Египет: бурджи мамлюки

Долина Нила была единственно важной ближневосточной страной, которая не была тронута вторым, не меньшим чем первым, монгольским потопом. Однако, во втором случае она была обязана своим иммунитетом не военной доблести своих мамлюкских хозяев, а их покорности к господству Тимура. Господству бахри мамлюков был нанесен удар в 1382 году и оно пришло к концу после довольно долгого периода беспорядков в 1390 году. Оно, в свою очередь, было заменено господством из другого ряда мамлюков под названием бурджи или черкесских султанов, поскольку полки, которые их поддерживали, располагались в бараках около башни (бурдж) и сначала были рекрутированы, главным образом, с Кавказа, хотя они давно уже стали тюрками по языку и поведению. Такая перемена, соответственно, не внесла существенного изменения в положении египетского народа, однако, она вызвала некоторые политические последствия. Правление бурджов было намного хищным и жестоким, чем правление бахриев и редко возникал вопрос о наследственной передаче власти в султанате. Основатель режима бурджов Баркук («слива» или «абрикос») был довольно сильным правителем. После победы в тяжелой и сперва кажущейся безнадежной борьбе против своих соперников (1389-92), он установил власть над Сирией и отважно предоставил убежище в своем дворе злейшему врагу Тимура. Этим беженцем был джалаиридский принц Ахмад, бывший правитель Багдада, как и его предки со времен «Большого Хасана», установившихся в этом городе в последние годы илханов (см. выше стр. 35). Тимур не мог, разумеется, не заметить такой враждебный жест, однако, его ссора с оттоманами держала его занятым до самой смерти Баркука в 1399 году и он никогда не объявлял войну против Египта, хотя он опустошил Алеппо и Дамаска в качестве предисловия к своему победоносному походу против Баязита I. Сын Баркука и его наследник Фарадж (1399-1412) выбрал путь к покорности к великому завоевателю и до смерти Тимура в 1405 году оставался номинально его вассалом. Затем Египет прошел через неустойчивый период, из которого заслуживающим упоминания является событие, связанное с попыткой в 1412 году поставить в качестве правителя одну из марионеточных аббасидских халифов. Стабильность не была установлена до тех пор, пока трон не был передан Барсбаю (1422-1438), наиболее способному генералу среди бурджи султанов, из которых один или двое проявили себя в качестве военных руководителей. Его победы на Кипре в 1426 году и против туркменов «Белой Овцы» (см. выше стр. 68) и других князьков в Сирии и Месопотамии хорошо послужили для восстановления международного престижа Египта. С другой строны, его финансовая и фискальная политика, как дома, так и в зарубежом в Джидде в Аравии, оказалась на весьма плачевном уровне. Он выжимал из египетских крестьян до последней черты, чем это позволяли вековые обычаи. Среди султанов после него мало кто обладал какими-либо его военными качествами, однако все следовали его примеру в финансах. Они даже пошли дальше, кроме удовлетворения апетитов военной аристократии, огромные суммы затрачивали на строителсьтво роскошных гробниц мамлюков, все еще стоящих около Каира. В качестве достойного внимания исключения следует упомянуть благочестивого и хрупкого султана Чакмака, который щедро тратился лишь на поддержку ученых людей и своего наследника Инала (Yinal), который воевал в малозначительной войне на Кипре. Другой плохо обдуманной мерой Барсбая было обременение европейской и индийской торговли, из которых Египет извлекал немалую прибыль, транзитными пошлинами и валютными ограничениями такой строгости, что вызвало протесты итальянских морских республик. Хотя было сделано несколько послаблений, чтобы их смягчить, основной эффект был направлен на заинтересованность итальянцев и очень предприимчивых ныне португальцев и испанцев с тем, чтобы те использовали вместо возможных альтернатив, дороги через Египет и египетских посредников. Возможность стала реальной, когда Васко де Гамо в 1498 году открыл морской путь в Индию.

Немного времени потребовалось, как португальцы начали атаковать египтян с тыла. Они начали атаковать мусульманские и береговые позиции в Индийском Океане и Красном море с такой энергией, что египетские торговые артерии в Индию и Персидский залив были буквально перерезаны. Они также установили свой форпост в Абиссинии и этого не выдержав, египтяне столкнулись с возможностью появления сильного противника на юге. К счастью Египта, жители Нубии, которые в прошлом были коптскими христианами, в конечном счете приняли ислам в 13 и 14 веках и здесь не было условий для вторжений португальцев. Более того, распространение ислама привело к падению двух главных христианских царств в старой Нубии и любая политическая возможность, которая могла иметь место в стране, была затерта в зародыше ее разделением в последующие века во множество мелких государств.

В то время как мамлюкские правители Египта были измотаны дома внутренними трудностями и беспорядками, за рубежом Дгул-Кадр, караманлы, туркмены «Белой Овцы» (см. выше стр. 63) и, наконец, даже более грозные оттоманские тюрки посягали на сферы влияния Египта на северных границах Сирии. Расчетливый и великодушный, хотя и жестокий, Каитбаи (1468-1496) и другие султаны после него не страдали отсутствием военных способностей, однако, они не смогли выработать какую-либо иностранную политику или стратегию. Позиция Кансу II ал-Гхури (1501-1516) была так ослаблена финансовыми проблемами и безуспешными морскими операциями с португальцами, что оттоманский султан Селим I не имел особых трудностей в победе над мамлюкскими силами около Алеппо 4 августа 1516 года и прекращении династии бурдж после захвата Каира в январе 1515 года¹. Оттоманский захват Египта, таким образом, состоялся в том же году, когда в тот же год, началась протестантскаяя реформация Мартина Лютера.

Здесь не будут обсуждаться происхождение и возвышение оттоманской империи и такое пренебрежение, возможно, имеет некоторое оправдание, поскольку до конца 15 века эта империя играла лишь периферийную роль в делах мусульманского мира в целом. Ее связи с другими мусульманскими государствами, кроме мелких тюркских княжеств в Малой Азии, были малочисленны. Ее значение заключается скорее в доставке знамени пророка в регионы, которые до этого никогда не были под господством мусульманского правления. Владения ислама были увеличены оттоманскими турками, как они до этого были увеличены монголами. Однако, мусульманский Ближний Восток не испытывал оттоманскую политическую интервенцию до времени, когда Селим I начал борьбу против новой, но шиитской династии, воссоединившей Персию, затем прогнал последних туркменских правителей из промежуточных территорий и завоевал Сирию и Египет.

Остальная часть этого исследования будет иметь дело с судьбами мусульман в Восточной Европе.