Археологическая типология

динат. Методика выделения их должна и может быть обоснованной, последовательной и единой для всей совокупности.

4. Роль контура в восприятии предмета. В археологии известно множество построенных так систем описания артефактов. В класси¬ ческой работе Шеппард с описанием керамики [Sheppard 1957] и в работе Анати об облике кинжалов на статуях и наскальных изображениях [Ana¬ ti 1972] к описанию форм артефактов применен тот же метод. Сюда же можно отнести большое количество работ, где археологи его исполь¬ зуют, хоть и не говорят прямо о «принципе контурности» в описании.

ческую ценность, а опирается на какие-то более глубокие законо¬ мерности в культуре и человеке.

Психологи — специалисты по проблемам зрительного восприятия и мы¬ шления человека показали, что именно такой способ описания форм предметов наиболее соответствует механизмам работы человеческого мозга вообще. Именно «контур представляет собой наиболее инфор¬

ся выделение его контура с помощью пространственного дифференциро¬ вания точек световой интенсивности методом сканирования по градиенту» [Грановская и др. 1981: 162]. Безусловно, дело здесь не только в спе¬ цифике человеческого восприятия, а в том, что в процессе эволюции система «глаз — мозг» человека адаптирована к выделению наиболее существенных, информативных частей объектов, каковыми и являются контуры.

Если форма предмета в сущности выражается его контуром — а в на¬ шем случае и вообще сводится к нему, — то контур в свою очередь аппроксимируется соединением некоторых существенных точек прямыми. При этом «основной смысл контура сохраняется» [Грановская 1974: 30], а формируемая таким образом модель-описание артефакта становится существенно проще и контрастнее. Для любого контура такие «существенные точки» — это точки изгиба. Соединение их пря¬ мыми разбивает контуры на элементарные геометрические фигуры. Каж¬ дая вещь, таким образом, описывается трояко: а) списком таких фи¬ гур, б) определенным их сочетанием и порядком, в) размерами и пропор¬ циями их. При такой постановке вопроса оказывается методически не¬ верной широко распространенная в археологии традиция сначала устанавливать список существенных признаков, а затем уже заниматься группировкой их носителей — артефактов. Описание, группировка и на¬ зывание групп оказываются неразрывно связанными в единый процесс формирования понятийной системы.

5. Мерономия «кинжала». Реальна ли возможность методически пра¬ вильно выделить эти точки перегиба на контурах кинжалов (или на их изображениях) ? Для ответа на вопрос был проведен экспери¬ мент, при котором 20 человек получили наборы контурных рисунков катакомбных кинжалов (в каждом наборе — рисунки 10 разных по слож¬ ности и форме кинжалов) с заданием разбить предложенные контуры на элементарные геометрические фигуры. Число и форма этих фигур не оговаривались, каждый испытуемый работал, не видя другого. Ре¬ зультаты — наборы калек с горизонтальными линиями разбиений — были подобраны соответственно исходной форме рисунков и на световом стекле сведены в 10 рисунков, расположение и густота поперечных

Р и с . 36. Эксперимент по выявлению мерономии «кинжалов».

Р и с . 37. Группирование бронзовых «кинжалов» катакомбного очага метал¬ лообработки. Предварительные результаты.

линий на которых должны были быть ответом на поставленную задачу.

(рис. 36). Таким образом, выделение этих точек и всю методику описания катакомбных кинжалов можно считать в достаточной степени стро¬ гими.

Некоторые поперечные линии пришлось все же отбросить и не ис¬ пользовать в дальнейшей работе, поскольку они слишком дробили рисунки кинжалов. В основном этот беспорядок вносили расклепанные концы черенков. Вероятно, эта расклепка связана с необходимостью утоньшить черенок, чтобы воткнуть его в деревянную рукоятку. Как легко заметить при осмотре находок, форма окончаний черенка не коррелирует

сформой клинков.

Врезультате получена методика описания кинжалов, при которой рисунок каждого конкретного орудия надо разбить на элементарные гео¬ метрические фигуры поперечными линиями (от 1 до 4 в зависимости от сложности формы кинжала) перпендикулярными к вертикальной оси

(линии передачи усилия), а точки пересечения этих линий с конту¬ рами и осью служат для измерения значений признаков.

Врезультате мы получили следующий набор фрагментов:

1)черенок (вытянутый прямоугольник или треугольник);

2)переход от черенка к полотну клинка — «гарда» (трапеция);

3)собственно тело клинка — «полотно» (прямоугольник либо сильно вытянутая трапеция);

4)выделенный переход от полотна к острию (трапеция);

5)острие (треугольник).

