2008 Кортунов covremennaya_vneshnyaya_politika_rossii_strateg
.pdf
271
Возникает и такой вопрос: отвечала ли бы национальным интересам России проамериканская ориентация ее внешней политики? Этот вопрос вновь возник после поддержки Россией США в противодействии транснациональному терроризму.
Некоторые эксперты считают, что выбор, который сделала Россия после 11 сентября
2001 года, относится к категории тактических, но пока не стратегических. И тактически линия была выстроена удачно: Россия от нее ничего не потеряла, а только приобрела, в
частности, с точки зрения укрепления связи с Западом и некоторого роста ее международного политического веса. Тем более, что альтернативы такой линии поведения у России не было. Может быть, эта тактика и выльется в дальнейшем в стратегию. Но пока вопрос о стратегии остается открытым.
Среди других экспертов распространено мнение, что Россия в лице ее Президента уже сделала именно стратегический выбор126. Его даже называют
«историческим», а некоторые – «цивилизационным». Это – выбор в пользу Запада, в
пользу Европы, чуть ли не в пользу христианского мира в целом, христианской цивилизации. Такую трактовку позиции России следует квалифицировать как крайне для нее опасную, а, следовательно, не отвечающую ее национальным интересам, как во внешней, так и во внутренней политике. Ведь Россия – это не только Запад, но и Восток; не только Европа, но и Азия; и не только христианский мир, но и мир мусульманский. Должно быть ясно, что Россия сделала «цивилизационный» выбор не в пользу Запада против Востока, Европы против Азии и христианского мира против мусульманского, а выбор в пользу демократических ценностей и международного права. В этом состоит ее «цивилизационный» выбор. Иная точка зрения вряд ли способствовала бы укреплению Федерации, скорее наоборот, работала бы на ее размывание.
Не вполне одномерны перспективы проамериканской ориентации и во внешней политике. Ясно, что Талибан был врагом России. Однако с подачи США список врагов т.н. «цивилизованного сообщества» увеличивается с каждым днем. В этом списке уже в
2001 году оказались не враги России, а такие страны, как Ирак, Иран и Северная Корея,
объявленные президентом США «осью зла».127 Расплывчатая адресность антитеррористической операции и явная политизация транснационального терроризма
126См., например, А.Ослон. Мир после 11 сентября 2001 г. М. 2002.
127По оценке И.Иванова, в Москве видят следующие террористические очаги на карте мира: Ближний Восток, Балканы, Сомали, ряд стран Азиатского или кавказского регионов. Но у России нет никаких данных о поддержке международного терроризма со стороны Северной Кореи, Ирана и Ирака. А в опубликованном в январе с.г. докладе ЦРУ Россия фигурирует среди поставщиков двойных технологий странам, относящимся к «оси зла». США также официально обвинили Белоруссию, входящую в формальный государственный союз с Россией, в поставках оружия террористам.
272
дает США полную свободу рук. В 2003 году Вашингтон вторгся в Ирак, увязнув там надолго. По некоторым осведомленным источникам, США (или их союзник Израиль)
могут начать еще одну войну на Ближнем и Среднем Востоке, в частности, против Ирана. Среди потенциальных мишеней США числятся такие страны, как Сирия,
Сомали, Ливия, Судан и др. В случае американских ударов по некоторым из этих стран Россия окажется перед неприятной дилеммой: отказаться от партнерства с США, а
следовательно, и от партнерства с Западом, либо отречься от тех, с кем она традиционно поддерживает тесные отношения. В ответ на удары по этим странам террористические организации грозят применить ОМУ, включая химическое и ядерное.
