Глава 7 критерий художественного совершенства

Художественность не есть отвлеченное понятие, а живой строй, развернутый в произведении искусства. Ее нельзя постигнуть одною отвлеченною мыслью... Ее необходимо увидеть, вообразить, проследить творческим вниманием сначала от поверхности искусства в глубину, а потом из глубины опять на поверхность. Художественность надо представлять себе не как внешнюю меру,.. но как внутренний порядок, заложенный в самом произведении искусства; это есть как бы живой и властный строй его «души» или его внутренний уклад, способ бытия, необходимый для него и составляющий живой закон его жизни.

Если мы выразим в словах и понятиях этот живой строй художественности, то будем иметь критерий художественного совершенства.

Что же есть художественность и как выражается ее критерий?

Художественность есть символически-органическое единство в произведении искусства, идущее от его самого глубокого слоя, от его главно-сказуемого, которое может быть названо художественным предметом.

В истинно художественном произведении все символично, то есть все есть верный знак высшего, главного содержания художественного предмета; и все органично, то есть связано друг с другом законом единого совместного бытия и взаимо-поддержания, и поэтому все слагается в некое единство, связанное внутренней символически-органической необходимостью, все образует законченное, индивидуально-закономерное целое. Проследим это сначала от поверхности в глубину.

Творящий художник имеет дело обычно с тремя слоями искусства, из которых третий, самый глубокий и таинственный, духовно-предметный, призван к власти над другими слоями, и над душою самого художника. Для того чтобы создать художественное произведение, творящий автор должен всецело подчиняться этой власти и через это подчинить ей первые два слоя.

1. Первый слой, самый поверхностный и легкодоступный, состоит из внешней, чувствительной материи. В поэзии, и вообще в литературе, это звучащее человеческое слово, язык и его орудие – голос; в музыке это поющий звук и инструмент (от коего зависит качественная природа музыкального звука), в скульптуре и архитектуре – глина, камень, дерево, металл и пространство; в живописи – цвета, краски, линии и материал, держащий грунт...

Эта внешняя чувствительная материя искусства дается иногда в законченном виде – напр., картина, барельеф, создание скульптуры и архитектуры, но иногда она дается в виде не-до-осуществленной «схемы», требующей воспроизведения, напр., чтения, декламации, пения, музыкального исполнения...

Во всем и всегда эта «эстетическая материя» имеет свои законы. В литературе это законы языка, его фонетики, его грамматики, его начертания (орфография); в музыке и пении это законы верного звучания, законы лада, тембра и созвучия; в скульптуре, архитектуре это законы вещества, не только тяготения, веса, статики и сопротивления материала, но и законы, определяющие своеобразный «язык» каждого из этих веществ (дерева, кирпича, мрамора, воска); в живописи это законы цветов и их гармонии, законы красок и их своеобразного языка, закон линеально-плоскостного разнообразия и сопринадлежности др…

И вот, для достижения художественности эти законы должны быть соблюдены, однако не в смысле простой формальной верности – это обеспечило бы всего-навсего эстетическую грамотность; они должны быть соблюдены с подчинением двум более глубоким слоям – образному и предметному. Ибо чувственная материя искусства есть лишь средство или орудие, она не самостоятельна и не смеет быть самодовлеющей. Она призвана быть выразительным проявлением художественного образа и точным, насыщенным знаком художественного предмета.

Так, безграмотное стихотворение не может быть совершенным, какие бы яркие образы и глубокие помыслы оно ни несло читателю… В живописи мастер линии и цвета может создать совершенно не художественную картину… Над эстетической материей должен царить зрелый, точный, необходимый образ, а точность и необходимость образа определяются содержанием присутствующего в нем и развертывающегося в нем художественного предмета.

2. Второй слой искусства, который воспринимается через эстетическую материю и как бы узнается и распознается в ней воображением, есть слой эстетического образа.

Если чувственная материя является изобразительно-удачной, то мы воспринимаем или узнаем образы непосредственно и мгновенно: мы видим их сразу, и сознание наше не замечает этого перехода от первого слоя ко второму. Но если чувственная материя оказывается изобразительно неудачною – смутною, невнятною для воображения, то мы чувствуем, что нам не удается «понять» данное произведение искусства...

За эстетической материей всегда должен скрываться законченный в себе образ… Диапазон этих образов доступен различным искусствам не в одинаковой степени, но присутствуют эти образы всегда и везде. В этом надо убедиться самому посредством живого созерцания. Все эти образы подчинены особым законам… Для достижения художественности они должны быть соблюдены. Но простое соблюдение этих законов эстетического образа не создаст еще художественного произведения. Ибо образный состав искусства не есть последняя и решающая инстанция; взятый сам по себе, образ не самостоятелен и не самодовлеющ; он должен быть точным и насыщенным явлением самого художественного предмета…

Законы живописного образа отчасти совпадают с законами скульптурного образа. Так, и в живописи обязательны законы образной узнаваемости, закон органической естественности положения, позы и жеста, закон анатомической верности и дифференцированности. (Нарушение этого закона в иконописи имеет особые, чисто религиозные основания – духовно разумеемое «тело» не может входить в детали анатомической дифференциации…); закон достаточно мотивированного покоя и движения, закон душевной насыщенности, выразительности и искренности; закон гармонии и пропорции… Однако живописный образ имеет и свои особые законы, напр.: закон верной подачи трехмерных вещей и тел в двух измерениях (перспектива и ракурс! Обратная перспектива в иконах имеет не живописные, а религиозные основания); закон светового фокуса и тени и др.

3. Третий слой. Истинная художественность не осуществляется через соблюдение одних законов эстетической материи (1), или через соблюдение одних законов эстетического образа (2). Она не осуществляется и через простое подчинение эстетической материи требованиям эстетического образа. Она осуществляется через верность материи себе, образу и предмету, и через верность образа себе и предмету. А это означает, что последней и высшей властью является художественный предмет. Его содержание и его требования должны царить в плане эстетической материи. Это не следует понимать так, будто требования предмета освобождают художника от самостоятельных законов образа и материи; низшие законы остаются обязательными для художника до тех пор, пока они покорно гнутся и склоняются перед требованиями предмета, и только властное требование предмета может заставить художника творчески отступить от негибкого и непокорного закона материи или закона образа.

Так, законы эстетической материи должны соблюдаться, но при соблюдении подчиняться требованиям образа и требованиям предмета. Ибо эстетическая материя есть лишь средство и орудие, она не самостоятельна и не смеет становиться самодовлеющей; она призвана быть верным воплощением эстетического образа и художественного предмета, а не расти буйно и беззаконно по произволу или капризу автора. Подобно этому, законы эстетического образа должны соблюдаться, но при соблюдении требованиям художественного предмета и его прорекающейся тайны.

По отношению к предмету образ есть лишь его «знак», как бы его «облачение» или его «жилище»; он не самостоятелен и не имеет претендовать на независимость. Образный состав искусства имеет свою обязательную грамотность, свои специфические законы и основы. Но эти законы и основы должны покорно гнуться перед требованиями предмета, следуя его малейшим желаниям. Согласно этому правило художественного предмета может быть сформулировано так:

Правило художественного предмета