Г) Радикальный пример телесного проектирования: смена пола

Транссексуализм можно считать одним из продуктов сексуальной революции шестидесятых годов ХХ века. Но для его признания потребовалось нечто большее, чем простая терпимость массового сознания и легитимация деятельности сексуальных меньшинств, сексуально экзотических форм поведения и т. п. Потребовалось наличие соответствующих технологий, позволивших достигать технического конструирования пола. Потребовалось также задействовать весь современный аппарат знания и власти, приспособив его для обоснования места транссекс-тела в консумеристской культуре.

Современным западным транссексуалам исторически близки скопцы, которых под разными именами можно было бы найти в различных этнокультурах²⁶. Но первые свободны от религиозности и принадлежат всецело светскому обществу, тогда как последними движет религиозное чувство, а их жизненный выбор осуществляется в форме сакральной жертвы. Транссексуалы же не участвуют ни в каких таинствах и их вмешательство в анатомию собственного тела продиктовано исключительно рациональными мотивами: приобрести желаемую биологическую и паспортную идентичность. Одни жертвуют, другие приобретают.

Перешагнуть из одного пола в другой транссексуалу помогает медицина. Хирургический аспект операции крайне невыразителен. Мужская анатомия преобразуется в женскую чуть проще, чем в обратном случае. Тем не менее как в одном, так и в другом случае дело не сводится к одной единственной процедуре, а разворачивается в целую серию мероприятий. В ход идут все имеющиеся ресурсы кожи и ничего не расходуется зря, но лишние внутренние органы удаляются (гистерэктомия, орхиэктомия и т. п.). Транссексуалам обеих ориентаций внедряют в тело протезы. Эти мероприятия дополняются комплексом ринопластических операций и интенсивной гормонотерапией. Послеоперационная реабилитация представляет собой постепенное, как правило, болезненное приспособление к новой конструкции тела. Новому “женскому” телу путем активного гимнастического тренинга прививается гибкость, мягкость и другие традиционно признаваемые женские качества, “мужскому” — мышечная сила, выносливость и т. п. Лишь после того, как заканчивается этот этап манипуляций смодулированное таким образом тело направляется во внешний мир. Утверждается, что большинство транссексуалов с радостью переносят все выпавшие им испытания в больнице, поскольку им не терпится поскорее утвердить себя в новом качестве. Согласно Джеральду Ларю, они достигают этого активно употребляя свойства вновь приобретенного пола либо в браке, либо в сфере проституции²⁷.

Новая анатомическая форма не призвана обеспечивать репродуктивной функции, но она не воспроизводит и стандартной физиологии сексуального удовлетворения. Оргазм достигается лишь за счет “душевной стимуляции”²⁸, поэтому он предстает как всецело рационально организованное событие. В дело идет обдуманное желание, расчетливость жеста, гаджеты и множество других приспособлений. Оргазм транссексуала — это, следовательно, машина, которая запускается в действие за счет изощренной методики. Сексуальное удовлетворение транссексуала указывает пути, которыми обманывается природа. Оргазм здесь не только не является платой за предполагаемое зачатие новой жизни, но не становится и апогеем самого полового контакта, поскольку так же не прекращает имитируемую эрекцию, как не обеспечивает рефлекторную любрикацию. Сексуальная жизнь транссексуала — наиболее впечатляющий пример преодоления стандартной сексуальной схемы: полная неспособность к репродукции, управляемый оргазм, антиприродность.

В транссексуальной телесности и сексуальности транссексуала современная консумеристская культура Запада достигает своего самого выдающегося результата в преодолении природности и симуляции новой реальности. На исходе ХХ века транссексуализм стремительно набирает силу, а “количество транссексуалов исчисляется тысячами”²⁹. Разумеется, причины этого обстоятельства можно искать в торжестве нынешнего чувства гуманности и признании права каждого индивида на свободное саморазвитие. Но с другой стороны, наблюдается и появление того, что следовало бы назвать сферой изощреннейшего и тотального контроля над телом. Можно утверждать, что нынешнее производство транссексуальности и транссекс-тел вписывается в новый утопический проект всеобъемлющего контроля над телами, ресурсами, рождениями и смертями, удовольствиями и осложнениями. Только вот насколько этот проект утопичен? Не разворачивается ли он уже под оглушительные успехи генной инженерии, которая теперь крайне близка к тому, чтобы изготовлять людей из пробирки без всякой помощи пола, а рассуждения нынешних моралистов о плачевности в мире репродукции оказываются одновременно и призывами навести, наконец, порядок в контроле над репродуктивностью и не позволять участвовать в деторождении тем, кто этого не достоин. Не следует ли вспомнить здесь и том, что в свете бушующей демографической революции в “третьем мире” сама попытка еще глубже внедрить инструменты знания и власти на Западе предстает, в сущности, лишь как очередная попытка предельно объективно определять перспективы роста и калькулировать будущее.