Трудно даже предположить, какие новые угрозы, прежде всего для России, возникнут после ударов Вашингтона по Ирану и другим странам «оси зла».128
Наконец, возникает и такой вопрос: в какой степени Россия способна сегодня противодействовать негативным в том числе антироссийским тенденциям в политике США? Ясно, что она не может себе позволить меры силового противодействия. Они были бы и контрпродуктивными, и обременительными. Вместе с тем Россия и сегодня способна,
избегая конфронтации по второстепенным вопросам, не затрагивающим ее жизненно важные интересы, давать отпор политико-дипломатическими средствами попыткам ослабить ее влияние в мире, воспрепятствовать выходу на внешние рынки, замедлить темпы интеграции в международное сообщество, навязав неравноправные и трудновыполнимые требования. Честное и уважительное партнерство с Россией и учет ее интересов должны стать непременным условием решения актуальных для США международных и двусторонних вопросов.
13.9. Взаимодействие по ключевым направлениям
На первый план российско-американского взаимодействия выходит сегодня,
разумеется, совместное противодействие транснациональному терроризму. Терроризм практически неуязвим для современных методов ведения войны. Единоличные действия даже такой мощной страны, как США, не решат проблему. Необходим коллективный орган, способный оперативно и без ущерба для мирного гражданского населения уничтожать гнезда террористов по всей планете. Коллегиальный путь борьбы со злом терроризма – единственно возможный и эффективный. Однако опыт
128Как считает А.Арбатов, Талибан был исключительным случаем, это был настоящий «режим-изгой». И стоило прекратить ему поддержку со стороны американских союзников – Пакистана и Саудовской Аравии – он оказался в полной изоляции. В случае с Ираком вопрос так легко решить оказалось нельзя. Еще сложнее и опаснее возможные силовые акции против Северной Кореей и Ирана.
273
последних лет показывает, что существующие международные организации, включая НАТО, не способны в силу своей забюрократизированности и неповоротливости оперативно и эффективно реагировать на неожиданные вызовы в этой сфере. Нужен принципиально новый мобильный интернациональный механизм, по своей структуре способный противодействовать разветвленной и многообразной деятельности террористов. В частности, в России и в других странах, включая США, выдвигается идея создания наднациональной системы, объединяющей антитеррористические силы,
в состав которых могут входить управленческая, информационно-аналитическая,
разведывательная, контрольно-финансовая, контрольно-пропагандистская и силовая структуры – хорошо экипированные контртеррористические части, подготовленные к переброске в неспокойные регионы. Однако вся эта международная антитеррористическая система, конечно же, должна быть создана под эгидой СБ ООН.
Таким образом, разгром мирового террористического центра, каким был талибский Афганистан, - была, конечно, необходимая, но лишь первая, начальная фаза общемировой антитеррористической борьбы. Представляется, что одновременно должна осуществиться и вторая фаза – фаза формирования союза со всеми конструктивными силами в «исламском мире», взаимодействия с ним в деле разрушения всей, прежде всего военной и финансовой инфраструктуры мирового
«исламского интернационала» (не имеющего отношения к исламу), предотвращения дальнейшей радикализации мусульман путем равноправного взаимодействия и сотрудничества с ними. В этом плане Россия располагает уникальным опытом,
которым она могла бы поделиться с США и с другими странами, ведущими активную антитеррористическую деятельность. Возможно, это предполагает создание специального двустороннего, а затем и многостороннего механизма.
Нераспространение ОМУ и ракетных средств его доставки – несомненная и общепризнанная сфера взаимодействия России и США. Каждая из сторон осознает, что в одиночку она не в состоянии решить эту проблему. Сотрудничество здесь уже и осуществляется по многим направлениям. В интересах России предпринять дополнительные согласованные с США усилия с целью обеспечения выполнения решения об укреплении режима Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), а также наладить действенное сотрудничество в отслеживании негативных процессов в сфере распространения ОМУ и средств его доставки, в организации системы мероприятий по противодействию распространению.