Каждый из выделенных фрагментов несет определенную функцию как часть конструкции кинжала, т. е. является не только приемом описания формы, но и деталью орудия. Если в дальнейшем группирова¬ ние (классификация, типология) будет осмыслена как хронологическое разделение, то разнообразие конструкций кинжалов в рамках единой идеи покажет прогресс в дизайнерском творчестве мастеров-метал¬ листов катакомбного промысла.

На данном этапе группирования катакомбных кинжалов оказалось, что все их разнообразие, кажущееся огромным, сводится к 4 группам и может быть описано четырьмя наборами деталей, четырьмя геометри¬ ческими схемами: (А) треугольник + треугольник, (В) треугольник + трапеция + прямоугольник, (С) треугольник + прямоугольник + трапе¬ ция + прямоугольник, (D) треугольник + трапеция + прямоугольник + трапеция + прямоугольник. Если мы сведем эти схемы в таблицу, а описательные (геометрические) термины заменим названиями деталей, то получим типологический ряд, возможно, эволюционный:

Таким образом, полученная схема помогает не только описать много¬ образие форм катакомбных кинжалов, но и делает это в терминах конструкции артефактов и, более того, сводит всю продукцию промысла

вединую систему (рис. 37).

6.Историко-культурный смысл полученного группирования. Только группирование, имеющее культурно-исторический смысл, может считаться законченным. Обретение такого смысла — не только задача следующих за группированием этапов работы археолога, но и обязательная часть собственно группирования. Похоже, что «забегание вперед» оказывается нормой, тогда как последовательность методически чистых этапов работы вряд ли мыслима даже как идеал.

Обратившись к периодизации памятников эпохи средней бронзы Ниж¬ него Дона [Братченко 1976], легко заметить, что общий ход предложен¬ ного группирования действительно имеет хронологический смысл: наибо¬ лее сложные клинки (D = 1 + 2 + 3+ 4 + 5, по терминологии Брат¬ ченко, «с выемками у основания лезвия») принадлежат наиболее поздним памятникам, уже с многоваликовой керамикой. Более простые формы (по намеченной выше схеме, В = 1 + 2 + 5) встречаются на разных этапах или (С = 1 + 2 + 3 + 5) только на предшествующем позднему.

В самом общем виде к такому выводу пришел и Кореневский, исхо¬ дивший из другого принципа группирования [Кореневский 1978: 33—48]. Наиболее сопоставимая с моей группой D группа 2 классификации Кореневского оказывается наиболее поздней (культуры катакомбная, полтавкинская и многоваликовой керамики) и наиболее широко рас¬ пространенной.

Таким образом, полученная дескриптивная схема оказалась груп¬ пированием, имеющим культурно-исторический смысл. Она, безусловно, не является конечным этапом типологии или классифицирования, по¬ скольку описывает хоть и всю совокупность кинжалов, но явно слишком упрощенно. В каждой из полученных четырех групп оказывается значи¬ тельное число достаточно легко читаемых подгрупп, различающихся пропорциями и размерами деталей. И, несмотря на то, что данная схема (4 группы на 1/2 тысячелетия), говоря условно, вдвое более дробна, нежели классификация Кореневского (4 группы на целое тыся¬ челетие), это только первый этап типологической обработки катакомбных кинжалов, который должен быть продолжен на основе анализа конкрет¬ ных значений указанных признаков. Упомянутая нечеткость форм клинков приводит к значительным техническим трудностям в процессе дальней¬ шего группирования. Задача не может быть решена без машинной обработки и будет рассмотрена отдельно [предварительное сообщение см. Бианки, Дождев 1979].

Кроме того, не выполнено весьма правдоподобное предположение о соответствии полученных групп распространению археологических куль¬ тур столь большого региона, как причерноморские и предкавказские степи и предгорья. Это также приводит к необходимости дальнейшего дробления.

7. Методические выводы. Проделанный анализ классификационного этапа исследования показывает, как кажется, важность и эвристичность этого этапа. Он также может быть разработан методически.

Идея о неограниченности пригодных для археологической типологии признаков представляется верной только на самом верхнем уровне ис¬ следования — реально выбор ограничен и исходно, а по мере анализа и еще уменьшается. Предклассификационный анализ предмета исследо¬ вания можно рассматривать как последовательное и обосновываемое

упрощение и структурирование списка признаков, сведение его до некото¬ рого минимума.

