Ленские события

Весной 1912 г. внимание всей России привлекли события на Лен­ских золотых приисках в Сибири. Эти рудники находились на притоках реки Лены, в безлюдной тайге, более чем за 2 тыс. км от железной дороги. Рудники были одними из богатейших в стра­не — здесь добывалось до трети всего золота в России. Принад­лежали Ленские прииски акционерному обществу «Ленское зо­лотопромышленное товарищество». Его основными владельца­ми были англичане, но в число пайщиков входили и бывшие рус­ские министры, и даже члены царской семьи.

Рабочие приисков считали, что их труд оплачивается непо­мерно низко, а бытовые условия крайне тяжелы. Это вызывало у них глухое недовольство. Но последним толчком к волнениям послужил незначительный, почти анекдотичный случай, кото­рый произошёл в конце февраля.

28 февраля 1912 г. рабочие Андреевского прииска спокой­но обедали. Но вот кто-то из них обратил внимание на то, что повара из экономии использовали мясо, которое обычно шло в отбросы. К тому же выяснилось, что рабочих кормили кониной. Горняки пришли в ярость, восприняв случившееся как оскорб­ление со стороны администрации. Один из инженеров, Теппан, чтобы успокоить разгоревшиеся страсти, сказал рабочим: «Куда же нам девать плохое мясо? Съешьте плохое, а потом получите получше...». Разумеется, подобные уговоры начальства только подливали масла в огонь.

Горняки единодушно ре­шили предъявить своим хо­зяевам определённые требова­ния, а до их выполнения — не выходить на работу. Требования забастовщиков выглядели до­вольно скромными. Например, они хотели, чтобы повара вы­брасывали негодное мясо, а не готовили из него пищу; чтобы начальство обращалось к горня­кам вежливо, на «Вы»; чтобы за­болевшему рабочему немедлен­но оказывалась медицинская помощь. Самым «революцион­ным» в списке было требование 8-часового рабочего дня.

С. Животовский. Революционная открытка. Около 1906 г.

66

На следующий день на работу не вышли 400 горняков Ан­дреевского прииска. Стачка начала разрастаться и вскоре охва­тила 48 приисков: 15 марта бастовали уже б тыс. рабочих. Между тем правление акционерного общества «Лензолото» обратилось к властям с просьбой прислать войска для «восстановления по­рядка». Владельцы рудников утверждали, что рабочие, взбунто­вавшись под влиянием трёх ссыльных революционеров, предъ­явили политические требования.

В ответ на эту просьбу из Иркутска были отправлены вой­ска, которыми командовал жандармский ротмистр Николай Трещенков. Он участвовал в расстреле «бунтовщиков» на Дворцовой площади в Петербурге 9 января 1905 г. и часто вспоминал об этом. «Теперь я приехал или забастовку усмирить, или кости свои сложить», — решительно заявил ротмистр.

Прибыв на место, он прежде всего в ночь на 4 апреля арес­товал стачечный комитет. Конечно, арест товарищей вызвал воз­мущение горняков. Они решили, что необходимо как-то защи­тить арестованных, но хотели сделать это в рамках закона. По этому поводу они обратились к товарищу (заместителю) окруж­ного прокурора. Тот заявил, что любых выборных делегатов счи­тает подстрекателями. Всем вместе, сообща, протестовать и по­давать прошения нельзя. «Пусть каждый рабочий, — сказал он, — если он чем-либо недоволен, пишет заявление о своих нуждах».

Это предложение подтолкнуло рабочих к мысли, которая показалась очень остроумной: каждому из горняков подать от своего имени жалобу местному прокурору. Тогда он окажется завален целой горой из нескольких тысяч жалоб! «Разве это не докажет яснее ясного, что дело не в „подстрекателях"?!» — так рас­суждали рабочие. Священник Благовещенской приисковой церк­ви Николай Винокуров рассказывал: «Это решение привело всю толпу в самое благодушное настроение. Раздались шутки, приба­утки. Сочинялись сценки, как схватится за голову товарищ про­курора, вынужденный принять в отдельности три с половиной тысячи прошений».

И вот 4 апреля горняки толпой отправились к окружному про­курору, чтобы подать свои прошения. «Пошли, как в церковь, — говорили они позднее, — открытые сердца были у всех». Жена одного из рабочих рассказывала о своём муже: «Все пошли пода­вать прошение, и он пошёл. Собрался он уходить, я говорю: „Вася, а что если стрелять будут?". — „Нет, за что же, мы не безобразнича­ем"». Многие рабочие шли с жёнами и детьми. Когда колонна ра­бочих двинулась к прокуратуре, об этом доложили ротмистру Н. Трещенкову. Он совершенно спокойно ответил: «Пусть идут».

Однако путь им преградили войска. Рожок горниста пропел команду «Слушайте все!». Трещенков взмахнул рукой, подавая сиг­нал к стрельбе... «За мостиком, впереди нас, — вспоминал рабо­чий М. Лебедев, — как будто бы кто разорвал большую холсти­ну — это раздался первый залп». На землю упали убитые и ране­ные. «Раздался залп, — рассказывал другой участник событий, Ф. Ланшин, — после которого все рабочие легли на снег и по-