Глава 4. Клиентарные связи против отчуждения

Как бы то ни было, институты либеральной цивилизации ослабляют патрон-клиентные отношения, их роль и значение в жизни социума и индивидов. В свою очередь распространенность и сила клиентарных связей являются индикатором эффективности либо неэффективности современных институтов - индикатором, говорящимо действительной социальной интеграции на новых основах больше, нежели такие верные, но поверхностные критерии модернизации, как уровень индустриального развития и многопартийные выборы в парламент. Например, на юге развитой Италии, где феодальная пирамида распалась в XIX в. на осколки личной иродственной зависимости с элементом внеэкономического принуждения- клиентелы и парентелы, современную социальную жизнь по-прежнему определяет семейно-центризм и клиентарная структура, которая является его органическим продолжением в политическойсфере.¹⁴⁸ Клиентелизм не отделим от функционирования правящихполитических партий Италии и пронизывает деятельностьмуниципалитетов, индустриальных корпораций госсектора, всю развет­вленную парагосударственную систему, включающую массу учреждений, организаций и фондов.¹⁴⁹Результатом этой практикиявляются гипертрофированный рост «третичного сектора экономики»(услуги и государственная администрация), неэффективность государственных инвестиций и предприятий, коррупция институтовуправления и деформация политической культуры. Схожая в этомотношении ситуация сложилась в странах Латинской Америки, где еще в колониальный период контроль над регионами и муниципиями осуществляли местные каудильо - предводители кланов сельской аристократии. Как отмечают бразильские политологи,бурное капиталистическое развитие не поколебало систему коронелизма, которая приспособилась и к государственномукорпоративизму, и к авторитарному правлению, и к нынешним демократическимучреждениям, обуславливая особенности бразильскойполитической культуры («президенциализм», олигархический регионализм),поведение депутатов и партийных политиков.¹⁵⁰

В странах, где традиционные структуры мощнее, а модернизация имеет еще более неорганичный, заимствованный и даже насиль­ственныйхарактер, современные социальные механизмы и вовсе превращаются в институциональные гибриды, а то и во внешнийдекорум неотрадиционалистских феноменов. В отсутствие «среднего класса» носителем тенденции к экономическому развитию здесьявляются представители административного аппарата. При этом пред­приимчивые чиновники («бюрократические капиталисты») используютсвое положение, чтобы собирать дань с предпринимателей, которые действуют в обстановке, определяемой канцелярскимифакторами не меньше, чем рыночными.¹⁵¹ Предприимчивость сводится в основном к умению ладить с правительственными органамии представляющими их чиновниками. Само преобладание дискреционного госрегулирования поощряет нечестность и усугубляетрост монополизма.¹⁵² Правящие группы развивающихся стран, связанныес госсобственностью и управлением, имеют синтетическую природу, отличную и от традиционных верхов, и от капиталистического класса, и от функциональных групп типа бюрократии илименеджмента¹⁵³, к тому же процессы их консолидации и самоопределения не завершены. Инфраструктуру этих правящих групп, какправило, не составляют непосредственно «первичные» общности(семья, клан), но тем более ее не определяют и «вторичные» общноститипа добровольных ассоциаций, - фракции внутри правящегослоя обычно представляют собой группы лиц, связанных с лидеромличностными отношениями и образующих сеть личностных связей.А.Б.Зубов в своем исследовании политической культуры стран Востока, формирующейся на стыке традиции и парламентской демократии, выделяет ее харизматическое измерение - внутренне связанную с теократическим (в противоположность западной антропократии) основанием власти персонализацию политики, когда в центре внимания находится сумма личных достоинств лидера.¹⁵⁴Отсюда - превращение политической партии в средство и знак связи с лидером («опосредованно личные ориентации»), усвоение принципов через веру в лидера («псевдоидеологизация»), распространенность независимой баллотировки и смены партийного мандата, с одной стороны, и «перетекание» электората (электоратследует за своим депутатом) - с другой, склонность к переизбраниюодного и того же политика, наследственное лидерство. Картина вцелом: «отдельные внутрь себя ориентированные сообщества образуют как бы сходящиеся к центру круги, точки которого сгруппиро­ваныв пирамиды иерархических патронатов»¹⁵⁵. Особый случай представляет собой Китай, где коммунистический режим, претендовавший на тотальное переустройство общества, нанес серьезныйудар по традиционным структурам, в которые, как отмечалось выше, были встроены связи личной зависимости. Но именно последние оказались живучими.¹⁵⁶Более чем двухтысячелетняя традиция поручительства в чиновной среде, предполагавшая преданность и благодарность рекомендованного своему поручителю, дала о себезнать в возникновении фракций и клик в аппарате власти КПК.¹⁵⁷Встала в новых условиях и традиционная проблема отношений«центра» и «мест»¹⁵⁸ - вплоть до возрождения феномена «местныхимператоров», т.е. местных руководителей, ставшихбесконтрольными властителями на подчиненных им территориях¹⁵⁹. С началомреформ в КНР наблюдается возрождение кланов¹⁶⁰, главы которыхстремятся либо стать официальными местными руководителями, либо устанавливают тесные неформальные связи с действующими руководителями.¹⁶¹

