Ivanov_N_A_Osmanskoe_zavoevanie_arabskikh_stran_1516-1574

лони, подчеркивал Б.Руффино, хотел, чтобы христиане и «мавры» жили в мире и тесной дружбе [119, с. 160]. Во избежание ссор и конфликтов солдатам запрещалось в одиночку или без надобности заходить в мусульманские кварталы, обирать беженцев и торгов­ цев. Более того, представителям властей предписывалось обра­ щаться к мусульманам в «вежливых выражениях» [119, с. 161].

Однако протурецкие настроения, господствовавшие в стране, опрокинули политику Г.Сербеллони. Между двумя общинами со­ хранялась непроходимая пропасть. Испанцы и итальянцы недо­ любливали тунисцев, относились к ним свысока, третировали их как «шпионов» и «изменников». Солдат Мулай Мухаммеда обви­ няли в том, что в боях с противником они стреляли в воздух [119, с. 160]. П о малейшему подозрению тунисцев арестовывали, даже самых высокопоставленных лиц из окружения «инфанта».

Турки повсюду имели своих людей. Можно сказать, что поли­ тически они постоянно присутствовали на оккупированных террито­ риях. Всех, кто был на стороне испанцев и Мулай Мухаммеда, клеймили как «предателей» [119, с. 19], убивали и отбирали у них имущество. Заставы Хайдар-паши находились всего лишь в 40 ми­ лях от г. Туниса [63, с. 31]. Отсюда гази совершали нападения на районы, находившиеся под контролем испанцев. Происходили, пишет Б.Руффино, «непрерывные и назойливые набеги турок, которые каждый день подходили к г. Тунису, чтобы сеять смуту между христианами и маврами» [119, с. 157].

Мулай Мухаммед ничего не мог с этим поделать. 31 января 1574 г. он выступил в поход, чтобы разгромить османскую базу в Набёле. В походе участвовало 8 тыс. конных и пеших «мавров», а также около 300 испанских солдат, в том числе 150 конных муш­ кетеров. 5 февраля 1574 г. в сражении при Хаммамете (в 65 км к югу от г. Туниса) Мулай Мухаммед потерпел сокрушительное

«инфанта». Бедуины и даже испанские кавалеристы бежали, «ни разу не повернув головы» [119, с. 159].

В самом г. Тунисе обстановка была исключительно напряжен­ ной. Аресты после поражения под Хаммаметом накалили ее до предела. Взрыв произошел 18 февраля 1574 г., когда один из уличных инцидентов перерос в стихийное восстание мусульман — так называемый «мешочный бунт», который вошел в историю

ми прибыли части из Триполитании (около 4 тыс. человек), гумы (отряды) Джербы и Кайруана (6 тыс.), затем ополчения из Кон­ стантины, Бискры и Аннабы (2 тыс.). В июле по морю были

столицы Северного Марокко, которое официально не входило в состав Османской империи. Во главе марокканских муджахидов

Г.Сербеллони, — присоединилось множество мавров и арабов» из г. Туниса, Бизерты и прилегающих местностей [119, с. 780]. С а ­ мое главное, Селим II направил в Тунис 40-тысячный экспедици­ онный корпус под командованием сераскира Синан-паши, просла­ вившегося как покоритель Йемена. В его войсках было 7 тыс. янычар, 7 тыс. спахиев, 10 тыс. сирийских башибузуков и множе­ ство добровольцев из других провинций Порты. Одним словом, как писал Б.Руффино, в Тунисе собирался «цвет наций Леванта, полуденных стран и Понанта» [119, с. 181]*.

Экспедиционным флотом, насчитывавшим 320 кораблей, в том числе 230 боевых галер, командовал Ульдж Али. Расцвеченные красными флагами, они вызвали у турецкого поэта Румузи ассо­ циации с «розарием» [75, с. 52] — настолько великолепным был обновленный флот Порты. 15 мая 1574 г., забрав экспедиционный корпус, он поднял паруса и вышел в Босфор.

В Тунисе между тем Хайдар-паша продолжал наступление. Еще в марте 1574 г. испанцы эвакуировали Бизерту. Турки за ­ хватили Порто-Фарину, Карфаген и короткими переходами при­ ближались к г. Тунису. 9 июля 1574 г. они были уже в 12 милях от города. И июля Мулай Мухаммеду сообщили, что войска Хай- дар-паши численностью в 10 тыс. человек находятся всего лишь в 4 милях от городских стен. «Утром, — пишет Б.Руффино, — можно было отчетливо видеть палатки турок» [119, с. 171].

