Ivanov_N_A_Osmanskoe_zavoevanie_arabskikh_stran_1516-1574

истоки

ОС М А Н О -М А М Л К Ж С К О Г О

КО Н Ф Л И К Т А

Висторической ретроспективе мамлюкское и османское госу­ дарства во многом походили друг на друга. В обоих господствова­

собой военные теократии*, выступавшие под флагом правоверного суннитского ислама. В течение длительного времени между ними не было никаких политико-идеологических разногласий, тем более торговых или других экономических противоречий. До падения Константинополя в 1453 г. османские правители признавали ре­ лигиозно-политический приоритет мамлюков как вселенских руко­ водителей ислама и отводили себе скромную роль «фронтовых беев» («уч бейлери»), защищавших общие границы всех мусуль­ ман. Мамлюки, со своей стороны, рассматривали их действия как часть общемусульманского дела. Взятие Константинополя было отмечено в Каире как победа всего мусульманства.

* Термин «теократия» ни в коем случае нельзя сводить к весьма условному и упрощенному толкованию, к сожалению получившему распространение, а именно как формы правления, при которой власть принадлежит жречеству, церкви или какой-либо иной религиозной корпорации. В исламе нет такой кор­ порации, и тем не менее исламское государство, как никакое другое, наиболее полно и адекватно отражает прямой смысл и значение этого термина: «власть Бога», ибо, согласно исламу, единственно законной может быть только власть, основанная на кораническом послании и заветах М ухаммеда — посланника Божьего, т.е. исходящая непосредственно от Бога. Согласно шариату, Бог — единственный источник верховной власти, которому она призвана служить. К тому же надо иметь в виду, что при нераздельности в исламе светского и духовного начал всякое осуществление власти мусульманским правителем на основе шариата неизбежно приобретает религиозный характер, а сам глава госу­ дарства — функции верховного религиозного руководителя.

Положение в корне изменилось после 1453 г. Обмен посольст­ вами и торжества по случаю взятия Константинополя оказались последними проявлениями османо-мамлюкского согласия. Прави­ тели Каира с тревогой заметили, что на их границах выросла мощная и динамичная мусульманская держава, идущая собствен­ ным путем. И х беспокойство стало усиливаться, когда в Стамбуле (Константинополе) — новой столице Османской империи возоб­ ладало стремление изменить всю систему отношений, сложившихся в исламе, и даже занять в нем руководящее положение. Ранее «фронтовые беи», как отмечают мамлюкские авторы, никогда не

с. 364] и стал претендовать по крайней мере на равное положение с правителями Египта.

Принятие султанской титулатуры символизировало переход Османов к великодержавной политике. Оно должно было под­ черкнуть новую мировую роль османского государства. Апологеты великодержавия изображали Мехмеда II как самого великого му­ сульманского правителя со времен четырех праведных халифов. Сам он считал себя наследником Рима. Один из его греческих панегиристов, некто Георгий Трапезунтис, назвал его «импера­ тором римлян». Мехмед II, по словам современного турецкого историка Х.Иналджика, стремился объединить в своем лице му­ сульманскую, турецкую и римскую традиции вселенского сувере­ нитета, а Стамбул сделать центром новой мировой империи [92, с. 56, 57].

Великодержавная политика Мехмеда II привела к резкому ухудшению османо-мамлюкских отношений. Борьба за гегемонию, прежде всего за первенство в мусульманском мире, стала основной и главной причиной османо-мамлюкского конфликта. Отношения еще более осложнялись из-за слухов об арабском происхождении династии Османов (из некоего хиджазского племени вади-ль- сафра) [51, т. 5, с. 364] и постепенного распространения османофильства, грозившего опрокинуть все здание мамлюкского общест­

* Происхождение и точное значение термина «хундакяр» или «хункяр» не

выяснено в современной историографии. Одно из толкований см. [4, с. 61].

ва. Объективно османы дали альтернативу моральному и социаль­ ному кризису, охватившему арабский мир в X V в. Более того, добиваясь симпатий крестьянства, они восстановили против себя привилегированные слои общества и придали всему конфликту черты классового антагонизма.