Конечно, в этом вопросе между двумя державами имеется фундаментальная асимметрия. Она состоит в следующем. Оставаясь единственной в мире глобальной
274
сверхдержавой, США защищают всеми средствами свои региональные интересы. Защищая своих союзников, имея перед ними четкие обязательства, они вполне осознанно проводят политику проецирования военной мощи в регионы. На данном этапе непосредственно территории США ни одна страна не угрожает и угрожать не может (кроме России). Однако американские союзники в регионах – такие как Израиль, Саудовская Аравия, Южная Корея находятся под постоянным давлением других региональных держав, которые в ряде случаев могут быть враждебными в отношении США. Коль скоро наращивание ракетного, ядерного,
химического и биологического потенциалов может угрожать американским союзникам, то оно угрожает и интересам самих США. Отсюда – активная превентивная дипломатия США в регионах, миротворчество, развертывание крупных программ ПРО на ТВД (системы ПРО, в
частности, нужны не для защиты территории США, а территории их друзей и союзников в регионах).
В противоположность всему этому Россия, в отличие от бывшего СССР, не является более сверхдержавой с глобальными интересами, находящимися в противоречии с интересами США (знаменитая «игра с нулевой суммой»). Почти всех бывших союзников СССР Россия потеряла. Нет у нее четкого представления о том, кто является ими сейчас. Соответственно Россия не проецирует вовне военную мощь. Отсюда – ее меньший, по сравнению с США,
интерес к системам тактической ПРО. Отсюда фундаментальное различие в оценках двух стран угрозы распространения ОМУ и средств его доставки. США воспринимают ее действительно как «угрозу» – в полном смысле этого слова. Россия воспринимает ее как «проблему»,
поскольку ракеты третьих стран ее территории непосредственно не угрожают (хотя и способны к этому).
Конечно, рано или поздно у России появятся и потенциальные противники, и верные союзники. Тогда, возможно, будет необходимо вернуться к практике проецирования военной мощи в целях защиты союзников. Тогда, вероятно, создадутся качественно иные предпосылки для взаимодействия с США в противодействии распространению ОМУ и средств его доставки.
Однако уже сейчас поле для такого взаимодействия имеется. Ведь и сейчас России не все равно, что делается на ее границах и пограничных пространствах. Уже сейчас можно сказать,
что появление в приграничных регионах крупных держав с ракетно-ядерным, химическим или биологическим потенциалом не соответствует ее интересам. Распространение ОМУ и ракет – это безусловное зло, угрожающее подрывом как региональной, так и глобальной стабильности.
В этом плане общность интересов России и США совершенно очевидна.
Россия по-прежнему вторая «ядерная сверхдержава», способная уничтожить США. В
силу этого США жизненно заинтересованы в сохранении режима контроля над ядерными вооружениями. В связи с этим важнейшим направлением двустороннего взаимодействия
275
на предстоящие годы будет оставаться сотрудничество в ядерной области, а точнее – в
вопросах стратегической ядерной стабильности. Главное здесь – добиваться устранения несоответствия между провозглашенным стратегическим партнерством и сохранением модели взаимного ядерного сдерживания в отношениях между двумя державами, а в перспективе – достижения дозированной взаимной управляемости военных потенциалов, т.е. оказания взаимного влияния на направление оборонных усилий обеих сторон на ранних этапах принятия соответствующих политических решений.
В предстоящие годы практически неизбежно углубление сотрудничества между Россией и США по предупреждению и урегулированию региональных и локальных кризисов, интеграция их усилий в укреплении международной и региональной стабильности. В этой связи вполне естественно, что Россия будет и впредь настаивать на обязательном с ней консультировании и принятии соответствующих решений СБ ООН.
Такие консультации должны стать составным элементом и механизмом выработки политических решений в рамках ОБСЕ, а в перспективе – процедуры политического взаимодействия России с НАТО.
Особый разговор – урегулирование конфликтов на постсоветском пространстве.