Мулай Мухаммед попытался отогнать противника. П о приказу испанцев он собрал бедуинов и городских ополченцев, в общей сложности 30 тыс. человек, и двинул их навстречу туркам. С ра­ жение продолжалось целый день. Гремели выстрелы, все было

* Понант — приатлантическая, западная по отношению к Италии часть

средиземноморского мира.

застлано пороховым дымом, одна атака следовала за другой. «Н о не было видно — говорит Б.Руффино, — ни одного убитого или раненого, ни с той, ни с другой стороны» [119, с. 172]. К вечеру бедуинам надоело изображать сражение, и они «с удивительной быстротой» снялись с лагеря. З а ними разошлись ополченцы. «П о пути они, не задумываясь, — отмечает тот же Б.Руффино, — шли рядом с турками, как если бы они никогда не переставали быть друзьями» [119, с. 173].

Гораздо хуже пришлось испанцам. 12 июля турки вошли в

12 июля 1574 г., в разгар уличных боев в г. Тунисе, в районе Карфагена Синан-паша произвел высадку войск. Весть об этом с быстротой молнии разнеслась по стране и вызвала очередной при­ ступ османофильской истерии. Говорили, что турок призвал сам

рода чудесах и знамениях. Н а испанцев особенно удручающее впечатление произвели рассказы о том, что в Карфагене на том самом месте, где они на большую глубину рыли колодцы, чтобы достать немного солоноватой воды, турки сразу же чуть ли не на поверхности обнаружили мощный слой чистой и свежей воды. «Э та удача, — пишет итальянский военный прокурор Б.Руффино, изучавший право в университетах Падуи и Турина, — предвеща­ ла нашу неминуемую погибель; она говорила о том, что Бог про­ тив нас» [119, с. 64, 176]. Мусульмане же, напротив, восприни­ мали это как знак расположения небес. Они были уверены в том, что сам Бог ведет их к победе. Улемы торжественно выходили навстречу туркам, благословляли их оружие. Крестьяне толпами доставляли напитки и всякого рода припасы. Даже бедуины при­ возили фрукты и другую снедь. Они предоставили в распоряже­ ние турок своих верблюдов и лошадей, «чтобы возить фашины, необходимые для строительства траншей» [119, с. 175].

13 июля началась осада Ла-Гулетты, затем А ль-Бастиуна в г. Тунисе. Турки подводили мины, делали проходы через рвы, крушили стены из тяжелых орудий, отражали вылазки осажден­ ных и забрасывали их фейерверками — пороховыми зажигатель­

ными снарядами. Особенно много неприятностей испанцам достав­ ляли камни, которые турки бросали при помощи специальных камнеметных машин. Испанские и итальянские инженеры не знали их устройства, и один из них даже погиб, пытаясь привести в действие машину, захваченную у неприятеля.

Как это ни странно, появление османского флота застало И с­ панию врасплох. Т о ли здесь не верили в сообщения своих собст­ венных шпионов, то ли эти шпионы были введены в заблуждение несложным маневром Ульдж Али, который сначала вывел свой флот в Черное море, а затем ночью с погашенными огнями провел его через проливы. Как бы то ни было, в Тунисе вовсю гремели бои, когда в Неаполе и Мадриде узнали о происходящем. Лишь 20 июля дон Хуан Австрийский вышел из состояния летаргии, в котором он пребывал со времени опалы, и 17 августа прибыл в Неаполь. И только 23 сентября из Мадрида пришло разрешение на мобилизацию испанского флота и передачу его под командова­ ние дона Хуана [66, с. 9 77 —978].

Все это время испанские гарнизоны в г. Тунисе (8 тыс.) и ЛаГулетте (7 тыс.) были предоставлены самим себе. К тому же они были разъединены и не могли оказывать друг другу никакой под­ держки. Среди испанского командования царило уныние. Сыпа­ лись взаимные упреки и обвинения. Про Пуэрто Карреру говори­ ли, что он «не защищал, а сдавал» [66, с. 9 77] Ла-Гулетту. Впрочем, утверждает Сервантес, если она и пала, то отнюдь не по вине защитников крепости, которые сделали все, что могли и что обязаны были сделать. «И какая крепость, — писал М . де С ер­ вантес, — удержится, ниоткуда не получая помощи, когда ее осаж­ дает многочисленный и ожесточенный враг, да еще сражающийся на своей земле?» [35, т. 1, с. 445].

