§ 3. Материальность сознаний

тафизйческие проблемы и философский уровень обобщений, игно­ рировать которые философы не вправе, не рискуя потерять професси­ ональный авторитет и статус рациональной области знаний. Рацио­ нальность философии ведь заключается не в том, чтобы везде видеть «идеализм» и «ненаучность», пряча, как страус, голову в песок, а в том, чтобы давать рациональные интерпретации необычного и ново­ го и делать смелые прогнозы там, где пасует официальная наука. В ко­ нечном счете философия есть искусство «рационального дерзания», сколь бы шокирующе ни звучало данное словосочетание.

Можно сделать и более сильное философское предположение: су­ ществует, по-видимому, прямая связь между идеально-информацион­ ным «.качеством»мысли (конструктивностью, четкостью, возвышен­ ностью) и ее материально-несущим, энергетическим (т.е. способным совершать какую-то физическую работу) потенциалом. Сегодня, в со­ гласии с гипотезой B.C. Соловьева, накапливается все больше науч­ но-экспериментальных фактов, подтверждающих непосредственное влияние идеально-сущей мысли на окружающие тела посредством материально-несущих энергий, пока еще недоступных для строгой теоретической концептуализации. Несмотря на массу шарлатанства и паранаучных спекуляций вокруг этих проблем, сегодня с известной уверенностью можно констатировать следующее.

Во-первых, существуют многократно проверенные в разных стра­ нах данные по телекинезу, т.е. способности мысли производить непо­ средственную физическую работу1. Во-вторых, еще основоположник парапсихологических исследований в нашей стране Л.Л. Васильев отмечал, что чем яснее и отчетливее представляет себе гипнотизер идеальное содержание приказа, тем эффективнее суггестивное воз­ действие его внушения на пациента2. В-третьих, необходимо отме­ тить опыты по непосредственному влиянию мыслей человека на комнатные растения, осуществленные К. Бакстером и потом неодно­ кратно верифицировавшиеся другими исследователями в разных странах. В-четвертых, фактом являются способности индийских йогов мысленно управлять физиологическими процессами собствен­ ного тела вплоть до облегчения его физического веса, изменения температуры и даже химического состава клеток. Эти факты физиче­ ской действенности идеальной мысли вынужден был признать даже

1 Многочисленные эксперименты по телепатии и телекинезу проводились в Новоси­ бирске научной группой под руководством В.П. Казначеем. См.: Казначеев В.П. Проблема живого вещества и интеллекта: этюды к теории и практике медапдины Ш тысячелетия // Вестник МИКА (Международного института, космической антропоэкологии). 1995. № 2.

2 ВасильевЛ.Л. Гшнстбьшь/еявления человеческой психики. М., 1963. С. 112—113.

риваем ли мы бытие природных объектов или же реальность челове­ ческого сознания.

Природа, будучи вроде бы сугубо материальной, оказывается идеаль­ но-помологически структурированной (ideal) и пронизанной идеальноинформационными связями (ideele). Без этого не был бы возможен сам феномен жизни, ибо жить — значит находиться в со-знании с окружа­ ющими телами и процессами, даже если сам факт этого со-знания са­ мим организмом никак и не осознается. Подобное осознание — удел чело­ века, наделенного разумом и самосознанием.

Однако и сознание человека, будучи идеальным по своему содер­ жанию или информацией в чистом виде, нуждается, во-первых, в ма­ териально-несущих основаниях своего бытия и, во-вторых, благодаря этим тонким несущим физическим структурам способно выступать в роли не только опосредствованной телесным действием или орудием труда, но и непосредственной силы мирового бытия, сколь бы, повто­ рим это еще раз, подобный вывод ни противоречил нашим сегодняш­ ним верованиям.

Отсюда можно сделать общеметафизический вывод, что и наше со­ знание, и мировое бытие, органической и творческой частью которого является человеческое сознание, имеют монодуалистическую (по тер­ минологии С.Л. Франка и С.Н. Булгакова) — идеально-материальную (или энерго-информационную) — природу. Данный тезис мы стара­ лись последовательно провести и в онтологическом разделе нашего учебника.