Активное вовлечение России в урегулирование конфликтных ситуаций объясняется ее жизненным интересом в стабильной ситуации по периметру своих границ и предотвращении провоцирующего воздействия конфликтов на отдельные районы Российской Федерации. В Москве не могут закрыть глаза на то, что вооруженные действия приводят к гибели российских граждан, нарушению прав русскоязычного населения, что в Россию устремляются потоки беженцев, необходимость обустройства которых требует больших финансовых средств, а их миграция обостряет социальную и криминогенную обстановку. Казалось бы, ясно и то, что сохраняя мир и стабильность на просторах Евразии, Россия действует не только в своих интересах, но и в интересах всего цивилизованного мира, отражая волны религиозного фундаментализма,
национализма и политического экстремизма, поднимающиеся на Кавказе, в Центральной Азии и других регионах бывшего СССР.
Однако приходится констатировать, что должного понимания и тем более содействия в этом плане Россия со стороны США и других ведущих западных стран пока не встречает. Неоднократные призывы России в 90-е года ХХ века придать ее Вооруженным Силам, находящимся в ряде стран СНГ преимущественно по их же просьбе, статус миротворческих сил ООН остались без ответа. Такое положение,
естественно, не способствовало ослаблению существующей напряженности как в СНГ, так и за его пределами. Характерно, что даже в грузино-абхазском и грузино-
276
югоосетинском конфликтах, не затрагивающих непосредственных интересов США ни в экономическом, ни в стратегическом плане, роль России как посредника в установлении мира встретила жесткое противодействие. Духу партнерства отвечало бы,
если Вашингтон признает, наконец, лидирующую роль России в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве, а также международно-правовой статус миротворческих войск России, осуществляющих ОПМ в СНГ. Попытки же США играть роль
«арбитра» в отношениях между Россией и бывшими советскими республиками, а тем более использовать конфликты на пространстве бывшего СССР для усиления своего влияния на ситуацию в СНГ в ущерб интересам России будут неизменно вызывать раздражение в Москве.
В вопросах обеспечения ядерной безопасности в интересах России реализовать программу сотрудничества, в том числе при техническом содействии США, в области укрепления режима учета, контроля, физической защиты и безопасности ядерных материалов; взаимодействовать в вопросах предотвращения незаконной торговли этими материалами. Вместе с тем Россия будет противодействовать попыткам США поставить под контроль лишь российскую ядерную промышленность, навязать собственные,
односторонние решения в этой области, идущие в ущерб ее экономическим интересам.
Наконец, целесообразно провести с США переговоры с целью заключения межправительственного «зонтичного» соглашения о полномасштабном военно-техническом сотрудничестве под государственным контролем с обеих сторон. Здесь однако следовало бы определиться, до каких пределов и в каких рамках осуществлять сотрудничество, которое в ряде случаев превратилось в средство «выкачивания» передовых российских технологий.
Весьма проблематичным является взаимодействие в сфере контроля за распространением обычного оружия и «критичных» технологий, потому что здесь уже проявилась жесточайшая конкурентная борьба между Россией и США, политика вытеснения России с мировых рынков оружия и военной техники. Вместе с тем соглашение о некоторых основных правилах, здесь вполне возможно. В частности, о перечне вооружений, не подлежащих экспорту и стран, в которые должны быть запрещены поставки конкретных категорий военной техники.
13.10. Пора делать выбор
Выход на новые отношения с США требует от России скорейшего преодоления ее внутреннего разлада с собой, трезвого сознания своего нового качества и
277
возможностей, своих национальных интересов, самодисциплины и ответственности. От США также требуется немало, в том числе преодоление инерции «самонадеянности силы», ложного комплекса «победителя в холодной войне», позиционирования себя как
«незаменимой нации». Вашингтону еще только предстоит осознать, что с распадом
СССР в мировой политике перестало существовать явление «сверхдержавности» как таковое. И все же российскому политическому классу, по сравнению с американским,
предстоит пройти более далекий путь, ибо он связан с весьма болезненной ломкой советского мышления. Когда оно будет полностью изжито, сложатся предпосылки для качественно новых отношений между Россией и США.
