Философия. Учеб. пособие_2009
.pdfдуха, посредством которой простому наличному бытию придается определенное «значение», своеобразное «идеальное содержание».
Человеческое бытие протекает в символических формах. Человек ищет универсальные способы осуществления бытия, их внутренней организации. Это система символов, кумулятивное порождение разума, это порядок, который задается людьми в вещах и ситуациях, как их внутренний закон, как скрытая суть между ними и человеком. Концептуально порядок отождествляется с «пустыми» структурами, которые могут быть абстрагированы от множества культурных явлений и, таким образом, стать основанием для отнесения их к определенному классу или форме (например, структуре мифа, сказки, обряда и т. д.).
Социокультурныйопытможеткодироватьсявмимике,жестах,телодвижениях, словах, интонациях. Областями существования такого своеобразного языка являются вербальные и невербальные личностные коммуникации, письменные тексты, сфера эстетических объектов. Процессы порождения символов описываются с помощью категорий кода,трансформации,кодирования,декодирования,вербальной и невербальной знаковых структур и т. д. Так идеи Платона нашли свое воплощение в современном понимании культуры.
Аристотель,являясьученикомПлатона,вомногомспособствовал развитию его идей. В то же время он создал свою, отличную от платоновской, систему метафизических воззрений.
Начнем с того, что Аристотель разделял науки на три типа: 1) теоретические, т. е. те, которые ведут поиск знания ради него самого; 2) практические, которые добиваются знания ради достижения морального совершенствования; 3) продуктивные, цель которых — производство определенных объектов.
По критерию ценности и достоинства выше других стоят науки теоретические,образованныеизметафизики,физики,математики.Что такоеметафизикадляАристотеля?Онупотреблялвыражение«первая философия» и «теология» в отличие от «второй философии». «Первая философия» — это наука о реальности-по-ту-сторону-физической. Собственно аристотелевский смысл этого понятия означает любую попытку человеческой мысли выйти за пределы эмпирического мира, чтобы достигнуть метаэмпирической реальности. Аристотель дает четыре определения метафизике: а) исследование причин, высших
– 61 –
начал; б) познание «бытия», поскольку оно бытие; в) знание о субстанции; г) знание о Боге и сверхчувственной субстанции.
Аристотель дает разметку силовых линий, по которым развивалась вся предыдущая спекулятивная мысль от Фалеса до Платона, при этом объединяет их с блеском и виртуозностью в мощный синтез. Эти четыре определения метафизики находятся в гармонии не только с предшествующей традицией, но и между собой. Действительно, тот, кто ищет причины и первопринципы необходимости, непременно должен встретить Бога, ибо он есть первоначало по преимуществу. Задаться же вопросом — что есть бытие — значит, оказаться перед проблемой: существует ли только чувственно воспринимаемое бытие или мы должны предполагать также сверхчувственное, божественное?
Вопрос о природе субстанции включает в себя и проблему, какие типы субстанции существуют. Встречный характер этих дефиниций очевиден. Но вот вопрос: зачем нужна метафизика?
«Метафизика — наиболее возвышенная из наук» — говорит Аристотель, потому, что она не связана с материальными нуждами, непреследуетэмпирическиеилипрактическиецели.Другиеженауки подчинены этим целям, а потому ни одна из них не имеет самостоятельной ценности и значения. Они лишь оправданы теми эффектами, к которым ведут. Метафизика имеет сама в себе свое тело, и потому эта наука в высшей степени свободна, ибо она самоценна. Все это значит, что метафизика, не связанная с материальными запросами, все же отвечает на запросы духовные, т. е. такие, которые проявляются, когда удовлетворены физические потребности. Это чистая жажда знания, страсть к истине, удерживающая ото лжи. Это радикальная необходимость ответствования на вопрос «почему», и особенным образом, на «последнее почему». Поэтому Аристотель заключает: «Все прочие науки более необходимы людям, но ни одна из них не превзойдет эту».
Аристотель выделяет четыре первопричины: 1) формальная; 2) материальная; 3) действующая; 4) финальная. Первые две — форма (сущность) и материя — образуют все вещи. Причина, по Аристотелю, — это условие и основание. Материя и форма суть достаточные условия для объяснения реальности, если ее рассматривать статически. С этой точки зрения, человек есть его материя (мясо, кости) и его форма (душа). Но если его рассматривать с точки зрения становления, динамически, то мы спросим: «Как он родился?», «Кто его родил?»,
– 62 –
«Почему он развивается и растет?». Для ответов необходимо ввести еще две причины: двигательную (т. е. родители) и финальную, т. е. цель, в направлении которой развивается человек.
