Коллективная монография ВлГу. 2013. Том 1

гизированность, стремление показать отрицательные стороны конфессиональной политики самодержавия и ее негативного воздействия на раскольников.

С началом нового, постсоветского периода, возрастает интерес общества к религиозной истории. Старообрядчеством занимались – славист и историк С.А. Зеньковский, О.П. Ершова, Е.А. Вишленкова248. Наибольший и интерес и ценность для нашего исследования представляют архивные источники, содержащие сведения о «внутренней миссии» Русской Православной церкви: организация миссионерской деятельности на поликонфессиональной территории, беседы, проповеди священнослужителей, отчеты братств и данные, относительно противораскольнической миссии, проходившей в Меленковском уезде.

Хронологические рамкиработы охватывают конец XVIII-XIX вв. Это время в истории России прошло под знаком бурных общественнополитических, социально-экономических и культурных преобразований, направленных на модернизацию всей структуры общественных отношений царской России. К тому же, это время определяется развитостью форм проявления конфессиональных процессов, наличием статистического материала. Выбор нижней границы связан с завершением этапа формирования конфессиональной структуры населения рассматриваемого района, складыванием территориальных границ, началом кодификационной работы в области законодательства и, в частности, началом последовательной конфессиональной политики государства, а верхней – со временем перехода религиозной идентификации на качественно иной уровень от «православный – раскольник» к «верующий и неверующий», что выходит за рамки предполагаемого исследования.

Конец XVIII века был ознаменован рядом реформ, кардинально изменивших политико-экономическую структуру Российской империи. В 1775 г. была проведена административная реформа, по которой территория государ-

248Зеньковский С.А. Русское старообрядчество, Минск, 2007; Ершова О.П. Старообрядчество и государственная политика России в области вероисповедания во второй половине XIX – начале XX в. М., 2000; Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четвертиXIX в. Саратов, 2002.

161

ства была разделена на пятьдесят губерний. Каждая губерния представляла собой округ в 300-400 тысяч жителей и подразделялась на уезды с населением по 20-30 тысяч душ мужского пола249. В 1778 г. по именному указу императрицы Екатерины II Владимирская губерния была поделена на четырнадцать уездов250. Так, 235 лет назад был образован Меленковский уезд.

При Екатерине II были пересмотрены и епархиальные границы. С 1198 г. существовалаМуромо-Рязанская епархия, а в 1763 г. были учреждены отдельно Владимиро-Муромская и Рязанско-Шацкая епархии. По административной реформе епархиальные границы должны были совпадать с губернскими. Согласно этому положению в состав Владимирской и Муромской епархии включили также Переславскую и Суздальскую епархии251 и с 1788 г. епархия стала называться Владимиро-Суздальской.

Меленковский уезд Владимирской губернии в этническом плане являлся одним из самых коренных русских районов (русское население составляло здесь 99, 74 %)252. Большая часть проживавшего здесь русского населения исповедовала православие. Второй по численности конфессиональной группой являлись раскольники. Целые поселения раскольников: старообрядцы - беспопоповцы (федосеевского, поморского и Австрийского согласий) и сектанты (молокане), находились в центральной части Меленковского уезда Владимирской губернии в непосредственном соседстве с православными.

Следует пояснить причины появления столь значительных общностей старообрядцев и сектантов на обозначенной территории. Во второй половине XVII века здесь образуются целые поселения раскольников. Это время стало особым рубежом в истории России, тогда расколотой оказалась не только церковь, но и общество, государство, и даже культура. Все православное население фактически было поделено на тех, кто принял «церковные нововве-

249Ключевский В.О. Русская история. – М., 2005. С. 800.

250ПСЗ. Собр. I. Т. XX. С. 741-742.

251Минин С.Н. священник. Очерки по истории Владимирской епархии. (X-XX вв.). –

Владимир, 2004. С. 35.

252Первая всеобщая перепись населения Российской Империи, 1897 г., VI, тетрадь 1 и

2.Владимирская Губерния, 1904.

162

дения» патриарха Никона и тех, кто отверг их и получил название «ревнителей древнего благочестия»253 или старообрядцев.

