“Теперь мы понимаем, что концепция предельной полезности есть не что иное, как общая теория выбора, которая приложима к любой ситуации, в которой альтернативам можно придать количественное выражение. Вполне очевидно, что деньгам можно придать количественное выражение; поэтому возражение против того, что деньги имеют предельную полезность, несостоятельно. Люди предпочитают иметь деньги, а не другие вещи, и, следовательно, в каком-то смысле деньги должны обладать предельной полезностью”1 (Хикс, 1935 г.: 2-3).
Патинкин воспользовался этой идеей для иного обоснования интеграции денег в ТОРВ.
4.3. Эффект реальных кассовых остатков
На этот раз речь пойдет не об объединении старой теории денег с менее старой (маржиналистской) теорией ценности, как в случае количественной теории, а о создании теории денег на основе теории ценности, точнее на основе ТОРВ.
В Деньгах, проценте и ценах (1956 г., 2 издание: 1965) Патинкин предполагает интегрировать деньги в ТОРВ, включив их в функцию полезности. В основе этого лежит специфическая функция денег в монетарной экономике: синхронизация выручки и расходов. В условиях отсутствия денег и том случае, когда потребитель получает доходы и осуществляет расходы не одновременно, бюджетное ограничение агента может стать причиной затруднений при
1“Сейчас мы понимаем, что анализ предельной полезности является ни чем иным, как общей теорией выбора, которая применима, если выбор осуществляется между имеющими количественное выражение альтернативами. Деньги, очевидно, имеют количественное выражение, и, следовательно, утверждение о том, что деньги не имеют предельной полезности, ложно. Люди стремятся владеть деньгами более, чем всеми другими вещами, и, следовательно, деньги должны иметь предельную полезность“.
реализации его потребительских планов, даже если его доходы достаточны для покрытия расходов в течение рассматриваемого периода времени. Понятно, что наличие кассовых остатков позволяет преодолеть эту трудность. Такая концепция денег имеет два следствия. С одной стороны, деньги должны сохранять ценность (с того момента, когда доходы получены, до того, когда они будут потрачены), чтобы являться средством обращения: две функции денег теперь являются взаимодополняющими. С другой стороны, величина кассовых остатков, хранимых агентом, зависит от реального планируемого им уровня потребления в течение рассматриваемого периода: речь идет о реальных кассовых остатках.
Как следствие, должна быть изменена запись функции спроса на блага. В условиях реального равновесия избыточный совокупный спрос на благо i (разница между совокупным спросом на это благо и совокупным его предложением) определяется функцией полезностей благ и их реальными ценами (выраженными в товаре-измерителе). Если в экономике существует n благ (потребительских благ, производственных услуг и т.д.), то, независимо от измерителя, функция совокупного спроса запишется следующим образом:
(11) yDi = fi (р1,..., рi,..., рn).
Патинкин предложил следующую модификацию этой функции:
(12) yDi = f i’’ (р1’’/P,..., рi’’/P,..., рn’’/P; M/P),
где рi’’ — денежная цена i, Р — общий уровень цен, М — денежная масса. Создается впечатление, что подобные изменения противоречат принципу нейтральности денег, поскольку функции, определяющие реальное равновесие (равновесные количества и относительные цены) зависят в настоящий момент от монетарных
факторов. Однако это не так. Чтобы показать это, рассмотрим указанные функции подробнее.
Первая модификация состоит во введении, в качестве аргументов, относительных цен рi’’/P. Можно выразить рi’’ из уравнения (2) как рi/рM, а рМ из уравнения (7) как 1/P. Тогда р i’’/P = рi. Отсюда следует, что данное изменение заключается в выборе в качестве измерителя композиционного товара, позволяющего рассчитать общий уровень цен. Так же как и в (11), аргументами функций избыточного спроса являются реальные цены благ (выраженные в товаре-измерителе). Другими словами, агенты не подвержены “денежным иллюзиям”: даже в условиях монетарной экономики они могут рассчитывать относительные цены благ и, опираясь на них, осуществлять свой выбор.