Далее Аристотель дает второе определение метафизики, которая рассматривает бытие как таковое. В этом метафизика не совпадает ни с одной из частных наук: ведь ни одна из них не знает бытия в его универсальности, каждая изучает лишь части целого. Метафизика идет к первопричинам бытия, к такому «почему», которое дает основание реальности в его целостности.
Что же такое бытие? Парменид и элеаты понимали бытие как единое в его однозначности и унитарности. Платон ввел понятие «небытия», как отличного, что позволяет оправдать множественность. Но он не вводит в сферу бытия чувственный мир, называя его промежуточным (может быть и может не быть).
Для Аристотеля бытие имеет не один, а много смыслов. Все, что не есть чистое ничто, по праву входит в сферу бытия — как чувственное,такиумопостигаемое.Номножественностьсмысловбытия не ведет к чистой одноименности, так как каждый из них соотносится с субстанцией. Ведь бытие есть либо субстанция, либо ее аффект, либо активность субстанции. Аристотель ищет некую схему, которая собрала бы все возможные смыслы бытия: 1) бытие как категория (бытие в себе); 2) бытие как акт и потенция; 3) бытие как акциденция;
4)бытие как истина (небытие как ложь).
1.Бытие как категория. Сюда входит главная группа значений (высшиеродыбытия):субстанцияилисущность,качество,количество, отношение, действие, страдание, место, время, иметь, покоиться.
2.Бытие как акт и потенция. Они изначальны, их нельзя определитьодночерездругое,нотолькочерезсвязьмеждусобой.Например, громадная разница между слепым и тем, кто закрыл глаза. Первый — фатально незрячий, второй — имеет эту способность, но в потенции. Или другой пример: зерно является урожаем в потенции.
3.Бытие как акциденция. Это бытие случайное, непредвиденное, т. е. это тип бытия, который не связан с другим бытием существенным образом (случайность, что я сижу).
4.Бытие как истина. Принадлежность собственно к человеческому интеллекту, рассматривающему вещи как соответствующие реальности, либо несоответствующие ей. Ложь имеет место тогда, когда
–63 –
разум соединяет с реальностью несоединимое, а разъединяет то, что не подлежит разобщению. Этот тип изучает логика.
Первые две группы бытия образуют предмет метафизики; в особенности это касается проблемы субстанции. На этом этапе возникают вопросы: что такое бытие и какова субстанция. Их можно назвать вечными вопросами метафизики.
Остановимся подробнее на проблематике субстанции. Теория субстанции включает в себя две главные проблемы: 1) Какие субстанции существуют? Только ли чувственно воспринимаемые? 2) Что такоесубстанция?Методологическиудобнееначатьсовтороговопроса. Субстанция вообще, как полагали натуралисты, состоит из материальных элементов. Платоники считали, что она заключается в форме. Здравый смысл видит ее в индивиде или в чем-то конкретном.
Кто прав? По Аристотелю — все и никто: каждый из ответов, взятый по отдельности, частичен, и только вместе они дают истину.
1.Материя — начало, образующее чувственно воспринимаемую реальность, в этом смысле она — «субстрат формы» (дерево — субстрат формы дома, глина — субстрат формы чаши и т. д.). Теряя материю, мы теряем весь чувственный мир. Но материя сама по себе
—это недетерминированная потенциальность. Стать чем-то определенным и актуализироваться она может, лишь приняв форму.
2.Форма,посколькуонаопределяет,актуализирует,реализуетматерию, образует то, что есть ее сущность, а потому субстанция в полном смысле слова — внутренне присущая самой вещи форма.
3.Композиция, синтез материи и формы — есть субстанциональность, объединяющая начало материальное и формальное.
Итак, бытие в наиболее точном значении — это субстанция. В несобственном значении — материя.
Материя — это «потенциальность» в значении способности принять форму (бронза — потенция статуи). Форма выступает как актуализация этой способности. Соединение материи и формы есть акт. Все материальные вещи более или менее потенциальны. Все же нематериальные — суть чистые формы. Душа, поскольку она есть сущность или форма тела, это «энтелехия» (реализация, совершенность тела). Бог — это чистая «энтелехия».
