Гуссерль.Э.2001.Логические.исследования.Т.2(1)
.pdfдоставить больше места критике, чтобы применить наше понимание сущности общих предметов и общих представлений для выверяющего анализа различных основных форм современных теорий абстрагиро вания. Критика и доказательство ошибочности чужих теорий даст нам удобный случай дополнить и развить собственное понимание и одно
временно проверить его надежность.
Эмпиристская "теория абстрагирования'", как и большинство со временных работ по теории познания, смешивает два различных на
правления научного интереса, первое из которых - это психологиче
ское о б ъ я с н е н и е пер е ж и в а н и й , а второе - "логическое" про
я с н е н и е и х мыслительного с о Д е р ж а н и я , или с м ы с л а , и кри
тика их возможной результативности в познании. В первом случае речь идет об обнаружении эмпирических связей, которые соединяют дан ную мысль как переживание с другими фактами в потоке реальных со бытий, фактами, которые служат для этих событий причинами или же выступают по отношению к ним как действия. В другом случае [иссле дование] нацелено на {"происхождение понятий"] 86, относящихся к словам; следовательно, на прояснение их "подлинного мнения" ("ei- gепtliсhе Меiпuпg"), или значения, посредством очевидного подтвер ждения их интенции в о с у Щ е с т в л я ю Щ е м смысле, который мы ак туализируем посредством привлечения соответствующего [созерца ния}", Изучение сущностиэтих феноменологическихсвязей образует необходимыйфундаментдля прояснения"возможности"познания;сле
довательно, в нашем случае - для сущностного прояснения возможно
сти оправданного высказывания об общих предметах (или о единич ных предметах как предметах соответствующих общих понятий) и в
связи с этим - для очевидного определения законности смысла, в ко
тором общее может считаться существующим, а к единичному могут быть применены общие предикаты. Любое учение об абстрагировании, которое желает быть т е о р ети к о-п о з н а в а тел ь н ы м, Т.е. прояс
нять познание, уже с самого начала теряет свою цель, если оно, вместо
того чтобы описывать непосредственное дескриптивное положение вещей, в котором мы осознаем видовое, и посредством этого прояснять смысл имен атрибутов, а в дальнейшем вскрывать с очевидностью мно
гочисленные неверные толкования, которые претерпевает сущность вида, теряет себя, напротив, в эмпирико-психологическом анализе
85 Неуместно как раз говорить здесь о теории, где, как будет показано в
дальнейшем, не о чем теоретизировать, т.е. нечего объяснять. 86 А: {анализ "понятий"}.
87 А: {наглядного образа}.
116
процесса абстрагирования с точки зрения причин и действий и, бегло упоминая дескриптивное содержание сознания абстракции, направля ет свой интерес преимущественно на неосознанные диспозиции, гипо тетические ассоциативные связи. И обычно мы находим при этом, что имманентное сущностное содержание сознания общего, при помощи которого желаемое прояснение сразу же может быть достигнуто, во обще не принимается во внимание и не фиксируется.
И точно так же теория абстрагирования теряет с самого начала свою цель: она хоть и направляет свой интерес на поле имманентно обнаруживаемого в любом непосредственном (следовательно, интуи тивном) абстрагировании и тем самым избегает ошибки смешения сущностного анализа и эмпирического анализа (анализа, проясняю
щего путем критики познания, и анализа, использующего психологиче
ские объяснения); но зато она - особенно из-за того, что речь о репре зентации общего неоднозначна - впадает в другое, близкое [первому] смешение, а именно между феноменологическим и объек т и в н ы м анализом; то, что акты придания значения только придают
своим предметам, приписывается теперь самим актам в качестве ре
ального конституента. Так здесь снова незаметно покидают решающую сферу сознания и его имманентной сущности, и все становится запу
танным.
Последующий анализ покажет, что эта суммарная характеристика соответствует влиятельнейшим современным теориям абстрагирова
ния и что они в самом деле не достигают цели по указанным только что
в общих чертах причинам.
