18. Деятельность русского гонца в Пекине

Он настоятельно предлагал нам меха и деньги в доказательство своей благодарности, однако же мы отказались принять подарки. Тогда он повернулся к церкви и сказал, что он их приносит богу, но переводчик его, необразованный москвитянин, употребил вместо слова «бог» татарское слово «идол». Услышав это, я ответил, что это неслыханно, и, хотя я говорил по-китайски, гонец, увидев то благочестие, с которым я говорил о боге, вмешался и сказал: «Я приношу их Иисусу». Я поблагодарил его и сказал, что Иисус благодарен ему за его добрые намерения, но что ему не нужны меха для одежды. Так наш разговор кончился дружным смехом. Я донес императору обо всем происшедшем, и он, казалось, был доволен. Пользуясь его хорошим настроением (а мы должны быть очень осторожны, так как китайцы думают, что у нас общая с москвитянами вера), я сказал императору, что, поскольку москвитяне предложили нам подарки и мы отказались принять их, из вежливости мы должны им тоже что-либо предложить. Подумав, император согласился, так как наш жест мог иметь только хорошие последствия — гонец мог стать нашим другом в будущем, когда мы поедем к москвитянам. Услышав это, я рискнул спросить императора, будет ли удобно, если мы сделаем гонцу ответный визит. На это император, подумав, ответил: «Нет. Я оказываю вам те же почести, что и моим вельможам, которых вы будете сопровождать для переговоров о государственных делах. Боюсь, что, если вы пойдете с визитом к нему, он ложно истолкует вашу любезность и его уважение к вам уменьшится, а я этого не хочу. Поэтому нецелесообразно вам идти с визитом, но, если хотите, пошлите кого-либо из ваших людей». План императора исключал всякий риск. Мы должны все делать с большой осторожностью, особенно она нужна в нынешнем деле. Мы должны предпринимать эти меры предосторожности, и другим придется делать то же, выбирая для каждого дела нужную форму. Я писал и буду далее писать обо всем очень подробно, не прикрашивая правды.

19. Канси избирает Нерчинск местом переговоров. Отъезд китайской делегации в Нерчинск

Этот гонец был отправлен обратно. Он повез только указание о месте для мирной конференции, а через два или три дня после его отъезда выехало и наше посольство со свитой. Такова была ситуация, и таковы были события, предшествовавшие нашему прибытию в последний день июля, блаженной памяти нашего отца и основателя Святого Игнатия ¹⁶. С полным основанием мы сочли это предзнаменованием благополучного конца нашего дела.

20. Связь между обеими делегациями с 1 по 17 августа (с 22 июля по 7 августа.). Подозрительность китайцев по отношению к русским

В первый день августа нерчинский воевода прислал нашим послам в подарок 15 овец от своего имени и двух коров от имени своего великого князя. 2 августа (21 июля.) к нам приехал молодой человек — посланец московского посла. Посол еще не прибыл, но находился очень близко. Посланец спросил, здоровы ли послы, и одновременно намекнул, что на мирных переговорах обе стороны должны быть представлены одинаковым числом людей. Это был слишком тонкий намек для тех, кто неопытен в международных делах. Наши послы тоже отправили своих людей с ответным визитом, чтобы выказать то же почтение, спросить о здоровье посла и поторопить его с приездом, так как близость холодов не допускала промедления. Неопытные в непривычных для [711] китайцев делах, они наметили 10 дней для проведения переговоров и заключения договора. Посол ответил, как всегда, резонно и любезно, что он постарается приехать как можно скорее, если ему не помешают обстоятельства. Последующие дни вплоть до 17 августа (7 августа.) ушли на разного рода связи между обеими делегациями. Местный воевода прислал нашим послам подарки: молочных коров, разных овощей и очень хорошую капусту. Так как наши послы не понимали доверия как принципа международного права, они опасались, что продукты отравлены, и, хотя этого не высказывали, это было видно по всему их поведению. Я взял редиску, попросил соли и начал ее есть, как кушаешь вкусный огурец; тогда один из них, выдав их страх, сказал: «Ну что ж, без обмана»,— и последовал моему примеру. В другой раз воевода прислал много не очень хорошего мяса и сладкого печенья. Послы немедленно послали за нами, и, как только я пришел, я сразу же понял, почему они не принялись за еду. Я сразу же стал пробовать все, чтобы дать им понять, что надо верить в добрые человеческие отношения вместо того, чтобы по глупости всех подозревать. Когда я бесстрашно попробовал все, один из них не выдержал и спросил: «Отец, что, они никогда не отравляют людей?». Таковы были наши сотоварищи в этих важных делах, и читатель должен это хорошо запомнить, чтобы понять, с чем нам пришлось бороться в течение многих месяцев. С одной стороны, мы имели дело с людьми, полными подозрения и ничего не знавшими о внешнем мире, тогда как, с другой, господь бог оказывал нам помощь в большом многообещающем деле.