Вторая модификация представляется более важной, поскольку она предполагает введение нового элемента, не фигурировавшего в уравнении (11): величины совокупных кассовых остатков (покупательная способность денежной массы относительно представленной композиционным товаром совокупности благ). Для анализа последствий этой модификации необходимо уточнить, каким образом изменяется избыточный спрос на благо вследствие изменения кассовых остатков. Речь идет об эффекте реальных кассовых остатков: предполагается, что агенты обладают некоторой равновесной величиной кассовых остатков, определяемой планируемой программой потребления. Если фактические реальные кассовые остатки отклоняются от этой величины, то агенты восстанавливают их планируемый объем, изменяя спрос на блага: если остатки слишком велики, то увеличение (вследствие этого) спроса на блага их снизит; если они недостаточны, то сокращение спроса их повысит. Такое поведение описывается следующим соотношением:
(13) d yDi /d (M/P) > 0.
Исследуем влияние увеличения экзогенного предложения денег на ситуацию равновесия. При общем уровне цен исходного равновесия Р рост М приведет к увеличению М/Р, что спровоцирует рост yDi, при любых значениях i. Денежная цена i, рi’’, возрастает для всех i, следовательно, возрастет общий уровень цен Р. Этот процесс продолжается до тех пор, пока фактические реальные кассовые остатки превышают желаемые равновесные кассовые остатки. Он прекращается когда М/Р возвращается к первоначальному состоянию равновесия. По построению, величина yDi также возвращается к исходному уровню и экономика вновь оказывается в исходной равновесной ситуации.
На основании этого анализа можно сделать три вывода:
а) деньги нейтральны: переход к относительным ценам и введение денежных кассовых остатков не оказывает влияния на реальное равновесие (относительные цены и равновесные количества). Последнее не зависит от количества денег в обращении. Нейтральность уже не является постулатом, она оказывается свойством функции совокупного спроса.
б) мы вновь приходим к выводу количественной теории денег (при прочих равных условиях изменение денежной массы ведет к пропорциональному изменению общего уровня цен), но опираясь на более серьезные аргументы.
в) обратное отношение между количеством денег и их ценностью обосновывается существованием предельной полезности денег, являющейся причиной спроса на реальные кассовые остатки.
Тем не менее, и эта теория не избежала критики, причем можно выделить два направления последней. Первое касается ограничительных гипотез, сужающих область ее применения. Второе более фундаментально, поскольку содержит предположение, не укладывающееся в рамки теории.
Ограничительных гипотезы три:
а) предполагается, что поведение агентов, определяющее спрос на кассовые остатки, является стабильным, т.е. существует
равновесный уровень, к которому эти остатки возвращаются вне зависимости от ожиданий, касающихся будущих периодов. Природа этой гипотезы та же, что и параметрический характер величины k в количественной теории денег;
б) как и в случае реального равновесия (по Вальрасу) необходимо установить факт устойчивости денежного равновесия при изменении денежных цен благ в результате изменения совокупного избыточного спроса. Однако мы видели, что такую устойчивость можно гарантировать лишь при весьма ограничительных предположениях;
в) для того, чтобы повышение общего уровня цен не сопровождалось деформацией структуры относительных цен, увеличение спроса на блага должно вести к пропорциональному росту их цен. С этой целью необходимо предположить, что каждый индивидуальный потребитель распределяет дополнительный доход на прирост потребления пропорционально расходам на соответствующие блага, и что распределение между индивидуумами дополнительного предложения денег увеличивает их кассовые остатки в одном и том же процентном отношении.
Основные критические замечания, определившие последующее развитие денежной теории, были высказаны Ф. Ханом в его статье 1965 г. Они сводятся к следующему вопросу: чем объясняется желание агентов хранить денежные кассовые остатки? Казалось бы естественный ответ на него “с целью осуществления сделок, которые, при отсутствии денег, были бы невозможны ввиду отсутствия синхронизации”, является неудовлетворительным, поскольку он уже предполагает, что агенты предпочитают решать эту проблему с помощью денег, а не каким-либо иным образом. Другими словами, возвращаясь к терминологии Хикса, использованной им в программе исследований 1935 г., не известно, почему агенты “предпочитают деньги, а не другие вещи”, которые также позволили бы им синхронизировать сделки. Теория Патинкина