ВТОРАЯ ГЛАВА
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ГИПОСТАЗИРОВАНИЕ ОБЩЕГО
§ 7. МЕТАФИЗИЧЕСКОЕИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ГИПОСТАЗИРОВАНИЕОБЩЕГО. НОМИНАЛИЗМ
Два превратныхтолкованияопределилиразвитие учений об общих предметах.Во-первых, м е т а Ф и з и ч е с к о е г и п о с т а з и р о в а н и е общего,допущениереальногосуществованиявида в н е мышления.
Во-вторых, п с и х о л о г и ч е с к о е г и п о с т а з и р о в а н и е об
щего, допущениереальногосуществованиявида в мышлении.
15 -- 3685 |
117 |
Против первого ложного толкования, которое лежит в основе пла тоновского реализма (в традиционном понимании), выступает старый номинализм, и причем как крайний, так и концептуалистский. Напро тив, борьба против второго ложного толкования, в особенности в фор ме локковских абстрактных идей, определила развитие современных теорий абстрагирования, начиная с Беркли, и решительно склонила их к крайнему номинализму (который сейчас называют просто номинализ мом и обычно противопоставляют концептуализму). Т.е. полагали, что для того, чтобы избежать абсурдности локковских абстрактных идей, следует вообще отрицать общие предметы как своеобразные единицы мышления и общие представления как своеобразные акты мышления. Так как не видели различия между общими созерцаниями (к которым наряду с этими абстрактными идеями относятся также и общие образы (GешеiпЫldег) традиционной логики) и общими значениями, отбрасы вали, если не на словах, то все же по смыслу, эти последние "понятий ные представления" с их своеобразной интенцией представления и за мещали их единичными, лишь своеобразно психологически функцио
нирующими отдельными представлениями.
Таким образом, к этим двум ложным толкованиям присоединяется третье - номинализм, который в своих различных формах полагает, что может перетолковать общее в отношении к предмету и акту мысли
в отдельное.
Эти ложные толкования, насколько они еще представляют интерес, мы теперь должны последовательно проанализировать. Природа ве щей такова, и наши предыдущие размышления сделали это уже очевид ным, что спорные вопросы о сущности общих предметов и вопросы о сущности общих представлений не должны быть разделены. Бесполез но убеждать, что речь об общих предметах имеет собственное значе
ние, пока не преодолеют сомнение, что такие предметы можно пред
ставить, и в дальнейшем, пока не будут опровергнуты теории, которые,
как кажется, посредством научного психологического анализа приВО
дят доказательство того, что существуют только единичные представле
ния, что нами м о г у т осознаваться и каждый раз о с о з н а ю т с я толь ко единичные объекты и что поэтому речь об общих предметах следует понимать как Ф и к т и в н у ю и совершенно не обладающую с о б с т
венным смыслом.
Мы можем оставить ложные толкования платонистского реализма как то, с чем давно покончено. Напротив, те мотивы в мышлении, ко торые, кажется, подталкивают к психологистскому реализму, дейст венны еще и сегодня, как это обнаруживается в том способе, каким кри тикуют Л о к к а . Эти мотивы мы подробно рассмотрим в этой главе.
118
§ 8. ХОД МЫСЛИ, ПРИВОДЯЩИЙ К ЗАБЛУЖДЕНИЮ
Нашему пониманиюможно было бы противопоставитьследующий ход мысли (не столько всерьез принимая это убеждение, сколько для того, чтобы показать, что, исходя из противного,нельзя было бы гово рить о видах как общихпредметах).
Если виды не суть нечто реальное, а также не суть нечто в мышле нии, то тогда они вообще ничто. Как можем мы говоритьо чем-то, без того чтобы оно не существовало по меньшей мере в н а ш е м м ы ш - л е н и и? Бытие идеального есть, как само собой понятно, бытие в соз нании. И оно по праву называется содержанием сознания. В противо положность этому реальное бытие есть как раз не просто бытие в соз нании, или то, что содержится [в сознании] (Inhalt-sein), но в-себе-бы тие, трансцендентноебытие, бытие вне сознания.