Ограничение выбора признаков, безусловно, зависит от информацион¬ ного богатства данной категории артефактов. Вычурный индонезийский ирис сложнее катакомбного «кинжала», а панафинейская амфора — про¬

в принципе единые для всего человечества, экономны и также позво¬ ляют отбросить ряд признаков. В общем случае, вероятно, необходимо выбирать культурно-значимое из значимого физиологически. В рассмот¬ ренном примере «культурный» и «физиологический» подходы совпали.

Типологизацию можно понимать как самообучение исследователя распознаванию образов остатков древней культуры, руководимое нашим знанием обо всем контексте изучаемой эпохи и культуры.

Б. Этюд об акинаках (А. Ю. Алексеев)

1. Материал и задача: С VII в. до н. э. в евразийских степях получили распространение мечи-акинаки, ставшие вскоре (с некоторыми модификациями) традиционным оружием многих народов. Акинак — слово, вероятно, западноиранского происхождения [Литвинский 1968: 84]. Оно употреблялось античными авторами как по отношению к пер¬ сидскому мечу (Геродот VII, 54), так и по отношению к оружию других ираноязычных народов — бактрийцев, согдийцев, каспиев [Литвинский и Пьянков 1966], а также и скифов (Геродот IV, 62, 70). Во всех русских переводах «Истории» Геродота вместо точного «акинак» (в ру¬ кописи άχίυάχης) употреблен термин «меч», что, по-видимому, явилось одной из причин отказа некоторых исследователей [Черненко 1979: 90] от перенесения названия «акинак» на скифские мечи и кинжалы. В дан¬ ном разделе термины «меч» и «акинак» используются как равнозначные.

Исследователи неоднократно обращались к этой категории, обычно рассматривая ее в комплексах вооружения, характерных для отдельных районов и различных этнических общностей Евразии [Ростовцев 1918; Сокольский 1954; Смирнов 1961; Мелюкова 1964; Литвинский 1968 и др. ]. Известна лишь одна попытка рассмотреть мечи и кинжалы скифской

ипоследующих эпох на широком фоне — историческом, хронологическом

итерриториальном [Ginters 1928].

Основными задачами всех указанных работ были классификация и определение хронологии «скифских», «савроматских», «меотских», «сак¬ ских» и т. п. мечей и кинжалов. Стремление получить четкие и узкие датировки отдельных видов акинаков приводило к чрезвычайно дробному делению каждой из рассматриваемых групп мечей (например, Мелюкова выделила 11 типов мечей и кинжалов).

В настоящее время накоплен достаточный материал, имеются необ¬ ходимые хронологические разработки, позволяющие обратиться к изуче¬ нию акинаков в целом и на всей территории их распространения. Пред¬ стоит исследовать не только функциональные, технологические, кон¬ структивные особенности мечей, говорящие об их военном функциониро¬ вании, но и их знаковую сторону, их символику, поскольку имеются многочисленные данные, свидетельствующие о дополнительном, культо¬ вом использовании акинаков, особенно в скифской культуре.

© А. Ю. Алексеев (стр. 271—280).

О поклонении мечу у скифов, савроматов, аланов писали Эвдокс, Помпоний Мела, Лукиан, Климент Александрийский, Гай Юлий Солин, Арнобий, Эпифаний, Аммиан Марцеллин [Латышев 1906: 123, 276; ВДИ 1948, 1: 303, 308; 1948, 2: 281; 1946, 3: 251; 1948, 3: 245; 1949, 3: 305]. Меч и чаша упоминаются Лукианом как атрибуты обряда побратимства у ски¬ фов (ВДИ 1948, 1: 429). Геродот среди атрибутов того же обряда (стрелы, копье, секира и чаша) первым называет акинак (Геродот IV, 70). Геродот описал жертвоприношение скифскому «Аресу» (IV, 62). О мече-кумире этого божества сказано: «на... холме водружен древний железный меч». Указание на древность может послужить намеком на то, что древний меч заметно отличался от современного Геродоту, и это осознавали его скифские информаторы. Вот еще один аспект знаковой функции меча — хронологическое маркирование.

