2.2. Структура научного познания

Субъект и объект едины.

Нельзя сказать, что барьер между ними разрушен

в результате достижений физических наук

поскольку этого барьера не существует…

Э. Шрёдингер

В истории философии и науки можно выделить несколько гносеологических концепций, моделей познания: концепции объективной и субъективной рациональности, неклассические концепции познания и современная синтетическая концепция.

Согласно концепции объективной рациональности объект воздействует на субъект и порождает знание, объект отражается в субъекте адекватно. Демокрит, например, объяснял познание как контакт атомов тел, испускающих флюиды, с нашими чувствами. По Р. Декарту, И. Ньютону, внешнее наблюдение способно раскрывать объективным образом сущность предмета, его строение, законы. Познающий разум как бы со стороны созерцает мир и таким путём познаёт его. Задача познания – построение объективной картины реальности, описание объектов “самих по себе” (Стёпин 1991: 132; Мамардашвили 1994: 7).

При таком подходе субъект пассивен, поскольку знание зависит только от воздействия объекта, а если объект не воздействует на органы чувств и приборы субъекта? В.В. Налимов спрашивает: почему мы должны видеть мир, воспринимая его только через физические приборы? Не являются ли глубины нашего бессознательного приёмником, который открывает возможность взаимодействия с иной реальностью, которая закрыта для логического понимания, органов чувств, приборов? Только ли из общения с природой появляются знания? С позиций объективного рационализма под истиной понимается восходящая к Аристотелю концепция соответствия знания действительности (Федорович 1995; Налимов, Дрогалина 1995: 6).

Субъективная рациональность рассматривает знание как познание Абс мира идей или априорных форм сознания (И. Кант). По Платону, человек познаёт, вспоминая Абс и объективные идеи, знание рождается не из мира преходящих вещей, а из идеального мира идей. По теории саморазвития субстанции-субъекта Гегеля Абс идея развивается сама по себе, реализуясь, переходит в своё инобытие или природу. Природа порождает познающего субъекта, который и постигает и саму идею, и её инобытие. Познание у Гегеля – чисто теоретическое конструирование, истинность системы знания означает её внутреннюю согласованность и непротиворечивость.

Методология классической науки рассматривала теорию как обобщение опыта. Предполагалось, что можно открыть единственно правильный метод и одну, Абс истину. К неклассическим концепциям познания можно отнести агностицизм, фаллибилизм и релятивизм (Стёпин 1991: 132; Моисеев 1998).

Агностицизм отрицает возможность познать мир сам по себе: познание принципиально ограничено. Д. Юм считал, что доказать существование объектов нельзя, так как мы всегда имеем дело только с нашими ощущениями. Вопрос о том, существует объективный мир или нет, неразрешим. И. Кант “сознательно ограничил разум, чтобы предоставить место вере”, признавая познание только “вещей в себе”, но не сущности явлений. Реальность подобна “вещи в себе”: она существует, но о ней нельзя сказать ничего определённого, она ускользает от научного понимания.

Фаллибилизм есть учение о том, что наше знание никогда не абсолютно и всегда обращается в континууме недостоверности. Это радикальная позиция ошибочности научного знания: нельзя ошибиться только в том, что все теории ошибочны. Дж. Уилер писал: мы знаем, что все наши теории ошибочны. Задача, , состоит в том, чтобы делать ошибки раньше. После открытия неевклидовой геометрии Лобачевского А. Пуанкаре делает вывод: никакая геометрия не является истинной, та или другая геометрия может быть только более удобной (Пирс 2001: 133).

Релятивизм утверждает относительносить, условность, ситуативность научного знания. Если знание относительно, то наш выбор определяется либо конвенцией (соглашением), обусловленной мировоззрением или принадлежностью к той или иной научной школе, либо прагматизмом или выгодой (Современная философия науки 1996: 18-21, 83-84).