Вызывая мутации современных институтов, патрон-клиентные отношения изменяются и сами. Теряется их сакральное измерение,идеология связей становится более «материалистической», отношенияакторов - более формальными, их мотивы - более рациональными и утилитарными: продвижение по службе, электоральнаяподдержка, увеличение прибыли. Коммерционализация и, с другойстороны, огосударствление социальной жизни меняют ресурсысоциального могущества, пути их достижения и обмена, а следовательно,и господствующие социальные группы. Традиционные патроны вынуждены встраиваться в новую систему власти - либо в качестве посредников, обменивающих свое локальное влияние на блага, предоставляемые экономическими и политическими институтами, либо переориентируя собственную деятельность на новые властные ресурсы: капитал, посты в государственной бюрократии, профессиональная компетентность.

Айзенштадт и Ронигер представляют в качестве эволюционных форм патрон-клиентных отношений именно варианты их организации: локальная диадическая межперсональная связь, - связь патрон-посредники-клиентела (‘patron-brokerage’), - организационноепосредничество (‘organisational brokerage’). Архаичность локального патроната и модерность «оргброкерства» вполне очевидны, но вот разведение - будь то структурное, будь то стадиальное - «локальных сетей» и посредничества представляется спорным. Локальный патронат не сводится к диадическим связям. «Локаль­ная диадическая межперсональная форма» есть, на мой взгляд, разновидность робинзонады с прибавлением Пятницы. Даже вот­дельной родовой общине, не говоря уже о более сложных социальныхпространствах, главы больших семей представляют интересы своих домочадцев в отношениях с вождем или старейшиной. В любых локальных сетях (именно что в сетях) наличествуют свои влиятельные посредники, к тому же локальные патронаты нигде не существуют изолированно - во всех традиционных обществах они образуют пирамиду. Посредничество какновоеявление - т.е. принципиальная несамодостаточность патроната, невозможность подтвердить авторитет и влиятельность иначе, как обеспечивая-опосредуя доступ к более широким рынкам ресурсов - отличается от традиционных локальных и надлокальных форм неорганизационно (либо опосредованная, либо «чистая» диадическая зависимость), а функционально - когда «игры обмена» вскрывают местные мирки и прежние акторы меняют социальные роли.