В этом, на первый взгляд неудобоваримом, термине «монодуализм» присутствуют два принципиальных значения: в основе бытия лежат два противоположных (материя и сознание, энергия и информация) и относительно независимых начала (дуализм), но которые друг от друга неотделимы и нуждаются во взаимном опосредствовании (монизм). Любопытно, что монодуализм, наиболее зримо проявляющийся при анализе онтологического статуса явлений сознания, имплицитно (не­ явно) присутствует в исходных смыслах понятия «информация», столь широко используемого в современной науке. Информация означает организованность, внутренний порядок, но в этом латинском слове присутствует еще и другой базовый смысл, а именно истолкование, разъяснение. Информация, стало быть, есть нечто, что обеспечивает структурность и оформленность всего существующего, но что должно быть обязательно понято и истолковано живым сознанием, ибо только в нем и через него выявляется в чистом виде.

Признание сознания не только информирующей нас о мире, но мощнейшей информирующей силой мироздания, по-видимому, зако-

362 Раздел П. Теория познан1

номерный шаг, который должна будет сделать физика в XXI в. Не ис­ ключено, что мы стоим на пороге новой эпохи, связанной с научным открытием тончайших материально-несущих энергий Космоса, неот­ делимых от психической жизни человека. Вся наша во многом разру­ шительная техногенная цивилизация — это телесная проекция вовне грубо физикалистских картин мира (механической, электромагнит­ ной, квантово-механической), а еще точнее — сколок плоско матери­ алистически ориентированного сознания.

Правда, оборотной стороной подобной позиции является гипертро­ фированная религиозно-идеалистическая установка1, подпитывающая своим радикализмом физикалистскую ориентацию науки и техники и существующая лишь благодаря наличию враждебной позиции. Более объемный и синтетический — монодуалистический — взгляд на созна­ ние и тело человека должен будет привести к созданию психоестество­ знания (что предвидел еще С. Н. Трубецкой) и дать импульс новому вит­ ку технического творчества — психотехнике в самом широком смысле этого слова. Здесь уже не машина (с человеком как функциональным придатком последней), а сам человек — как сложнейший «аппарат», со­ зданный природой, — окажется сердцем техносферы будущего.

Сколь бы ни казались такие выводы мистическими, утопическими и т.д., тем не менее они вытекают из совершенно реальных фактов и процессов, происходящих в современной культуре, и очерчивают вполне определенные перспективы дальнейших исследований фено­ мена сознания. Так, можно предположить, что они пойдут по двум вза­ имно предполагающим и взаимно подпитывающим друг друга направ­ лениям, которые вплоть до последнего времени исключали друг друга.

Первое из них будет и впредь изучать сознание как вполне объектив­ ный феномен, проявляющийся в виде материальных взаимодействий (фи­ зических, физиологических, биохимических и т.д.), которые могут быть экспериментально исследованы и теоретически объяснены средствами естественных наук. Но в ходе их осуществления необходи­ мо будет обязательно учитывать: а) принципиальную связь матери­ ально-несущей составляющей сознания со всем многообразием фи­ зико-химических и биологических процессов в биосфере, с которыми активно взаимодействуют физиологические структуры, поля и излу­ чения человеческого организма; б) особую роль идеально-сущих состояний сознания экспериментаторов и экспериментируемых, спо­ собных оказывать непосредственное влияние на возможные физиче­ ские обнаружения мысли и на деятельность приборов. Более того, не

В духе утверждения о творении Богом мира из ничего, из пустоты.

исключено, что сознание — это тот удивительный объект исследова­ ний, где успех (или неуспех) в его изучении напрямую зависит от мо­ ральных качеств исследователя. И, возможно, феномен сознания — единственная предметность, которая напрямую потребует пересмотра ценностных оснований науки.

Вторая стратегия исследований сознания, представляет собой непо­ средственное овладение им с точки зрения его идеально-сущего предметно­ го содержания. Здесь особое значение будет иметь научно-психологиче­ ский анализ и обобщение опыта восточной и западной психотехники. При этом любые формы непосредственного изучения реальности со­ знания, в свою очередь, будут нуждаться в научно-экспериментальной проверке и корректировке. Только эксперимент и беспристрастный ра­ циональный анализ фактов — надежные барьеры против оккультных спекуляций в этой области и абстрактных псевдонаучных отрицаний.

