Вопросы и задания

1.В чем заключаются методологические трудности изучения сознания?

2.Охарактеризуйте основные антиномии сознания.

3.Проведите гносеологический анализ декартовского утверждения «Я мыс­ лю — значит существую».

4.Дайте развернутое определение сознания.

Литература

ЛойА.Н. Сознание как предмет теории познания. Киев., 1988. Мамардашвили М.К. Необходимость себя. М., 1996.

Михайлов Ф. Т. Общественное сознание и самосознание индивида. М., 1990. Но/шмо&В.В., Спонтанность сознания. М., 1989.

Портнов А.Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования про­ блемы в философии ХГХ — XX вв. Иваново, 1994.

Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Вопросы философии. 1988., № 8. Эшби У.Р. Конструкция мозга. М., 1962.

Глава 6. Структура сознания

§ 1. Основные сферы сознания

Модель сознания, предлагаемая вниманию читателя, будет строиться через последовательное выделение и анализ его существенных частей и компонентов. Для облегчения подобной задачи весьма полезным ока­ зывается обращение к наглядным схемам, служащим как бы исходным образно-символическим «каркасом» развертывания такого рода теоре­ тических построений. При этом мы не собираемся изрекать о сознании нечто принципиально новое. Большинство фактов, которыми мы будем оперировать, достаточно хорошо известны в философской, религиозномистической и научной литературе. Наша цель состоит в ином: по воз­ можности свести воедино и логически упорядочить такие эмпиричес­ кие данные о функционировании сознания человека, которые до сих пор представлялись несовместимыми в рамках единого гносеологичес­ кого подхода. Особенно важным представляется учет фактов внерационального опыта, устойчиво воспроизводящегося в течение многих веков

в различных культурных традициях. Здесь важно лишь сохранить прин­ ципы рационального анализа, задаваясь вопросами, насколько религи­ озный и мистический виды опыта вообще возможны и можно ли их гар­ монично согласовать с рациональной деятельностью сознания, если исходить не из личных верований, а из признания многомерности и це - лостности «жизненного мира» человека.

Прежде всего представим себе сознание личности

вшироком смысле (или «Поле» ее «жизненного ми­ ра») в виде круга1, куца вписан крест, делящий его на четыре сектора. Обозначим каждый из секторов рим­ скими цифрами от I до IV и попробуем поставить им

всоответствие изученные в науке определенные сфе­ ры деятельности нашего сознания (см. рис. 1).

Важно при этом иметь в виду, что никакого бук­ вального изоморфизма междутой моделью сознания, которую мы бу­ дем разворачивать ниже, и между реальным человеческим сознанием (учитывая к тому же его сугубую индивидуальность) нет и быть не мо­ жет, поскольку любая схема неизбежно беднее своего «живого» перво­ образа. Мы, естественно, не настаиваем и на исключительности пред­ лагаемой модели. Учитывая антиномичность бытия сознания, закономерным представляется факт плюралистичности теоретичес­ ких построений, касающихся его структуры. И наконец, последнее вводное замечание. Любое разделение сфер, уровней и способностей сознания всегда носит глубоко относительный характер, ибо в его ре­ альном целостном функционировании жестко различить их не пред­ ставляется возможным. В свое время С. Аскольдов остроумно уподо­ бил сознание комнате, где все стены зеркальны и взаимно рефлектируют друг друга2. Правда, и абсолютизировать так называе­ мую «недизъюнктивность» (нерасчлененность) сознания не следует, ибо подобная позиция всегда внутренне противоречива.

После этих оговорок перейдем к общей характеристике основных сфер сознания и начнем ее с сектора I. Это та сфера, которая может быть названа сферой телесно-перцептивных способностей и получае­ мых на их основе знаний. К телесно-перцептивным способностям от­ носятся ощущения (внешние и внутренние), восприятия и конкрет­ ные представления, с помощью которых человек получает первичную

В принципе, наша модель сознания может быть легко представлена не в двухмер­ ной, а в трехмерной форме, т.е. не в виде круга, а в виде сферы. Мы выбираем «плоско­ стную» модель исключительно ради простоты и наглядности изложения материала.