Старообрядчество (или староверие) – это общее название движения русского духовенства и мирян, сохранявших церковные традиции древнерусской православной церкви и отказавшихся принять церковную реформу 16531667 гг. По их мнению, церковная реформа и отказ от древних традиций стали изменой истинной православной вере. Формой протеста против церковных нововведений стала борьба староверов за сохранение древней обрядности254.

На церковной соборе Русской Православной Церкви 1666-1667 гг. старообрядчество было предано анафеме. Власть стала преследовать старообрядцев, неистовых заключали в тюрьму, подвергали пыткам и казням, вплоть до сожжения,255 рядовых отправляли в ссылку.

Одним из центров расселения старообрядцев в центральной части России стала Ярополческая волость. Это были дворцовые земли, принадлежавшие царю Алексею Михайловичу. Именно здесь, в заклязьменских лесах, на берегу озер Санкор, Кщара и Юхор, в середине 1650-х гг. стали селиться «беглые люди». Об этом стало известно в Москве и в конце 1665 г. сюда прибыл первый сыскной полк Приказа Тайных дел под командованием полковника А.Н. Лопухина256.

В 1666 г. последовал второй сыск. Поводом стало убийство священника Введенского монастыря Василия Федорова, написавшего донос митрополиту Павлу о том, что «игумен Благовещенского монастыря Моисей и покровский поп Меркурий ходили за реку и служили по старым книгам», а также челобитная архиепископа Рязанского и Муромского на вязниковских пустынни- ков-капитонов. Сыск длился в течение двух месяцев. Было арестовано сто человек и сожжено около тридцати старообрядческих скитов257.

253Перевезенцев С. Старообрядчество. История и современность // Виноград, №1 (13), 2006. С.75.

254Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. Минск, 2007. С. 213.

255Никольский Н.М. История русской церкви. М.,1983. С. 127-129.

256Обидин Д. Инквизиция в Вязниках. // Маяк. 14 января, 1999. С. 2.

257Васищев Ю. Из хроники вязниковского старообрядчества. // Владимирский край. 19-

25 декабря, 2002. С. 3.

163

Старообрядческий писатель конца XVII – начала XVIII веков поповец Василий Флеров в 1737 г. выпустил свое «Обличение на раскольников», в котором упоминал, что несмотря на расправу, учиненную царем над раскольниками, поселившимися в вязниковских лесах, они оставались там и в конце XVII века. При этом он ссылался на утверждение другого известного старообрядческого писателя монаха Ефросина, писавшего в 1691 г. в своем знаменитом «Отразительном писании»: «Есть град Вязники, в нем много ситцевых (то есть таких) и доныне обретается, иже именуются старые веры бегуны»258.

К концу XVII столетия влияние ярополческой старообрядческой общины на местное население стало ощутимым. Власть стремилась недопустить усиления роли старообрядцев. В связи с этим в 1677 г. в городе Ярополче (современный город Вязники) был собран совет, на который царь Федор Алексеевич пригласил воевод из Мурома, Гороховца, Касимова, последнюю правительницу Касимовского царства – Фатиму Салтан-Сеитовну. Совет решил переселить часть вязниковских и ярополческих семей, обвиненных в расколе, из Дворцовой Ярополческой волости в лесные места Муромского уезда259.

Расселены старообрядцы были компактно по течению реки Унжи и с 1677 г. там появляется Дворцовая Унженская волость, которая до конца XVII века в документах называлась «новопоселебной», то есть переселенной. Тогда же возникают поселения, вошедшие при образовании Меленковского уезда в его состав: Веретьево (на территории нынешнего города Меленки), Лехтово, Войново, Крутцы, Осинки, Кудрино, Илькино, Иватино, Коровино, Двойново, Тимошино, Каменка, Пьянгус, Злобино, Яслево, Красново, Лу-

жи260.

Местное население было сосредоточено у берегов реки Оки. Появившиеся поселенцы заняли неосвоенные лесные места. Они свободно проповедовали «старую веру». Особую поддержку здешним старообрядцам оказал

258 Аносов Л. Вязниковские раскольники и архиепископ Питирим. // Маяк. 4 августа, 1994. С.3.