Усиление роли государства делает разветвленный аппарат управления, предпринимательства, регулирования и распределенияструктурообразующей основой правящего слоя¹⁶², соответственно именно функционеры управленческого аппарата становятся ключевыми фигурами в сетях клиентарных связей¹⁶³. В качестве нового явления, обусловленного смыканием клиентарных структур с современными бюрократическими организациями, в литературе обычно называется возникновение, наряду с зависимостью отперсонального патрона, зависимости от определенного учреждения.¹⁶⁴Однако феномен «коллективного патрона» сам по себе не новость:в истории не так уж редко встречалась личная зависимость от организаций- не только от таких персонализированных, как царский дворец, но также более или менее анонимных, как, например, храмы и монастыри. Своеобразие ситуации заключается не в наличии коллективного патрона и не в том, что, как подчеркивают Айзенштадт и Ронигер¹⁶⁵, такой коллективный актор обладает монопольным доступом к тем или иным ресурсам власти. Всякая организация господства действует как публичная монополия, при этом, однако, деятельность публичных институтов в современномобществе подчинена законам и рациональным правилам. Рассматри­ваемыйже нами феномен состоит в том, что именносовременныеорганизации используют ресурсы власти и влияния для создания круга зависимых и послушных лиц; эксклюзивные решения, принимаемые в пользу последних, обусловлены не нормативными правилами и не содержанием официальной деятельности, будь то экономическая эффективность или социальная справедливость, астремлением поддерживать отношения авторитета и зависимости.¹⁶⁶Другими словами, в таких случаях организация действует уже некак рациональная бюрократия или капиталистическое предприятие, но как патрон, питающий свою клиентелу.

Отношения между коллективными либо между коллективным ииндивидуальным акторами, строящиеся как подобие межперсональныхпатрон-клиентных отношений, лучше называть иным, более общим термином. Именно в таком широком плане, охватывающем и отношения патронов и клиентов, и подобные им отношения любых акторов, в настоящей работе употребляются определенияклиентарность,клиентарные отношения. Что касается терминаклиентелизм,часто используемого в политологической (но не исто­рической)литературе, то он либо фиксирует феномены неотрадиционной клиентарности (ср.:традиция-традиционализм), т.е. перенесение традиционных связей типа «патрон-клиент» в современную институциональную среду, либо имеет в виду форму коррупции современных публичных институтов.

Повсеместная распространенность клиентарных отношений, вызывающаямысль об их необходимости или неизбежности для модернизации, обусловлена функциями, которые они выполняют в обществах переходного типа. Как показано выше, связи личного господства и зависимости были важной составляющей традиционных структур, их неотъемлемым элементом, само вычленение которого является аналитической процедурой - по аналогии с дифференциированностью институциональной и приватной сфер всовременном обществе. В процессе долгой эволюции традиционныхсоциумов патрон-клиентные отношения выступали формой «очело­вечивания», патриархализации социальных институтов¹⁶⁷и, болеетого, способом их строительства, которое мыслилось не творением,а повторением - воспроизведением первичных, привычных форм общежития. В то же время межперсональный обмен услугами, лежавший в основе таких связей, делал возможным развитие договорных отношений, личных прав и мог способствовать процессу индивидуализации. В условиях кризиса традиционных структур и общественных идеалов гибкие и относительно автономные патрон-клиентные отношения, будучи старым испытанным способом «штоп­ки» социальных связей и превращения «чужих» в «своих», оказалисьестественной и потому повсеместной формой освоения (для кого-то - присвоения) новой действительности. В зависимости отглубины кризиса и конкретной социокультурной ситуации отношенияличного господства и покровительства могут быть актуализированы в более или менее человекообразных и культурносодержательных либо в примитивных, грубо насильственных, асоциальных- точнее сказать, варваризирующих социум - формах вроде генеральских клик в послереволюционном (1911 г.) Китае или итальянской мафии. При этом мафия, «триады» и подобные им образования успешно модернизируются, что делает их особенно опасной для цивилизации формой внутреннего варварства.¹⁶⁸

Патрон-клиентные отношения могут в известной мере компенсироватьмаргинализацию и классовый раскол общества. Во-первых,традиционные формы найма, основанные в той или иной степени наличной зависимости работника от работодателя, связывают массу «избыточного» населения и снижают его давление на современные формы производства, тем самым превращаясь в функциональнуюпериферию индустриального сектора.¹⁶⁹ Во-вторых, на основе традиционныхи неотрадиционных отношений могут создаваться до­статочно эффективные формы найма и менеджмента в самоминдустриальном секторе. Широко известен японский опыт создания врамках фирмы высокоинтегрированной общности и воспитания у сотрудников чувства «одной семьи». Китайские предприниматели(КНР, Тайвань, Сингапур) стремятся перенести в фирму уже имеющиесяродственные отношения - создавать либо небольшие предприятия на основе родственных структур, либо большие фирмы,где глава предприятия контролирует работу через своих родственников, назначенных на ключевые посты.¹⁷⁰Конечно, капиталистическая эффективность сама по себе не обеспечивает ни снятия социальных конфликтов, ни гуманизацию социума -конкурентоспособными могут быть и рабовладельческие плантации, и мафистские предприятия¹⁷¹. Поэтому особый интерес представляют старания предпринимателей и менеджеров стран Востока гармонизировать отношения внутри производственных микрогрупп на основе таких традиционных моральных норм как взаимный обменуслугами, великодушие, стремление понять другого. В то же время, патерналистскиеформы не столько горизонтальной, сколько вертикальной солидарности, ориентированные не на институционали­зацию конфликта, а на достижение консенсуса индивидуальным путем, используя те же моменты неравенства в качестве стимулов, подрывают солидарность «клиентов», их ассоциирование на предприятии и особенно вне его, затрудняют выработку культуры гражданской активности и диалога.