2 Аскольдов С. (СА. Алексеев). Сознание как целое. М., 1918. С. 22.

информацию о своем внешнем окружении, о процессах, происходя­ щих в его собственном теле, и о его взаимоотношениях с другими те­ лами. Посредством такого рода знания обеспечивается удовлетворе­ ние базисных телесно-витальных потребностей индивида и его внешнепредметная деятельность. Главной целью и регулятивом бы­ тия этой сферы сознания является полезность и адаптивная целесооб­ разность поведения человеческого тела в окружающем мире.

С сектором II можно соотнести логико-понятийные компоненты сознания. Образно эта сфера может бьпь названа сферой Логоса. В ней коренятся способности человека к обобщенному и системати­ ческому постижению внутренних свойств и связей реальности, вклю­ чая человека как объект, рядоположенный другим объектам. С помо­ щью мышления, по меткому замечанию американского психолога Дж. Брунера, человек выходит за пределы непосредственно чувствен­ но данного, опираясь на мощь логических категорий и понятий раз­ личного уровня, опосредованных знаковыми структурами1. Данную сферу сознания можно назвать царством «рациональных образов», четких аналитико-синтетических мыслительных операций и строгих логических доказательств. Главной целью и регулятивом логико-по­ нятийного компонента сознания является истина как объективное соответствие наших понятийных конструктов познаваемой предмет­ ности любой природы2.

Сектора I и II образуют как бы «внешнепредметную» составляющую сознания, где субъективно-личностные и ценностные компоненты на­ шего внутреннего мира носят снятый характер. Если использовать тер­ мин «жизненный мир», то можно сказать, что сквозь призму этих сфер нам дан жизненный мир, т.е. мир скорее в его предметно-телесных фор­ мах и связях, нежели в стихии жизненных переживаний и проявлений. Неслучайно критика гегелевского панлогизма исторически начиналась с позиций «философии жизни». С этой «левой половинкой» нашего со­ знания связан хорошо известный феномен проекции (опредмечивания) результатов деятельности телесно-перцептивной и логико-понятийной составляющих сознания вовне, на внешний мир. Отсюда и проистекают наивно сенсуалистическая (внешний мир сам по себе тождественен ми­ ру, данному мне в чувствах) и наивно-рационалистическая (рассудочнорациональный «образ мира» тождественен его внутренней сущности)

1 БрунерДж. Психология познания. М., 1977. С. 211—212.

Проблематичность подобного «классического» взгляда на истину мы еще рассмо­ трим ниже. Здесь же излагается традощионный взгляд на сущность истины, как ее по­ нимает большинство ученых.

разновидности общей наивно-реалистической познавательной установ ки. Будучи целесообразными в определенных областях человеческо опыта, они обнаруживают свою явную ограниченность и ошибочность ] в общегносеологическом плане. Обратимся теперь к анализу «правой половинки» сознания.

Начнем с сектора III. Его можно связать с эмоционально-аффек­ тивным компонентом сознания. Он лишен непосредственной связи с внешним предметным миром. Это скорее сфера глубоко субъектив­ ных состояний, переживаний и предчувствий, а также эмоциональножизненного отношения к другим человеческим «Я» и ситуациям, с J которыми сталкивался, сталкивается или может столкнуться человек. В психологии эмоций выделяют различные элементы, относящиеся к этой сфере душевной жизни, но чаще всего указывают на бессозна­ тельно-аффективные состояния или «органические чувствования» (стрессовые состояния в виде ужаса и восторга, предчувствия, смут­ ные переживания, галлюцинации); эмоции (гнев, страх, радость); чувства, носящие социальный характер и отличающиеся большей осознанностью (любовь, ненависть, симпатия, антипатия); а также настроения (тревога, усталость, грусть, душевный подъем и т.д.). Еще Б. Спиноза отметил, что главным регулятивом и целью бытия этой сферы сознания является «принцип удовольствия» и, соответственно, избегание неудовольствия1.