Классификация Мелюковой, принятая многими исследователями, ос¬ нована на выделении признаков двух групп (форма навершия определяет отдел, форма перекрестья — тип) и восходит к предложенной еще в 20-е годы типологической схеме Городцова [Городцов 1927: 6]. В сходной, но менее отчетливой и строгой форме этот принцип группировки акинаков был использован уже Ростовцевым (Ростовцев 1919а). Идея Ростовцева получила развитие в работе Гинтерса [Ginters 1928], также считавшего форму перекрестий (сердцевидную) неизменной и выделившего несколько видов наверший: овальные, прямые, антеновидные. Мелюковой в равной мере было использовано разнообразие как наверший, так и перекрестий скифских мечей и кинжалов. В целом эта классификация недалеко отошла от аналитической, в своей таксономии она условна. Она объек¬ тивно локализует каждый признак во времени и прекрасно «работает», решая задачу установления даты того или иного отдельного меча, но непригодна для определения группировки вещей, осознававшейся самими варварами, имевшей для них смысл. А для выделения таких групп необ¬ ходимо изучать контексты, в которых вещи оказались [Клейн 1979: 69]. Примером реализации этого принципа и является предлагаемая типо¬ логия акинаков.

Несмотря на распространение акинаков не только у скифов, интер¬ претация полученных групп-типов будет в основном опираться на скиф¬ ский материал, так как, во-первых, скифский меч — это исходная форма акинаков, определившая дальнейшее развитие, а, во-вторых, культовое, ритуальное использование меча именно у скифов наиболее отчетливо засвидетельствовано в источниках.

В работе учтены 256 акинаков, наиболее «читаемых», т. е. обладающих максимальным набором признаков. Основное внимание уделено ранним формам мечей и кинжалов (VII-V вв. до н. э. ). Вся территория их распространения разбита на шесть грубо разграниченных культурно-тер¬ риториальных зон. Критерием для деления явились общие представления об этнокультурной группировке древнего населения. Эти зоны: 1) Цент¬ ральный и Северо-Восточный Казахстан, Средняя Азия, Памир («сак¬ ские» акинаки — 25 экз. ); 2) Поволжье, Приуралье, Левобережье Ниж¬ него Дона («савроматские» акинаки — 45 экз. ); 3) Волго-Камье («анань¬ инские» акинаки — 18 экз. ); 4) Предкавказье, Кавказ, Закавказье, Передняя Азия («кавказско-мидийские» акинаки — 47 экз. ); 5) Север¬ ное Причерноморье («скифские» акинаки — 82 экз. ); 6) Центральная и Юго-Восточная Европа («западные» акинаки — 39 экз. ).

2. Разбивка на элементы. В специальной литературе до сих пор не существует общепринятой терминологии для обозначения деталей акина¬ ков. Не всегда понятно, что подразумевается под такими названиями, как «сердцевидное», «бабочковидное», «почковидное» перекрестье. Поэ-

тому необходимо специально оговорить терминологию, применяемую в на¬ стоящем исследовании, тем более, что в список элементов (табл. 1) здесь включены формы, ранее не выделявшиеся в качестве самостоятель¬ ных.

Сторона, обращенная к клинку, у всех перекрестий в основном оди¬ наковая: две сомкнутые дуговидные выпуклости с угловой выемкой посредине между ними, в которую входит осевая линия клинка. Разли¬ чаются перекрестья по стороне, обращенной к рукояти.

Сердцевидным перекрестьем (№ 38) называется такое, у которого сторона, обращенная к рукояти, выступает углом с дуговидными образую¬ щими (выпуклыми или вогнутыми), плавно переходящими в полукружия противоположной стороны.

Почковидное перекрестье (№№ 31—33) — это такое, у которого сто¬ рона, обращенная к рукояти, не угловатая, а округлая.

Восьмеркообразное перекрестье (рассматривается здесь как разно¬ видность почковидного) — такое, у которого со стороны рукояти такая же угловая выемка, как со стороны клинка.

Полупочковидное (№ 34) — такое, у которого сторона, обращенная к рукояти, образована прямой линией.

Псевдосердцевидное (№ 34) — у которого сторона, обращенная к ру¬ кояти, выступает углом, образованным двумя прямыми, а переход их к полукружиям противоположной стороны не плавный, а резкий (пе¬ реломом).

а переход их к полукружиям противоположной стороны резкий.

Остальные формы достаточно четко были определены в классифи¬ кации Мелюковой. Выделение трех разновидностей внутри групп поч¬ ковидных и бабочковидных перекрестий основывается на измерении от¬ ношений сторон четырехугольников, в которые перекрестья вписываются (рис. 38). Все элементы рассматриваются как равноценные, так как их вес не определен.

