15. Исторические события, предшествующие встрече китайской и русской делегаций. Миссия Байкова и посольство Спафария

Для того чтобы подробно и толково изложить последующие события, необходимо вернуться к некоторым фактам прошлого. В первый год господства татар в Китае, то есть 46 лет тому назад, москвитяне, которые все более и более приближались к Татарии, отправили посла к татарскому богдыхану для переговоров о мире на началах равенства сторон. Татары, в то время очень некультурный народ, находились целиком под влиянием китайских свычаев и обычаев, а надо сказать, что китайцы спокон веку принимали чужеземных послов только как данников. В своем полном невежественном восприятии окружающего мира татары, отличавшиеся не меньшей заносчивостью, чем китайцы, считали все другие народы такими же пастухами, как и окружавшие их племена. Они были уверены, что все земли были когда-то частью Китая, который с гордостью называли Тянься, то есть Поднебесной вселенной, как будто ничего другого не существовало. Естественно, что московский посол не пошел на уступки и был отослан обратно за то, что смело объявил китайцам: «Ваша империя велика, но и наша не мала». В последующие несколько лет москвитяне продвинулись на восток, покорив упомянутые выше земли, и дошли до тех земель, куда китайский император ежегодно посылал своих людей охотиться. Произошли стычки, были потери с обеих сторон, но ни те ни другие не хотели отступать. Несколько лет тому назад, когда я уже был при дворе, москвитяне послали другого посла для того, чтобы добиться нужного им мира. [709] Посол был хорошо принят, так как в то время происходило восстание У Сань-гуя, который до этого был у татар в большом почете, ибо помог им завоевать Китай. У Сань-гуй, которому после этого пришлось признать их владычество (это история старая и хорошо известная), взбунтовался и захватил половину империи. Московский посол, однако, исходил из презумпции равноправия сторон в переговорах и не хотел принять точку зрения неопытных в этих делах китайцев. И он был отослан обратно, хотя ему и удалось поколебать высокомерие китайцев, восхищавшихся бесстрашием его ответов. Человек он был очень решительный и всегда ценил себя не ниже китайцев. Он был хорошо знаком с торговлей, но не привез никаких товаров. Он был очень образованным человеком и хотя был еретиком, прекрасно знал философию и диалектику. Однако же он отказался вступать в какие-либо дискуссии о католицизме и даже не хотел об этом слышать.

16. Португальский посол Мануэль де Салданья прибыл в Пекин. Первая и вторая осады Албазина китайскими войсками и приезд русского представителя в Пекин

Португальский посол Мануэль де Салданья тоже преподнес китайцам подобный урок. Китайские сановники в Кантоне донесли богдыхану о том, что Салданья отказывается в представленных им бумагах признать вассальную зависимость Португалии по отношению к Китаю. Богдыхан, учитывая известность Салданья, вызвал его ко двору, где он должен был ответить на расспросы и рассказать о себе. Однако к тому времени, когда Салданья прибыл в Пекин, китайцы были хорошо информированы и решили не задавать ему вопросов. Посол произвел большое впечатление при дворе: император и другие вельможи (как я не раз слышал, хотя китайцам трудно произнести его фамилию) не могли нахвалиться Салданья, несмотря на то что некоторые пытались дискредитировать его лживыми и предательскими рассказами о том, будто он выполнил требование китайского этикета. Как бы то ни было, я думаю, что никакие европейцы не будут допущены [ко двору], если они не признают свою вассальную зависимость, как это, по дошедшим до меня слухам, сделали и обесчестили себя этим голландцы. Они дошли до того, что позорно предложили платить ежегодно дань, лишь бы получить разрешение торговать.

В эти годы москвитяне построили город, окружили его стеной и назвали Албазином по имени одного из своих подданных — вождя кочевников Албаджума. Татары, однако же, называют этот город Якса (Здесь и далее в источнике: Албазин.). В связи с этим четыре или пять лет тому назад нынешний император решил послать армию, чтобы осадить русских в Албазине и заставить их вернуть то, что они захватили. И в этом случае император проявил милосердие: повелел никому не причинять вреда, с русскими, при высылке их, обращались самым лучшим образом и предложили им более не возвращаться. Однако же москвитяне не соблюли этих условий, хотя и дали слово. Через пять или шесть месяцев они вернулись и, видя, что здесь безлюдно и татары не хотят селиться и осваивать его, а используют только для охоты, снова заняли свои укрепления. Император во второй раз послал армию осадить Албазин, и тогда русские послали срочно гонца ко двору с просьбой о перемирии, пока не приедет находившийся в пути полномочный посол.

17. Снятие осады с Албазина и начало переговоров, закончившихся Нерчинским договором. Отъезд китайской делегации в Селенгинск. Возвращение китайской делегации с полпути, ввиду нападения олотских монголов на Халху ¹³. Прибытие нового русского агента в Пекин

Император со свойственной ему благожелательностью послал приказ снять осаду с Албазина при условии, что албазинцы до приезда посла не будут засевать земли вокруг, но не ограничивал их ни в чем другом. Несколькими днями раньше император послал через Европу письмо великому князю с целью выяснить, знал ли он о делах его подданных на востоке. Он заявил, что лишь его убеждение в том, что великий князь не был осведомлен о происходившем, удерживало его от полного разрушения города. Он посоветовал великому князю дать нужные указания своим людям, чтобы избежать больших человеческих жертв ¹⁴. Через полтора года ко двору императора прибыл гонец от московского посла с уведомлением, что посол уже приехал в Селенгинск, находящийся примерно в пятнадцати днях пути от Нерчинска на запад, с приглашением наших послов на мирные переговоры. Мы сразу же двинулись в путь, но энтузиазм наш вскоре угас из-за войны между Халхой и олотами, о которой я упоминал уже раньше. Олоты напали на Халху с такой яростью, что халхасцы бежали от них в страшной панике, усеивая пустыню телами изморенных лошадей, верблюдов и других животных, [710] а также старых и больных людей. Это было жалкое зрелище. В письме, написанном с дороги, мы дали знать московскому послу, что мы поворачиваем обратно, так как военные действия мешают нашему продвижению. В его выдержанном ответе, который мы точно перевели, выражалось как бы удивление по поводу поступка наших послов. В прошедшую же зиму, поскольку земля промерзла и болота не представляли собой непреодолимого препятствия для путешествия, московский посол прислал к нашему двору гонца ¹⁵ с предложением выбрать другое место для мирных переговоров. Император выбрал Нерчинск, гонец же вернулся с большой прибылью от продажи привезенных им мехов. Гонец просил у императора разрешения посетить нашу церковь. Император дал согласие и уведомил меня об этом, как он это сделал и в прошлом году в отношении другого гонца. Кроме того, он просил хорошо отнестись к нему и угостить его. Все это, видно, произвело хорошее впечатление на гонца.