И наконец, сектор IV может бьпь соотнесен с ценностным компо­ нентом единого «поля» нашего сознания. Его правомерно также на­ звать сферой Духа. Здесь укоренены высшие духовные стимулы и иде­ алы культурного творчества человека, а также способности к их воплощению и пониманию в виде фантазии, продуктивного воображе­ ния, интуиции различных видов. Целью и регулятивом бытия этой сфе­ ры сознания выступают красота, правда и справедливость, т.е. не исти­ на как форма согласования мысли с предметной действительностью, а ценности как формы согласования действительности с нашими духов­ ными смыслами и целями, носящими идеально-модельный характер. На определенную оппозицию истины и ценности указывал еще

М.Шелер2, в современной западной литературе, например, Э. Агац­

ци 3 ^ нас — АА Ивин4. К соотношению истины и ценности мы еще не раз обратимся на последующих страницах нашего учебника.

1Спиноза Б. Этика. М.; Л., 1933. С. 91.

Шелер М. Избранные произведения. М., 1994. С. 337.

3Агацци Э. Человек как предмет философии // Вопросы философии. 1989. № 2. С. 27.

4ИвинА.А. Ценности и понимание // Вопросы философии. 1987. № 8. С. 132.

Сектора III и ГУ образуют ценностно-эмоциональную составляю­ щую сознания, где упор должен быть сделан на жизненном мире, в ко­ торый погружена личность и где предметом познания выступают вну­ тренние переживания своего «Я», других «Я», а также продукты их творческой самореализации. Предметно-телесные формы и связи ми­ ра, в свою очередь, оказываются здесь снятыми и подчиненными «правой половинке» сознания. При этом возможно как аффективное, так и культурно-смысловое искажение реального образа мира проек­ циями ценностно-эмоциональной жизни сознания. Так, еще Ж.П. Сартр не без тонкости отметил специфическую «магию эмо­ ций», посредством которой строится иллюзорный мир и иллюзорно решаются проблемы, когда их реальное решение нам не подвластно. Типичный пример такого рода — это когда нам весь мир кажется бе­ зобразным из-за больного зуба или когда в злобе пинают камень, о который только что споткнулись1. Примером же ценностной аберра­ ции «жизненного мира» может служить «витание» в мире художест­ венных грез и фантазий без реального учета окружающей обстановки или без здравой оценки своих собственных дарований.

Предложенную нами, пока еще довольно абстрактную, схему созна­ ния можно интерпретировать с точки зрения человеческих потребнос­ тей, удовлетворение которых нуждается в знании и, соответственно, в доставляющих это знание познавательных способностях. На такую воз­ можность указывал в западной психологии А. Маслоу2, а у нас — М.С. Каган3. В самом деле, телесно-перцептивная сфера сознания удов­ летворяет потребность в нормальном функционировании собственного тела и во внешних впечатлениях; эмоционально-аффективная сфера — потребность в любви, душевной укрытости и эмоциональном общении; логико-понятийная сфера — в достоверном знании, обеспечивающем эффективную практическую и познавательную деятельность; ценност­ ная — в общезначимых смыслах и идеалах гуманитарного бытия. «Пра­ вая половинка» сознания выражает потребность в собственно человече­ ском жизненном содержании, опосредованную предметным образом мира; а «левая половинка», в свою очередь, — потребность в адекватном «телесном» образе мира, опосредованном человеческим переживанием.

По-видимому, будет вполне правомерно соотнести нашу схему с фактом межполушарной асимметрии мозга, где «внешнепредметной»

См.: Сартр Ж.П. Очерк теории эмоций// Психология эмоций: Тексты. М., 1984. См. о его концепции в работе: ХьеллЛ., ЗиглерД. Теории личности. СПб., 1997.

С. 479-527.

3 Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996. С. 152.