При отсутствии фундаментальных разногласий национального, расового или религиозно-догматического характера непомерно большое значение как символы противоборствующих сторон приобрели различного рода второстепенные вопросы, в том числе обычаи, привычки и вкусы населения. Почти все мамлюкские ав­ торы обвиняли «царей Рума» в излишне терпимом отношении к различного рода еретическим новшествам (бид‘а). Османы дейст­ вительно покровительствовали дервишам и суфийским подвижни­ кам. Фактически они интегрировали дервишский культ в общую систему религиозной жизни. Мамлюки сами снисходительно отно­ сились к суфизму. Под напором снизу они были вынуждены до­ пускать дервишские радения, строить завии и оказывать почести руководителям религиозных братств. Однако в одном случае они оставались непреклонны. До самого конца они держали под запре­ том произведения Мухи ад-Дина Ибн аль-Араби (1164—1240) — великого андалусского теософа, оказавшего большое влияние на становление и развитие османской общественной мысли. Если в

с. 2 0 - 2 1 ].

Первым открытым проявлением османо-мамлюкских противо­ речий был дипломатический скандал, разразившийся в 1463 г., когда османский посол отказался пасть ниц перед повелителем Египта. В 1464 г. борьба претендентов в Конье и вопрос о караманском наследстве привели к первому крупному политическому столкновению. Взятие Конье и присоединение Карамана в 1468 г. к османским владениям положили начало широкой конфронтации. Основной ареной борьбы стали буферные мусульманские государ­ ства Рамазанидов, правивших в Киликии (М алая Армения), и Зулькадиридов, правивших в Альбистане (Каппадокия). Каждая из держав поддерживала своих ставленников и протеже, снабжая их деньгами, оружием, а иногда и войсками.

Каир и Стамбул стали местами политического убежища для опальных сановников противоположной стороны. Многие из них

получали помощь для борьбы со своими правительствами. Контро­ лируя жизненно важные для мамлюков торговые пути и источники стратегического сырья (как, например, корабельный лес), турки всеми средствами старались подорвать военный потенциал Египта. В частности, они чинили помехи для приобретения и доставки юных мамлюков, закупавшихся, как правило, на черноморских рынках. Дм. Кантемир считал это одной из главных причин ос­ манской активности в Крыму и на Кавказе, в том числе похода турок в 1484 г. в Черкесию, в ходе которого были разгромлены все основные центры пополнения мамлюкских дружин [69, т. II, с. 95].

Вооруженные столкновения 1483—1485 гг. с Ала ад-Дауле — зулькадиридским правителем Альбистана, призвавшим на помощь турецкие войска, привели к первой османо-1мамлюкской войне 1486—1491 гг. Мамлюки трижды разгромили турок, но не доби­ лись решающего успеха. В 1491 г. при посредничестве Туниса был заключен мир. Турки отказались от притязаний на Альбистан и Киликию, которые было решено считать находящимися под по­ кровительством священных городов Мекки и Медины, т.е. факти­ чески под протекторатом мамлюков.

Мир 1491 г. был крайне непрочен. Под покровом мирных и внешне лояльных отношений продолжалось непрерывное соперни­ чество двух держав. Распространение османофильства, усиление военной мощи Богохранимого государства, как официально имено­ валась Османская империя, и рост ее престижа как защитника всех мусульман чрезвычайно беспокоили мамлюков. Османские посольства с реляциями о победах рассматривались в Каире не иначе как демонстрация растущего могущества Порты. В отличие от мамлюков турки вели активную политику в Европе и все чаще вмешивались в европейские дела. В 1480 г. они на время заняли Отранто, затем оказывали содействие Неаполю и Милану в их борьбе против Франции и Венеции, являвшейся, кстати сказать, единственным европейским союзником Египта. В конце X V в. османы создали мощный флот. В войне 1499—1502 гг. с Венецией он показал неплохие боевые качества и способность противостоять лучшим европейским флотам. Мусульманские общины одна за дру­ гой ходатайствовали о помощи и покровительстве турок. В 1485 г. в Стамбул прибыло посольство из Гренады. Испанские мавры про­ сили Баязида II «прийти им на помощь в качестве главы мусуль­

манской веры» [69, т. II, с. 96]. Порта решила не отказывать

илетом 1486 г. отправила в Западное Средиземноморье осман­ ский флот. Турецкие рейсы под командованием Кемаль Али-паши (знаменитого Кемаль Рейса) опустошали берега Испании, Италии

иМальты. С этого времени османские эскадры и отдельные капе­ ры непрерывно вели войну с морскими силами христианских госу­ дарств.