Тем не менее мы не хотим затеряться на ложных путях этой мета физики. То, что "в" сознании, для нас р е ал ь н о точно так же, как и то, что "вне". Реальное - это индивидуальное со всеми своими состав ными частями, оно есть Здесь и Теперь. В качестве характерного при знака реальности достаточно для нас временности. Реальное бытие и временное бытие хотя и не тождественные, но по объему равные поня тия. Естественно, мы не полагаем, что психические переживания суть вещи в смысле метафизики. Однако к некоторому вещественному един ству они все же причастны, если верно старое метафизическое убежде ние, что все временное сущее с необходимостью есть некоторая вещь или же вносит свой вклад в конституирование вещей. Если же, однако, все метафизическое должно быть совершенно исключено, то следует определить реальность как раз через временность. Ибо здесь все сво дится лишь к тому, что оно противоположно вневременному "бытию"
идеального.
Разумеется, далее, что общее, когда мы о нем говорим, есть мысли
мое нами; однако поэтому оно не есть содержание мышления в смысле
реальной составной части мышления как переживания, оно также не
есть содержание мышления в смысле содержания значения, скорее оно
есть мыслимый пр е Д м е т. Можно ли упустить из виду, что предмет, даже если он реальный и поистине существующий, не может быть по нят как реальная часть мыслящего его акта? И не есть ли фиктивное и абсурдное - всякий раз, как мы о нем говорим, - нечто нами мысли мое?
Естественно, у нас нет намерения ставить на одну ступень б ы т и е идеального с мыслимым бытием фиктивного или
15* |
119 |
б е с с м ы с л е н н о г о 88. Последнее вообще не существует, утверди тельно мы ничего не можем о нем сказатьв собственномсмысле; и если мы все же говорим так, как будто оно существует, как будто оно имеет свой собственный модус бытия - "просто интенциональный", то при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что это говорится не в соб ственном смысле. В действительности существуют только определен ные закономерно значимые связи между "беспредметными представ лениями", которые благодаря своей аналогии с истинами, соотнесен ными с "предметными представлениями", побуждают говорить о про сто представленных предметах, не существующих в действительности. Напротив, идеальные предметы существуют поистине. Дело не только в том, чтобы говорить о таких предметах (например, о числе 2, о каче стве "красное", о законе противоречия и т.п.) И представлять их как
имеющих предикаты, но мы схватываем также с о ч е в и Д н о с т ь ю
определенные категориальные истины, которые относятся к таким
идеальным предметам. Если эти истины имеют силу, то должно сущест вовать все то, что объективно предполагает их силу (Geltung). Если я усматриваю, что 4 есть четное число, что высказанный предикат дей ствительно присущ идеальному предмету 4, то этот предмет не может быть фикцией, простой fa~on de parler8 9 , а на самом деле - ничем.
Это не исключает того, что смысл этого бытия и вместе с ним
смысл предикации не является всецело тем же самым, как в тех случаях,
когда относительно реального субъекта признается или отрицается его реальный признак, его с в о й с т в о. Иначе говоря, мы не отрицаем, а скорее подчеркиваем то, что внутри понятийного единства сущего (или, что то же самое, предмета вообще) существует фундаментальное категориальное различие, относительно которого мы отдаем себе от чет, различая идеальное и реальное бытие, бытие как вид и бытие как индивидуальное. И точно так же понятийное единство предикации
расщепляется на два существенно различных вида: в зависимости от
того, идет ли речь о приписывании или отрицании свойств индивиду альному или же общих определенностей - видовому. Однако это разли
чие не уничтожает высшее единство в понятии предмета и, соответст
венно, понятие единства категорического суждения. В любом случае, присуще ли предмету (субъекту) нечто (предикат) или нет, смысл этой наиболее универсальной присущности вместе с принадлежащими ей
88 См. в противоположность этому В. Егdшапп, Logik 11. s. 81 и 85; К.
Twardowski. Zur Lehre vош 1nhalt und Gеgепstапd der Vогstеlluпgеп.s. 106 [148-151] .
8'!
. оборотом речи (фр.) - Прим. перев.
120
законами определяет также и общий смысл бытия, или предмета во обще; так и особый смысл предикации в отношении общего вместе с за конами, которые подчинены этой предикации, определяет (или пред полагает) смысл идеального предмета. Если все, что есть, мы по праву считаем существующим и определенным образом существующим бла годаря очевидности, посредством которой мы схватываем его в мыш лении как существующее, то тогда не может быть и речи о том, что мы должны были бы отвергнуть собственное правомочие идеального бы тия. В самом деле, никакое искусство интерпретации мира не может
элиминировать из нашего языка и мышления идеальные предметы.