Зданиеаристотелевскойметафизикизавершаетпонятиесверхчувственной субстанции. Субстанция есть первая реальность, все прочие модусы реальности зависят от нее. Аристотель отталкивается в своих
–64 –
размышлениях от субстанции времени и движения. Время не сотворено и не прейдет. Ясно, что протекание во времени предполагает наличие моментов: «сначала», «потом». Но само время как условие этих моментов вечно.
Время детерминирует движение, следовательно, вечность первого постулирует вечность второго. Благодаря какому условию существует вечность времени и движения? Благодаря наличию Первоначала. Оно должно быть: вечным, неподвижным, ибо лишь неподвижное может быть «абсолютной причиной» подвижного. Все, что подвижно, движется чем-то иным (например, камень — от удара палкой, палка
— от движения руки и т. д.). Значит, для объяснения любого движения мы должны прийти к началу, которое само по себе абсолютно неподвижно, и только поэтому дает движение всему универсуму. В противном случае мы имеем движение в бесконечности, что немыслимо. Первоначало должно быть совсем лишено потенциальности, быть только чистым актом. Ибо то, что имеет потенцию, может и не быть в акте. Поэтому вечное движение небес предполагает как условие чистый акт. Все это есть «неподвижный двигатель», т. е. сверхчувственная субстанция, которую мы и искали.
Каким же образом Перводвигатель приводит все в движение, сам оставаясь неподвижным? Аристотель иллюстрирует это на примере так называемых объектов желания и понимания. Объектом большинства наших желаний бывает нечто красивое и доброе; оно привлекает и притягивает желания без какого-либо усилия и движения.
Вечный двигатель выступает не как действующая причина (по типу той, что ведет скульптора, работающего с мрамором), но как «Causa finalis», т. е. целевая причина (Бог притягивает, двигая к совершенству).
Мир не имеет начала, момента, когда был хаос (или не-космос). В противном случае это противоречило бы положению о превосходстве акта над потенцией: ведь тогда сначала должен был быть хаос, т. е. потенция, а уже затем мир, т. е. акт. Однако, по Аристотелю, это абсурдно: ведь если бог вечен, то он извечно притягивал и обустраивал универсум как объект своей любви. А значит, мир всегда был таким,каковонесть.Аристотелькритикуеттеориюидей,показывая,что, если идеи трансцендентны, отделены от мира вещей, то они не могут бытьнипричинойихсуществования,ниоснованиемдляихпонимания
ипостижения. Чтобы избежать такой участи, формы были возвраще-
–65 –
ны в чувственный мир как внутренне ему присущие. Теория синтеза материи и формы была предложена Аристотелем как альтернативная Платону. Однако он и не думал отрицать реальность сверхчувственного, он лишь не соглашался с ее платоновской трактовкой. Идеи, формы делаются лишь умопостигаемым обрамлением чувственного. Это был безусловный прогресс. И, тем не менее, Аристотель в полемическом задоре чрезмерно развел умопостигаемые формы и чистый разум, или чистый интеллект. Лишь через несколько столетий станет возможным синтезировать аристотелевскую позицию с платоновской, чтобы получить «ноэтический космос», — мир Идей, присутствующий в мысли бога.
Прошло достаточно много времени, и были созданы так называемые классические формы метафизики. Их возникновение связано с именами Г. Лейбница, И. Фихте, Ф. Шеллинга, И. Канта, Г. Гегеля. В нашем учебном пособии мы остановимся на рассмотрении метафизикипредставителянемецкойклассическойфилософииИ.Канта.Она достаточно сложна, интересна, более того, ее содержание и смысл остаются неисчерпаемыми.
Свои метафизические взгляды И. Кант излагает в работе «Критика чистого разума», которая была опубликована в 1781 г. Со времени ее появления, не было ни одного значительного философа, который бы не обратился к изучению этой работы. И почти каждая эпоха «читает» «Критику чистого разума» по-своему, видит в этой работе что-то новое и интересное для себя. Эта работа занимала не только философов, но и ученых, художников, писателей. На «Критику чистого разума» откликались и откликаются моралисты, политики, люди многих других профессий.
Итак, в чем же суть кантовских взглядов? Среди родовых человеческих способностей есть такая, которую Кант называет познавательной, духовной способностью человека. Он считает, что в философии,
иименно в метафизике, она достигает наивысшего своего выражения
инаиболее явных результатов. Это способность пользоваться понятиями «мир в целом», «природа», «конечность», «бесконечность», «космос», «свобода» и т. д. К ним относятся также понятия, которые входят и фигурируют повседневно в массиве человеческой культуры
— это понятия свободы воли, Бога, бессмертия души.