3.Корреляция. Определим взаимосвязь выделенных элементов, из¬ меряя близость по функции сходства f = s2 / kl, где s — количество случаев совстречаемости на мечах одного элемента с другим, k — коли¬ чество наблюдений первого элемента, l — количество наблюдений второго элемента. Построен граф, демонстрирующий соотношения элементов ме¬ чей, и найдены соответствующие совокупностям этих элементов формы акинаков (рис. 39). Ядра полученных групп дискретны, связь между группами осуществляется за счет небольшого числа признаков. Таким образом, в результате корреляции были определены устойчивые наборы элементов, отражающие качественные отличия различных форм акинаков. Выявленные группы мечей отчасти соответствуют отдельным типам клас¬ сификации Мелюковой и являются эмпирическими. Но не исключено совпадение некоторых из них или всех с «культурными» типами.

4.Включение в культуру. Задача заключается в переходе от эмпири¬ ческих типов к типам культурным. Логически путь должен идти через культурные контексты, которые бы позволили выявить значимость эле¬ ментов-признаков, их важность в разных ситуациях, их смысловую на¬ грузку.

Напрашивается идея проследить позиции акинаков в археологических комплексах. Но в данном случае комплексы трудно использовать, так

Р и с . 38. Признаки акинаков. Граф связей. Показатели сходства: прерывистая ли¬ ния — связи с f = 0, 05 — 0, 2; тонкая линия — с f = 0, 21 — 0, 3; жирная линия — с f = 0, 31 — 0, 45; черная лента — с f св. 0, 45. В кружках — номера признаков, в двойных

кружках — номера типообразующих признаков. Рис . 39. Схема развития перекрестий акинаков.

Р и с . 40. Распределение почковидных и бабочковидных перекрестий по пропорциям (n — количество наблюдений).

как они либо слабо зафиксированы, либо разрушены, либо нерегулярны. Позиция акинаков в погребениях (там, где она известна) оказывается нестандартизированной (справа от погребенного, слева, у черепа, поперек таза, акинак воткнут в стену, находится в тайнике и т. п. ); каких-либо соответствий между формой меча и его положением найти не удается. То же относится и к территориальному распространению мечей и кин¬ жалов.

Но проявления культурного контекста многообразны. Для включения вещей в контекст древней культуры годится все, что позволяет судить о функционировании этих вещей в культуре, о роли тех или иных деталей и особенностей, об их смысле. Конкретные культуры различаются по возможностям, которые они предоставляют в этом плане исследователю.

В частности, занимающая нас эпоха богата изображениями акинаков, а ведь это тоже некий культурный контекст, и весьма интересный. К разработке и оценке образа акинака в сознании древних можно привлечь изображения акинаков на скифских антропоморфных изваяниях [Шульц 1967; 1976; Елагина 1959; Шульц и Навротский 1973; Мелюкова 1964; Марковин и Мунчаев 1964; Бокий 1974; Ильинская 1975 и др. ], на персепольских рельефах (Schmidt 1953; 1957; 1970), на предметах античной торевтики с изображениями варваров, а также данные пись¬ менных источников (прежде всего свидетельство Геродота о культе меча у скифов).

Исследователи раннего железного века отмечают близкие соответ¬ ствия между формами и деталями других предметов культового или престижного значения (топоры — «символы власти») и изображениями этих предметов на стелах [Ильинская 1961: 41—42; Халиков 1977: 179].

Действительно, хотя изображения мечей на скифских изваяниях схе¬ матичны, все же они достаточно ясно передают контур и основные детали акинаков различных видов. Детали, положенные в основу этих изображений, мы вправе в совокупности рассматривать как необходимый набор признаков, имевших решающее значение для узнавания и стало быть составлявших образ меча в сознании их владельцев и создателей. То, что таких деталей воспроизводилось немного и что некоторые под¬ робности оформления оружия не получили отражения, указывает на определенный (сознательный или неосознанный) отбор признаков масте¬ рами, изготовлявшими стелы. На изображениях акинаков подчеркивались наиболее важные с точки зрения древних мастеров признаки, комплект которых (при возможной замене или изъятии отдельных элементов) воспринимался как целое и являлся, собственно, сложившимся обра¬ зом предмета.

