из электронной библиотеки / 403191201388836.pdf
.pdfОдна из самых пышных церемоний совершалась в столице инков Куско в Храме Солнца. Участники обряда наблюдали за восходом солнца. А затем весь день проводили в торжественных шествиях с музыкой и танцами. Кульминация праздника – момент, когда жрец, держа в руках блестящее золотое зеркало, направлял солнечные лучи на кусок ткани и она вспыхивала. Горящая ткань – символ могущества Солнца. Солнце пытались поймать в силки, для чего натягивали сеть от одного храма до другого. Или – играли «в веревочку» (символ веревки – связь земли и неба), чтобы поймать солнце.
Инки раз в четыре года, а также во время тяжелых бедствий совершали ритуал капак хуча, Великое жертвоприношение. Для этого по всей стране отыскивали очень красивых детей лет десяти. Их посвящали Солнцу, либо замуровывая в гробницу, либо помещая в могилу живыми в состоянии наркотического транса. Эти дети, принесенные в жертву, становились божествами. Во время жертвоприношения все собравшиеся в горном святилище, ориентированном на точку восхода солнца, совершали возлияние воды, дарили жертвам богатые подарки в виде украшений.
В городе инков Мачу-Пикчу существовал храм, в котором была каменная колонна под названием Интихуатана – Мишень Солнца. В самый длинный день года инки совершали обряд Инти Рэйми, во время которого жрец символически привязывал солнце к колонне, что означало, что солнце всегда возвращается на землю инков.
Ацтеки, предки мексиканцев, видели в солнце источник жизненной силы, поэтому они называли его «Ипалнемохуани» – «Тот, благодаря кому живут люди». Но если солнце дарует жизнь миру, то взамен оно должно получать жизнь и от него. А так как вместилищем и символом жизни является сердце, то для того, чтобы поддержать силу солнца, ему в жертву приносились кровоточащие сердца людей и животных. Эти жертвы носили магический характер и имели своей целью не столько умилостивить солнце, сколько физически обновить запас его тепла, света и движения. На праздниках, посвященном богу огня, ацтеки устраивали соревнования, причем побежденные приносились в жертву богу.
Во время праздника ацтеков Тоцкатль «богу богов» Тецкатлипоку в жертву приносили юношу, которому в течение всего года воздавали божеские почести, так как он весь год олицетворял Тецкатлипоку. Праздник этот приходился на 23 апреля. На роль бога выбирали самого красивого юношу, не имеющего никаких изьянов. Год он жил в почете и уважении, а потом ему вырывали сердце, которое приносили в жертву солнцу ( см. Фрезер Дж. с. 287).
Индейцы сиу в день летнего солнцестояния в центре стоянки сажали тополь, а вокруг него сооружали ограду из жердей. Затем, двигаясь вокруг сооружения, исполняли танец Солнца, который продолжался четыре дня.
Японские мистерии кагура – камиасоби, что означает «игры богов», также были посвящены солнечному божеству. Камиасоби восходят к древнему магическому ритуалу солнечного культа, а само название говорит о том, что первое представление было дано самими богами. Кагура совершается ночью. В сумерках торжественная процессия направляется к месту, где будет проходить представление, еѐ сопровождают музыканты, играющие на барабанах и флейтах. Считалось, что с помощью музыки происходит очищение места, где будет происходить представление. Кагура продолжаются всю ночь. Одними из главных их участников являются демоны, исполняющие дикую пляску. На лицах исполнителей – маски. Именно маска, как считал М. Бахтин, является воплощением игрового начала жизни. Маски, отблески огня, падающие на исполнителей в темноте, их неутомимые прыжки, вращения и акробатические трюки создают впечатляющую картину таинства кагура.
В народной культуре огонь в виде костра или факелов соотносился с небесным огнем – солнцем. Огонь воспринимался творящим урожаи и способствующим изобилию божеством. Вот почему так почитался и домашний очаг. Огонь соотносится с родовыми и
семейными ценностями, позже – государственными. Огонь – стихия власти, превосходства, победы, величия и торжества. Поэтому он так широко используется до сих пор во многих праздниках и обрядах.
2.3. ДРЕВНИЕ ПРАЗДНИКИ СЛАВЯН
Несмотря на то, что христианство на Руси существует более тысячи лет, в недрах народной памяти сохранилось множество языческих представлений. Древние корни прежних верований продолжают существовать как в суевериях, так и в праздничных представлениях нашего народа. Это говорит о том, что эти представления существовали продолжительное время, раз смогли так сильно впечататься в генетическую память народа.
