3. Особенности политических ориентаций региональных экономических элит

Интерес к политическим ориентациям и формам политического поведения региональных экономических элит не случаен. Представители делового мира являются центральными актерами общественных трансформаций, которые переживает российское общество. Часть экономической элиты активно включилась в политический процесс, участвуя в выборах и создавая собственные партии и общественные движения. Финансовые ресурсы, которыми располагает экономическая элита, оказывают большое влияние на избирательный процесс, определяя не только стилистику выборов, но, порой, и результаты голосования. Рыночные принципы проведения избирательных кампаний становятся привычным явлением в жизни общества: бизнес выдвигает на выборах своих кандидатов, финансирует избирательную кампанию известных политиков, проводит дорогие рекламные кампании, а иногда и просто подкупают электорат. В силу этого мы в своем исследовании решили посвятить специальный раздел формированию политических ориентаций представителей экономической элиты - руководителей государственных и полугосударственных предприятий и частных предпринимателей.

Уже первые интервью, проведенные в 1995-1996 гг., показали, что отношение предпринимателей к политике характеризовалось отстраненностью. Люди бизнеса, с интересом рассказывающие о своей предпринимательской деятельности, о политике говорят без энтузиазма. Техника свободного ведения интервью показывает: в российской бизнес-среде не существует потребности обсуждать политические проблемы. Отчасти это объясняется особенностями образа жизни предпринимателей, их концентрацией на проблемах развития собственного бизнеса. Специалисты выявляют еще одну характерную особенность сознания предпринимателей. В личностной структуре лидеров бизнеса, как считает один из авторов настоящего исследования, присутствуют “ограничители, не позволяющие двигаться в пространстве прогноза”. В условиях экономической и политической неопределенности, в которых развивается российский бизнес, его представители живут сегодняшним днем, отказываясь от конструирования моделей будущего развития России (54, с. 86-87).

Несмотря на дистанцированность опрошенных предпринимателей от политики, полного отчуждения от нее тем не менее не наблюдалось. Интервью показали, что представители бизнеса хорошо осведомлены о событиях политической жизни, следят за решениями исполнительной власти и политическими конфликтами внутри властной элиты. Большинство опрошенных относятся к группе информированных наблюдателей. Но их подход к политике отличается прагматизмом: предприниматели наблюдают за развитием событий, чтобы быть готовыми к возможным изменениям в налоговом законодательстве, колебаниям банковских ставок и т.д. По мере удаления от Центра интерес представителей бизнеса к проблемам “большой политики” снижается. Провинциальная бизнес-среда, как правило, ориентирована на проблемы региона, а ее представителей, если речь не идет о руководителях производственных гигантов, мало волнуют происходящие в Москве события. Чаще всего региональными экономическими элитами они воспринимаются не как «события политики», а как «борьба за власть».

Говоря о политической организации современного российского общества, предприниматели обращают внимание на ее слабую структурированность. В современной России, на их взгляд, подлинных политических партий не существует. Политические организации “не знают, на какой слой опираются”, “не имеют четкой убежденности, программы, идеи”. Эти верхушечные структуры преследуют единственную цель: любыми средствами прийти к власти. В свою очередь политические лидеры отстаивают не общественные, а свои собственные интересы. Они создают политические партии “для себя” и всецело заняты собственной карьерой. “Партии, - говорит руководитель крупной строительной фирмы из Центрального региона России, - это просто кормушки для чиновников, которые остались без работы. Я еще не видел ни одного объединения, которое сегодня работало бы результативно. Одни сплошные лозунги. Я не понимаю этих людей и против таких объединений. Они нереалистичны и оторваны от жизни”.

Серьезным недостатком современных политических организаций представители бизнеса считают неопределенность целей и неразработанность политических механизмов их реализации. В программе партии, на их взгляд, должна быть дана “трезвая оценка ситуации” и четко сформулирован ответ на вопрос: “какое общество мы хотим построить”. Эти претензии, сформулированные в бизнес-среде еще в начале 90-х годов, сохраняются и сегодня. ”Производственнику, директору завода, - говорит один из участников исследования, - нужна ясность”. Важным критерием в оценке представителями бизнеса политической партии является наличие у нее серьезной экономической программы.

Достаточно критично предприниматели продолжают относиться и к другим политическим институтам, и прежде всего парламенту. Вот как оценивали представители бизнеса деятельность парламентариев в начале 90-х годов. Депутаты, как неоднократно отмечалось в ходе наших бесед, “безответственны перед избирателями”, “не выражают их интересов”, “некомпетентны”. “Я не верю ни одному из политических деятелей. Все они обманут, продадут, учитывая текущий политический момент” (мнение руководителя предприятия по производству рекламных фильмов) (43). За семь лет, прошедшие с начала реформ, образ парламента и парламентариев не стал более позитивным. В парламенте, считает председатель правления банка, “нет ни одного независимого депутата. Все они - представители тех или иных финансовых кругов”. С приходом к власти, как отмечали многие предприниматели, основной заботой политиков становится завоевание собственного места на политической сцене. В новых условиях история повторяется: личные интересы остаются ведущим мотивом политической деятельности, а “99% депутатов выискивают возможность урвать те самые блага, которые были у коммунистической партии”.

