL. Protein-energy malnutrition in elderly medical patients. Journal of the American Geriatric Society, 40: 263–268 (1992).

226.PAILLAUD, E. ET AL. Nutritional status and energy expenditure in elderly patients with recent hip fracture during a 2-month follow-up. British journal of nutrition, 83: 97–103 (2000).

227.ELIA, M. & STRATTON, R.J. How much undernutrition is there in hospitals? British journal of nutrition, 84: 257–259 (2000).

228.NABER, T.H. ET AL. Prevalence of malnutrition in nonsurgical hospitalized patients and its association with disease complications.

American journal of clinical nutrition, 66: 1232–1239 (1997).

229.BRUUN, L.I. ET AL. Prevalence of malnutrition in surgical patients: evaluation of nutritional support and documentation. Clinical nutrition, 18: 141–147 (1999).

230.GARIBALLA, S.E. ET AL. Nutritional status of hospitalized acute stroke patients. British journal of nutrition, 79: 481–487 (1998).

231.ULANDER, K. ET AL. Postoperative energy intake in patients after colorectal cancer surgery. Scandinavian journal of caring sciences,

12: 131–138 (1998).

232.CORISH, C.A. & KENNEDY, N.P. Protein-energy undernutrition in hospital in-patients. British journal of nutrition, 83: 575–591 (2000).

233.GREEN, C.J. Existence, causes and consequences of disease-related malnutrition in the hospital and the community, and clinical and financial benefits of nutritional intervention. Clinical nutrition, 18(Suppl. 2): 3–28 (1999).

234.DAVIS, A.M. & BRISTOW, A. Managing nutrition in hospital. London, Nuffield Trust, 1999, p. 26.

235.TUCKER, H.N. & MIGUEL, S.G. Cost containment through nutrition intervention. Nutrition reviews, 54(4): 111–121 (1996).

236.TRICHOPOULOU, A. & LAGIOU, P. DAFNE II Data Food Networking Network for the pan-European food data bank based on household

budget survey (HBS) data. Methodology for the exploitation of HBS food data and results on food availability in six European countries. Luxembourg, Office for Official Publications of the European Communities, 1998.

237.DE IRALA-ESTEVEZ, J. ET AL. A systematic review of socio-economic differences in food habits in Europe: consumption of fruit and vegetables. European journal of clinical nutrition, 54: 706–714 (2000).

238.ROOS, G. ET AL. Disparities in vegetable and fruit consumption: European cases from the north to the south. Public health nutrition, 4: 35–43 (2000).

239.AGUDO, A. & PERA, G. Vegetable and fruit consumption associated with anthropometric, dietary and lifestyle factors in Spain. EPIC Group of Spain. European Prospective Investigation into Cancer. Public health nutrition, 2: 263–271 (1999).

240.JOHANSSON, L. ET AL. Healthy dietary habits in relation to social determinants and lifestyle factors. British journal of nutrition, 81: 211–220 (1999).

241.DEPARTMENT FOR FOOD, ENVIRONMENT AND RURAL AFFAIRS. National

food survey 2000. London, The Stationery Office, 2001.

242.MINISTRY OF AGRICULTURE, FISHERIES AND FOOD. National food survey,

1998. Annual report on food expenditure, consumption and nutrient intakes. London, The Stationery Office, 1999.

243.FINCH, S. National diet and nutrition survey: people aged 65 years and over. Vol. 1. Report of the diet and nutrition survey. London, The Stationery Office, 1998.

244.DOWLER, E. & LEATHER, S. Intake of micronutrients in Britain’s poorest fifth has declined. British medical journal, 314: 1412 (1997).

245.NELSON, M. Nutrition and health inequalities. In: Gordon, D. et al., ed. Inequalities in health: studies in poverty, inequality and social exclusion. Bristol, The Policy Press, 1999.

246.NAESS, O. & CLAUSSEN, B. Social inequalities in mortality in Oslo: is health-related selection the main cause? In: Health inequalities in Europe. Paris, Société Française de Santé Publique, 2000, p. 188.

247.RAZUM, O. & ZEEB, H. Risk of coronary heart disease among Turkish migrants to Germany: further epidemiological evidence. Atherosclerosis, 150: 439–440 (2000).

248.MARMOT, M. & WILKINSON, R.G., ED. Social determinants of health. Oxford, Oxford University Press, 1999.

249.KUNST, A.E. ET AL. Occupational class and ischemic heart disease mortality in the United States and 11 European countries. American journal of public health, 89: 47–53 (1999).

250.Allied Dunbar national fitness survey: main findings. London, Health Education Authority and Sports Council, 1992.

251.Health update 5: physical activity. London, Health Education Authority, 1995.

252.MARTINEZ, J.A. ET AL. Variables independently associated with selfreported obesity in the European Union. Public health nutrition, 2(1A): 125–133 (1999).

253.SORBAL, J. & STUNKARD, A.J. Socio-economic status and obesity: a review of the literature. Psychological bulletin, 105: 260–275 (1989).