Согласно славянской мифологии, место пребывания языческих божеств – небо во всей космической красоте и неисчерпаемости. Оно – обитель Солнца, Луны, мириадов звезд, утренней и вечерней зари, северного сияния, падающих метеоров, радуги, молнии и грома, ветра, облаков и туч, низвергающих дождь, снег, град. На протяжении веков небесное величие внушало славянским племенам восхищение, трепет, страх и становилось объектом почитания и религиозного поклонения.
Известно, что славяне поклонялись природе, обоготворяя еѐ жизненные силы. Главное проявление этих жизненных сил основано на законе вечного возрождения и плодотворности, поэтому этот закон стал главным предметом религиозных верований древних славян, лег в основу всех праздников и обрядов.
Введение христианства на Руси не полностью подорвало прежние многотысячелетние верования, но за тысячу лет, естественно, уничтожило многие духовные и материальные памятники языческой старины. Восстановление их происходит путем комплексной реконструкции, аналогий с родственными культурами, а также опираясь на скупые свидетельства некоторых письменных источников.
В рукописном служебнике с требником (сборники церковных служб) XVI века содержится вопрос, который духовник должен был задавать на исповеди: «Кланялся чему от твари: солнцу, или звездам, или месяцу, или заре?» Приведенные слова исповедника свидетельствуют о том, что и в эпоху Ивана Грозного, когда православие существовало уже шесть веков, наши предки упорно поклонялись Солнцу, Месяцу, Звездам и Заре.
Спустя некоторое время, уже в пору правления романовской династии, в челобитной, поданной царю Алексею Михайловичу, сообщалось: «…Сходятся многие люди мужского и женского пола позором, и в ночи чародействуют, солнечного восхода, первого дни луны смотрят, и в громовое громление на реках и озерах купаются, чают себе от того здоровья, и прочие всякие бесчинства делают». Это говорит о том, что и в XVII веке сохранялись рецидивы языческого поклонения Солнцу и Луне, а также богугромовержцу, коим на Руси считался Перун. Ответом на этот донос стал знаменитый указ царя Алексея Михайловича 1648 года, установивший наказание и за волхование и чародейство, и за «пение на улицах и полях богомерзких и скверных песен», под которыми подразумевались древние языческие праздники. Следом за этим указом последовали жесточайшие репрессии, практически покончившие с обрядовым скоморошеством на Руси.
Однако многие столетия на Руси существовало т.н. двоеверие, и уже крещеные люди поклонялись природным божествам.
Гигантское естественное театральное действо, ежедневно и ежечасно разыгрываемое Матерью-природой на небесах, имело у славян своих героев, наделенных особыми чертами характера и собственными именами. Небо почиталось как всеобъемлющий Бог, охватывающий своим могуществом все живое и неживое.
Русский человек во время отправления обрядов стремился как бы раствориться во вселенской стихии, уподобляясь небесным явлениям и обретая их силу. «Облакаюся в облак свете и попояшуся светлою зарею, обтычуся частыми звездами, украшаю себя от
какова цвету, дай же мне, Господи, красоту светлого солнца, зрение от облака-света, очи от быстра реки; дай же мне, Господи, силу от сильных то грозу, от грозныя тучи страх, от страшного грома храбрость, от буйного ветра быстрость» – подлинный заговор, записанный в XVIII веке во время допроса.
В славянской мифологии небо как выражение космической полноты и безбрежности олицетворял бог Сварог. Он – отец Солнца и олицетворяющего его Дажьбога. Сварог – не только бог Неба, но и властелин огня. Он научил людей ковать оружие (до той поры бились камнями и палицами), установил цивилизованные моральноправовые нормы, в частности, моногамию в браке. Именно Сварог считался покровителем скоморохов, которые на Руси были младшими помощниками языческих волхвов.
По мнению древних славян, человеческая жизнь с момента рождения зависела от того, что написано в «небесно-звездной книге». Отсюда – выражение «родиться под счастливой звездой». В старинных свадебных обрядах пелось: «звезды ясные, сойдите в чашу брачную». Космическое божество древних славян именовалось Лад (Космос). Во многих песнях, сохранившихся до наших времен, звучит рефрен «Дид-Ладо»:
Считается, что это древнейшее обращение к Верховному владыке Неба и Солнца Деду (Диду) Ладо. Отголоски былых верований о небесно-солнечном деде по имени Лад бытовали среди русских крестьян еще в XIX веке.
Природно-циклические ежегодные изменения – времена года – испокон веков в славянской культуре напрямую связывались с Солнцем. Как правило, у всех народов солнечных божеств было несколько. Точнее, у Солнца было множество лиц. Так, в ведической культуре – 108 сакральных имен Солнца, в древнекитайской – 10. Объясняется это тем, что суточное и годичное поведение Солнца неодинаково. Так, считалось, что у Солнца есть ночной двойник, который светит под землей, когда дневное солнце скрывается за горизонтом. Полная Луна и Месяц – тоже разные светила.