аналитико-дискурсивного полушария; а ценностно-эмоциональному I компоненту сознания — интуитивно-интегративная «работа» правого I полушария. Возможно также сопоставление двух «половинок» наше- I го сознания с древнекитайским учением о бинарных силах «инь» и I «ян», управляющих жизнью Вселенной. Привлекая также идеи I К.Г. Юнга, можно связать доминанту «левой, янской половинки» с I экстравертивной установкой сознания; а доминирование «правой, I иньской» — с преобладанием интровертивной психологической уста- I новки в существовании личности.

Телесно-перцептивная и эмоционально-аффективная сферы об-Я разуют «нижнюю половинку» поля нашего «жизненного мира», зада- I вая повседневный чувственно-телесный образ реальности; а логико- I понятийная и ценностная сферы образуют его «верхнюю половинку», I формируя идеально-смысловую картину бытия, лежащую за предела- I ми непосредственно переживаемого и воспринимаемого. Иными ело- I вами, «нижняя» и «верхняя» сферы сознания отвечают, соответствен- I но, за чувственное и рациональное познание.

Более того, взаимоотношения четырех выделенных сфер созна- I ния будут подчиняться четырем типам универсальных отношений, I которые характеризуют взаимодействия элементов в любой системе I (отношения тождества, корреляции, субординации и оппозиции). I С этой точки зрения сектора Ни IV (ценностно-гуманитарные и ло- I гико-понятийные компоненты), I и III (телесно-перцептивные и I эмоционально-аффективные компоненты) будут находиться в отно- I шениях коррелятивной взаимодополнительности. Сектора I и II, III I и IV — в отношениях субординации, где более высокие сферы созна- I ния (сектора II и IV) онто- и филогенетически возникают из генети- I чески предшествующих им (I и III), но, раз возникнув, подчиняют I себе деятельность нижестоящих уровней. И наконец, между сфера- I ми II и III, I и IVсуществуют отношения оппозиции. Так, духовно- I смысловые (теургические) способности сознания противостоят телесно-перцептивным (теллургическим), а рационально-понятий­ ные структуры противоположны субъективно-эмоциональным и I спонтанно-аффективным движениям человеческой души. Если жеш обратиться к архаическим и раннефилософским представлениям об I универсальных классифицирующих возможностях четырех перво-1 элементов Космоса (огонь, земля, вода, воздух), тотелесно-перцеп-1 тивной сфере сознания можно поставить в соответствие землю, I логико-понятийной — огонь, эмоционально-аффективной — воду, а! ценностной — воздух.

ния. В христианской богословской традиции также существуют ука­ зания, на три уровня сознания: дух—душа—тело. Позднее Николай Кузанский писал о трех иерархически связанных сферах сознания: интеллектуальной (разумно-божественной), рациональной (рассу­ дочно-душевной) и чувственной (неразумно-телесной). Гегелевская модель субъективного духа в первом разделе третьего тома «Энцикло­ педии философских наук» включает в себя три последовательно сме­ няющих друг друга уровня индивидуального сознания: природно-не- посредственная душа—сознание—дух. 3. Фрейд уже в XX в. вводит понятия об Оно (сфере эмоционально-аффективных побуждений личности, «кипящем котле инстинктов»), Я и Сверх-Я (области над­ личностных социальных регулятивов деятельности). В отечественной религиозно-философской традиции на троичную структуру сознания указывал НА. Бердяев в работе «О назначении человека»: греховнобессознательное — сознательное — божественно-сверхсознательное. Таким образом, есть все историко-философские основания допол­ нить нашу исходную четырехчленную схему сфер сознания выделени­ ем трех его «вертикальных» уровней (рис. 2).

Рис. 2

Дадим хотя бы краткую качественную характеристику сверхсозна­ тельного и бессознательного уровней сознания. Их противополож­ ность, по нашему мнению, связана со следующими основаниями.

Во-первых, это касается типа детерминации нашей сознательной жизни. Бессознательное оказывает на него в основном причинноследственное воздействие со стороны врожденных инстинктов, вытес­ ненных аффектов и комплексов, сформировавшихся автоматизмов поведения и т.д. Сверхсознательное подразумевает преимущественно целевую детерминацию, связанную с духовными императивами суще­ ствования в виде творческих озарений и движущих идеалов деятельно­ сти. Бессознательное коренится в нашем прошлом опыте; сверхсозна- i тельное открывает горизонты будущего.