Каждый новый успех турок оборачивался тяжелым поражением мамлюков, прежде всего умалением их престижа как «султанов ислама». Вследствие этого, как это ни парадоксально, наличие общего врага отнюдь не сглаживало противоречий между «брат­ скими» суннитскими державами. Каждая из них действовала само­ стоятельно. Мамлюки не оказывали, да и не могли оказать, ника­ кой помощи Османам в Европе и на Средиземном море. Турки отвечали им тем же. Лишь в 1511 г., т.е. два года спустя после злосчастного сражения у Диу, Баязид II передал в дар Каиру крупные партии оружия и военного снаряжения (300 мушкетов, порох, стрелы, 2 тыс. весел, канаты, якоря и пр.) для восстанов­ ления египетского красноморского (!) флота.

Еще более странный характер приобрели отношения двух дер­ жав на Ближнем Востоке. Начиная с 1502 г. мамлюки неизменно отказывались от всякого сотрудничества с турками в борьбе про­ тив Сефевидов — их общего врага. Османы были в более труд­ ном положении, чем мамлюки, и последние могли бы оказать им более действенную помощь. Но именно здесь они решили про­ учить правителей Стамбула. Как глава суннитского ислама, Кансух аль-Гури был обязан не только «мечтать» [83, с. 631], но и пред­ принять поход против кызылбашей. Однако он предпочел занять позицию стороннего наблюдателя и оставил Богохранимое госу­ дарство один на один с Сефевидами.

Не обращая внимания на растущую агрессивность Исмаила и его связи с португальцами, мамлюки, видимо, хотели спровоциро­ вать конфликт между Ираном и Турцией. При этом они рассчи­ тывали уничтожить одного врага руками другого, а затем высту­ пить в роли спасителей суннитского ислама, а возможно, и на­ следников Османской империи. Во всяком случае, как явствует из записок Ибн Ийаса, они не сомневались в собственной военной мощи и в том, что турки не сумеют одолеть Сефевидов. В резуль­ тате проблема борьбы с шиитским экстремизмом, как это ни

странно, стала камнем преткновения в отношениях двух суннит­ ских держав. Она оказалась той последней каплей, которая пере­ полнила чашу османо-мамлюкских противоречий.

Мамлюкская политика третьего радующегося воспринималась в Стамбуле как неприкрытое проявление враждебности. Объективно она ослабляла позиции сторонников соглашения с Египтом и уси­ ливала антимамлюкские настроения в османских правящих кругах. Они все более склонялись к тому, чтобы рассматривать мамлюков как своего самого главного и опасного противника. Именно эти круги, прежде всего янычарский очаг, привели к власти Селима I Явуза (Грозного), который 24 апреля 1512 г. занял трон Осман­ ской империи.

ПО Х О Д С Е Л И М А I.

ПР И С О Е Д И Н Е Н И Е

СИ Р И И И П А Л Е С Т И Н Ы

Со всей решительностью поставив вопрос о том, кто может и должен считаться истинным халифом и главой мусульманского мира, Селим I начал непосредственную подготовку к войне. В кратчай­ ший срок он осуществил военную реформу, подавил выступления кызылбашей внутри страны и снарядил огромную армию. В мае 1514 г. она выступила в поход против Сефевидов. Одновременно в Каир прибыло османское посольство, еще раз предложив союз для борьбы с Исмаилом. Мамлюки отклонили это предложение и, верные своей политике, заняли выжидательную позицию. 10 июня 1514 г. военный совет в Каире решил направить в Халеб наблю­ дательную армию, которая нервировала обе воюющие стороны, но не сыграла никакой роли в развитии событий.