Хорошо известно, что большая часть ХХ века прошла в ожесточенной борьбе представительниц женского движения за контрацепцию. По замечанию Рэй Тэннэхилл, “к 1970 году западный мир, наконец, признал, что контрацепция является личным делом граждан”³⁰. Но пока спорили о пользе и вреде контрацептивов, пока выясняли, что делать с абортами, упустили все-таки одну вещь — транссекс-тело, которое и есть воплощенная контрацепция. Появилась, стало быть, новая технология выхолащивания, новое направление управляемой контрацептивной политики. В конечном итоге был искусственно произведен новый тип тела, которое не только само все время остается стерильным, но и все к чему прикасается, оставляет таким же. Этому телу, до предела насыщенному контролем, молчаливо предписано одно: быть чистой биологической фикцией.

Принято полагать, что операции по перемене пола проводят только тем, кто отличается стойкой психологической предрасположенностью к существованию в теле иной сексуальной конструкции. Именно поэтому первой фазой стратегии смены пола является психодиагностика транссексуализма. Ее критерии, предложенные Американской психиатрической ассоциацией, таковы:

“1. Должно быть чувство дискомфорта и неудовлетворенности своим анатомическим полом.

2. Вы должны настойчиво добиваться в течение не менее двух лет хирургии, которая могла бы избавить вас от наличествующих первичных и вторичных половых характеристик и придать вам соответствующие характеристики противоположного пола. Кандидат должен доказать свою решимость пройти операцию, несмотря на получаемый отпор. Дело тут не в юридических нюансах, но в медицинской осторожности и этике.

3. Ваше тело не должно иметь генетических отклонений (вроде группы аномалий, известной как интерсекс).

4. Не должно возникать сомнений, что ваше желание изменить пол может быть вызвано психиатрическими нарушениями (типа шизофрении). Кандидаты должны быть тщательно проверены психиатром, чтобы исключить такую возможность.

5. Вы должны миновать период полового созревания”³¹.

Изложенные критерии базируются на допущении, что пол должен изначально присутствовать в теле как психокомпонент, возможно даже как виртуальная величина. Но можно взглянуть на дело и по-другому. Пол, которого желают, относительно которого не должно быть “сомнений”, пол, который предполагает необходимую степень “медицинской осторожности”, на самом деле лишь конструируется психоделическим способом. Иными словами, сама психодиагностика транссексуализма оказывается эпизодом в производстве транссексуала, прививанием некоему субъекту новых половых значений.

Правильнее было бы говорить об этой диагностической процедуре как симуляции пола. Но и данная диагностика не исчерпывает всей программы транссексуального конструирования. Кроме нее пол симулируется всем комплексом теорий, призванных дать четкое объяснение происхождения транссексуальных наклонностей. “Половая дисфория” (неудовлетворенность своей исходной паспортно-биологической принадлежностью) и “пренатальный стресс” (как причина смены выбора сексуальной ориентации у ребенка уже в утробе матери)³² здесь также выступают в качестве инструментов введения тела в механизмы контроля и симулирования иного пола. Да и является ли этот пол иным? Уже по своему определению это транс-пол, вне-пол, пол сам по себе, выделенный в качестве переменной величины и присваиваемый в качестве одного из тех означающих, у которых уже нет никаких обязательных референтов, какому угодно телу. Если прежде пол был ловушкой тела (фрейдовское “анатомия — это судьба”), то теперь сам пол превращается в нечто, что может быть схвачено, взято на учет, присвоено властью научно-технического гения, нечто, что может быть изобретено как артефакт и использовано как орудие управления.