Слабостью депутатского корпуса опрошенные считают не только стремление народных избранников улучшить свой материальный и социальный статус, но и их непрофессионализм. О некомпетентности депутатов, как полагают опрошенные, свидетельствуют принимаемые ими законы. Предприниматели не скрывают, что появление каждого нового закона в сфере экономики заставляет их задумываться над тем, как его обойти. Другой упрек законодательным органам состоит в том, что они вырабатывают законы, касающиеся экономической деятельности, без консультаций с предпринимателями, либо вовсе отказываются от их разработки.

Возвращаясь к вопросу о политических предпочтениях экономических элит, следует сразу же оговориться, что они сильно различаются в зависимости от принадлежности к директорскому корпусу и частному бизнесу. Как показало наше исследование, среди директоров представленными оказались три противоположенные по своим ориентациям группы: “политически неангажированных” (свыше трети опрошенных), “политически вовлеченных” (треть опрошенных) и лица, отказавшиеся обсуждать свои политические пристрастия, не называя причин отказа (меньше трети опрошенных). Анализ биографий директората Республики Коми, где влияние директорского корпуса традиционно сильно, в целом подтвердил наличие вышеперечисленных групп.

Политические симпатии директорского корпуса во многом зависят от особенностей социально-экономического развития региона. В регионе с депрессивной экономикой были отмечены сильные «прокоммунистические» настроения директората. В этом случае политические симпатии явились ответом на сложное положение в экономике и неспособность властной элиты принимать эффективные решения. В экономически развитом регионе директорский корпус отличался заметными прорыночными ориентациями, однако продолжал подчеркивать необходимость оказания помощи производству со стороны государства. Поляризация настроений директорского корпуса, выраженная в индифферентном отношении к политике, с одной стороны, и политической ангажированности, с другой, не является неожиданностью для исследователей.

На политические ориентации директоров оказывают влияние и внешние факторы. По оценкам опрошенных нами в феврале 1999 г. внутренних и внешних экспертов, с формированием правительства политического компромисса, которое возглавил Е. Примаков, директорский корпус начал остро испытывать на себе силу «коммунистического давления». Директора оказались в ситуации «двойного коммунистического прессинга». “Снизу” на них оказывали давление рабочие коллективы, в условиях кризиса все меньше склонные доверять рыночным реформам, “сверху” - правительство, в состав которого вошли коммунисты, занявшие в нем министерские и вице-премьерские посты. Если давление “снизу” - вещь объективная и реальная, то давление “сверху” скорее носит психологический характер. Видимо, многие директора восприняли приход коммунистов на ключевые посты в правительстве как сигнал к реставрации коммунистической власти, а следовательно, психологически начали готовиться к ней.

Как на политических ориентациях директорского корпуса скажется отставка правительства Е. Примакова ( май 1999 г.), пока что прогнозировать сложно. Однако есть все основания предполагать, что в ситуации политической нестабильности директорат будет менее всего заинтересован в «обнародовании» своих истинных политических симпатий. Выработанная в этой среде ориентация на прагматические, а не на политические ценности представляется нам вполне оправданной и наименее безопасной. Однако это вовсе не означает, что «сильные директора» в своих регионах откажутся от борьбы за власть. Уровень напряжений между директоратом и местной властью заставляет первых искать новые пути расширения своего политического влияния в регионах. Этот процесс, надо полагать, получит дальнейшее развитие в 1999-2000 гг.

Политические ориентации бизнес- элиты имеют свои особенности. Многие предприниматели, принявшие участие в исследовании, высказались в поддержку “сильной личности”. Их политические симпатии можно напрямую связать с требованием наведения порядка в стране, которое неоднократно звучало в ходе интервью. В этом отношении мнение экономической элиты резко расходится с позицией специалистов-управленцев. Последние в качестве основной причины трудностей, переживаемых страной, называли отсутствие профессионализма у людей работающих в политической сфере, а доля высказавшихся в этой группе в поддержку “сильной личности” была невысока. Предлагая свой сценарий “политической стабилизации”, часть бизнес-элиты явно примитивизирует функции политического управления, сводя их к “железному кулаку”. На политическом выборе предпринимателей, видимо, сказалась и сниженная восприимчивость к базовым демократическим ценностям, особенность, вскрытая как нашим собственным, так и другими исследованиями (65, с. 11; 66).