21. Письмо китайской делегации русскому послу с целью поторопить его. Русский посол в свою очередь выражает удивление по поводу того, что для мирных переговоров китайцы привели такую большую армию и что они расположились так близко к городу. Китайцы оправдывают свои действия. Русские требуют убрать часть китайских судов, стоящих слишком близко к городу. Прибытие русского посла. Посланцы из китайского и русского лагерей обмениваются визитами

Все эти дни нашим послам казалось, что московский посол медлит с приездом, и поэтому они написали ему письмо с просьбой поторопиться по вышеуказанным причинам. На это письмо они получили очень прямой ответ. Он выразил удивление по поводу того, что китайская делегация прибыла на мирные переговоры с таким большим числом людей, что они так близко подошли к городу и этим нарушили законы международного права и что им обязательно следовало бы несколько отойти. На это китайские послы ответили не письменно, а устно и очень вежливо, как и подобало их пребыванию на чужой территории, что они вынуждены были это сделать, так как поблизости не было ни пастбищ для их животных, ни удобного места для стоянки. Если русский посол сомневается, то он может послать эмиссаров для того, чтобы выбрать более удобное место, и тогда они немедленно перейдут. Получив ответ, московский посол сказал, что он поторопится с приездом и постарается оказать всяческую помощь и удовлетворение китайским послам.

17 августа (7 августа.) московский посол прислал гонцов к нашим послам с просьбой, чтобы некоторые наши суда, на которых были установлены пушки, стоявшие в том месте, где он собирался переправиться на другой берег, ушли оттуда, либо потому, что московский посол не хотел слышать их залпов, либо, что более вероятно, не хотел признать их силу, проходя под их дулами. Поэтому в тот же день суда пришлось оттащить. На следующий день он сообщил, что скоро прибудет. В тот же день начали прибывать рыбачьи плоты, на которых эти многострадальные и тяжело работающие люди путешествуют. На самом деле московский посол прибыл сухопутьем уже несколько дней тому назад, о чем мы догадались по приветственным звукам труб и флейт и другим признакам, которые наши послы не понимали. Московский посол хотел поднять свой престиж промедлением или, быть может, дать щелчок по их высокомерному невежеству. В тот день, а также 19 числа (9 августа.) обе стороны направили друг другу гонцов, но это ни к чему не привело, кроме как к высокопарным словам. Наши послы неоднократно просили, чтобы московский посол прислал им своего латинского переводчика, так как присылаемые москвитянами грубые и некультурные люди только создавали затруднения и беспорядок. Однако москвитяне не пошли на это. Московский посол, без сомнения, ждал, что это сделают наши послы, но и они не пошли на это, так как мы не имели официального статуса или титула переводчиков. Так немало дней было потеряно в этих хаотических путешествиях толмачей и их спутников, пытавшихся установить модус будущей встречи. [712]

22. Соглашение по поводу дислоцирования воинских частей во время встреч послов. Недоверчивость китайцев и их нежелание соблюдать соглашение. Оба иезуита посещают московский лагерь в поисках нового соглашения. Новые уступки, сделанные русскими, не удовлетворяют китайцев

21 августа (11 августа.) после долгих споров обе делегации согласились, что каждую из них будут сопровождать 300 солдат. Далее, на судах, которым будет приказано стоять по реке на том же расстоянии от места встречи, что и город, не должно быть более 500 солдат. 22-го (12 августа.) послы без моего ведома, побуждаемые недоверчивостью и опасениями, нарушили установленные условия относительно дислокации и численности солдат. Все солдаты высадились на берег, как только суда причалили. Я не хотел впутываться в это дело без крайней необходимости. По-видимому, все распоряжения исходили от невежественных людей, переоценивавших свои способности. Они исходили из каких-то неизвестных соображений, может быть, потому, что они не знали мир за пределами Китая, или, может быть, их ввела в заблуждение та путаница, которую внесли примитивные деревенские переводчики. Московский посол запротестовал и тоже нарушил соглашение. Наши послы сообразили, какой ценой им придется расплачиваться за свои действия (мы не протестовали, так как китайские требования были более справедливыми), и просили нас немедленно же поехать к московскому послу, чтобы побудить его пойти на принятые условия. Таким образом, мы отправились к московскому послу, и он учтиво принял нас. Этому послу я отправил письмо из Пекина через его гонца, чтобы подготовить его к условиям, на которые он позже согласился ¹⁷. Надо сказать, что, к его чести, москвитянин понял намерения императора, воля которого была в точности известна мне. Теперь мы побудили его согласиться со всеми деталями предложений наших послов, а именно, что суда подойдут к берегу и солдаты высадятся, но останутся все в одном пункте. Мы вернулись с его ответом. Не знаю, подозрительность ли или недоверчивость овладела нашими послами, но думаю, что это был лишь страх. Они не хотели ни под каким видом переправиться через реку без большого числа людей, хотя казалось, что договоренность уже была достигнута. Московский посол, видя их колебания, непостоянство и подозрительность, решил не уступать. Он заявил, что у него также появляются подозрения, когда ему отказывают в доверии. В ответ на это наши послы, пытаясь оправдаться, сказали, что москвитяне не позволяют китайцам взять нужное число солдат, так как намереваются обмануть их и не заключать мира. Я выступил в качестве врача-исцелителя и объяснил, что надо доверять москвитянам и что для них спор о численности солдат был вопросом чести, а не стратегической хитростью.