У славян главными Солнцебогами были Дажьбог, Хорс и Ярило (Коло на Севере). Представление о трех Солнцах было настолько стойким и обыденным, что проникло даже в церковную литературу. Так, в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона (середина XI века) говорится о свете Тресолнечного божества, а в одной из богослужебных миней (сборники служб годового цикла) того времени оно именуется
Тресветлым Тресолнцем.
Дажьбог – сын Сварога, поэтому его иногда именовали просто Сварожич. Он – бог Дающий, Дарующий. «Слово о полку Игореве» называет Дажьбожьими внуками всех русских людей:
Хорс – бог сияющего света и блага, (сравните: «хорошо», «хоромы», отсюда же – хоровод, который у болгар так и именуется «хора» – танец, посвященный солнцу, имитирующий солнечный круг).
У славян существовали храмы Солнца, которому поклонялись повсеместно. Так, в книге, изданной в Лондоне в 1562 году, в главе, посвященной народам Руси, есть такие строки: «Жители этих стран поклоняются солнцу или красному лоскуту, подвешенному на шест». Солярная символика пронизывает всю народную культуру: в керамике, в вышивке, в архитектуре, украшениях, одежде присутствуют солнечные знаки. Солнце – непременный герой и участник фольклора. Во многих сказках он – то зять, то есть мужское лицо, то женщина. В XIX веке в Тульской губернии существовало убеждение, что Солнце – женщина.
Женский облик Солнца прослеживается в фольклоре. Загадка: «Что такое: красная девушка в окошко глядит? – Солнце». В древних заклинаниях к дневному Солнцу обращались «Матушка, красное солнце!». В песенном фольклоре сохранилось представление об астрально-космической родословной, неотделимости человека от Вселенной:
Солнце олицетворяло колесо времени – символ вечного возвращения в постоянной борьбе между Жизнью и Смертью, обозначалось кругом с точкой посередине, так же, как практически во всех культурах мира – древнеегипетской, древнекитайской, кельтской, инкской. Этот символ находил своѐ воплощение и в сооружении святилищ, которые строились по кругу, с костром или идолом посередине. В таком святилище поддерживался неугасимый огонь. Археологические раскопки последних десятилетий позволяют утверждать, что характерной чертой языческих культовых сооружений была восьмичастная композиция.
В древнерусской картине мироустройства вселенский свет отделен от солнечного. Как считает академик Рыбаков, в народном понимании существуют раздельно солнце и белый свет, как освещенное небо, вся Вселенная. Носителем света вселенского, небесного был бог Сварог, а его подчиненный – бог света Световит. Он был четырехликий, смотрел на все четыре стороны света. Другое славянское божество света – Белбог. Недаром у нас есть выражение «белый свет». Название нашего Белгорода – отсюда, означающее «светлый город». Может статься, что здесь в древности было центральное святилище божества света.
Ближайшая стихия, родственная свету – огонь. В русском языке огонь именовался еще и «крес» (родственные слова – кресало, красный, красивый, прекрасный, краска, воскресать). То есть воскресение имеет теснейшую связь с культом огня и его ролью в первобытной жизни. Ведь что такое, по сути, воскресение? Каждый раз, заново высекая огонь, человек его воскрешал! От слова «крес» образовано и слово «крестьянин» – тот, кто расчищал землю под пашни путем огневания – выжигания лесных участков. Крест – также символ солнца, причем общемировой. У славян существовали обряды огнепоклонников, использующих символ креста задолго до христианства.
Важный персонаж пантеона славянских божеств – богиня смерти Морена, Мара, Марана (от неѐ – кикимора, злой дух). Она олицетворяла всеобщее умирание в природе. Но сама была смертной. Считалось, что еѐ смерть можно ускорить с помощью огня и света. Славяне всегда старались участвовать в космической битве жизни и смерти, света и тьмы, добра и зла.
С небесно-огненной стихией связаны еще два древнерусских божества – Перун и Стрибог. Перун – бог грозы, грома и молнии, покровитель мира мертвых. По представлениям древних славян, этот «грозный всепобеждающий и карающий бог мчался по небу в грозу в пылающей колеснице и стрелами из лука убивал нечестивцев. Гром воспринимался как грохот его колесницы, а молния – как его стрелы». Перуну регулярно приносились человеческие жертвы, которые чаще всего выбирались жребием (жертва должна была быть желанной самим Перуном). Перун был покровителем князя и дружины (воинства), богом войны. Этим объясняется то, что в честь Перуна устраивались ритуальные бои с палицами. Со временем Перун трансформировался в Илью-пророка. День Ильи наложился на Перунов день – 20 июля, это время гроз, самого грозного и гневного неба. День этот настолько почитался, что не исчез по сию пору из нашей культуры.
