2008 Кортунов covremennaya_vneshnyaya_politika_rossii_strateg

231

облегчить последствия ее пребывания в положении анклава и уменьшить растущий социально-экономический разрыв по отношению к ближайшим соседям. Кроме того,

России следовало бы добиваться распространения на КО вышеупомянутых программ Евросоюза.

Международные интересы (точнее, интересы стран ЕС) имеют два основных аспекта. С одной стороны, это недопущение возникновения внутри ЕС очага экономической, социальной, экологической и, в конечном счете, политической напряженности. С другой – использование области как связующего звена в экономических связях с Россией (гораздо меньшее значение имеет региональный рынок вследствие его незначительной емкости). Модель взаимодействия между Россией и Евросоюзом в представлении его членов вовсе не предусматривает быструю и полную интеграцию РФ в ЕС, а предполагает формирование особой системы между ними, внутреннего единства которой не следует переоценивать.

Реальная угроза – это не отрыв КО от России, а ее превращение в депрессивную территорию. Такое развитие событий, и даже возможное отставание в темпах развития от соседних регионов крайне нежелательно как для КО, так и для России в целом. Для ЕС возникновение в центре процветающей Европы кризисного региона, вносящего нежелательную нестабильность – также не лучший вариант развития событий. Поэтому необходима стратегия ускоренного экономического развития. Для этого необходимо решить в первую очередь проблемы, относящиеся к базовой инфраструктуре региона:

транспорт, телекоммуникации, энергетика. Необходимо также определить приоритеты экономического развития КО в новых условиях. Требуется подготовить проекты конкретных документов международного, федерального и регионального уровней,

необходимых для реализации такой стратегии.

Главное разногласие между Россией и ЕС, которое, впрочем, проявляется и во всех других регионах РФ, можно выразить так: «Деньги или советы». Структуры ЕС предпочитают направлять в Россию своих советников и консультантов, на содержание которых и уходит львиная доля выделяемых «траншей». Сказывается отсутствие единого координационного органа по продвижению международных проектов.

Весьма расплывчатый характер имеют и другие региональные инициативы – типа создания российско-иностранного (ФРГ) технополиса, т.н. «еврорегионов» -

«Неман» (с участием Польши, Белоруссии и Литвы), «Сауле», «Балтика», «Северное измерение ЕС» и проч. Интересы России и ЕС в этих и тому подобных проектах четко не просматриваются, а главное – не объединены единым замыслом.

232

Калининград призван стать контактным деловым центром – местом встреч предпринимателей Запада и Востока, обеспечивая на своей территории безвизовые или упрощенные визовые условия для проведения переговоров, семинаров, конференций,

функционирование представительств западных фирм и торговых домов различных регионов России. В перспективе Калининградская область должна превратиться в финансовый, телекоммуникационный, консалтинговый центр по обслуживанию обширного спектра связей Восток-Запад для многих средних и малых городов,

удаленных районов России, ориентированных на модель развития малого и среднего бизнеса. Это направление, которое обозначилось только в последнее время, является,

по оценке экспертов, наиболее важным по его возможному потенциалу. Оно способно преодолеть пространственный отрыв области от России, поскольку речь идет о технологиях, не требующих перемещения материальных объектов. Консалтинг не требует вещественных затрат и дает высочайшую прибыль. Интернет не знает границ.

Финансовые потоки не связаны с перевозкой грузов. Именно это направление контактной территории Восток-Запад наиболее перспективно для экономики региона,

наряду с развитием других отраслей сферы услуг.

Однако это приоритетное направление не может быть реализовано без немедленного устранения ряда отрицательных характеристик области. Для этого мало обеспечить упрощенный визовый режим въезда. Необходимо построить несколько современных постоянно действующих конференц-центров и обеспечить им известность в стране и за рубежом, развить инфраструктуру отдыха и развлечений, создать развитую банковскую сеть, привлечь в регион деятельных и квалифицированных специалистов.

Область идеально подходит для создания демонстрационной площадки,

сосредоточивающей на своей территории реальные действующие современные предприятия с новыми технологиями, оборудованием, организацией производства товаров широкого потребления и услуг. В этом плане большую поддержку могли бы оказать страны Балтийского региона, прежде всего, Германия, Дания, Швеция, Польша,

создавая на территории области предприятия-эталоны для ознакомления с ними широких кругов предпринимателей из самых разных регионов России.

Специфика российской федеральной политики по отношению к Калининградской области должна заключаться в поддержке функции сотрудничества и содержать следующие важнейшие компоненты:

Во-первых, гарантии исполнения Федеральной целевой программы «Развитие Калининградской области на период до 2010 года» и стабильности статуса Особой

234

плане эта мера могла бы стать крупной имиджевой программой для России. Само начало реализации подобной Программы раз и навсегда положило бы конец каким бы то ни было разговорам о региональном сепаратизме.

