III. Визуальные материалы

3.1. К. И. Кольман. 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади. 1830-е гг. ГИМ, Москва

3.2. В. Ф. Тимм. Восстание 14 декабря 1825 года. 1853 г. ГЭ, Санкт-Петербург

3.3. Схема события 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади

3.4. Карта-схема. Декабристы в Сибири.

3.5. Н. П. Репин. Декабристы в камере Читинского острога. 1828. Изображены: Сутгов, Лорер, Фонвизин, Никита Муравьев, Волконский, Якушкин. ВМП, Санкт-Петербург.

IV. Образы декабристов в художественной литературе

4.1. Диалог поэтов

Известно мне: погибель ждет

Того, кто первый восстает

На утеснителей народа;

Судьба меня уж обрекла.

Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?

К.Ф. Рылеев.

14-ое декабря 1825

Вас развратило Самовластье,

И меч его вас поразил, -

И в неподкупном беспристрастье

Сей приговор Закон скрепил.

Народ, чуждаясь вероломства,

Поносит ваши имена –

И ваша память от потомства,

Как труп в земле, схоронена.

О жертвы мысли безрассудной,

Вы уповали, может быть,

Что станет вашей крови скудной,

Чтоб вечный полюс растопить!

Едва, дымясь, она сверкнула,

На вековой громаде льдов,

Зима железная дохнула –

И не осталось и следов

1826, не ранее августа

Ф.И. Тютчев Декабристы

• Тому свидетельство языческий сенат –

Сии дела не умирают! –

Он раскурил чубук и запахнул халат,

А рядом в шахматы играют.

Честолюбивый сон он променял на сруб.

В глухом урочище Сибири

И вычурный чубук у ядовитых губ,

Сказавших правду в скорбном мире.

Шумели в первый раз германские дубы,

Европа плакала в тенетах,

Квадриги черные вставали на дыбы

На триумфальных поворотах.

Бывало, голубой в стаканах пунш горит,

С широким шумом самовара

Подруга рейнская тихонько говорит,

Вольнолюбивая гитара.

- Еще волнуются живые голоса

О сладкой вольности гражданства!

Но жертвы не хотят слепые небеса:

Вернее труд и постоянство.

Все перепуталось, и некому сказать,

Что, постепенно холодея,

Все перепуталось, и сладко повторять:

Россия, Лета, Лорелея.

О.Э. Мандельштам Лунин в Забайкалье н.Я. Эйдельману

Мелькнуло короткое лето.

Увяла забвенья трава.

Какая-то женщина где-то

на вас потеряла права.

О вы, неудачник опасный,

скажите: зачем – почему

сменили халат свой атласный

на вечную эту тюрьму?

Ступайте на волю скорее,

велите возок заложить …

Чем медленней мы – тем старее.

Пора бы собой дорожить.

Отвага нас детская мучит,

в кирпич кулачками стучит.

Дерзаниям штык не научит,

с любовью замок разлучит.

Неужто что было, то было?

И гвардия вас позабыла,

и даже не снитесь вы ей …

А чем же вы это опасны?

Наверное, тем, что прекрасны,

и тем, что, наверно, пристрастны

в любови к отчизне своей.

Б. Окуджава Батальное полотно

Сумерки. Природа. Флейты голос

нервный

Позднее катанье. На дородней лошади

едет император в голубом кафтане. Серая

кобыла с карими глазами,

с челкой вороною. Красная попона. Крылья

за спиною,

как перед войною.

Вслед за императором едут генералы,

генералы свиты, славою увиты, шрамами

покрыты, только не убиты.

Следом – дуэлянты, флигель-адъютанта.

Блещут эполеты.

Все они красавцы, все они таланты,

все они поэты. Все слабее звуки прежних

клавесинов, голоса былые. Только топот

мерный, флейты голос нервный да

надежды злые. Все слабее запах очага и

дыма, молока и хлеба.

Где-то под ногами и над голвами –

лишь, земля и небо.