259Шатохин А.И. Деревянная церковь из села Красново. // Коммунар. 11 сентября, 2002. С. 3; Васищев Ю. Из хроники вязниковского старообрядчества. // Владимирский край.

19-25 декабря, 2002. С. 3.

260 ГАВО. Ф. 417. Оп. 4. Д. 19 (раскольнические поселения).

164

расстриженный Муромский протопоп Логгин. Жители Мурома ходатайствовали за Логгина перед Рязанским владыкой, как за охранителя «апостольских и отеческих преданий». У старообрядцев-переселенцев появились последователи на Муромской и Рязанской земле261. Их ряды пополнились, заняв свое особое место на конфессиональном поле рассматриваемой территории.

Старообрядчество никогда не было единым движением ни в организационном, ни в идейном отношении. Уже в конце XVII века оно разделилось на два основных направления – поповщину и беспоповщину. Со временем и они разбились на различные толки, которые, в свою очередь, раздробились на многочисленные согласия. В 1760-1770 гг. из среды старообрядцев беспоповцев выделилась евангельская секта мистического характера «духовных христиан» - молокан262.

В 90-е годы XVIII века она получила особое распространение на территории Меленковского уезда Владимирской губернии. Здесь активным проповедником этой ереси был бурмистр Синжанского поместья графа Головкина Максим Ерин. Торгуя льном в Тамбовской губернии, он познакомился с учением основателя секты Уклеина и стал «совращать» православных в молоканство. Его пропаганда имела большой успех среди крестьянского населения, чему способствовало общественное положение Ерина и отсутствие надзора над поместьем со стороны графа Головкина263. Таким образом, в результате исторических условий к концу XVIII века на территории уездов Касимовского Рязанской и Меленковского Владимирской губерний сформировалась сложная этническая и конфессиональная структура населения.

Формирование и развитие взаимоотношений между представителями различных конфессий на территории Меленковского уезда Владимирской губернии происходило под воздействием общественной среды. При рассмотрении взаимодействия крестьян различных религиозных общностей с государством наибольшее значение представляет конфессиональная политика российского правительства, нашедшая свое отражение в законодательных источ-

261Календарь Рязанской губернии на 1905 г. Рязань, 1905. С. 369.

262Чернышев В.М. Сектоведение. Киев, 2006. С. 32.

263Владимирские епархиальные ведомости 1890, №23. С.793.

165

никах.264Основы российского вероисповедного законодательства были заложены в XVIII-XIX столетиях. Это был период мощного территориального роста российского государства, превращения его в государство многонациональное и поликонфессиональное.

Отношения между церковью и государством, строившиеся вплоть до начала XIX века преимущественно на неписанных нормах, больше не отвечали требованиям государственной власти, стремившейся поставить систему управления конфессиями в империи на прочную законодательную основу. К тому же, была осознана необходимость систематизации законодательства. В связи с этим в 1832 году был подготовлен, а в 1835 году введен в действие Свод законов Российской империи, который открывался разделом «Основные законы Российской империи», где статьи 40 - 46 касались веры и Церкви. Они определяли взаимоотношения государства и конфессиональных общностей вплоть до 1917 года265.

Потребности модернизации России, осуществление которой было немыслимо без ее открытости внешнему миру и толерантности, способствовали укреплению на уровне законодательства принципа веротерпимости. Государ- ственно-церковную точку зрения на проблему веротерпимости сформулировал специалист XIX века по каноническому праву М. Красножен. В своей работе «Иноверцы на Руси» профессор подчеркивал, что «принцип христианской терпимости отнюдь не предполагает равного отношения государства ко всем признанным им религиозным обществам. Справедливость требует, чтобы каждый получал свое, насколько это соединимо с представляемой государством истиной; принцип справедливости не есть принцип абсолютного равенства. Христианская терпимость – это не равнодушие к своей истине и чужим религиозным заблуждениям. В области личного религиозного убеждения государство должно гарантировать полную свободу совести и не может действовать ни мечом, ни тюрьмою, ни лишением гражданских прав. От свободы личного исповедания следует отличать свободу религиозного соедине-

264Полное собрание законов Российской империи: (Собрание с 1649 г. по 12 декабря 1825 г.): В 45 т. СПб., 1830. Т. XXVI-XL; Свод законов Российской империи. СПб.,

1857. Т. V, VII, X, XII, XIV, XV.