Во-вторых, в бессознательном таятся определенные угрозы наше-, му «Я» со стороны телесных вожделений, страстей и болезненных

ское значение и выступающий средством примирения бинарных (со- ' знательных и бессознательных) начал психического существования индивида. Тот же К.Г. Юнг высказал в свое время смелую гипотезу о возможности сохранения на самом «дне» эмоционально-аффективной «половинки» бессознательного уровня психики так назьшаемых реин-1 карнационных переживаний. Индийская карма, с его точки зрения, и есть не что иное, как бессознательно-аффективный «груз прошлых жизней», который каждый из нас несет в тайниках собственной души и который помимо нашей воли определяет многие реакции, ценност- | ные предрасположенности и пристрастия1.

Эти, казалось бы, совершенно фантастические спекуляции Юнга получают сегодня любопытное подтверждение со стороны клиничес- j кой медицины. Упомянем здесь лишь знаменитые обследования Р, Моуди больных, бывших в состоянии клинической смерти, а также работу К.Г. Короткова2. Интересные наблюдения и обобщения, каса­ ющиеся феномена ксеноглоссии и измененных состояний сознания, имеются в работах В.В. Налимова3 и Ч. Тарта4. В последнее время достоянием научной общественности стали также поразительные фе­ номены, происходящие с сознанием космонавтов, находящихся на околоземной орбите в условиях невесомости5. Рациональное и систе­ матическое объяснение подобных фактов науке только еще предстоит дать, однако и игнорировать их она больше не может, ибо это чревато иррационалистическими последствиями для нее самой.

Что же касается содержательной интерпретации феномена сверх­ сознания, то к нему могут быть отнесены объективно-сверхвремен­ ные предметные содержания и акты сознания в виде: а) категориаль­ ных структур различного уровня, обеспечивающих возможность порождения и понимания любых смыслов, а также рефлексии над ос­ нованиями человеческой деятельности; б) содержательного объек­ тивного знания в виде математических истин, логических правил, за­ конов природы, всеобщих нравственных, эстетических и социальных ценностей; в) творческих озарений и инсайтов; г) базовых черт харак-

1 Jung С. G. Memories, Dreams, Reflections. Glasgow, 1967. P. 343—357.

2 Короткое К. Г. Экспериментальные исследования активности сознания человека после смерти // Сознание и физическая реальность. 1996. Т. 1. № 1—2

См.: Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989. С.

См.: Тарт Ч. Состояния сознания // Магический кристалл: магия глазами ученых и чародеев. М., 1992.

5Кричевский СВ. Необычные фантастические сновидения-состояния космонавтов

вполетах на околоземной орбите: новый космический феномен// Сознание и физиче­ ская реальность. 1996. Т. 1. № 4.

§ 3. Системообразующая «ось» сознания. Понятия о глубинном и эмпирическом «Я»

Применительно к развиваемой здесь модели сознания естественно предположить наличие динамической «оси Z» (и, соответственно, «оси» самосознания) — своеобразной «вертикали» индивидуального жизнеустроения, которая разворачивается в особом «биографическом» или «экзистенциальном» времени в результате многообразных взаимо­ отношений человека с внешним миром, с другими «Я» и, наконец, с тайниками собственной души. Это как бы стержень «жизненного ми­ ра», где многообразные поступки «Я» определяют развертывание (или, наоборот, свертывание) «поля» сознания. Иными словами, наше «Я» есть нечто деятельно-конструктивное и само-стоятельное, жизненная «ось» становления которого «сшивает» воедино все сферы и уровни со­ знания. При этом «Я» оказывается удивительно многомерной и слож­ ной реальностью.