Стрибог – бог буревой и молниевой стихий, прародитель ветров.
Ярило – бог весеннего солнца и плодородия. Олицетворял мужское естество, воплощал яростное детородное, сексуальное начало, очень близок древнегреческому Эросу. Яр, Ярило – бог весны и ярового хлеба.
Велес, Волос – в летописях именуемый «скотьим богом». А поскольку на Руси до XVI века «скотницей» называлась казна, то в настоящее время в науке прочно бытует представление о Велесе как о покровителе богатства. Существует предположение, что его культ восходит к культу медведя. И.Снегирев связывал с именем Волоса-Велеса праздник Масленицы. И, действительно, неумеренное потребление масла и молочных продуктов можно ВОлне считать жертвой этому божеству, так позднее Велес приобрел
черты бога-покровителя стад. Велесу-Волосу по окончании уборки хлеба оставляли в дар несжатыми несколько стеблей злаков, которые завязывались «Волосу на бородку».
Лель (Леля) – бог (богиня) любви. Сведения об этом божестве начисто утрачены, праздников не сохранилось, однако имеются косвенные свидетельства фольклорные и лингвистические – припевы в песнях славян «лелю-лель», своеобразные призывы поющих и танцующих (лелеять – высшее проявление любви и нежности).
Купало, Купала – бог вожделения, очищения, любви, брачных игрищ. Воплощение огня в день летнего солнцеворота и личина Дажьбога.
Макошь – есть сведения, что это божество урожая. В то же время – ночная пряха, рвущая нить жизни, по некоторым трактовкам – мать жребия, удачи, доли. Замещена в христианской традиции Параскевой Пятницей.
Баян – бог песен, славословий, музыки, музыкальных инструментов, внук Велеса, сын Тура
Овсень, Авсень, Таусень – бог или богини осени Мы не охватили весь огромный пантеон языческих божеств древних славян, мы
рассмотрели только тех богов, народные праздники в честь которых сохранились практически до XX века, хоть и были замещены новым смыслом христианской церковью, но сохранившие в своей основе языческую сущность.
Все свидетельства о праздниках древних славян мы черпаем из документов христианской эпохи. Это означает, что, несмотря на борьбу новой религии с языческими верованиями, они продолжали существовать. Происходил процесс замещения, когда происходила перекодировка старых понятий и представлений. Часто это удавалось, иногда – нет, во многих же случаях две веры сплетались воедино, создавая неповторимую народную культуру русского праздника. В этой связи интересна гипотеза, что само существование на Руси уникальных многоглавых храмов – это продолжение языческой традиции: храмы возводились на местах неугасимых костров языческих капищ. И первые многоглавые христианские храмы – это переосмысленные, воплощенные в ином материале древние языческие костры. Недаром главки эти потом, в более поздней традиции, стали покрываться золотом, что еще больше подчеркивало их связь с языками костра.
Связь православия со старой верой проявляется и в том, что до сих пор только в православной церкви в таком большом объеме используют горящие свечи и лампады, которые являются обязательным символом молитвенного состояния прихожан.
В летописи Нестора можно встретить такие слова: «кладезем и езером жертву приношаху». То есть наши предки поклонялись рекам, озерам, ключам. Это находит выражение в обычае бросать венки, яства и деньги в водоемы; в купании и погружении в воду при заходе солнца, на Ивана Купалу. Темный отголосок поклонения рекам остался в песнях и сказках, где упоминаются Дунай, Дон, Буг, Днепр, Волхов, Ильмень. В водоемах обитали духи, которых опасались и задабривали: русалки, мавки, панки, купальницы, змоки. Первые – утопленные дети, вторые – девушки, третьи – старухи и мужчины.
Для отправления обрядов и проведения ритуалов язычники начали строить свои храмы – капища. Для постройки храмов выбирали преимущественно горные места, высокие холмы, на которых устанавливали огромные валуны, камни, преимущественно по кругу, в центре устраивали своеобразный алтарь, на котором зажигали костры, приносили человеческие жертвы.
Долгие годы на Руси существовало многобожие. Это вредило установлению власти, и князь Владимир, позднее крестивший Русь, установил в Киеве на холме кумиры Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Семаргла и Макоши, ограничив, таким образом, пантеон языческих божеств.