Итак, роль патрон-клиентных отношений в условиях модернизации можно определить как убежище: они отвечают потребности индивидов защите от нарастающего отчуждения и давления анонимных социальных механизмов. Клиентелизм питается, а частоцеленаправленно паразитирует на недоверии людей к официальныминститутам и формам социальной интеграции. Неслучайно именно социологи, работающие с проблематикой развивающихся стран и полагающие главной проблемой устойчивого развития расширениеи институционализацию общественного доверия¹⁷², увидели и концептуализировалитот момент в социальном содержании, в интенции патрон-клиентных отношений, который делает их постоянным спутником цивилизации. Айзенштадт и Ронигер подчеркивают, что в основе воспроизводства патрон-клиентных отношений, как и других интерперсональных отношений (дружбы, породнения или псевдородства), лежат реакция на утрату и стремление к воссозданию первичного родового доверия между индивидами. Отвечая на потребность в интимности и непосредственности человеческих отношений, «личные связи» не приемлют и даже прямопротивополагают себя всякому опосредованию, овнешнению и формализации, то есть всякому институциональному порядку. Тем не менее, в случае использования таких связей в качестве каналов обменаресурсами власти, они сами подвергаются ритуализации и отчуждению. Когда институционализированные формы общежития пользуются общественным доверием, интерперсональные связи - более или менее интегрированные в институциональную среду, играющие более или менее заметную роль в социальной жизни - скорее косвенно поддерживают институциональный порядок. В условиях кризиса институтов и социального отчуждения «личные связи» противопоставляются официальным учреждениям и процедурам - вплоть до «лиминального» (В.Тернер) протеста во всем его традиционном многообразии: от тайных сект до массовых восстаний, от коммунитарных общин до народных царей и императоров. Ноименно отрицание существующего институционального порядка приводит акторов, стремящихся возродить доверие между индивидами, к проблеме его (доверия) институционализации; «хотя попытки создать область доверия поверх данного институционального порядка воспроизводятся во всех обществах, они никогда не достигают желаемого - они никогда не осуществляются действительно вне институционального порядка»¹⁷³.

Ни родовые, ни общинные, ни межперсональные связи не решают проблемы социальной консолидации и не могут спасти социум от превращения в «кучу рассыпанного песка» (Сунь Ятсен), арену «войны всех против всех» (Гоббс), - для этого требуется выработкаболее широких - надлокальных, национальных имеждународных - форм солидарности. Кроме того, «личным связям», выполняющимфункции связей социального обмена и регулированияиерархических отношений, присущи все пороки данного социума сего несовершенными институтами и культурной недостаточностью.Патрон-клиентные отношения, как мы видели, несут на себе большуюили меньшую печать деспотизма и потестарности; искомая в них первобытная микрогрупповая солидарность, будучи агрессивно противопоставлена политийным, гражданским отношениям иинститутам, становится формой внутреннего варварства, влекущегообщество в «родимый хаос». Распространенность клиентарных отношенийв обществе свидетельствует о кризисе социальнойсолидарности. Анализ социального содержания и эволюции этих отношенийпоказывает, что сложностьгуманизациисоциальных связей не только в «объективных» препятствиях, но в ее - гуманизации - интенциальной и экзистенциальной противоречивости.