При этом надо ясно отдавать себе отчет в том, что познание явлений сознания есть не чисто теоретический, но в значительной степени этикопрактический вопрос человеческого жизнеу строения. Чем выше уровень сознания личности в плане ясности, четкости и нравственности ее мыслей, чем выше восходит человек по «оси» духовного роста, тем большие глубины собственного «жизненного мира» (его глубинного «Я») и, соответственно, мировой жизни открываются передним. Воис­ тину сознание человека — краеугольный объект современных научных и философских исследований и одновременно самое действенное сред­ ство решения важнейших проблем современной цивилизации.

В плане же дальнейшего анализа гносеологических проблем, связан­ ных с жизнью сознания, необходимо остановиться на источниках зна­ ний, которыми оно оперирует: являются ли таковыми органы чувств или же знания — плод деятельности наших рациональных способностей?

Вопросы и задания

1.Опишите существенные признаки идеальности сознания.

2.В чем проявляется материальность сознания?

3.Как надо понимать идеальность природных процессов?

4.Назовите наиболее актуальные перспективы исследования сознания.

Литература

Акимов А.Е. Что нас ждет в торсионном поле? // Человек. 1995. № 5. Винер П. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. М.,

1968.

364 Раздел И Теория познания

Дубров А.П., Пушкин А.Н. Парапсихология и современное естествознание. М., 1989.

Лившиц ММ. Об идеальном и реальном // Вопросы философии. 1984. № 10. Сознание и физическая реальность. 1997. Т 2. № 4.

Соколов А.В. Информация: феномен? функция? фикция? // Философские науки. 1990. № 9.

Глава 8. Чувственное и рациональное в познании. Виды рационального познания

• § 1. Становление проблемы: источник и объективность знания

Начиная с древности и по сию пору перед гносеологической мыслью всегда вставали вопросы следующего плана: каковы источники наше­ го знания о бытии? Насколько они надежны и объективны?

В истории философии сложились две альтернативы в их решении. Одна из них носит название сенсуализма (от лат. sensus — восприятие, чувство, ощущение).

Сенсуалистические варианты решения. Сенсуализм утверждает, что единственным источником наших знаний о мире и о самих себе яв­ ляется деятельность органов чувств. Все остальные виды знания, в том числе рациональные, основаны на обобщении и анализе данных чувственного опыта. Последовательная сенсуалистическая позиция просматривается уже в античной философии, хотя классическая формула сенсуализма была дана Дж. Локком лишь в XVII в. Она ут­ верждает, что нет ничего в человеческом разуме, чего бы раньше не было в чувствах.

Сенсуализм приобретал различные формы в истории философии. Можно выделить субъективно-идеалистическую (или субъективно-им- манентистскую) разновидность сенсуализма, восходящую еще к киренаикам. Их лидер Аристипп утверждал, что ощущения — единствен­ ный источник наших знаний, но говорят они не о вещах мира, а только о наших собственных переживаниях и состояниях. Цель бы­ тия — стремление к разумному чувственному удовольствию. Такого рода позиция гносеологически подпитывала античный гедонизм. Классический вариант сугубо феноменалистского и субъективистско­ го сенсуализма был развит Дж. Беркли, отбросившим всякую внеш-

Глава 8. Чувственное и рациональное в познании. Виды рационального познания 365

нюю реальность, стоящую за первичными ощущениями (идеями) субъекта, что мы подробно рассмотрели в главе 2 данного раздела.

Скептический вариант сенсуализма был разработан Д. Юмом, про­ возгласившим впечатления внешнего и внутреннего опыта единст­ венной надежной реальностью, с которой мы можем иметь дело в по­ знании, а признание какой-то объективной реальности, стоящей за впечатлениями, — не более чем психологическим актом нашей веры. Позиция Д. Юма стала гносеологической опорой для многообразных форм последующего англо-американского эмпиризма.