Рассмотрим наиболее важные элементы языческих празднеств, посвященных богам. Первым из них необходимо выделить жертву.
У А. Фаминцына в книге «Божества древних славян» есть ссылка на источник XI века, в котором говорится о том, что на острове Рюген славяне приносили в жертву Световиту христиан, а также людей, взятых в плен на войне. По словам Нестора (летописец XI века), князь Владимир после победы над ятвягами творил «потребу кумирам с людьми своими. И реша старцы и бояре: мечем жребий на отрока и девицу. На кого же падет, того зарежем богом». Нестор же писал об относящихся к времени 980 года богах киевского пантеона: «Жряху им, наричающе я богы… оскверняху требами своими, и осквернися кровьми земля Руска и холм от». В «Сказании о построении города Ярославля» (XVIII век) есть описание языческого богослужения. «Волхв… неугасимый огонь для Волоса поддерживал, и жертвоприношения ему воскурял. Когда же огонь у Волоса угасал, то волхва в тот же день отрешали от керемети (святилище – А.), и по жребию избирали иного, и этот закалывал волхва и, разведя огонь, сжигал в нем труп его как жертву, единственно способную возвеселить этого грозного бога».
Жертву обыкновенно либо резали, либо душили. Перед этим еѐ украшали, читали заклинания, после принесения жертвы могли пить еѐ кровь. Сжигание покойников у славян – это тоже, по сути, жертвоприношение. Недаром вместе с высокородным усопшим могли отправить на тот свет и его коней, и слуг, и жен. Человеческие жертвы практиковались славянами вплоть до X века, а у балтийских славян – до XIII века. Со временем человеческие жертвы были заменены на жертвы животных. Солнечным божествам приносили в жертву коней, как и Древней Греции, ибо конь был символом солнца. Другим – быков и овец, петухов. И эти жертвоприношения бытовали вплоть до XX века, в пережиточной форме. Когда мы на Пасху режем овцу, то это тоже можно считать отголоском славянских жертвоприношений.
Под влиянием христианства в течение нескольких веком произошла замена: жертвоприношения приобрели бескровный характер, животные были замещены на яблоки, яйца, куличи, мед и другую пищу. Но суть – та же самая.
Обязательный элемент славянского праздника – это массовое питье пьянящих напитков. Пили пиво и медок (хмельной мед). «Пили славяне много, особенно на праздничных пирах, само название которых пиръ происходит от слова пити», – пишет исследователь славянства Нидерле. Пиво в больших количествах варили ко многим праздникам, питие было ритуально-обязательным.
Также необходимо выделить такой элемент языческих обрядов, как загадывание загадок. Считается, что загадка – это обязательный элемент жреческого служения языческому божеству, когда общение велось с помощью кодированного диалога.
Наряду с этими, отличительными, присутствовали и общераспространенные элементы:
–гадания, которые либо повышали психическую энергию, тем самым помогая сбыться намеченному, либо угнетали, и тогда за дело не брались;
–эротические элементы, как выражение магии плодородия; ритуальное сквернословие (эсхрология), которое также способствует плодородию;
–огонь;
–вода;
–растения;
–праздничная пища;
–музыка, в которой размер, мелодия, слоги и расстановка ударений были наделены магической силой. Считалось, что музыка наполняет мир красотой, через неѐ познается «сладость вещи», т.е раскрывается красота мира;
–маски и ряжение, в том числе – травестизм, т.е. переодевание мужчин в женщин и наоборот.
Год славян делился на две половины – весны и осени, активную и пассивную части, в которых властвовали поочередно Жива и Мора, но точные дни, разделяющие эти
две половины, нам неизвестны. Эти два срока тесно связаны с земледелием, один праздничный период как бы подготавливает получение урожая, второй – сопровождает получение урожая.
С первых признаков весны славяне спешили хоронить злую Мору, призывали благодатную весну. Для этого были предназначены заклички, окликания, своеобразные ритмические формулы которых были записаны в XIX веке:
Для закличек поднимались на самые высокие места, и звали-кликали во весь голос, чтобы слышно от села до села.
По некоторым сведениям, у славян существовал в начале весны «праздник пробуждающегося медведя», ведь медведь почитался как прародитель. В то же время медведь, который впадает в спячку, просыпаясь, становился вестником весны. Ясно, что в празднике пробуждающегося медведя явно звучат тотемические отголоски. Для этого праздника было обязательным пляски в медвежьих шкурах или в тулупах, вывернутых наружу. Позднее многие обряды, связанные с медведем, перейдут в русские праздники.