Двусмысленный нейтралитет Египта и провал европейского кре­ стового похода, сорванного крестьянским восстанием 1514 г. в Венг­ рии, создали максимально благоприятную обстановку для осущест­ вления планов Селима I. В сочетании с бесспорным превосходством турок в организации и техническом оснащении войск это предреши­ ло исход кампании. 23 августа 1514 г. в сражении на Чалдыранском поле армия Сефевидов потерпела сокрушительное поражение. 5 сентября Селим I вступил в Тебриз — столицу шиитского Ирана.

Разгром кызылбашей, оставивших на Чалдыранском поле, по словам Ибн Ийаса, около 50 тыс. человек [51, т. 5, с. 361], был полной неожиданностью для мамлюков. Поражение Сефевидов потрясло Каир. Правители Египта не смогли скрыть своего раз­ очарования и, к изумлению всего мусульманского мира, не празд­ новали победу над кызылбашами.

Чалдыранское сражение имело роковые последствия для мам­ люков. Весной 1515 г. в Каир пришли первые известия о военных

приготовлениях османов. Армия и флот снаряжались для похода на Египет. В Стамбуле воцарилась атмосфера настоящего джиха­ да. Война против мамлюков изображалась как непреложная обя­ занность каждого мусульманина. Турецкие улемы вынесли три фетвы, обосновывавшие религиозный и освободительный характер войны. В одной из них мамлюки изобличались как предатели ис­ лама, оказывавшие помощь неверным (имелись в виду Сефевиды). «Кто помогает безбожникам, тот сам безбожник», — заявил ве­ ликий муфтий Стамбула [4, с. 60]. Целью похода было объявлено освобождение угнетенных, а также защита мусульман от внешнего врага.

Османские войска были хорошо вооружены и оснащены. По крайней мере с середины X V в. они применяли тактические прие­ мы, отработанные во время гуситских войн великим чешским пол­ ководцем Яном Жижкой (1378—1424). Подобно таборитам, они укрепляли свои позиции передвижными «крепостями» из связан­ ных между собой телег. В борьбе с мамлюками особенно большое значение приобрели такие средства противоконной обороны, как шипы и железные крюки на веревках. С их помощью османские воины стаскивали на землю тяжеловооруженных всадников и под­ тягивали их к себе. Наконец, турки имели лучшую в мире артил­ лерию. В войсках Селима были новейшие медные пушки, которые ставились на телеги, запряженные парой волов.

Несмотря на то что османская армия состояла из представите­ лей разных народностей и даже вероисповеданий, она была очень дисциплинированна и морально сплочена. Наряду с мусульманами в войсках было много христиан, в частности с Балканского полу­ острова. Славянская речь, по словам П . Джовио, звучала в боль­ шей части османской армии (см. [4, с. 61]). Были также армяне и греки. Однако всех их объединяло одно: их крестьянское проис­ хождение. Все эти мужики в равной степени ненавидели мамлю­ ков — праздных бездельников, которые, как говорил Селим I, давно уже не слышали звуков боевой трубы и предавались рос­ кошной жизни в городах [121, с. 45].

В феврале 1515 г. турки напали на Альбистан. К маю они раз­ громили войска зулькадиридского правителя страны Ала ад-Дауле, находившегося под протекторатом мамлюков, а его голову доста­ вили в Каир (июль 1515 г.). Это был дерзкий вызов, фактически объявление войны. Однако мамлюки не приняли его и сделали все

возможное, чтобы урегулировать конфликт путем переговоров. Любопытно, что мамлюкский совет, собиравшийся при каждом новом известии об агрессивных акциях Селима I, так и не принял в эти дни ни одного согласованного решения.

Разлад среди мамлюкского руководства отражал тяжелое мо­ рально-политическое состояние армии и страны. В апреле 1515 г. Кансух аль-Гури начал подготовку к войне, 3 октября объявил моби­ лизацию. Как и турки, мамлюки попытались придать войне рели­ гиозный характер. Они клеймили «царя Рума» за то, что он отсту­ пает от веры и старины, в частности бреет бороду и вместо тради­ ционной мусульманской одежды носит кафтан и большую чалму.