Проведение «Евро-ЭКСПО» способствовало бы удовлетворению и основного интереса области – ускоренному социально-экономическому развитию региона,

строительству и модернизации базовой инфрастурктуры, (транспорт,

телекоммуникации, энергетика), привлечению отечественных инвесторов, технологий,

потоков товаров и услуг, сближению уровней жизни жителей области и соседних с ней стран, решению социальных вопросов области: открытию новых рабочих мест,

трудоустройству увольняемых в запас военнослужащих, строительству жилья и объектов социального значения.

Выставка была бы выгодна и странам Евросоюза, так как позволила бы использовать Калининградскую область как связующее звено в экономических связях с Россией, предотвратить возникновение в центре процветающей Европы очага экономической, социальной, экологической и, в конечном счете, политической напряженности. «Евро-ЭКСПО» позволил бы наполнить практическим содержанием продекларированную на политическом уровне концепцию стратегического партнерства между Россией и ЕС.

13. Российско-американские отношения

Отношения с Соединенными Штатами Америки — ключевая проблема российской внешней политики. Практика показала: при решении любого мало-мальски серьезного вопроса с какой-либо страной или группой стран, будь то Китай, Евросоюз или государства постсоветского пространства, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью его урегулирования в контексте двусторонних российско-

американских отношений. По каждому из таких вопросов приходится, в конечном счете, договариваться с американцами. Поэтому без нормального сотрудничества и взаимодействия России и США наша внешняя политика будет обречена на неэффективность. Партнерство с США для России поэтому является незаменимой предпосылкой эффективности ее внешней политики вообще.

Более того, если мы претендуем на то, что мы держава с глобальными интересами и хотим участвовать в формировании нового мирового порядка, то

235

партнерство с Соединенными Штатами является абсолютно необходимым. Только в сотрудничестве с Соединенными Штатами мы сможем участвовать в формировании этого нового мирового порядка. От этого нам никуда не уйти.

Почему же отношения между Россией и США развиваются зигзагообразно?

Почему русские и американцы мечутся из одной крайности в другую? Почему взаимные завышенные ожидания неизбежно влекут за собой разочарование и отчуждение? Почему они не имеют хотя бы умеренно-стабильный характер, которым отличаются, например, американо-германские, американо-японские или, на худой конец, американо-китайские отношения? Что мешает тому, чтобы эти отношения приобрели дружеский, союзнический характер?

Пока не будет ответа на эти вопросы, нельзя надеяться на то, что провозглашенное на политическом уровне партнерство превратится в партнерство реальное, т.е. партнерство не слова, а партнерство дела. Можно сочинять все новые и

«новые повестки дня», красивые «декларации о сотрудничестве, соответствующем глобальным угрозам и вызовам ХХI века», но они останутся на бумаге.

После распада СССР широкое хождение получил тезис об «улучшении российско-американских отношений». Этот тезис был ложен. Никаких российско-

американских отношений России к тому времени просто не было. Это были остатки и рудименты советско-американских отношений. Они были не улучшаемы в принципе.

Их надо было уничтожить, сдать в архив и создать новую концепцию двусторонних отношений, базирующихся на новых философских, мировоззренческих основах. Этого сделано не было. В результате российско-американских отношений нет до сих пор,

что отражает полное интеллектуальное банкротство и российской, и американской внешнеполитической элиты.

13.1. О «разрыве ценностей» между Россией и Америкой

Несколько лет назад американскими официальными лицами был введен в оборот вопрос о «ценностном разрыве» между Россией и Америкой как первопричины взаимного недоверия. Это для нас особенно неприятно, поскольку к теме ценностей очень чувствительно сознание русского интеллигента, прежде всего «западника». Но, к

сожалению, совершенно не чувствительно политическое руководство РФ. Тема

«ценностного разрыва» между Россией и Америкой, которой придается большое значение американским политическим классом и которая, конечно же, была запущена

237

воспринимать в этой семье как некоторое инородное тело. И это инородное тело начинает этой семьей европейских народов, куда входят, безусловно, и США, отторгаться. Если перевести на политический язык, то это значит, что путь России в Большую Европу, в трансатлантическое сообщество в целом (а именно эта цель провозглашена в качестве одной из приоритетных целей нашей внешней политики),

отныне, если не окончательно закрыт, то, по крайней мере, временно перекрыт. Вероятно, именно поэтому Д.Медведев в своем выступлении 5 июня 2008 г. в

Берлине столь настойчиво подчеркивал идею общности российских и европейских ценностей и призывал к «равноправному сотрудничеству между Россией, Евросоюзом и Северной Америкой как тремя ветвями европейской цивилизации». Что ж, эти идеи абсолютно верные. Осталось лишь малое: «уговорить персидскую принцессу», т.е. убедить в этом наших западных партнеров, что пока, к сожалению, нам не удалось.