Окончание зимы праздновали как похороны Моры или Морены (Масленица), в день весеннего равноденствия. Для этого делали соломенное чучело, одевали его в женское платье, носили по деревне, а потом либо сжигали, либо бросали в реку или болото. Обрядовые действия символических похорон призваны были снять страх перед Смертью, вытеснить его, заменить на успокоение и надежду. Уничтожая символизирующую смерть жертву, славяне следовали принципу «вечного возвращения». Изгнание, уничтожение смерти способствовало возрождению жизни природы. Для этого праздника характерно наличие в нем множественных мотивов борьбы. Обязательным на этом празднике был агон со злом, выражалось это и в ритуальных кулачных боях («один на один» и «стенка на стенку») и в ритуале взятия снежного годка. Агон проявлялся также
ив обычае в праздничные дни, а праздник продолжался две недели, кататься с высоких ледяных гор. Это было своего рода гаданье – чем дальше прокатишься – тем длиннее жизненный путь. Обязательно пекли блины – символ солнца (первый блин «комам» – медведям-прародителям). На этом празднике было принято наряжать разноцветными лоскутами и колокольчиками праздничное дерево, которое потом возили на санях (явный отголосок культа духа дерева). Устанавливали большой столб, на вершине которого располагалось колесо (символ мироздания), зажигали вечерние костры на возвышенностях. Обязательным элементом этого праздника являлось катание на конях (конь – символ солнца), ряженье в лошадей, быков (символ плодородия). В дни праздника пели Коледу (Коло – бог зимнего солнца). Вот запись XIX века, сохраняющая древние смысл и символику:
На этом празднике бытовали братчины, совместные пирушки с пивом. Мотив смерти явно звучал в обычае этого праздника хождения с факелами на кладбища проведать предков, когда окликали, просили прощения у них, а заодно прощения просили
иу всех живых. С почитанием предков связан и обычай печь на Масленицу блины, которые являются поминальной пищей по сегодняшний день. Причем предкам предназначался первый блин, отсюда выражение: «Первый блин – комам» (комы – предки).
Впервые дни мая совершался девичий праздник первой зелени, имел название Ляльник. Девушки в этот день выбирали из своей среды самую красивую, она исполняла роль Ляли (Лели). Этот праздник чем-то схож с элевсинскими мистериями. В центре – образ возвращающейся Весны. Такой образ присутствует на фресках Дмитровского собора XII века во Владимире: «Вылет Весны из подземного царства» (здесь надо отметить общее сходство мифа древнегреческого и славянского о похищении девицы и еѐ заточении, а потом освобождении: у греков похититель – Аид, у нас – Кощей). В эти первые дни мая начинали петь соловьи, поэтому это был еще и соловьиный праздник: до XIX века в народной среде существовало поверье о белом соловье, которого все пытались
отыскать. Можно предположить, что этот весенний праздник со временем превратился в Красную горку, известную и ныне. Играли в горелки, в которых явно звучат мотивы агональных обрядов. Само их название, как замечает Иван Снегирев, этнограф XIX века, говорит о том, что в древности они сопровождались горением огней. В песнях этого праздника до сих пор звучит имя Лады. Для праздника Красной горки характерна игра с яйцом, как символом жизни. Яйца катали с лотков, ими «цокались». Обязательно хождение на могилы предков. Сохранилось свидетельство, что именно на этот праздник начинались хороводные игры девок и парней, в которых также явно звучат агональные мотивы. Игровое действие строилось в форме диалога между поочередно наступавшими друг на друга партиями. Ярким примером может служить хоровод «Сеяние проса».
Такие агоны носили групповой, не индивидуальный характер, ведь традиционная культура утверждала не индивидуальные, а коллективные ценности. Поэтому во время игр в празднике утверждалось коллективное начало.
Радуница – может быть, этот праздник ведет начало от почитания Роду, богупрародителю. Праздник на могилах, тризна славян по усопшим. Шествовали на кладбища, там окликали умерших (причитали), угощали их, затем пировали сами и веселились.
Праздник женщин – Русальная неделя, Русалии, в нем явно звучат древнейшие отголоски почитания рощ, лесов, рек, озер и прудов. Характерно: кумовство женщин, которые роднятся между собой и природой через березку. Вообще растения и трава в эти дни особо почитаемы. Ими убирают дома, украшают пиршественные столы. Обряд «завивание венков» – непременный атрибут этого праздника.
Семик-Троица – пик женской обрядности, когда игровой фольклор насыщался драматизмом будущей женской судьбы (мотивы разлуки, измены, смерти молодой матери, ребенка, мужа/возлюбленного и прочее).