254.KAFATOS, A. ET AL. Regional, demographic and national influences on attitude and beliefs with regard to physical activity, body weight and health in a nationally representative sample in the European Union.

Public health nutrition, 2(1A): 87–95 (1999).

255.POPKIN, B. ET AL. Diet-related conditions that increase the risk of chronic diseases. Food and nutrition bulletin, 22(4 Supplement): 26–30 (2001).

256.DOAK, C. ET AL. Overweight and underweight co-exist in Brazil, China and Russia. Journal of nutrition, 130: 2965–2980 (2000).

257.DOWLER, E. Inequalities in diet and physical activity in Europe. Public health nutrition, 4(2B): 701–709 (2001).

и интегрировании политики в области безопасности пищевых продуктов и в области производства продуктов питания с целью выработки комплексных подходов к борьбе с опасными факторами, передаваемыми с пищей, на основе анализа риска по всей цепочке “от фермы до стола потребителя”.

Безопасность пищевых продуктов – это гарантия того, что пищевой продукт после его приготовления и (или) употребления не причинит вреда потребителю.

Иногда с безопасностью пищевых продуктов путают продовольственную безопасность, поскольку во многих языках для обозначения этих двух понятий используется одно и то же слово “безопасность”. Продовольственная безопасность (или обеспеченность) означает достижение такого положения, при котором все люди, входящие в ту или иную группу населения, имеют доступ к определенному запасу продовольствия, достаточному по своему качеству и количеству, независимо от своего социального или экономического положения (проблемы, связанные с продовольственным снабжением, рассматриваются в главе 3).

Контроль качества пищевых продуктов – это обязательная деятельность регулирующего характера, посредством которой центральные или местные органы власти защищают потребителей и добиваются того, чтобы в процессе производства, транспортных и погрузочно-разгрузочных операций, хранения, переработки и распределения все пищевые продукты были безопасными, обладали здоровыми свойствами и были пригодны для употребления человеком, удовлетворяли требованиям качества и безопасности и были снабжены правдивой и точной этикеткой в соответствии с требованиями законодательства.

ПРИЧИНЫ ПИЩЕВЫХ ТОКСИКОИНФЕКЦИЙ

Пищевая токсикоинфекция определяется как любое заболевание инфекционного или токсического характера, вызванное или предположительно вызванное потреблением пищи или воды. Оно может быть следствием загрязнения какимлибо посторонним химическим или биологическим опасным фактором, а иногда следствием изначально свойственной пищевому продукту токсичности (таблица 2.1).

Отрицательные последствия для здоровья могут быть результатом как острого, так и хронического воздействия химических веществ,содержащихся в пищевых продуктах,и могут

кислота (в отрубях), аматоксин, псилоцибин и другие (в ядовитых грибах)

включать поражение почек и печени, нарушение развития плода, нарушение функции эндокринной системы, иммунотоксичность и рак (2). Химические опасные факторы в пищевых продуктах могут происходить из нескольких источников:

•загрязняющие вещества, находящиеся в окружающей среде, такие как свинец, ртуть, полихлорированные дифенилы (ПХД), диоксины и радионуклиды;

•агротехнические приемы и ветеринария: пестициды, удобрения и ветеринарные лекарственные препараты;

•технология производства и упаковки пищевых продуктов (например, использование хлорпропанолов и нитрозаминов).

Считается, что большинство пищевых токсикоинфекций вызываются микробами. Микроорганизмы вызывают пищевые токсикоинфекции посредством одного из механизмов, которых по существу два:

•инфекция: когда жизнеспособные организмы (бактерии, вирусы или паразиты) присутствуют в пище и проникают в организм человека, где их рост и обмен веществ вызывают болезненную реакцию, и

•интоксикация: когда присутствие и (обычно) рост какого-либо организма в пищевом продукте вследствие неправильного хранения сопровождаются накоплением определенного токсина, который поглощается с этим пищевым продуктом и вызывает заболевание.

Например, к организмам, вызывающим интоксикацию, относятся бактерии Bacillus cereus, Clostridium botulinum и Staphylococcus aureus, водоросли и микотоксины (токсины плесени).

Совершенно по-иному действуют прионы, которые, как принято считать, вызывают губчатую энцефалопатию крупного рогатого скота (ГЭКРС) и новый вариант болезни КрейтцфельдаЯкоба (вБКЯ) у людей.Прионы – это не законченные организмы, а белки, и они рекрутируют белки на поверхности нейронов или превращают их в аномальную форму, которая постепенно накапливается, что вызывает симптомы в нервной системе.

ВЛИЯНИЕ ПИЩЕВЫХ ТОКСИКОИНФЕКЦИЙ

Влияние пищевых токсикоинфекций на отдельных людей зависит от таких факторов, как возраст, состояние здоровья и пищевой статус, а также от вирулентности вызвавшего ее патогенного микроорганизма. Для здоровых во всех других отношениях взрослых пищевая токсикоинфекци представляет собой главным образом неприятное, но не угрожающее жизни состояние, которое сводится к проходящему без лечения гастроэнтериту. Обычно она характеризуется сочетанием тошноты, рвоты, болей в желудке и поноса, хотя некоторые пищевые токсикоинфекции, такие как листериоз, ботулизм и паралитическое отравление моллюсками не ограничиваются кишечным трактом,а проявляются иными или дополнительными, более тяжелыми симптомами.