§ 9. ЛОККОВСКОЕУЧЕНИЕ ОБ АБСТРАКТНЫХИДЕЯХ
Особое историческое влияние оказало, как мы видим, психологи ческое гипостазированиеобщего в локковской философии. Оно вы росло в следующиймыслительныйряд.
В реальной действительностине существует чего-либо такого, как
нечто универсальное; существуют только единичные вещи, которые
упорядочиваются по видам и родам в соответствии с равенством и
сходством. Если мы придерживаемсясферы непосредственноданного и пережитого, говоря по-локковски, сферы идей, то явления вещей суть комплексы "простых идей", так что во многих таких комплексах обычно повторяютсяте же самые феноменальныепризнаки, отдельно или группами. Мы н азы в а е м вещи и называем их не просто собст венными именами, но преимущественнообщими именами. Тот факт, что мы можем назвать многие вещи в одном и том же смысле (einsinnig) одним и тем же общим именем, доказывает,что емудолжен как раз соответствоватьнекий общий смысл, "о б щ а я и Д е я ".
Если мы присмотримся поближе, каким образом относится общее имя к предметам соответствующего класса, то обнаруживается, что оно делает это с помощью одного и того же общего всем этим предметам признака (или комплекса признаков) и что единство смысла (Einsinnigkeit) общего имени простираетсялишь настолько, насколько предметы названы посредством этого и никакого другого признака (или посред ством этой и никакой другой и Д е и признака).
Общее мышление, которое осуществляется в общих значениях, предполагает, следовательно, что мы имеем с п о с о б н о с т ь к а б с т Р а г и р о в а н и ю , т.е. способность от дел я ть от феноменальных вещей, которые даны нам как комплексы признаков, частичные идеи, идеи отдельных признаков, и присоединять их к словам как к их общим значениям. Возможность и действительность такого отделения гаран-
121
тирована тем фактом, что каждое общее имя имеет свое собственное
значение, следовательно, несет одну, лишь с ним связанную идею при
знака; а также, что мы можем произвольно выхватывать какие-либо
признаки и превращать их в отдельные значения новых общих имен. Конечно, образование "абстрактных", или "общих идей", этих "из
мышлений" и "уловок ума" не лишено трудностей, они "появляются не так легко, как мы склонны думать. Например, разве не нужны усилия и способности, чтобы составить о б щ У ю и д е ю т р е у г о л ь н и к а? (А она еще не принадлежит к числу наиболее отвлеченных, широких и трудных идей.) Ибо она не должна быть идеей ни к о с о у г о л ь н о г о,
ни п р я м о у г о л ь н о г о, ни р а в н о с т о р о н н е г о, ни р а в н о -
б е д р е н н о г о, |
ни н е р а в н о с т о р о н н е г о треугольников; |
о н а |
|
должна |
быть |
всеми ими и ни одним ИЗ них в |
одно |
и т о ж е |
в р е м я. На деле она есть нечто несовершенное, идея, в ко |
торой соединены части нескольких различных и не совместимых друг с другом идей. Правда, в этом своем несовершенном состоянии ум имеет потребность в таких идеях и всячески стремится к ним для удобства взаимопонимания и расширения познания <...> Но есть основание ви деть в таких идеях признаки нашего несовершенства'Р".
§10. КРИТИКА
вэтом ходе мысли переплетаетсянесколько фундаментальныхоши бок. ОСНОВНОЙ недостаток локковской и английской теории познания
вообще - непроясненность идеи и Д е и (1 d е е v о n d е г 1d е е) - становится здесь весьма заметным. Мы отмечаем следующие пункты:
1. Идея определяется как любой объект внутреннего восприятия:
"Whatever the mind perceives in itself, or is the immediate object of perception, thought ог understanding, that 1 саН idea"91. Само собой понятно,
90 Lockes Essay, В rv. chap. VII, S. 9 (в тщательном переводе Th. Schultze в
Reclams UniversalbibI., П, S. 273). (Здесь и далее текст Локка приводится по изданию: Локк Дж. Опыт о человеческом разумении. Пер. А. Н. Савина. / / Локк Дж. Сочинения в трех томах. М.: "Мысль", 1985-1988, т. 2, с. 74. - Прим. перев.).