Этот драматизм находил выход в ритуально-игровых моментах обряда похорон Кукушки, в русалиях, в обрядах кумления, когда все девушки становились «сестрами», «подругами» не только друг другу, но и через березку – всей природе. Обряд похорон кукушки проходит в противостоянии двух партий. Одна из них, женская, хоронит, скорбит, причитает, другая – мужская, смеѐтся и разоряет похороненную кукушку. То есть налицо игровая ситуация противостояния, агона.
Праздник этого периода – женский, связан с магией воздействия на урожай. В этом ряду – кумление женщин друг с другом и природой через березку, а также обряд завивания колоса. В этом обряде принимали участие только женщины, выбиравшие «колосок» из самых красивых девочек. Девочку наряжали, надевали на голову венок. Затем на восходе солнца отправлялись в поле, причем девочка шла по рукам участниц обряда. В поле она срывала колосья, а потом раскидывала колосья по дороге. Также девушки водили хороводы рядом с полем, устраивали скаканья.
Девичьи и женские скакания тесно связаны с древними плясками, они были непременными составляющими языческих празднеств, и, скорее всего, помогали вхождению в трансовое состояние, которое способствовало экстатическому переживанию участников обрядов. Скакание также являлось важнейшей частью целого ряда магических практик: прыжки через огонь выполняли брачно-плодородную функцию; подпрыгивания и перепрыгивания входили в обряды, направленные на повышение урожайности: чем выше прыгнешь, тем колос выше, тем лен длиннее.
К девичьим забавам следует отнести и игры с хлопками, которые также явно имеют обрядовое происхождение. Недаром с ними рьяно боролась церковь, считая бесовскими. Упоминание об этих играх есть в «Стоглаве» 1551 года: «начнут скакати и плясати и в долони бити, и песни сатанинские пети». То есть хлопанье в ладоши осуждалось так же как и скакание, что подтверждает их языческое происхождение.
Также в дни праздников устраивалось катание по полям, что также имело магический плодородческий смысл.
На Троицко-семицкой неделе проводились также похороны Костромы (Смерти, Мораны). Бросив чучело в воду, или разорвав его в поле, со всех ног бросались домой. Кто упал – умрет в этом году. Чучело – это воплощение умирающего и воскресающего божества растительности.
Отголосок, остаток праздников Тура или Яр-Тура, божества весеннего солнца – праздник Ярило. Сохранилось описание этого праздника XIX века. Женщины и мужчины собирались вместе, предавались пляскам и пьянству до захода солнца, потом выносили на улицу соломенное чучело мужского пола со всеми его естественными частями и клали в гроб. Женщины подходили к гробу с громким воплем и рыданиями и произносили: помер он! Помер! Мужчины смеялись. Поднимали чучело, и, потрясая его, говорили: эге! Баба не бреше! Вона знае, що он солодче меду! В Костромской губернии молодые девушки потешались над стариком, которого спаивали, изображавшем Ярилу, и эту забаву сопровождали хороводные игры. В Воронеже наряжали в пестрое шутовское платье мужика, навешивали на него бубенчики, раскрашивали ему лицо, вокруг него начинались пляски. Чучело Ярилы топили в реке, гроб закапывали в землю. Для этого праздника характерно свободное отношение между полами (ведь Ярило любовь одобрял), мужская борьба. Заканчивалось гулянье молодецкими боями.
Ярило – оплодотворитель, поэтому совершаемые в его честь празднества, по мнению церковников, отличались буйством, разгулом, бесстыдством, пьянством и прелюбодеянием. Для язычника-славянина это знаменовало торжество жизни над смертью, Весны над Зимою.
Праздник летнего солнцестояния – Купало, посвящен богу вожделения, очищения, любви, брачных игрищ. Купала – воплощение огня в день летнего солнцеворота и личина Дажьбога. Брачный праздник небес с богинею земного плодородия Мореною. Имя бога небес утрачено, предположительно – Купала.
Праздник был насыщен обрядовыми действиями, в которых присутствовали отголоски поклонения земле, огню, воде, растительности. Много магии, гадания, оргиастических действий. Этот праздник связан с идеей продолжения рода, увеличения репродуктивной силы Земли и людей.
Наряжали деревце («марена»), вокруг него водили хороводы и пели купальские
песни.