Наконец, следует выделить классическую реалистическую разновид­ ность сенсуализма, утверждающую соответствие человеческих ощуще­ ний и чувственных образов восприятия самим вещам. Эту позицию от­ стаивали в индийской философии — школа чарвака-локаята; в греческой традиции ее виднейшими представителем был Эпикур; в Но­ вое время ее разделяли Ф. Бэкон, П. Гассенди, Т. Гоббс, К.А. Гельвеций, с известными оговорками — Дж. Локки Э. Кондильяк. К модифициро­ ванным вариантам реалистического сенсуализма в трактовке источни­ ков наших знаний о бытии могут быть отнесены современные натура­ листические доктрины и диалектический материализм. В них учтены и частично преодолены недостатки классического реалистического сен­ суализма (безусловное доверие к чувственным данным, пассивный и асоциальный характер отражения мира органами чувств человека).

С конца XVIII — начала XIX в., после сокрушительной критики сенсуализма представителями немецкой классической философии, а также под влиянием успехов опытного естествознания, происходит постепенная трансформация гносеологической позиции классичес­ кого сенсуализма в методологическую установку эмпиризма. В основе последней лежит тезис о том, что источником научного знания явля­ ются чувственно воспроизводимые факты опыта, а вовсе не конструк­ тивная деятельность теоретического разума, сугубо аналитического, инструментального -и способного выполнять разве что функции «строительных лесов» при возведении здания позитивной науки. При этом гносеологический вопрос о том, стоит ли за научными фактами какая-либо объективная реальность, может вовсе не возникать в рам­ ках эмпиристски ориентированных методологических построений или даже провозглашаться метафизическим псевдовопросом, что бу­ дет особенно характерно для неопозитивизма.

Наибольшее развитие эмпиризм получил в рамках англо-амери­ канской философии, что, с одной стороны, может быть объяснено влиянием исторической традиции, а с другой — спецификой англо­ язычной культурно-языковой среды. Не случайно с середины XX сто-

Глава 8. Чувственное и рациональное в познании. Виды рационального познания 367

Рационалистическая традиция не менее, а, пожалуй, даже более популярна в мировой философии, нежели эмпирико-сенсуалистиче­ ская. В Индии к ней можно отнести веданту, санкхью, ньяю. В грече­ ской философии отчетливо рационалистические позиции помимо платоновской школы и неоплатоников занимали элеаты во главе с Парменидом, а также Анаксагор и Эмпедокл. В виде классической гносеологической программы рационализм оформляется в Новое время у Декарта с его теорией врожденных идей, которые не могут быть извлечены ни из какого чувственного опыта, а открываются субъекту лишь в акте рациональной интуиции.

Несокрушимая вера в мощь разума оказывается доминирующим мотивом всей новоевропейской философии вплоть до XX в. Особую популярность рационалистические философские системы всегда имели во Франции и особенно в Германии. Не случайно свое наибо­ лее зримое, классическое проявление рационалистическая установка получит в философии гегелевского панлогизма, где даже эмоции, чув­ ственность и религиозная вера предстанут всего лишь как формы инобытия логического разума.

После Гегеля рационалистический идеал познавательной деятельно­ сти будет утверждаться в Марбургской школе неокантианства (П. Наторп, Г. Коген, ранний Э. Кассирер) с подчеркиванием — вопреки пози­ тивистской установке — особой конструктивной роли теоретического разума в науке. В XX в. к рационалистическим вариантам философство­ вания следует отнести феноменологию и герменевтику, а целую про­ грамму защиты и обновления рационалистических позиций под назва­ нием «новый рационализм» предложил французский философ и методолог науки Г. Башляр1.

В утверждении основополагающей роли разумного начала в бытии человека, особенно в его научно-познавательной деятельности, есть глубочайший смысл. Другое дело, что явно не все в нашем сознании разумно и доступно для сугубо рациональной рефлексии, а исключать роль чувственного опыта в качестве важнейшего источника наших знаний о мире и самих себе попросту невозможно. Поэтому начиная

1См.: Башляр Г. Новый рационализм. М, 1987. Любопытно, что независимо от

Г.Башляра с программой утверждения нового рационализма в науке и современной культуре выступил выдающийся отечественный ученый Н.Н. Моисеев. Правда, в отли­ чие от французского философа, идеализирующего активный европейский научный и преобразовательный дух, основной пафос русского ученого был направлен против но­ воевропейской, в сущности глубоко иррациональной, установки на покорение приро­ ды, расхищение ее богатств и получеппо односторонних политических преимуществ в технократической гонке. См.: Моисеев И.В. Новый рационализм. М, 1994.