В этом случае можно представить, что наши стратегические интересы по многим вопросам мировой политики совпадают. Тогда можно будет представить себе и такие совершенно немыслимые сегодня проекты, как русско-американский проект по урегулированию конфликтов в регионе Большого Кавказа, русско-американский проект по Ирану даже, быть может, русско-американский проект по реформированию Белоруссии. На качественно новый уровень вышло бы и российско-американское взаимодействие в борьбе против транснационального терроризма, который является злейшим глобальным врагом и США, и России, угрожающим их национальной безопасности, самому их государственному выживанию.
Это, конечно, не означает, что национальные интересы России и США будут совпадать везде и во всем. Но тогда у руководства США будет ясное представление о тех пределах, за которыми может начаться прямое столкновение национальных интересов двух стран.
Россию и Америку объединяют стратегические интересы в области глобальной безопасности. Американцы прекрасно понимают, что без Франции и Германии эти интересы могут быть обеспечены, а без России как страны, занимающей ключевые позиции на самом важном, с точки зрения глобальной безопасности, континенте – Евразия, - нет.
К этому следует добавить, что трезвомыслящие американцы прекрасно понимают пределы могущества Америки. В самих США даже сторонники однополюсного мира говорят о сегодняшней ситуации как о моменте однополярности.129 О моменте, а не об эпохе. Они далеко не уверены, что момент перейдет в эпоху или эру однополярности. И правильно сомневаются. Торжество одного полюса миру не грозит, и в одиночку с новыми угрозами и вызовами ХХI века этот полюс не справится.
129 Ч.Краутхаммер. «Момент однополярности» («El momento unipolar»), The Washington Post, 1990 г.
278
В этих условиях у Америки на всем земном шаре нет потенциально более перспективного и эффективного партнера, чем Россия. Россия, разумеется, прозревшая и определившаяся в своих глобальных и региональных национальных интересах. Это настроение точно уловил в своей последней книге Т.Грэхэм. «Глядя на современную Россию, - отмечает он, - многие на Западе готовы списать ее со счетов. Однако это опасное заблуждение, поскольку даже сверхослабленная Россия продолжает оставаться важным фактором для безопасности США. Дело в том, что само ее существование и географическое положение обеспечивает геополитический и геоэкономический баланс в Европе, Восточной и Южной Азии, включая нефтеносный Персидский залив. Кроме того, Россия остается доминирующим государством на территории бывшего Советского Союза и сохраняет здесь значительные рычаги влияния, обладает правом вето в Совете Безопасности ООН, большим арсеналом ядерного оружия, а также богатейшими природными ресурсами, от которых в значительной степени зависит экономика Европы и мира в целом».130
Сегодня же в Москве, например, считают, что под знаменем борьбы с терроризмом США осуществили очередное крупное геополитическое наступление,
прежде всего в Центральной Азии и на Кавказе, - регионах, которые являются зонами ответственности России и зонами ее жизненно важных интересов. Многие по-
прежнему не довольны демонтажем Договора по ПРО, ужесточением США своей военной доктрины, форсированием планов расширения НАТО, нежеланием отменить поправку Джексона-Вэника, нажимом на Россию в плане ядерного сотрудничества с Ираном, односторонними действиями в Северной Корее, малым объемом американских инвестиций в российскую экономику и т.д. и т.п. Большинство российской элиты,
таким образом, убеждено, что сотрудничество с американцами вновь оказалось
«улицей с односторонним движением» - движением России в направлении учета интересов США, при продолжении их прежней линии, не учитывающей интересы России.
Однако вместо того, чтобы стенать по поводу прагматичных и некоторых достаточно эгоистичных действий американцев, российский политический класс должен осмыслить то,
что произошло в России и в мире за последние двадцать лет. Со своей стороны, США должны перестать смотреть на Россию как на «побежденную» в холодной войне страну и признать, что поражение от свободного мира потерпел чуждый и насильственно навязанный России и русским преступный, агрессивный коммунистический режим,
антигуманный советский строй и неэффективная экономика. Стремление России к
130 Ibid., p.74-76
279
влиятельному положению в мире должно восприниматься с пониманием, и не по причине ее прошлого, а в предвидении ее возможной роли в будущем. Для России же из своего рода самоцели, как это было в недавнем прошлом, отношения с США должна приобрести значение мощного средства решения российских внутри и внешнеполитических задач,
обеспечения как национальной, так и международной безопасности.