В XVI веке игумен Псковского монастыря писал: «Егда бо приидет праздник, во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селах возбесятся, в бубны и сопели и гудением струнным, плесканием и плясанием; женам же и девкам и главами киванием, и устнами их неприязнен крик, вся сквреные песни, и хребтом их вихляние, и ногам их скакание и топтание; ту есть мужем и отроком великое падение. Мужеско, женско и девичье шептание, блудное им воззрение и женам мужатым осквернение, и девам растление». Считалось, что в день Ивана Купалы само солнце на восходе скачет или играет, переливаясь всеми цветами. Солнце «играет», купается, радуется, веселится, пляшет, скачет, то есть – ликует. Поэтому такое поведение предписывалось и людям. С точки зрения славянина-язычника в этот день велика сила огня, воды, земли, растительности. Поэтому им приписывали магическую силу: охранительную, очистительную, продуцирующую и целебную. В то же время это был опасный период, поэтому в купальскую ночь не спали, а занимались магией. Этот день – солнечная свадьба, один из актов которой – купание солнца в воде. Поэтому – костры (причем огонь должен быть «живой»), купания, причем обязательные. Омовения росой, обливания водой или грязью (похоже на Святочные бесчинства). Снятие всех запретов на любовные отношения.
Перунов день. Для него характерен культ камней, воды, огня, деревьев. Этот период в природе связан с грозами, поэтому это «громовый праздник», его боялись.
Совершались коллективные трапезы с жертвоприношениями; женщины купались утром, очищаясь от грехов.
Славянская богиня урожая, подательница благ Макошь превратилась в Параскеву Пятницу, праздник еѐ празднуется несколько раз в год, в основном – после уборки урожая, 12 пятниц. Запрет на работу в пятницу – отсюда. Нельзя прясть, ткать, купать детей. Всѐ начатое в пятницу не будет спориться.
Завершающий праздник весеннего периода – Петров день. Распространен был обряд «караулить солнце». Для этого дня также характерны ритуальные бесчинства молодежи, которая обходила селенья с грохотом и шумом, криками и пением. Таким образом отгоняли всякую нечисть, а прежде всего русалок. Молодежь ночью устраивала бесчинства, совершала ритуальное воровство, по сути, играя нечисть. Этот день был также последним днем вождения хороводов. Кое-где – это был мужской праздник: устраивались мужские братчины, кулачные бои. Обязательно поминали предков, оставляя для них еду на столе.
У всех южных славян еще в начале XIX века существовал осенний жатвенный праздник – Дожинки, или Оспожинки. Праздник девичий, когда одна девушка убирается колосьями и полевыми цветами, вокруг неѐ водят хороводы, обходят всю деревню и за свои песни и пляски получали подарки и угощения. Имя у неѐ в разных местностях очень различается: додола, царица, невеста.
Так же, как и во всей Европе, оставляли на поле небольшую часть колосьев несжатой. «Завивали бороду» из колосьев, только по солнцу, не голыми руками. Бороду украшали, устраивали возле неѐ гадания с помощью серпа, катались по жнивью (см. стр. 130 Русский праздник).
В день осеннего равноденствия происходила борьба между «честью» и «нечистью», поднимались друг на друга две силы. В летописях этот день именовался Ставровым днем. Обходили селенья с целью защититься от бед. Начинались «капустницы», когда девки осуществляли заговоры, крепкие в эту пору. Также вся нечисть собиралась в лесу в одном месте.
Зимний праздник Корочун был приурочен к дню зимнего солнцестояния, и для него характерны колядные обычаи. Празднование его тесно связано с традицией ряжения. Ряжение – отголосок древней обрядовой магии, связанной с культом умерших предков (ряжение покойником), заклинательной земледельческой магией (сеять зерно в доме), магическим забоем скота (разбивание на голове ряженого, изображавшего животного, горшка). Ряженые часто изображали солнце в образе коня.
Все эти праздники существовали параллельно с новыми, христианскими, долгие годы, вплоть до XX века. Объясняется это тем, что Россия – страна аграрная, и людям, занимавшимся земледелием, было необходимо заручиться поддержкой природных божеств, чтобы успешно выращивать хлеб. Поэтому-то многие элементы древних праздников сохранились и сейчас в тех местностях, где еще сильны земледельческие традиции. Языческая мудрость учит человека жить в гармонии с миром, и эта гармония является залогом его подлинной полноценной жизни.
ЛИТЕРАТУРА К РАЗДЕЛУ
1.Абрамян Л. А. Первобытный праздник и мифология. – Ереван, 1983. – 231 с.
2.Гусева Н.Р. Славяне и арьи. Путь богов и слов / Н.Р. Гусева. – М.: ФАИР-ПРЕСС,
2002.
3.Демин В. Тайны русского севера. – М.: Вече, 2007. -480 с.
4.Жарникова С.В. Исторические корни календарных обрядов / С.В. Гусева. – Вологда: Областной научно-методический центр культуры и повышения квалификации,
2003 – 84 с.
5.Капица Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы: Справочник / Ф.С. Капица. – 3-е изд., испр и доп. – М.: Флинта: Наука, 2003. – 216 с.