При широком распространении османофильства подобного рода обвинения не могли возбудить религиозного фанатизма. Армия и народ не видели оснований для конфликта и не хотели воевать. Более того, крестьяне саботировали мобилизационные мероприятия властей и делали все возможное, чтобы помочь османам. Измена таилась в каждой деревне и в каждом городе. В Египте весной 1516 г. феллахи бросали на полях неубранный урожай и разбега­ лись целыми деревнями. В Каире портные и оружейники закрыли мастерские. Н а улицах раздавались угрозы и брань по адресу султана (см. [51, т. 5, с. 28, 31]). Еще хуже было положение в Сирии. Крестьяне не только саботировали мобилизационные меро­ приятия, но и переходили к прямым антиправительственным вы­ ступлениям. Многие деревни и целые районы не повиновались властям. 7 августа 1515 г., т.е. вскоре после событий в Альбистане, эмиры сообщили Кансух аль-Гури, что в Сирии разгорается крестьянское восстание. «Владыка наш, победоносный султан, — говорили они, — Халебская земля выскользнула из наших рук и перешла в руки сына Османа. Его имя читается там в хутбе; мо­ нета там чеканится с его именем». И з-за насилий и деспотизма наибов, поясняет Ибн Ийас, большая часть райи Халеба и других земель встала на сторону сына Османа [51, т. 4, с. 463].

Вслед за населением антиправительственные настроения захва­ тили армию. Во всех частях наблюдалось резкое падение дисцип­ лины. Солдаты требовали денег, наград и мясных рационов. Они бунтовали и бесчинствовали на улицах. В декабре 1515 г. мятеж­ ные мамлюки кричали в лицо султану: «Почему ты не идешь по пути прежних царей и не покончишь с этой несправедливостью?» [51, т. 4, с. 485]. Большинство солдат явно не хотело воевать.

Около 1 тыс. магрибинцев — ядро мамлюкской артиллерии — вообще отказались от участия в боях. «М ы будем сражаться толь­ ко с франками, — заявили они, — и не будем воевать с мусуль­ манами» [51, т. 5, с. 137].

Настроения армии и страны усиливали разброд в правящих кругах. Целый ряд мамлюкских эмиров был казнен по обвинению в измене. Многие военачальники, в том числе Хайр-бек — наме­ стник Халеба, сочувствовали османам и, возможно, поддерживали с ними негласные отношения. Даже среди личных советников сул­ тана, в том числе среди его наиболее доверенных лиц, как выяс­ нилось впоследствии, были сторонники Селима I, которые инфор­ мировали его о положении дел в Египте [51, т. 5, с. 76].

В сложившейся ситуации Кансух аль-Гури всячески оттягивал открытие военных действий. Даже выступив в поход в мае 1516 г., он не утратил надежды на мирный исход. Османская дипломатия всячески подогревала эти надежды и тем самым дезориентировала противника. Своей игрой она сохраняла инициативу за Селимом I, который до последнего момента имел возможность определить место и время для нанесения решающего удара. В июле 1516 г., т.е. в самый канун турецкого наступления, Кансух аль-Гури при­ нимал очередное османское посольство, предлагавшее ему возоб­ новить торговлю, в частности закупить большую партию египет­ ского сахара. Н а радостях султан приказал шафиитскому шейх уль-исламу выступить с проповедью о благодеяниях мира [51, Т. 5, С. 62].

5 августа 1516 г. османские войска перешли границу. Оставив торговлю сахаром, Кансух аль-Гури во главе 60-тысячной армии (в том числе 12—15 тыс. мамлюков) занял позиции к северу от Халеба, в одном дне пути от города [121, с. 46]. Здесь, на Дабикском поле (М ердж-Дабик), 24 августа 1516 г. началось одно из крупнейших сражений в мировой истории. Селим I больше всего боялся мамлюкской кавалерии. Свои войска и артиллерию он разместил таким образом, чтобы они в любой момент могли ук­ рыться за цепями из связанных телег и древесными завалами и оттуда поражать противника. В начале сражения мамлюки без труда отбили атаки спахийской конницы турок, уничтожив около 10 тыс. человек [51, т. 5, с. 69]. Н о преодолеть древесные завалы и цепи телег не смогли. Более того, оказавшись под огнем янычар, они смешали свои ряды и начали отходить.