В современной философии науки утверждается синтетическая, деятельностная концепция научного познания, представляющая структуру научного познания как диалектику субъективного и объективного. Со времён Г. Галилея учёный-естествоиспытатель в процессе научного исследования взаимодействует с объектом через призму технических средств (телескоп, научные приборы, экспериментальные ситуации, компьютер). Познающий субъект не отделён от предметного мира, а находится “внутри” его, в познании участвуют не 2 элемента (субъект и объект), а 3. Третий элемент познания есть единство субъекта и объекта: конкретная деятельность людей, их социальный опыт, практика, эксперимент. Мир раскрывает свои структуры и законы благодаря активной деятельности человека, который воздействует на объект средствами деятельности.

В эксперименте нарушается целостность объекта, исследуется конкретная сторона объекта – предмет: микрочастица или молекула, химическая реакция или живая клетка. Фрагментация мира в познании, обнаружение предметных характеристик зависят от способа деятельности, средств и операций. Предмет отражается в идеальных формах, научных понятиях и законах, числах и формулах, так строятся модели (гипотезы, теории) реальности. С дальнейшим развитием экспериментальных и компьютерных технологий модели реальности будут уточняться, дополняться. Тогда истину надо понимать как категорию для обозначения меры соответствия знания объективным тенденциям изменения системы общественных отношений. Истина – практическая¹⁶ оценка меры применимости человеческого знания в жизнедеятельности сообщества людей. В синтетической концепции выделяются следующие этапы научного исследования: эксперимент, создание модели и её проверка, предсказание и дополнение моделей (Стёпин 1991: 132-133; Федорович 1995: 21-28).

• Познание начинается с непосредственного взаимодействия с изучаемым объектом, с эксперимента. Собираются данные о тех явлениях, которые подлежат объяснению. Взаимодействие осуществляется средствами деятельности, операциями, научное знание зависит от наличных технологий.

• На следующем этапе экспериментальные данные, факты могут быть соотнесены с математическими символами. Для интерпретации математической схемы создаётся языковая модель. Модель или теория является результатом процесса познания.

• Далее теория используется для предсказания результатов будущих экспериментов, которые проводятся для проверки следствий теории.

• Последующие шаги человеческой практики, теоретического конструирования конкретизируют, дополняют научное знание. Абсолютность знания состоит в том, что однажды объективированное, это знание уже никогда не исчезнет бесследно. Относительность знания – следствие активного постоянного отражения эволюционирующего мира в пополняющемся знании эволюционирующего субъекта (Капра 1994: 26; Стёпин 1991, 1992: 56-57, 187-188; Федорович 1995: 30-34).

В современной философии науки различают эмпирический и теоретический уровни научного познания. Структура эмпирического исследования включает непосредственное практическое взаимодействие с предметом методами наблюдения или эксперимента. Формами существования эмпирических знаний являются факты или некоторые объективные обстоятельства и правила или эмпирические зависимости. Эмпирическое знание принципиально ограниченно, поскольку всегда отвечает на вопрос как? но не почему?

Для объяснения фактов моделируются гипотезы, если гипотеза экспериментально подтверждается, она получает статус теории, например, специальная теория относительности, квантовая теория, синтетическая теория биологической Э. Существует теоретическое знание в формах понятий, законов, теорий (моделей). Теории не только объясняют, но и предсказывают.

Проблема взаимодействия эмпирического и теоретического в познании состоит в том, что эмпирическое исследование переплетено с развитием теорий, нельзя представить проверку теории фактами, не учитывая влияния прежних теорий на формирование опытных данных. Тогда данная проблема предстаёт как проблема взаимоотношения с эмпирией системы теорий, образующих научную дисциплину. Так происходило при переходе от классических детерминистических представлений в физике к квантовым и вероятностным представлениям (Философия и методология науки 1996:125-135; Стёпин 1992: 97-112, 2000; Стёпин и др. 1996: 193-226).