Конечно, все это накладывается на российско-американские отношения. Не будем драматизировать ситуацию, но сегодня только слепой не видит, что эти отношения в очередной раз вступают в период определенного кризиса. Достаточно вспомнить лишь некоторые известные факты последнего года. Россия все меньше и меньше упоминается в американских официальных документах, даже в таких знаковых, как ежегодные послания президента США конгрессу, что означает, как минимум, настороженность администрации в отношении нашей страны. В 2008 году политическое руководство США выразило «недоумение» (именно такое слово было употреблено) в отношении как внешней, так и внутренней политики России. Еще в 2004 году была озвучена тема об «исключении» России из «Восьмерки». Сначала, как известно, это сделал бывший заместитель главы Пентагона Р.Перл, затем уже сенаторы Т.Лантон, К.Кокс, Дж.Либерман и Дж.Маккейн (как демократы, так и республиканцы)

– подготовили проект соответствующей резолюции конгресса. Чуть позже уже другие сенаторы вновь поставили этот вопрос в повестку дня российско-американских отношений, добившись принятия комитетом конгресса по международным делам резолюции № 336, призывающей «приостановить членство РФ в «восьмерке» пока она не продемонстрирует приверженность демократическим принципам. Эта тема наверняка теперь будет постоянно маячить в виде американского кнута. Вряд ли, конечно, эта резолюция пройдет через конгресс. Но сама по себе она очень неприятна. Нельзя не вспомнить и об очень жесткой оценке как американцами, так и европейцами наших выборов – и парламентских, и президентских. Они были оценены как «свободные, но несправедливые». И даже «нечестные». Здесь также для России мало приятного. В 2004-2008 гг. произошло явное обострение российско-американского

Закавказье и на Украине). Наконец, термин «стратегическое партнерство», которым мы гордились, как-то незаметно, без лишнего шума, постепенно исчез из политической и дипломатической переписки России и Америки, на что обратили внимание многие обозреватели.

Значит ли все это, что так называемый «ценностной разрыв» между новой Россией, которую мы называем «демократической», и США стал больше, чем был в свое время между СССР и США? Конечно, нет. В чем же здесь дело? А в том, что Америка, по всей вероятности, действительно, начинает всерьез разочаровываться в современной России. Как известно, в начале 90-х годов американцы полагали (может быть, наивно), что Россия, которая покончила с коммунизмом, с богоборческой идеологией марксизма-ленинизма, вернулась в демократическую семью европейских народов. И вернулась к тем ценностям, которые исповедует эта семья. И все, кто знает Америку, наверное, согласятся, что практически все 90-е гг. прошли там под знаком этого убеждения. Причем речь идет об американском политическом классе в целом – и

демократах, и республиканцах. В начале XXI века, как известно, произошли события 11

сентября 2001 г., когда Россия заняла однозначную позицию в поддержку США. Это был сигнал для американцев, что Россия разделяет с Америкой одни и те же интересы и имеет с ней однородные ценности. По крайней мере, так восприняли это политики США.

Почему же там заговорили о «ценностном разрыве» в последние четыре года?

Горько сознавать, но перелом произошел именно в эти годы, убедившие американцев в том, что политическое руководство РФ строит у нас не демократическое государство, а

некую «уменьшенную копию» СССР, добровольно урезавшую свою территорию и поменявшую плановую экономику на экономику «дикого рынка». К сожалению, Россия продемонстрировала немало свидетельств в пользу такого вывода. Рубежным событием в этом отношении, как представляется, был арест М.Ходорковского, стилистика и характер судебного разбирательства в России по его делу, которые небезосновательно были квалифицированы на Западе как пример «неизбирательного правосудия».

Здесь возникает вопрос: действительно ли «ценностной разрыв», о котором говорят американцы, носит драматический характер? Или они все-таки ведут речь о разнице в формальных институтах демократии? Если речь идет об институтах, то это еще полбеды. Но если речь идет о ценностях, то это очень серьезно. Поскольку ценности во всех странах того мира, в который жаждет вступить (или вернуться)

Россия, это ценности христианские, и других там нет.

