Про лето в России

Лето. Лучшее время года, не так ли? Да нихуя, если вы вынуждены проживать в громадной всемирно патентованной куче говна под названием Роизза, которая слегка подмерзнув за зиму, на жаре начинает оттаивать и расползаться во все стороны, смердя и переливаясь. Снег и мороз многое скрывают от взгляда стороннего наблюдателя в Роясе, словно похоронный саван скрывает лицо не совсем презентабельного покойника. Светит солнышко, птички поют, дует свежий ветерок, порхают бабочки. Красота. Но не для залупопересранной рюсьни. Рюзьня не признает такой красоты – она ее не замечает. Отдых на природе для этих копроантропов непременно должен быть сопряжен с разрушением, и осквернением, а лето с незабываемыми ощущениями, настолько незабываемыми, что их последствия копроантропы потом лечат годами. Ебла простреленные из травматов, клешни отчекрыженные топорами, брюха пропоротые шампурами, внутренние органы, растворившиеся после многонедельного употребления «рюмочки для аппетиту», говнодевятки, утопленные в озерах, хуи, откушенные собаками, жопы, сожженные мангалами, гнилозубья, повыбитые в пьяных потасовках, кровавый понос, от промышленного пожирания гнилья, приводы в полицию с последующим ошампаниванием, венерические заболевания от пьяных совокуплений друг с другом, зачастую без разбора возраста и пола. Я вышел на балкон, подгоняемый не столько любопытством, сколько тревогой. Ужасающая вонь, затмевающая собой все покрышки, сожженные на Грушевского пропитала два городских квартала, впитавшись в деревья, в стены зданий, в одежду и саму Душу. Я не верил своим глазам – озеро в парке дымило! Сразу вспомнился один мой говнарь-однокашник, который под сиську пиваса очень любил, подыгрывая себе на гейтаре «УралЪ» петь: «СМО-О-О-У-К КОЗЫ РВОТА, ЭНД ФРАЕР ИЗИСКАЙ!». Что это, блядь? Пробуждение вулкана, открылся геотермальный источник?! А вот и хуй! Просто на том берегу компания голопузых свиноросов, чтоб шашлыки приготовились быстрее, по-видимому, бросила в мангал кусок рубероида. К сожалению, дым погнало не им в ебла, а в сторону озера. Впрочем, судя по всему такой шашлык не всем членам племени показался по вкусу, и, судя по громким воплям, и новой волне загадочных дымов вслед за рубероидом в мангал был брошен и сам автор рецепта. После чего, оставшиеся в живых члены племени с визгами и хрюканьем попрыгали в озеро аккурат под здоровенным плакатом «КУПАТЬСЯ СТРОГО ВОСПРЕЩЕНО». Лето в Говёнии это стихийное бедствие. Это Полночь из крипотных историй, когда вся нечисть, таившаяся до сей поры в темных углах и норах обретает силу и вылезает изо всех щелей. Вытоптанные и выжженные газоны, прогоревшие и перевернутые мангалы, словно федеральные танки в Чечне, поломанные деревья, объедки, лавки сброшенные в озера, бутылки и шприцы повсюду. На газонах целые клубки собак, срут, грызут и ебут друг друга, в точности воспроизводя поведение своих хозяев, валяющихся в общипанных кустах неподалеку. И из каждого проезжающего мимо свиновоза, из каждого ларька отовсюду так называемая «летняя музыка» созданная жопами путенских народных артистов что-то вроде: «Лишь для тебя, немытые стаканы, для тебя вокзальные шалманы, лишь для тебя все в мае ветераны…» или: «О боже какой мужчина: табак, перегар и щетина! Живот, как пивная бочка, пиструнька крючочком!». А вокруг парад элегантности и высокого вкуса – летом Рашка Ватник проходит процесс линьки и на один сезон превращается в Рашку Ситцевые-Труханы-Стоптанные-шлепанцы. И все это смердит: из-за давно отключенной горячей воды, из-за хуевого обмена веществ, и из-за тривиальной нечистоплотности. Скорее, скорее домой, а там… гнилая электроподстанция, не выдержав подключения сотен кондиционеров и вентиляторов жильцов окружающих зданий впала в кому, и наступает пиздец. Жара +30С в условиях болотного климата с влажностью в 200% при которых потеют даже зубы превращает эти самые +30С в +50. Все это помноженное на невозможность искусственного охлаждения помещения образует из себя компактную модель Ада на земле. И ко всему, какая-то добрая старушка на втором этаже, широко открыв окна начинает варить рыбку, отобранную в жестокой схватке у бродячих котов. И в раскаленную, густую, как патока атмосферу намертво врезается аромат прелой брухли, возникающей при термической обработке несвежих морепродуктов. На глаза наворачиваются слезы, и хочется куда-нибудь съебать. Вот только прилетев на недельку в «нормальную» страну, еще только пересекая лобби своего отеля, ты рискуешь услышать за своей спиной то, что заставит твое сердце в буквальном смысле упасть в самую Бездну: «Г-Е-Е-Е-Е-Е-Н-Я-Я-Я-Я-Я-Я-А-А!!! ТЫ ТРУСЫ ОДЕ-Е-Е-Л, СТАРЫЙ М-У-У-У-У-Д-А-А-А-А-К?!!!». И это будет не глас Ангела Смерти, а милый голос твоей соседки по этажу, и жизнь после этого уже не будет прежней. По ночам кто-то бродит в кустах и хрипло орет: «Я УБЬЮ ТЕБЯ, СУКА! ЗАМОЧУ, ПАДАЛЬ!», а потом сдавленно плачет. Во дворах звенят пустыми бутылками, раздается надрывный смех, переходящий в надсадный кашель и рвоту, ветер вперемежку с бензапиреновым угаром доносит звуки «Владимирского централа» из летнего кафе, и очень хочется Зимы. Ядерной Зимы с пеплом вместо снега и горами радиоактивных костей. Всем Добра.