265СЗРИ. Т. I. Ч. I. СПб., 1843.

166

ния, публичного культа, образования религиозных обществ: безграничная и безусловная свобода подобных соединений уже переходит границы требований христианской веротерпимости; таких публичных религиозных обществ государство не может оставить без своего надзора и регламентации»266.

Таким образом утверждалась легитимность действовавшего порядка отношений российской государственной власти к неправославным религиозным сообществам, который основывался на неравенстве условий их существования относительно господствующего статуса Русской Церкви. Действительно в правовом пространстве Русской Православной Церкви отводилось особое положение. Статья 40 Основных законов гласила, что «первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания»267. В свою очередь неправославные христианские исповедания пользовались статусом «покровительствуемых», то есть тех, которые «пользуются всемилостивейшим императора, яко христианского государя покровительством»268.

Привилегированность Православной Церкви заключалась в том, что переход всем инородным и иноверным без всяких ограничений разрешался только в православие. Закон утверждал, что «как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер запрещается отступить от нея и принять иную веру, хотя бы то и христианскую269 и «рассматривал лиц, отпавших от православной веры, как заблуждающихся, заботясь о возвращении их в православие»270.

Так как раскол в большинстве своѐм рассматривался как схизма, поэтому старания Церкви были направлены на возвращение схизматиков в православие. В конце XVIII - первой половине XIX века вся деятельность по возвращению в лоно православной церкви «отпавших» легла на плечи приходских священнослужителей.

266 Красножен М. Иноверцы на Руси. - Юрьев, 1900. Т. 1. Положение неправославных христиан в России. С. 151.

267СЗРИ. Т. 1. Ч. 1. Ст. 40. СПб., 1892.

268СЗРИ. Т. 1. Ч. 1. Ст. 42. СПб., 1843.

269СЗРИ. Т. 14. Ст. 36. СПб., 1892.

270Красножен М. Иноверцы на Руси. Т. 1. С. 162.

167

В 1845 году вышел указ Священного Синода, который содержал обязательные пункты деятельности священника, имевшего в своем приходе раскольников. Священник должен был: обращаться с ними кротко и миролюбиво, ничем не раздражать их ни в речах, ни в действиях; действовать на них собственным примером, строгой, безукоризненной, благочестивой жизнью, исполненной духа теплой, бескорыстной любви не только к прихожанам православным, но и к заблудшим; избегать того, что могло бы дать пищу предосудительным толкам и злословию и, что могло бы дать повод раскольникам к ропоту и жалобам; обращаться к ним с кротостью и долготерпением; стремиться заслужить уважение и доверие раскольников рассудительными и беспристрастными рассуждениями и действиями, опытностью, скромностью, сострадательностью; не вмешиваться в раскольнические разбирательства или в какие-либо полицейские распоряжения о противозаконных действиях; не обращаться к светским властям с доносами на раскольников, а доводить об этом до сведения своего епархиального архиерея; к православию из раскола присоединять только лиц, изъявляющих собственное, непринужденное и искреннее желание»271.

В Меленковском уезде Владимирской губернии масштабы такого рода деятельности были достаточно велики. Так, в «Хронологической описи дел о расколе», составленной Ф.К. Сахаровым на основании сведений, хранившихся в Духовной Консистории и охватывающей период с 1781 по 1855 гг. к территории Меленковского уезда относится сто восемьдесят три дела272.

Это дела о нарушении старообрядцами и молоканами законов (о самовольном крещении новорожденных и наречении им имен - 4, об отпевании и захоронении умерших – 9); об уклонении в раскол (в старообрядчество - 3, в молоканскую секту - 11 и о распространении ее деятельности – 7); и лишь 5 дел, содержащие прошение об обращении из раскола к святой православной Церкви. Пятьдесят дел свидетельствуют о широком распространении «иконоборческой ереси» - секты молокан в пределах Меленковского уезда. Молока-

271Указ святейшего Синода от 5 апреля 1845 г., №150.

272Хронологическая опись дел о расколе, хранящихся в архивах губернского г. Владимира. Ч. 1. (1720-1855 гг.). / Сост. Ф.К. Сахаров. Владимир, 1905. Анализ дел проведен автором.