Турки сделали все возможное, чтобы взять Ла-Гулетту в крат­ чайший срок. Синан-паша не останавливался ни перед чем. Т ы ся­ чи янычар и магрибинских ополченцев были убиты и искалечены. 26 июля под стенами крепости погиб бейлербей Западного Т ри ­ поли Мустафа-паша. Наконец, 23 августа 1574 г. после ожесто­ ченного двухдневного штурма турки взяли Ла-Гулетту. Они не оставили в живых ни одного защитника крепости. По приказу сераскира «в отмщение за души мусульман, погибших в предшест­ вующем году» [69, т. III, с. 16], были казнены все пленные, вклю­ чая тех, кто находился в лазаретах. Турки захватили 200 артилле­

В Стамбуле и других городах империи поляк Стрыйковский слы­ шал, как на улицах и базарах, в караван-сараях и гостиных дворах нищие кобзари славили по-турецки и по-сербски победоносное войско султана и под звуки кобз крикливыми голосами пели «о подвигах янычар при взятии Туниса и Ла-Гулетты» [21, т. 1, с. 127].

Падение Туниса означало окончательную утрату испанцами Северной Африки. К 3 октября 1574 г. дону Хуану Австрийско­ му удалось собрать только половину испанского флота, и тем не менее вплоть до середины октября он никак не мог примириться с мыслью о поражении. Между тем быстрота падения испанских крепостей, говорит Ф .Бродель, отнюдь не облегчала его задачи [66, с. 977]. Повторять экспедицию 1573 г. было бессмысленно, и дон Хуан Австрийский вскоре понял это. 16 октября 1574 г. вместо Африки он отправился в Мадрид для личных объяснений с Филиппом II [66, с. 979].

Взятие Туниса, по существу, завершило раздел Западного Средиземноморья. Силы сторон были истощены, и фактически они отказались от дальнейшего продолжения борьбы. «Разорен ­

ситься на перемирие с султаном (1581 г.)» [14, с. 324]. Порта также была вовлечена в серию тяжелейших войн, которые она вела в Иране, в Центральной Европе и на Балканах (1578 — 1606). Ко всему прочему, Богохранимое государство вступило в полосу небывалого социального и финансового кризиса, который поставил империю на грань катастрофы. Наступательный потенци­ ал турок был полностью парализован. К тому же, как отмечает Халил Иналджик, Варфоломеевская ночь во Франции (1572 г.), неудачи морисков и нидерландских повстанцев, наконец, объеди­ нение Португалии с Испанией в 1580 г. значительно ослабили позиции турок в Европе [92, с. 43]. С мечтой об «освобождении» Испании и низвержении римского престола пришлось расстаться. В этих условиях отдельные попытки возобновить военные дейст­ вия в Западном Средиземноморье, главным образом со стороны Мальтийского ордена и магрибинских бейлербеев, не выходили за рамки локальных столкновений, если не считать борьбы на море.

Фактически война зашла в тупик. Баланс сил Восток — Запад, установившийся после Лепанто, не давал ни одной из сторон ре­ шающего преимущества и тем самым не вызывал стремления к изменению военно-стратегического положения.

С точки зрения внутреннего развития взятие Туниса завершило османизацию страны. В ходе многочисленных войн и восстаний 1526—1574 гг. окончательно развалились социальные и политиче­ ские институты хафсидской эпохи. Власть в стране перешла в руки османских бейлербеев, которые опирались на мусульманское духовенство и газийскую верхушку Северной Африки. Господ­ ствующее положение заняли представители османской космополи­ тической элиты, главным образом андалусцы и мевлюд-руми (ренегаты европейского происхождения). Особенно многочислен­ ными были мориски, которые образовали в Тунисе, по выраже­ нию Т . Башруша, «маленькую Испанию в изгнании* [59, с. 208]. Вместе с итальянскими мусульманами, с этими бесконечными Корсу, Наполитано и Дженовезе, они занимали ключевые посты в центральной администрации, в армии и флоте, являлись санджакбеями и каидами. «Автохтонный элемент, — пишет Махмуд Вуа­ ли, — был буквально сметен со всех авторитетных постов» [64, с. 168].

После взятия г. Туниса в стране был установлен твердый по­ рядок. Основанный на шариате и терроре, он поддерживался без жалости и снисхождения. По алжирскому образцу были созданы малый и большой диваны, очаг янычаров, пополнявшийся за счет добровольцев из Стамбула, а также местные вспомогательные войска. Система тимаров не вводилась. Все икта, сахмы и неза­ конно созданные хабусы (вакфы) были ликвидированы. Пахотные земли и большинство недвижимых имуществ перешли в руки госу­ дарства. Налоги и другие повинности населения строго регламен­ тировались. Ряд тунисских исследователей, ссылаясь на одно из мест в «Китаб аль-Мунис» Ибн Абу Динара, предполагают, что перед отъездом из Туниса Синан-паша обнародовал новые кануннаме [59, с. 55; 54, с. 33]. Возможно, они исходили из так назы­ ваемого туземного кодекса Рамдан-бея (вероятно, 1570 г.), о ко­ тором, впрочем, также нет никаких сведений, за исключением единственного упоминания в хронике аль-Вазира ас-Сарраджа [59, с. 55]. Во всяком случае, как показывают османские доку­ менты, с которыми удалось познакомиться Э.Гессу, практика

управления в Тунисе ничем не отличалась от деятельности властей в других арабских провинциях.