Кантовское учение о разуме апеллирует к способности человека пользоваться такого рода понятиями и даже создавать их. Спо-
–66 –
собность человека говорить о темах, проблемах, понятиях, которым не соответствуют особыепредметыопыта, — вот что интересует Канта. Совсем не обязательно сосредоточиваться только на религиознотеологических понятиях. Возьмем более привычные, общечеловеческие: «мир» (внешний мир), «природа». Они вплетены в жизнь человека, он ими привычно оперирует. Но благодаря какой особой способности люди научаются их употреблять? Ведь в опыте человек не осваивает мир в целом, он соприкасается только с его малой частью. Для И. Канта совершенно ясно, что способность производить понятия (предельно широкие, поистине глобальные) и пользоваться ими должна быть представлена в различных ипостасях. Она может бытьспособностьювполнеповседневной;итогдачеловекнеочень-то задумывается над тем, как именно довелось ему овладеть подобными понятиями. В других случаях, например, в естествознании, понятие мира или картины мира — «высокий этаж» рассуждения, этаж, по существу, философский. Физика, например, должна сконструировать, создать,опробоватьпонятиемираименнокакфизическойреальности. Это относится, конечно, и к другим наукам. И уже самое абстрактное рассуждение о мире, о природе ведет философия в своих «метафизических», т. е. общемировоззренческих, разделах. Теперь возьмем другое понятие — о человеческом «Я». Мы употребляем слово «я» в повседневной жизни очень часто: всегда, когда говорим о себе. Но для того, чтобы этим понятием оперировать — пусть даже не в полной мере сознательно, — нужно все же обладать какой-то способностью объединять все то, что мы знаем о себе (или что мы чувствуем в себе), в некоторое единство.
Сделаем предварительное заключение. И. Канта интересует особая способность человека — ее он и именует разумом — образовывать понятия о некоторых, выражаясь современным языком, глобальных целостностях, о широкомасштабных единствах многообразного. И он обращается к вопросу: как образуются необозримые единства, совокупности, объединяющие огромное многообразие вещей, процессов, событий, отношений.
И. Кант считает, что есть существенная разница между единствами и целостностями, которые образуются рассудком как синтезирующей, объединяющей способностью, и теми единствами, которые производит разум. Наиболее существенная разница между этими двумя формами для И. Канта состоит в следующем. Когда свои единства,
– 67 –
свои понятия (в данном случае имеются в виду единства, по содержанию уже превосходящие, «возвышающиеся» над опытом — например, общие понятия естествознания) конструирует рассудок, то они могут быть применены исключительно к опыту (по крайней мере, к возможному опыту).
Если же теперь обратиться к понятиям чистой метафизики, то возникает вопрос: правомерно ли предположить, что возможен опыт относительно мира в целом? Можно ли охватить опытом весь мир, весь космос? Ответ один: нельзя. Ни один человек, ни одно поколение, ни даже человечество в целом не охватили, да и не могли охватить своим опытным познанием весь Космос вширь и вглубь. Люди не осуществляли и в принципе не могут осуществить опыт относительно всех многообразных проявлений мира и — одновременно
— относительно мира как такового; такой опыт превышает возможности человека и человечества. Иначе говоря, в опыте мир в целом никому не дан заведомо. Но в то же время мы используем такие понятия, как мир в целом, природа и т. д. Мы о них мыслим, говорим, спорим. Именно разум строит и вводит такие понятия. Наш разум тем самым ставит перед собой некую сверхзадачу, от которой он никогда не сможет отказаться. Он постоянно выходит за пределы опыта, тем более, когда имеет дело с такими целостностями, которые обозначаются словами «бог», «бессмертие души» и т. д. Так, разные религии по-разному рисуют и понимают божество. Но И. Канта в данном случае интересует то общее, что есть между всеми религиями. А именно то, что ни в каком опыте, ни с какой опытной достоверностью бог не может быть дан. Создание таких понятий есть специфическая человеческая деятельность, духовная способность человека. Именно в метафизике она достигает своего наивысшего выражения.
Суть человеческого познания — не тащиться на поводу у природы, а раскрыть творческий, конструктивный характер человеческого познания, мышления. Наше познание лишь отправляется от предметов,формируяприэтомуникальные,неналичныевприродепродукты. В результате получается, что сами предметы в процессе человеческой деятельности вынуждены сообразовываться с человеческим познанием и его результатами. Человек создает царство мысли. И только через эти абстракции, с их помощью он способен осваивать природу.