91 ("Все, что ум воспринимает в себе и что есть непосредственный объект
восприятия, мышления или понимания, я называю идеей"). - Опыт, кн. П, гл. VIП, т. 1, с. 183. Ср. также второе письмо епископу Ворчестеру (Philos.
Works. ed. J. А St. John. London, 1882. П. S. 340, 343): "he that thinks must have some immediate object of his mind in thiпkiпg: i.e. must have i d е а s ''.
("Тот, кто мыслит должен иметь некоторый непосрсдственный объект своего ума в мышлении; т.е. должен иметь и Д е и".)
122
что при таком расширенном [понимании] - восприятие как раз не нуж дается в том, чтобы действительно иметь место, - любой в о з м о ж н ы й объект внутреннего восприятия и, в конце концов, любое содер жание в имманентно-психологическом смысле, любое психическое пе реживание объединяется под названием идеи.
2.Идея имеет одновременно у Локка более узкое значение - п р е д
ст а в л е н и я, и причем в том смысле, который выделяет весьма огра ниченный класс переживаний и, более определенно, интенциональ ных переживаний. Любая идея есть идея о Ч е м - л и б о, она представ ляетН ечто.
3.Далее, у Локка смешиваются представление с представленным как таковым, {явление с являющимся, акт (феномен акта как реально имманентная (reell-immanent) составная часть потока сознания) с ин тендированным предметом}92. Так являющийся предмет становится
идеей, его признаки - частичными идеями.
4. Обозначенное в предыдущем пункте смешение связано, пожалуй, с тем, что Локк смешивает признаки, присущие предмету, с имманент
ными содержаниями, которые составляют чувственное ядро акта пред
ставления, а именно с о Щ у щ е н и я м и, которые схватывающий акт
истолковывает предметно или посредством которых он намеревается
воспринимать или каким-либо иным образом созерцать признаки.
5.Далее, под [одним] названием "общая идея" смешиваются при знаки как атрибуты вида и признаки как моменты предмета.
6.И, наконец, еще очень важный момент: у Л о к к а совершенно
отсутствует различие между представлением в смысле созерцательного
представления (явление, витающий перед нами "образ") и представле нием в смысле представления как значения. При этом под представле
нием как значением можно понимать как интенцию значения, так и
осуществление значения, ибо это У Локка также никогда не разделя
лось.
Только эти смешения (которыми до сих пор страдает теория позна ния) придали локковскому учению об абстрактных идеях окраску само понятности и ясности, которая ввела в заблуждение самого автора. Предметы созерцательных представлений, животные, деревья и т.д., и притом схваченные так, как они нам непосредственно являются (следо вательно, не как формообразования "первичных качеств" или "сил", которые, по Локку, суть истинные вещи - ибо последние в любом слу
чае не вещи, которые нам являются в созерцательных представле
ниях) , мы никоим образом не можем признать комплексами "идей" и,
!l2 А: {акт с интендированным предметом, явление с являющимся}.
123
таким образом, самими "идеями". Они не предметы возможного "внут реннего восприятия", как если бы они образовывали в сознании комп лексное феноменологическое содержание и обнаруживали себя в нем в качестве реальных (reel1) данных.
Нельзя вводить себя в заблуждение из-за того, что мы, допуская эк вивокацию, обозначаем одними и теми же словами чувственно являю щиеся определенности вещей и представляющие [их] моменты вос приятия и, таким образом, говорим о "цвете", "гладкости", "фигуре" то в смысле объективных качеств, то в смысле ощущений. Однако между ними в принципе существует противоположность. Ощущения, благо
даря одушевляющим их схватываниям, представляют в соответствую
щих восприятиях вещей объективные определенности, но ощущения никогда не могут быть самими определенностями. Являющийся пред мет, так, как 011 здесь является, трансцендентен явлению как феномену. Пусть даже мы разделяем по каким-либо признакам сами являющиеся определенности на лишь феноменальные и истинные, например, в со ответствии с традицией, - на вторичные и первичные. Субъективность вторичных определенностей никогда и нигде не может означать ту бес смыслицу, что они суть реальные составные части феноменов. Являю щиеся объекты внешнего восприятия суть п о Д раз у м е в а е м ы е [нами) единства, но не "идеи" или комплексы идей в локковском смы еле. Более того, называние посредством общих имен состоит не в том, чтобы извлекать из таких комплексов идей отдельные о б щ и е и Д е и и присоединять их к словам как их "значения". Называние в собствен ном смысле, осуществляющееся на основе созерцания, может быть специально направлено на отдельный признак, но эта направленность есть подразумевающий [этот признак] акт (Meinen) в том же смысле, в каком направленностьна сам конкретныйпредметесть акт, подразуме вающий [этот предмет). И этот акт, подразумевающий[признак], имеет в виду нечто самостоятельное(fi.ir sich), то, что определенным образом
подразумевается вместе с тем в акте, когда имеется в виду конкретное.