Несоответствие между «натуральными» акинаками и воспроизведен¬ ными на стелах, состоящее в исчезновении некоторых деталей на извая¬ ниях, свидетельствует о том, что эти детали были дополнительными, что они должны были усиливать восприятие и создавать информацион¬ ную избыточность, необходимую для надежного воздействия в натуре; в изображениях без нее можно было обойтись. Например, в изображениях на изваяниях у мечей с антеновидными навершиями ни в одном случае не прорисованы кружки в основании навершия, передающие форму глаза. Между тем этот элемент часто встречается на железных акинаках, где, по-видимому, играл роль дополнительного в сочетании с антеновид¬ ными навершиями, имеющими форму птичьего когтя или клюва. Анализ деталей воспроизведенных акинаков позволяет выделить ряд ведущих, «типообразующих» признаков (с точки зрения не современного иссле¬ дователя, но древнего мастера и владельца меча), произвести их своеоб¬ разное «взвешивание». Такими типообразующими признаками являются: 1, 2, 8, 10, 11, 19, 20, 25, 32, 34, 35, 37, 47, 48, 54. Дополнительно

в этот список может быть включен признак 53 — наличие золота в оформ¬ лении рукояти, имевший, несомненно, престижный характер.

Те сочетания элементов на графе, которые выделены и очерчены этими признаками, могут рассматриваться как имеющие определенное культурное содержание, т. е. как «культурные» типы. Вот их перечень (рис. 40).

1. Акинаки с почковидными (и полупочковидными) перекрестьями, прямым или антеновидным навершием, гладкой прямой или двухвали¬ ковой рукоятью, клинком, суживающимся в последней трети (реже треу¬ гольным), — I отд., 1 тип; II отд., 1 тип, по классификации Мелюковой. Почковидных перекрестий много — 35 % всех перекрестий, вместе с по¬ лупочковидными — 47 %. На изображениях также подавляющее боль¬ шинство всех акинаков имеет почковидное перекрестье.

2. Мечи, основу которых составляет широкое бабочковидное пере¬ крестье (3). На некоторых экземплярах рукоять и ножны украшены золотыми обкладками с изображениями — частично входят в I отд., 2 тип, по Мелюковой.

3. Мечи с овальным (круглым) плоским навершием, овальной или прямой рукоятью, ложнотреугольным перекрестьем, треугольным клин¬ ком, наличием золота в оформлении — I отд., 3 тип, по Мелюковой.

4.Мечи и кинжалы со сплошным антеновидным навершием, рукоятью

срифлением, узким бабочковидным перекрестьем, треугольным клин¬ ком — II отд., I подотд., 2 тип.

В самостоятельную группу на графе выделились признаки-элементы, которым соответствуют акинаки: 1) с сердцевидным, 2) реже — с сегмен¬ товидным перекрестьем (рис. 41). Последние имеют локальное распро¬ странение. Связаны эти две разновидности материалом, из которого из¬ готовлялись, — они бронзовые или биметаллические. Наиболее инте¬ ресны акинаки с сердцевидным перекрестьем. В бронзовом варианте они немногочисленны, но распространены на широкой территории (1, 2, 4, 5, зоны). Учитывая материал, из которого мечи этого вида изготовлялись, мы вправе считать их в целом наиболее ранними (VII—VI вв. до н. э. ), хотя на железных мечах сердцевидные перекрестья встречаются и позд¬ нее — в V в. до н. э. Эта разновидность тесно связана с мечами, имеющими почковидные перекрестья, и может рассматриваться как ис¬ ходная форма для последних.

В данном случае типами оказались дискретные совокупности приз¬ наков, слабо связанные между собой.

5. Семантика и эволюция перекрестья. 1 тип. Уже высказывались предположения, что некоторые конструктивные элементы мечей приобрели свою форму не случайно. Исследуя антеновидные навершия, Мерперт трактовал их как имитацию когтей хищной птицы. Этот мотив он связывал с колюще-режущей функцией акинаков — «удар меча подобен удару орлиного когтя» [Мерперт 1948: 78]. Граков отмечал, что рукояти укра¬ шались изображениями когтей, а также орлиных голов [Граков 1947: 79— 80]. Навершия акинаков, где волюты трактовались в виде птичьих голов, выделял еще Ростовцев [Ростовцев 1918а: 57]. Но никто из археологов не рассматривал с точки зрения семантики перекрестья акинаков, форма которых не могла быть вызвана исключительно требованиями функцио¬ нального или конструктивного характера. Между тем надо объяснить

Если рассматривать почковидное (а также восьмеркообразное и серд¬ цевидное) перекрестье в композиции с клинком акинака, то контур этого сочетания очень точно соответствует скифской схеме изображения