172 Тема 14. Развитие личности

психологи. Другая причина (очень важная) в том, что поведение людей сильно меняется, если они чувствуют себя лично вовлеченными в задачу — в то, что они делают. Так, установлено, что научение гораздо более эф­фективно, когда мы чувствуем, что оно релевантно Я, чем когда оно без­лично¹. И многие психологические эксперименты доказывают, что не только научение, но почти любое исполнение меняется в зависимости от наличия или отсутствия собственной вовлечености. Это различие под­тверждается измерениями внимания, суждений, памяти, мотивации, уров­ня стремлений, продуктивности и действия личностных черт².

Поэтому мы находим понятие проприум не только оправданным, но совершенно необходимым в психологической теории.

Важно отметить, что проприум не во все моменты осознается. Верно, что мы извлекаем это понятие из полностью осознаваемых переживаний Я, но следы этих переживаний оказывают влияние, даже когда мы их не на­блюдаем. В проприативном стремлении, например, нам свойственно «те­рять себя», потому что мы глубоко поглощены тем, что мы делаем. Но все же верно, что вовлекающий эго интерес еще играет стабильную роль. И мы, как указывалось ранее, не все время осознаем телесное Я (возможно, вооб­ще едва-едва его осознаем) до тех пор, пока боль или сенсорная депривация не заставит нас сделать это. Но все семь проприативных функций играют важную роль в «движении» личности, иногда осознанную, но чаще неосоз­наваемую.

Проблема субъекта познания

Эта загадочная проблема возникает, когда мы спрашиваем: «Кто тот Я, который знает, что у меня есть телесное Я, образ Я, чувство самоиден­тичности во времени и проприативные стремления?» Я знаю все это и, более того, я знаю, что я это знаю. Но кто обладает этой познавательной перспективой?

Множество философов ломали себе голову над этой проблемой. Сей­час мы не можем вникать в их споры. Довольствуемся краткой форму­лировкой двух противоположных взглядов.

Философ Иммануил Кант утверждал, что мы никогда не пережива­ем познающее Я тем же способом, каким мы переживаем объектное Я

¹ Можно возразить, что сверхвовлеченность эго вредит эффективности научения. Это верно: слиш­ ком интенсивная собственная вовлеченность может быть разрушительной (от страха на сцене мы за­ бываем свой тщательно выученный текст). Требуется равновесие, чтобы сопровождающие вовле­ ченность эмоции не захлестнули интегрирующие нейронные механизмы (обсуждение см.: French R.M. Goal, mechanisms and integrative field // Psychosomatic Medicine. 1941. Vol. 3. P. 226-252; Scheerer M. Problems of performance analysis in the study of personality // Annales of New York Academy of Sciences. 1946. Vol. 46. Art. 7. P. 653-678).

² См.: Allport G. W. The ego in contemporary psychology // Psychological Review. 1943. Vol. 50. P. 451-478.

Олпорт Г. Развитие чувства Я 173

(проприум). Познающее Я просто есть, это трансцендентное (чистое) эго. Познающий постигает, но сам не постигнут. Мы ловим мелькание его тени, и ничего больше.

Противоположное решение, предложенное Уильямом Джеймсом и Джоном Дьюи, состоит в том, что нет реального субъекта познания, су­ществующего вне процесса познания. Каждый момент сознания пере­крывается с предыдущим моментом, и субъект познания как-то включен в познаваемое. Только когда мы останавливаем нормальный процесс по­знания и начинаем рефлексировать, мы воображаем, что проблема суще­ствует. Субъект познания — это сам организм.

Здесь мы не предполагаем делать выбор между этими двумя реше­ниями или между ними и еще другими¹. Существует, например, точка зрения, что Я — это центральная инстанция внутри личности. Оно зна­ет, оно хочет, оно стремится, оно желает. Я — это центр личной энергии. Эта так называемая психология Я принимает разнообразные формы, но общая позиция одинакова².

Заслуга ее — сосредоточение внимания, как и у нас, на единстве и связности функций личности и в какой-то степени выделение их из большой совокупности простых организмических и не связанных с эго функций.

Но с научной точки зрения здесь есть одна серьезная опасность. Признавая Я в качестве отдельного «субъекта», который знает, желает, хочет и так далее, не рискуем ли мы создать «личность внутри личнос­ти»? Получается, что мы постулируем «маленького человечка в грудной клетке». Если мы захотим узнать, почему Джим упорно работает, нам ничего не объяснят слова: «Потому что его Я желает этого». Если мы спросим, почему подавлен пациент в больнице, нам не поможет ответ: «Потому что у его Я плохой образ себя». Сказать, что Я делает то или это, хочет того или иного, желает того или этого, — значит породить се­рию трудных вопросов. Психологи не любят все сваливать на субъекта по имени Я.

Я считаю, что мы найдем объяснения, которые ищем, в структуре правильно понимаемой личности, включающей, конечно, структуру про-приума. Глупо приписывать наши проблемы внутреннему субъекту, ко­торый «дергает за ниточки».

Для определенных философских целей может быть оправданно рас­смотрение Я как устойчивой целостности (возможно, одаренной бессмер-

¹ Подробнее об этом см.: Allport G. W. Becoming: basic considerations for a psychology of personality. New Haven (Conn.): Yale Univ. Press, 1955. P. 36-62.

² См.: Bertocci P. A. The psychological self, the ego. and personality // Psychological Review. 1945. Vol. 52. P. 91-99; Macmurray J. The self as agent. London: Faber & Faber, 1957; Arnold M. В., Gasson J.A. The human person: an approach to an integral theory of personality. N. Y: Ronald, 1954.