Однако все типы пищевых токсикоинфекций могут принимать гораздо более тяжелые формы в уязвимых категориях населения, таких как грудные младенцы и дети, лица пожилого возраста, больные, беременные женщины или лица с ослабленным иммунитетом.При инфекцииListeria monоcytogenes, поражающей в первую очередь уязвимые категории, коэффициент смертности

доходит до 20–30%,а примерно у 10% больных (преимущественно детей) геморрагическим колитом, который вызывается вырабатывающими веротоксины штаммами Escherichia coli, позднее развивается опасное для жизни осложнение – гемолитико-уремический синдром (3).

Появляется также все больше данных, свидетельствующих о тяжелых длительных последствиях для здоровья человека опасных факторов, передаваемых с пищей, в том числе о целом ряде хронических остаточных явлений, таких как почечная недостаточность, реактивный артрит и нарушения головного мозга и нервной системы (4). Примерно у одного из тысячи человек, инфицированных Campylobacter jejuni – самой распространенной причиной пищевых токсикоинфекций во многих европейских странах – развивается такое заболевание нервной системы, как синдром Гийена-Барре (5). В результате вспышки сальмонеллеза в Чикаго в 1985 году, вызванной зараженным пастеризованным молоком, более чем у 2% из 170 000–200 000 инфицированных развился реактивный артрит

(6).

Растет число лиц пожилого возраста, хронических больных

илиц с ослабленным иммунитетом, а это означает, что общая подверженность пищевым токсикоинфекциям среди европейского населения будет, скорее всего, возрастать, а их последствия будут принимать более тяжелые формы.

Особую тревогу вызывает воздействие опасных химических веществ, попадающих в организм с пищей, на такие уязвимые категории, как беременные женщины, дети и лица пожилого возраста. В разных группах населения количество поглощаемых химических веществ разное, и нужна оценка риска для людей, наиболее чувствительных к их действию.

Например, грудные младенцы и дети могут быть более чувствительными к некоторым химическим веществам (таким, как фосфорорганические пестициды),чем взрослые.Их организм подвергается большему воздействию присутствующих в их рационе питания остатков химических веществ относительно массы тела; их рацион питания менее разнообразен, а круг потенциальных источников воздействия шире. Конкретные данные о токсичности и воздействии многих используемых в настоящее время пестицидов на развитие плода и ребенка в послеродовой период отсутствуют. В оценке риска, проводимой с целью установления допустимых суточных величин поступления

иоднократных базисных доз и с целью оценки намечаемых

к принятию максимальных уровней остатков пестицидов в пищевых продуктах, эти важные аспекты, необходимые для полной гарантии здоровья и безопасности грудных младенцев и детей, часто не учитываются.

СТЕПЕНЬ РАСПРОСТРАНЕННОСТИ ПИЩЕВЫХ ТОКСИКОИНФЕКЦИЙ

СИТУАЦИЯ В ЕВРОПЕ

В целом количество случаев пищевых токсикоинфекций, уведомления о которых направляются в Программу ВОЗ по надзору в целях борьбы с инфекциями и интоксикацией пищевого происхождения в Европе, за последние 20 лет увеличилось. Во многих странах Европы произошло резкое увеличение заболеваемости болезнями, вызываемыми наиболее распространенными возбудителями инфекции пищевого происхождения – Salmonella и Campylobacter. В большинстве стран Европейского региона ВОЗ примерно в 1985 году началась эпидемия сальмонеллеза, пик которой пришелся на середину 1990-х годов. С 1985 года происходит постоянный рост числа сообщений о случаях инфекции Campylobacter (рис. 2.1), и теперь это наиболее часто указываемая в отчетах причина желудочнокишечной инфекции в большинстве стран, включая Данию, Финляндию, Исландию, Нидерланды, Норвегию, Швецию, Швейцарию и Соединенное Королевство (7).

Заболеваемость зоонозами, такими, как бруцеллез, трихиноз и эхинококкоз, в целом довольно низка, но все же в некоторых районах эти заболевания носят эндемический характер. Бруцеллез распространен во многих странах Средиземноморья и в восточных районах Европейского региона, хотя в большинстве из них его распространенность снижается. Наивысшая фиксируемая в отчетности заболеваемость эхинококкозом наблюдается в республиках Центральной Азии, а заболеваемость трихинозом – среди немусульманского населения балканских стран.

В восточной части Региона остается актуальной проблема пищевых отравлений, таких, как ботулизм. Они часто связаны с традиционными способами приготовления пищи в домашних условиях. Большинство зафиксированных в отчетности случаев связано с потреблением мяса и овощей домашнего консервирования и копченой или вяленой в домашних условиях рыбы или мяса.