239

Возникает и еще один вопрос, требующий ответа: почему Запад предъявляет России более высокую «морально-нравственную «планку», «планку» «ценностных требований» по сравнению, скажем, с Китаем? Ведь известно, что в Китае нет не только ничего похожего на западные или христианские ценности, но даже никаких институтов демократии, даже отдаленно напоминающих западные. Во всяком случае,

китайские ценности уж точно никак нельзя сопоставить с европейскими или американскими. Это просто разные цивилизации. Тем не менее, такой «ценностной разрыв» не считается в Америке трагедией, а тем более, препятствием для развития очень серьезных торгово-экономических отношений.

Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, состоит в том, что американцы и европейцы по-прежнему считают китайцев «чужими», тогда как русские для них –

«свои», принадлежащие по большому счету к той же евроатлантической цивилизации

(что соответствует представлениям таких крупных западных мыслителей и историков,

как О.Шпенглер, А.Тойнби, С.Хантингтон и др.). Вот и судят на Западе Россию «по гамбургскому счету», поскольку не считают ее в этом смысле безнадежной. Поэтому мы должны быть готовы к тому, что и в дальнейшем тема «ценностного разрыва» будет оставаться в повестке дня политического диалога между Россией и Западом. Понятно,

что эта тема будет использоваться нашими партнерами и как средство политического давления на Россию.

Ясно, что свобода, например, - это ценность, которую разделяют и Америка, и

Европа, и Россия. В нашей политической элите, немногие полагают, что русскому народу не нужна свобода и для него якобы гораздо важнее безопасность и стабильность. В конце концов все социальные революции в России, даже коммунистическая, совершались во имя свободы. Идея социальной справедливости была уже на втором месте. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить хотя бы тексты песен времен революции и гражданской войны. Свобода – это неоспоримая ценность и российской цивилизации. Другой вопрос, что России был присущ больший патернализм по сравнению, например, с Западной Европой.

Вот в вопросе об отношении к человеческой жизни у нас с Европой и Америкой,

действительно, имеется большой «ценностной разрыв». Мы в этом убедились хотя бы на примере террористических актов в Москве, в Северной Осетии и в Мадриде. В

России во время терактов в метро, на улицах Москвы и даже в Беслане (а до этого – на Дубровке в 2002 г. и в Тушино в 2003 г.) общество в целом реагировало спокойно. А в Испании аналогичные события были восприняты крайне болезненно: люди вышли на улицы, «смели» правительство и потребовали вывода войск из Ирака. Кто-то сказал,

240

что наше спокойствие свидетельствует о том, что «русские остались рабами». Но есть и другая точка зрения: мы не ударились, как европейцы, в панику и не пошли наповоду у террористов. Это тоже к вопросу о «ценностном разрыве», поскольку это говорит о различном «болевом пороге», т.е. о чувствительности различных обществ по отношению к катастрофам, в данном случае, к террористическим актам. Один «порог» есть в Европе, другой – в России. Здесь разное отношение к человеческой жизни и,

соответственно, разная реакция на подобного рода акты.

Историческая реальность состоит в том, что «разрыв в ценностях» произошел у нас с Европой и Америкой после 1917 года, когда в России к власти пришли безбожники, и не только безбожники, но и богоборцы. С этого момента коммунистическая Россия стала восприниматься Западом, действительно, как инородное тело. И то, что американцы начали именно сейчас говорить о «ценностном разрыве», - несомненный признак того, что они чувствуют, что современная Россия в ряде случаев вновь скатывается в «советчину». К сожалению, сегодня Россия дает для такого вывода немало оснований. Поэтому, на наш взгляд, ее политическая элита должна быть чрезвычайно чувствительна к подобного рода заявлениям. К сожалению,

наше руководство, как представляется, этого не понимает и не чувствует. И наши западные партнеры, конечно же, замечают, что оно этого не чувствует. Для них это подтверждает худшие подозрения насчет того, что между Россией и Западом существует не просто несовпадение национальных интересов и формальных признаков демократических институтов, а «разрыв в ценностях», «ценностной разрыв», что, с

нашей точки зрения, действительно, является серьезнейшим препятствием, может быть,

главным препятствием на пути строительства не только партнерских, но и союзнических отношений России как с Европой, так и с Америкой.

13.2. Несостоявшийся союз

Широко распространено убеждение, что российско-американские отношения находились в зените после окончания холодной войны. Но это не так. Наилучшими с этой точки зрения были даже не годы совместной борьбы с фашизмом во Второй мировой войне, а сто лет до Октябрьской революции.

Общеизвестно, что, когда американский народ вел борьбу за независимость,

правительство России своими внешнеполитическими акциями способствовало ее успеху. Еще до установления дипломатических отношений с США русское правительство не только отказалось удовлетворить просьбу английского короля Георга