13.12. Факторы сближения и факторы противодействия
Какие факторы работают против российско-американского сближения? Первое,
это, конечно, взаимное недоверие, которое по-прежнему очень велико и является, по существу инерцией холодной войны. Сколько раз мы еще будем эксгумировать труп холодной войны и снова его хоронить, неясно.
Второй фактор, который работает против сближения, - это сохраняющаяся военная инфраструктура конфронтации, которая была создана в годы той же холодной войны. В первую очередь это, конечно, модель взаимного ядерного сдерживания.
Сколько бы мы не говорили о стратегическом партнерстве, военно-оперативные планы России и США по-прежнему включают в себя обмен ядерными ударами друг по другу.
И этот фактор волей-неволей объективно воспроизводит всю совокупность и политических конфронтационных отношений, хотя – и в этом парадокс - оказывает на обе стороны сдерживающий эффект.
Третий фактор, который работает против сближения, — это нарастающий разрыв весовых категорий двух стран в экономическом, и в первую очередь в технологическом отношении, означающий деградацию военной мощи Российской Федерации.
Четвертый фактор — это, безусловно, «разрыв ценностей», но не между нашими народами и даже нашими элитами и обществами, а между политическими классами двух стран. У американцев костяк политического класса составляет инновационную элиту, а костяк нашего политического класса составляет сырьевая элита. И эти две элиты, эти два политических класса живут в параллельных мирах, которые никогда не пересекутся. Поэтому до тех пор, пока мы не перейдем на инновационный тип развития и не мобилизуем инновационную элиту, пока инновационная элита не станет у нас доминирующей, конечно, серьезного диалога между нашими странами быть не может.
Без преувеличения могучая сырьевая составляющая нашего политического класса ведет
280
втом числе и к закреплению незрелой модели демократии, что также является препятствием для полноценного российско-американского взаимодействия.
Будут ли совпадать наши интересы в том случае, если наша элита станет инновационной? Тогда мы перейдем на единый язык всех инновационных держав. Мы
вэтом случае станем органической частью единого постиндустриального мира, при этом, безусловно, оставаясь конкурентами, прежде всего на экономическом поле. Это единственно возможный способ перехода на язык, понятный для американской элиты,
которая носит инновационный характер. Подобное развитие в целом отвечало бы нашим интересам.
Наконец, пятый отрицательный фактор — третьи страны, которые будут стремиться не допустить серьезного российско-американского сближения. Это нормальные законы геополитики.
Теперь о факторах, работающих на сближение.
Первый фактор — это отсутствие фундаментального конфликта интересов между Россией и США.
Второй фактор — падение глобальной управляемости в международных отношениях, что должно серьезно беспокоить и американские и российские политические круги.
Третий фактор — банкротство американского лидерства в том виде, в котором оно имело место в течение последних 15-20 лет, и надо сказать, что наиболее дальновидная часть политического класса Америки это сознает. В американском политическом классе растет понимание того, что Америка не способна самостоятельно в одиночку решить ни одну крупную политическую проблему. И в этом также заключается потенциал российско-американского сближения.
Четвертым фактором, работающим на российско-американское сближение,
является возвышение Китая. Об этом серьезные американцы говорят и публично, и за закрытыми дверями.
Ну и, наконец, самым главным фактором сближения является время. Вопрос,
связанный с переломом российско-американских отношений в лучшую сторону, не в последнюю очередь связан со сменой стереотипов, а значит, и со сменой поколений.
Смогут ли добиться успеха те, кто придет на смену ветеранам холодной войны?
Поживем – увидим.
В Декларации о стратегических рамках российско-американских отношений,
принятой в Сочи 6 апреля 2008 г., сказано: «Мы полны решимости работать вместе, а
также с другими государствами, для решения задач, связанных с глобальными