Бейлербею и верховному кадию Туниса предписывалось со­ блюдать справедливость, поддерживать в хорошем состоянии до­ роги, мосты, караван-сараи, строить мечети и школы, а также пресекать всякого рода злоупотребления, особенно в отношении райи [85, с. 156]. Крестьяне получили права наследственного пользования землей, находившейся в собственности государства [85, с. 160]. Как и в других арабских эйалетах, в Тунисе прово­ дились земельные кадастры и составлялись дефтеры. Один из документов, имеющих дату 18 октября 1576 г., предписывает бей­ лербею Туниса закончить тахрир (перепись земель) эйалета, не откладывая дела в долгий ящик [85, с. 245, примеч. 12].

В целом население лояльно сотрудничало с новой властью, по крайней мере в первые годы османского правления. Отдельные трудности турки испытывали главным образом в степях Центра и Ю га. Здесь они встречали сдержанное, а порой враждебное от­ ношение со стороны бедуинских племен, которые были основной социальной базой, питавшей антиосманские выступления 1575— 1592 гг.

Во главе антиосманской оппозиции в Тунисе находились остат­ ки марабутов Шаббийи и эмигрантские круги, связанные с дина­ стией Хафсидов. Последний из ее представителей, Мулай М у­ хаммед, был выслан в Стамбул, где жил на «почетную пенсию», назначенную ему османским правительством. Большинство других хафсидских эмиров и принцесс нашли убежище в Сицилии. М но­ гие из них приняли католичество и навсегда остались в Италии, как, например, поселившиеся в Неаполе донна Мария и Карл (Хамида) Австрийский — дочь и сын предпоследнего хафсидского султана Мулай Хамиды [59, с. 130—132]. Сам он безвы­ ездно жил в Термини под Палермо, где занимался интригами против дона Хуана Австрийского; умер в августе 1575 г. во время эпидемии чумы. Его тело было перевезено в Тунис и перед по­ гребением в течение трех дней было выставлено на кладбище Джеллаз, чтобы каждый мог лично убедиться в смерти султана [119, с. 152; 59, с. 130]. Большинство хафсидских эмиров отказа­ лись от политической деятельности. Но некоторые мечтали о ре­ ванше и с помощью испанских и бедуинских друзей надеялись вернуть корону.

Хафсидская эмиграция знала о положении дел в Тунисе. Многие эмиры имели здесь агентов и даже платных осведомите­ лей. Каждое проявление недовольства, как, например, восстание горожан в г. Тунисе в 1577 г. (25 убитых турок) [64, с. 180], они рассматривали как поворот судьбы и соответственно активи­ зировали свою деятельность. В апреле 1581 г. Мулай Ахмеду, одному из хафсидских претендентов, удалось получить разрешение со стороны испанских властей на отъезд в Африку. Он высадился на берегах Сирта и поднял восстание, которое Ш .М оншикур в присущей ему романтической манере охарактеризовал как попытку «хафсидской реставрации 1581—1592 гг.». Мулай Ахмед разгро­ мил несколько турецких отрядов, на время оккупировал Кайруан и с помощью марабутов Шаббийи установил контроль над степными пространствами между Высоким Теллем и Джеридом. Однако ему не удалось привлечь на свою сторону горожан и земледельческое население. А без внутреннего единства и поддержки извне, под­ черкивает Т . Башруш, попытка хафсидской реставрации была обречена [59, с. 132]. В 1582 г. Мулай Ахмед отступил на юг. Здесь он с 6 —8 тыс. бедуинов еще в течение нескольких лет бес­ покоил османские гарнизоны. Наконец, в 1592 г. туркам удалось взять его в плен — событие, которое было отмечено в г. Тунисе трехдневным празднеством (см. [64, с. 180—181; 59, с. 130— 132]).

Беспорядки в степях, видимо, не очень беспокоили османских наместников. Они чувствовали себя в Тунисе как дома и с беду­ инскими мятежами справлялись сами, не обращаясь за помощью к Порте. Во всяком случае, бейлербей Туниса считали, что 3 — 4 тыс. янычар вместе с местными военными формированиями вполне достаточно, чтобы поддерживать в стране рах оЛ оташ са.