В начале 90-ых годов работа с группой предпринимателей отчетливо выявила наличие в этой среде сторонников авторитарной формы управления. В их понимании рынок мог быть построен без политической демократии. Тогда же один из авторов настоящей работы сформулировал гипотезу, “ что предпринимательство может стать социальной базой как для развития политической демократии, так и диктаторского режима” (66, с.53). Эта гипотеза остается в силе и в конце 90-ых годов лишь с той оговоркой, что сегодня бывший в прошлом популярным образ Пиночета вытеснен более расплывчатым образом “сильного лидера”, который поставил бы своей целью наведение порядка в стране. Выбор политических предпочтений региональной бизнес-элитой в известной степени упирается в проблему взаимодействия бизнеса и власти. Экономическая элита демонстрирует полярное отношение к региональным или федеральным политикам: одни ее представители открыто вступают в “партию власти”, другие категорически отказываются от политических и прочих альянсов с администрацией.

Часть бизнесменов, участвующих в политических партиях разной ориентации, называют себя «вынужденными политиками». Среди мужчин предпринимателей такие «политики» составляют четверть опрошенных, среди женщин - предпринимателей - около одной пятой. “Я хочу протянуть во власть своего человека, чтобы я вообще не занимался ни политикой, ни властью. Какой бизнесмен в Нью-Йорке думает о том, кто там губернатор? Кому он вообще нужен, кроме бедных? Мы своего губернатора должны избрать и забыть... Но такой момент у нас наступит лет через двадцать. Поэтому сегодня я вынужден контролировать расклад политических сил в регионе, хотя от политики меня тошнит..”- говорит один из участников нашего исследования.

Среди предпринимателей велика доля «неопределившихся» и «политически неангажированных». Политически неангажированные чаще всего ссылаются на занятость, отсутствие свободного времени. “Мой рабочий день, - говорит директор государственного предприятия, - начинается в 8 утра и заканчивается в 9 вечера. О каком занятии политикой может идти речь?” Аполитичные представители бизнеса живут в особом замкнутом пространстве. Круг их забот сводится к решению таких проблем, как повышение прибыли, поиск заказчиков, внедрение новых технологий. Политически отстраненные предприниматели постоянно подчеркивают, что политика и бизнес являются различными сферами деятельности. “Профессионал должен заниматься своим делом”, - эта фраза лейтмотивом звучала во многих интервью. Эти предприниматели наиболее критично относятся к политике. В их среде распространено убеждение, что в политику представители частного бизнеса идут лишь тогда, когда “бизнес переживает фиаско”, либо когда у предпринимателя возникает потребность достичь своих целей "другими путями”.

Высокая доля среди опрошенных “политически неопределившихся” и “политически неангажированных” свидетельствует скорее всего о том, что предприниматели «подгоняют» свой политический выбор, под тех лиц или партии, которые за финансовую поддержку гарантируют им личную безопасность и безопасность их бизнеса. Может быть именно поэтому в этой выборке отмечается «тихое умолчание» о своих политических ориентациях, особенно характерное для банкиров. Вместе с тем есть все основания предполагать, что на практике представители указанных групп избрали стратегию диверсифи­кации усилий, которая позволяет им обеспечить собственную безопасность путем материальной и моральной поддержки сразу нескольких лидеров и партий.

Большая часть представителей экономической элиты остается вне политики. Вовлечение различных групп экономической элиты в политику происходит по-разному. Интересующиеся политикой директора предприятий часто не скрывают своей поддержки КПРФ, тогда как частные предприниматели, остающиеся в основном вне партий, приобщаются к политике лишь в крайние моменты, как это было в августе 1991 г. или октябре 1993 г. По мере стабилизации социально-политической ситуации эти бизнесмены возвращаются в сферу своей профессиональной деятельности. В данном случае речь идет об эпизодическом участии в политической жизни, а сам тип такой политической активности можно определить как “пульсирующее политическое участие”.

Наше исследование подтвердило наличие серьезных расхождений между московской и региональной экономической элитой. Региональная элита в большей степени отстранена от политики, тогда как высший слой московского бизнеса все более активно вовлекается в политику. В переходном обществе элита московского бизнеса структурировалась быстрее, чем все сообщество в целом, а ее представители отчетливо осознают собственные интересы. Элитой бизнеса ее делает не только мощь контролируемого капитала, стратегические позиции на рынке или умение успешно руководить своими компаниями, но контроль над СМИ, связи с влиятельными политиками, а главное, умение отстаивать свои интересы на политическом уровне. Региональные бизнесмены пока не достигли таких «высот». Однако уже сегодня отчетливо проявляется интерес части ее представителей к политике и власти. Многие из них самостоятельно без поддержки партий продвигаются во властный эшелон и есть все основания полагать, что эта практика получит дальнейшее распространение в будущем.