24. Послы шлют письмо московским уполномоченным. Содержание письма

1 августа (22 июля.) наши послы написали московским уполномоченным, чтобы поторопить их с приездом или по крайней мере узнать точную дату его. Они послали за нами, чтобы мы перевели его, что мы и сделали. В нем было сказано только, что, прибыв со всей поспешностью, они были поражены тем, что ничего не узнали о приезде москвичей; что, если те не ускорят свой приезд, они будут вынуждены переправиться через реку, чтобы найти более удобное и обширное место, чем теперешнее, где им уже не хватает пастбищ, и что им нежелательно переправляться через реку, чтобы не давать повод к подозрениям по поводу их намерения заключить мир. Письмо это было отправлено нерчинскому воеводе с просьбой со всей поспешностью передать его послам.

25. Послы получают подарки и принимают посланца

В тот день нерчинский воевода прислал в подарок 10 довольно жирных быков и 15 баранов. Нам передали, что быками нас жаловал его владыка царь, овцы же были от воеводы. Наши послы одарили каждого из трех человек, привезших эти подарки, куском атласа, лодочникам же дали материи и табаку.

Утром был туман, потом он рассеялся, но погода была неустойчивой. Ждали дождя, но он не пошел. После полудня стало очень жарко.

2 августа (23 июля.) в наш лагерь прибыл посланец москвитян с приветом нашим послам. [747]

Это был довольно ладный молодой человек, воспитанный и светский. Он был одет хорошо, но просто, если не считать, что перед его шапки бы расшит жемчугом. Послы его усадили недалеко от себя; с ним было 10 человек свиты и толмач; все эти люди имели довольно дикий и свирепый вид; одеты они были очень пестро; они все время стояли без шапок из уважения к посланцу.

Посланец же говорил сидя и в шапке, с достаточной уверенностью для такого молодого человека. Он не горячился, хотя к нему обратились с довольно трудным вопросом, почему запоздали послы, которые, согласно сведениям этих людей в Пекине, выехали в Нерчинск из Селенги в начале февраля. Молодой человек спокойно и просто отвечал на все вопросы. В свою очередь он задал несколько вопросов послам. Прежде всего он спросил, прибыли ли они воевать. Если они искренне желают начать переговоры о мире, то почему с ними пришло столько солдат и почему так недопустимо ведет себя тот отряд, что прибыл по реке. Особенно он пожаловался на то, что двое их людей были убиты вблизи Албазина (Здесь и далее в записках: Якса.) в то время, когда наши суда проходили там. Вероятно, они были убиты маньчжурскими солдатами. Наши послы решительно отрицали это.

Он спросил также, почему последний посланец московских послов в Пекин еще не вернулся, хотя он выехал раньше нас. Ему ответили, что он вез очень много товара на телегах, которые предоставил ему император, и продвигался он, по всей вероятности, очень медленно. Мы также всячески пытались заверить его, что у наших послов, кроме желания вести переговоры о мире, никаких других намерений не было. Но он продолжал настаивать на своем, сказав, что на конференции должно быть равное число людей с обеих сторон, и тут же заметил, что московских послов сопровождало всего лишь 500 солдат и что больший конвой они отказались взять, так как они прибыли только для переговоров о мире, без всякого намерения воевать.

Пришлось приложить много усилий, чтобы убедить его, что мы только и думаем о заключении прочного и долгого мира. Казалось, что он поверил нашим словам, он сказал, что московские послы вот-вот должны приехать, и этим несколько ободрил наших послов, которые были несколько раздражены возникшими трудностями.

Его угостили чаем по-татарски и посадили рядом с ним молодого чиновника, которому тоже поднесли чай. Это сделали, по-видимому, вот с какой целью. Молодой чиновник пил чай на коленях, затем он по татарскому обычаю сделал земной поклон; они надеялись, что московский посланец сделает то же. Но тот только спокойно поглядел на чиновника, кланявшегося до земли и после этого пившего чай, и тоже продолжал пить чай, не сделав ни малейшего движения. Принесли вино, и тогда он поднялся, снял шапку и, поклонившись послам, стоя выпил за их здоровье. После этого он снова сел, уже сидя выпил еще две или три чашки и, наконец, поднявшись и снова сняв шапку, поклонился послам в знак благодарности.

Два наших чиновника сопровождали его до того места на берегу, где они его встретили. Он сказал им на прощанье, что он очень доволен той встречей, которую ему оказали.

Утром шел дождь, потом стало ясно и тепло, к вечеру снова появились облака и пошел дождь.

4 августа (25 июля.) я подсчитал как по большому квадранту, так и при помощи полуокружности герцога де Мэна ¹², что высота солнца равна 55 градусам 15 минутам. Я думаю, что широту я определил точно, так как я принял все меры предосторожности и оба инструмента дали одинаковые показания — 51 градус 46 минут для высоты полюса. Весь день было тепло и ясно, дул слабый юго-восточный ветер.

5 августа (26 июля.) было облачно и после полудня начался дождь, продолжавшийся до вечера; почти всю ночь не было ветра.

6 августа (27 июля.) было все еще облачно. Почти весь день шел дождь и дул слабый северо-западный ветер.