Это не означает, однако, что осуществляетсянекоторое отделение'",
93 В А без абзаца продолжено: (Может быть, что эти интенциональные предметы выстроены (якобы) из элементов, которые вырастают в сово купности из BHyrpeHHero восприятия* и определеннымобразом реализу ются в дальнейшемпосредствомтакого восприятия.Однако в нормальном случае эти элементы совершенно не даны адекватно, и если они вообще
адекватно реализуемы - что для их совокупного комплекса как целого в любом случае исключено, - то эта возможность в лучшем случае есть воз
можность восприятия будущих содержаний, она не относится к действи
тельному и наличному содержанию сознания, речь идет не просто о том,
124
Мы можем в общем сказать: то, на что направлена интенция, стано вится вследствие этого собственным предметом акта. То, что это будет с о б с т в е н н ы м предметом, и то, что это будет предметом, о т Д е
л е н н ы м от всех остальных, - это два в корне различных утвержде
ния. Признаки, поскольку под признаками мы понимаем атрибутивные моменты, очевидно, неотделимы от конкретной подосновы. Содержа ния этого вида не могут существовать сами по себе. Однако поэтому мы можем их иметь в виду в качестве самих по себе. Интенция не отъеди няет, она подразумевает, и то, что она подразумевает, она ео ipso выде ляет, в той мере, в какой она подразумевает как раз только это и ничто иное. Это касается любого подразумевающего акта, и следует прояс нить для себя, что не каждый акт, в котором нечто подразумевается,
есть созерцание, и не каждое созерцание есть адекватное созерцание,
Т.е. заключающее в себе свой предмет всецело и без остатка.
Однако всего этого еще недостаточно для разрешения нашего вопро са. Индивидуально отдельный предметный момент не есть еще атрибут in specie. Если подразумевается первое, т.е. момент, то подразумевающий [его акт] имеет характер единичного, если полагается видовое, то оно имеет характер акта, подразумевающего вид. Само собой разумеется, что выделение атрибутивного момента не означает здесь опять-таки его отъединения. И хотя полагание в последнем случае направлено в опре деленной мере на являющийся момент, однако это происходит сущест-
чтобы всматриваться в то, что психически наличествует. "Внешние" объ екты созерцания и их признаки суть полагаемые единства, но не "идеи" в смысле дефиниции Локка.
Это положение дел проясняет то, что возможность самой по себе направ ленной на отдельный признак интенции ни в коем случае не предполагает обособление этого признака или его данность как изолированную. Если весь предмет дан нам только как подразумеваемый, тогда как он, как то,
что он есть в качестве подразумеваемого, в самом подразумевающем его
акте совсем не реален, то будет возможным и подразумевающий акт, кото рый направлен на признаки предмета, без того чтобы они были даны в собственном смысле, а именно были бы в самом подразумевающем [их] ак те опять-таки реальны. Это возможно как созерцательным образом, на
пример в частичном восприятии, так и посредством другого вида интен
ции, например интенции значения. Если сам признак в действительности совершенно не дан, то не может быть и речи, чтобы он был дан или дол жен был бы быть дан как отделенный},
* Почему я говорю о внутреннем восприятии, когда речь совершенно не идет о рефлексии на психические акты, ПРОЯСliяет анализ в приложении "О внешнем и внутреннем восприятии" в конце тома. (В конце II части II тома, которое, как упоминалось, выйдет отдельным изд. - Прим. пере!!.).
125