168

не открыто исповедовали свою веру, устраивали молитвенные собрания, исполняли свои обряды и энергично пропагандировали свое учение. Такое поведение молокан на территории Меленковского уезда стало поводом к возбуждению против них в 1820 году двух уголовных дел «за нарушение существующих узаконений»273.

Девяносто четыре дела содержат свидетельства о судебных разбирательствах не столько над старообрядцами, но в большей степени над сектантами - свидетельства о наказаниях и ссылках. Разбирательства усложнялись тем, что молокане часто выдавали себя за старообрядцев274. При этом дела, датированные концом XVIII – началом XIX вв. свидетельствуют об относительной религиозной терпимости государства по отношению к раскольникам. Раскол рассматривался правительством как религиозное течение, не содержавшее в себе антигосударственных начал. Раскольникам могли свободно совершать богослужения. Молокане получили привилегии при переселении. Старообрядцы и сектанты преследовались только за нарушение законов, обязательных для исполнения всеми подданными империи, независимо от их вероисповедания.

Дела, относящиеся к 1830-1850-м гг. указывают на ограничительнозапретительный и карающий характер законодательства данного этапа, который был направлен на искоренение уже существующего раскола через его интеграцию в систему официального православия.Особое положение Православной Церкви выражалось также в принадлежавшем ей исключительном праве проповедования своего вероучения: «В пределах государства одна господствующая Православная Церковь имеет право убеждать последователей иных христианских исповеданий и иноверцев к принятию ея учения о вере. Духовныя же и светские лица прочих христианских исповеданий и иноверцы строжайше обязаны не прикасаться к убеждению совести не принадлежащих

273 Добронравов В.Г. Из истории молоканства во Владимирской епархии (на основании данных, извлеченных из архива Владимирского Губернского Правления) // Труды Вла-

димирской Ученой Архивной Комиссии. Владимир, 1899. С. 34.

274 ГАВО. Ф. 556. Оп. 108. Д. 429. Л. 202.

169

к их религии; в противном случае они подвергаются взысканиям, в уголовных законах определенных»275.

Представителям других конфессий и религий запрещалось обращать в свою веру православных. Любое отпадение от православия считалось незаконным, а совращение из него преступным, против которого принимались как предупредительные меры, так и меры уголовного преследования. Так, за отвлечение в иноверие (ислам, буддизм, иудаизм, язычество) предусматривались каторжные работы на срок от 8 до 10 лет276, за совращение в инославие (католичество, протестантизм) и за распространение существующих старообрядческих и сектантских учений приговаривали к лишению всех прав состояния и ссылке на поселение277. Именно так поступили местные власти с крестьянами сел Домнино и Синжаны Федором Меркуловым278, Леонтием Ивановым279 и Григорием Федотовым280, распространявшими молоканскую ересь на территории Меленковского уезда Владимирской губернии.

Самодержавная власть всемерно поддерживала Русскую Православную Церковь как один из своих устоев, обеспечивая неприкосновенность ее привилегий и защиту ее интересов. Господствовавшая православная церковь была частью государственного аппарата империи281. Главный принцип конфессиональной политики Российской империи заключался в стремлении к полному государственному контролю над всеми без исключения религиозными институтами на территории страны. Как известно, первой жертвой этой политики стала самостоятельность Русской Православной Церкви, превратившейся после ликвидации патриаршества и создания в 1721 г. Святейшего Синода в специфическое, особое, но все же чисто государственное учреждение.

Управление официально признанными религиозными обществами, в том числе и старообрядцами, находилось в ведении Министерства внутрен-

275СЗРИ. Т. 11. Ч. 1. Ст. 4. СПб, 1896.

276Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Ст. 184–187. СПб., 1885.

277Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Ст. 206. СПб., 1885.

278ГАВО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 1664. Л. 10 об.

279ГАВО Ф. 556. Оп. 108. Д. 429. Л. 45.

280ГАВО Ф. 556. Оп. 108. Д. 434. Л. 7.

281Вероисповедная политика Российского государства. / Отв. ред. М.О. Шахов. М., 2003. С. 17.

170