Здесь заключен единственный способ теоретически обнаружить истоки человеческой свободы, понять человека как свободное суще-
– 68 –
ство. Способность человеческого разума (конструировать понятия) возникает не непосредственно из человеческого опыта, из корней повседневной жизни, а через посредство уже довольно развитой человеческой культуры, человеческой способности производить общее и работать с ним. Далее происходит движение от общего к всеобщему. Это своего рода парадигмы культуры, формы, с помощью которых человек упорядочивает действительность.
2. Неклассическая метафизика
Идеи И. Канта оказали достаточно сильное влияние на философию ХХ века, в частности, на метафизику. Все формы метафизики, возникшие в философии ХХ века, охватить в рамках учебного пособия невозможно. Поэтому мы остановимся на одной из форм, достаточно влиятельной и для современной философии. Речь пойдет о феноменологии Э. Гуссерля. Термин «феноменология» происходит от понятия «феномен», что на философском языке означает «предметный мир человека». За ним скрыт мир ноуменов (мир идей, «чистых сущностей»). В устремленности философского знания к глубинным основам всякого бытия, к некоему первоначалу можно ощутить связь с философией Платона. Хотя, как мы увидим, феноменология не тольконесовпадаетсплатоновскимипредставлениямиомироздании,нои во многом им противостоит. Феноменологическое течение практически невозможно вырвать из контекста всей европейской философской традиции и современной философской мысли. Поэтому ее невозможно определить в качестве отдельного философского течения. Скорее ее можно трактовать как метод, подход.
Основоположник феноменологической философской школы ХХ века Э. Гуссерль считал, что исследовать науку в историческом развитии ее методологических установок нужно для того, чтобы понять человека. В сфере его внимания — вопрос о состоянии духовной культуры современного общества. Что же случилось с европейским человеком? Почему шиллеровско-бетховенская «Ода к радости» воспринимается, по Э. Гуссерлю, с «болезненным чувством»? Достигнув впечатляющего успеха в создании и совершенствовании самостоятельных естественных наук, целостное теоретическое мышление распалось; даже в философии оно приняло облик отчужденных друг от друга философских систем. По мере того, как естествоиспытатели
– 69 –
превращаются в «нефилософских ремесленников», дискредитируется как идеал универсальной философии, так и всякой философии вообще. В итоге философия становится «проблемой для самой себя», а философ поднимает вопрос, возможна ли метафизика как таковая?
Такая постановка вопроса «рикошетом» затрагивает и позитивные, «фактичные» науки, с их наивным философским основанием — верой в то, что они исследуют сущее. Э. Гуссерль пишет, что «скепсис в отношении возможности некоей метафизики, разрушение веры в универсальную философию как руководительницу нового человека говорит именно о разрушении веры в «разум». Исчезает чувство уверенности, что знание дает истину, что оно выражает само сущее где бы то ни было, включая и самого человека. Главной проблемой философии Нового времени становится борьба со всеразрушающим скепсисом. И это борьба за философию, за разум, за самого человека, за «истину его бытия». Отсюда стремление нововременных философов восстановить философское знание без его наивного, некритического понятия, преодолеть оружием радикального сомнения скептическое безверие. Поэтому вся философия Нового времени в главном своем течении — попытки самопонимания, а ее история — это история борьбы за «смысл человека».
Учитывая преемственность в развитии европейского человечества, история философии от Р. Декарта до наших дней представляется ключом к пониманию современности. Э. Гуссерль считает, что в духовномбытиичеловекаевропейскойкультурыборютсясциентистские философии, которые точнее назвать не-философиями, и действительные, «живые» философии. «Живая» философия — это возрождающаяся метафизика, универсальная философия, самораскрывающийся разум самого человека.
Если человек — разумное существо, то сущность человеческого начала—эторазумность.Следовательно,человеклишьпостолькуче- ловек, поскольку он стремится постигнуть собственную разумность. В итоге вся история выступает как самоосуществление разума. Попытку рационализма XVIII века обосновать положительный ответ на этот вопрос Э. Гуссерль характеризует, однако, как «наивность», поскольку «настоящий» смысл рационализма остался для XVIII века скрытым, а прошлые успехи рационализма были оплачены распространением иррационализма. Для философа выбор один: унаследовав рационалистическую установку прежней философии, попытаться
– 70 –