Вместе с тем «Я» представляется чрезвычайно устойчивым — сверх­ временным и сверхсознательным — образованием. Во-первых, оно должно гармонично объединять различные и даже противоположные сферы сознания, но при этом оставаться автономным и не сводиться ни к одной из них; иначе его подстерегают опасности, на чем мы еще остановимся ниже. Во-вторых, «Я» должно оставаться чем-то относи­ тельно неизменным от рождения до старости, т.е. обусловливать един­ ство нашего биографического времени. «Ось» самосознания не может быть дискретной. В-третьих, наше «Я» призвано обеспечивать непре­ рывность личного существования даже в тех случаях, когда мы не ведем сознательной жизни.

В западной классической философской традиции, помимо Канта с его четкой дихотомией эмпирического и трансцендентального «Я», наличие первичного дорефлексивного «центра» нашей душевной жизни отмечает Гегель. Он же — отдадим должное его гениальной проницательности — четко фиксирует и внутреннее противоречие, свойственное этому устой­ чивому сверхсознательному «ядру» нашей личности. «Душа, — отмечает Гегель, — уже в себе есть противоречие, состоящее в том, что, представляя собой нечто индивидуальное, единичное, она в то же время все же непосред­ ственно тождественна с всеобщей душой природы, с ее субстанцией»1.

В самом деле, это глубинное «Я» должно, с одной стороны, быть одинаковым для всех индивидуальных эмпирических «Я», обеспечи-

1Гегель Т.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М., 1977.

С.178.

вая хотя бы единство и общезначимость работы категориальных структур сознания, т.е. той всеобщей формальной «сетки», которую мы a priori «набрасываем» на мир, дабы сделать его умопостигаемым. Но, с другой стороны, в нашем глубинном «Я» должны корениться какие-то духовно-внебиологические, базовые конституэнты именно нашей уникальной личности, определяющие с детства ее специфиче­ ские черты характера, ценностные предпочтения, таланты и, нако­ нец, жизненные сверхзадачи (личностную энтелехию, если использо­ вать эту категорию Аристотеля). Единство этих противоположностей внутри глубинного «Я», в отличие от западной, хорошо учитывается восточной, прежде всего индийской, мыслью. Там «Я», или человече­ ская монада, рассматривается как двусоставная по своей природе —i в ней есть и одинаковое для всех живых существ божественное все­ знающее «зерно духа» (атма), и его индивидуальные сверхсознатель­ ные духовные накопления в прошлых жизнях (буддхи), которые так или иначе проявляются в настоящей жизни личности. Мы не будем здесь давать оценку этому положению восточной философии. С пози­ ций предлагаемой гносеологической модели сознания никаких теоре­ тических запретов на подобные взгляды мы не видим. Они достаточ­ но последовательны. Что касается их конкретного принятия или неприятия, то это уже дело личного мировоззренческого самоопреде­ ления. Дело же философии не столько нечто мировоззренчески ут­ верждать или опровергать — тогда философия рискует выродиться в идеологию, — сколько беспристрастно искать истину и осуществлять

посильный синтез того, что теоретически возможно и фактически ре­ ально удостоверено, причем не только наукой, но и тысячелетней рели­ гиозной практикой. Впрочем, темы глубинного «Я» и сверхсознания столь сложны и столь недавно вновь стали предметом серьезных науч­ ных и философских обсуждений, что выносить здесь какое-то окон­ чательное суждение авторы, естественно, не берутся.

Вернемся к диалектике человеческого «Я». Очевидно, что помимо глубинного «Я», природа которого остается загадочной, необходимо признать также и многомерно-полифоническое бьпие эмпирического «Я», пребывающего в реальном земном времени и пространстве. В от­ личие от «Я», которое является чем-то глубоко содержательным, отно­ сительно автономным и устойчивым; эмпирическое «Я», напротив, является пустым, гетерономным и текучим, не включающим в себя ничего, помимо способностей и содержательных компонентов, при­ надлежащим четырем ранее выделенным сферам сознания. Отсюда та­ кие разночтения в содержательных интерпретациях феномена эмпи­ рического «Я» и совершенно естественные попытки отождествить его