Materialy_podgotovki_k_seminarskim_zanyatiam

жавшей имя Сталина, с того момента больше не существовало. В документах ХХ съезда партии фактически воплотилась первая серьезная попытка осмыслить суть пройденного этапа, извлечь из него уроки, дать оценку не только прошлой истории как таковой, но и ее субъективным носителям. Слова правды о Сталине, произнесенные с трибуны съезда, стало для современников потрясением – независимо от того, были ли для них приведенные факты откровением или давно ожидаемым восстановлением справедливости.

Во многих пунктах доклад строился на контрасте идей Ленина с действиями Сталина. Хрущев сильно напирал на то, что Сталин отклонился от ленинской линии. Да и сам культ личности является чуждым ленинским заветам. Приводились так же данные о чудовищных массовых репрессиях в годы правления Сталина. Именно он, по словам Хрущева, ввел понятие «враг народа». Этот термин сразу освобождал от необходимости всяческих доказательств идейной неправоты человека: он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях или просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям с нарушением всяких норм революционной законности.

Конечно, Хрущев тогда не сказал, да и не мог сказать всей правды о сталинских репрессиях. Сейчас называют цифру в 40 миллионов пострадавших, включая мнимых «кулаков» в 30-х годах и репрессированные народы во время Отечественной войны.

Анализируя причины массовых репрессий, Хрущев видел их в том, что Сталин настолько возвысил себя над партией и народом, что перестал считаться и с Центральным Комитетом, и с партией. Сталин имел обыкновение связывать всех круговой порукой. Его ближайшее окружение должно было разделить с ним ответственность за уничтожение своих бывших друзей и соратников.

«Когда заканчивали следственное дело, — вспоминал Хрущев,— и Сталин считал, чтобы другие его подписали, он тут же на заседании подписывал

сам... и сейчас же вкруговую давал, кто тут сидел, и те, не глядя, по информации, которую давал Сталин, как он характеризовал преступление, подписывали; тем самым вроде коллективный приговор был...». [7.C.76]

Нельзя не сказать, что в секретном докладе было впервые сказано о политическом завещании Ленина, в котором Владимир Ильич предлагал переместить Сталина с поста генсека. Как говорил Хрущев, Ленин сразу заметил, что Сталин груб, невнимателен к товарищам, капризен и злоупотребляет властью.

Здесь же говорилось о его полном пренебрежении принципами коллективного руководства, установленными Лениным. На протяжении тринадцати лет не созывались съезды партии. Пленарные заседания ЦК почти совсем не проводились. В течение войны не было ни одного пленума ЦК.

Еще очень многое ставил Хрущев в вину Сталину. Подробно рассматривалась роль Сталина в войне. И Хрущев представлял Сталина отнюдь не в качестве великого полководца. Достаточно сказать о том, что Сталин игнорировал многочисленные сигналы о подготовке Германии к войне с СССР, и о том, что Сталин планировал военные операции по глобусу.

Делегаты были поражены. Начались брожения. Наиболее горячие головы стали требовать дальнейшей десталинизации страны, но это натолкнулось на жесточайшее противодействие партийного и государственного аппарата, ведь тогда в партийное руководство еще входили такие откровенные последователи и соратники Сталина, как Молотов, Маленков, Каганович и другие. Однако остановить поток они уже были не в силах, особенно потому, что доклад вскоре перестал быть секретным для мирового общественного мнения, хотя в СССР

был впервые опубликован в 1989 г..

Доклад Хрущева имел огромнейшее значение для развития советской страны. С него началось освобождение СССР от нависшей над ним тени тирана. Хрущев сумел развенчать Сталина как вождя, как военного гения и продолжателя дела Ленина. Доклад Хрущева носил разоблачительный, а не аналитический характер. Но разоблачение — это лишь начальный этап. Хрущев осу-

дил тиранию, но не затронул сущности авторитарной власти. Он отверг культ личности, но в значительной степени сохранил систему, которая его породила. Что касается ссылок на личные качества Сталина, его тиранический характер, то это абсолютно несерьезный уровень политических размышлений.

В составе послесталинского руководства не было ни одного деятеля, который решился бы выступить с подобным докладом о культе личности. Наверное, только Хрущев мог сделать это — так смело, так эмоционально, а в некоторых отношениях и так необдуманно. Надо было обладать натурой Хрущева, надо было пройти через испытания страданием, страхом, приспособленчеством, чтобы решиться на такой шаг. Многие историки высказывали свои мнения по этому поводу. Вот, например, мнение доктора философских наук, профессора Дмитрия Антоновича Волкогонова, почему же Хрущев все-таки решился сделать доклад:

Поднявшись на вершину власти в гигантской стране, Хрущев, однако, чувствовал, что тень Сталина все время была с ним рядом. Действовала (хотя и не так свирепо, как раньше) «карательная система», созданная «вождем народов», запретной была правда о множестве политических процессов, прокатившихся по стране накануне и после войны, на многих вопросах внутренней и внешней политики лежало сталинское табу. Хрущев много знал о прошлом, он был его активным участником. Теперь оно его страшило. Он, именно он, должен был либо сказать обо всем минувшем правду, или оставить все без изменения, как сложилось за треть века существования большевистского государства. [9.c.369].

Самого Хрущева не раз охватывали сомнения. Он вспоминал о письмах заключенных, возвращался памятью к безумию прошлых лет и все тверже приходил к выводу: результаты столь массового террора, беззакония, страшных злоупотреблений долго утаивать не удастся. Рано или поздно правда станет известна народу. Нужно взять инициативу в свои руки и сказать эту страшную правду народу.

Сталин и партия были «рулевыми» советской системы. Но тогда этого никто понять не мог. Хотя были очень немногие, кто винил во всем Систему. Так, например, интересны мысли Александра Солженицына на эту тему. Он вовсе не разделял восторгов многих людей и считал, что конец сталинских злодеяний должен был выглядеть совсем не так. Не должны были разгрузочные комиссии, приезжавшие в лагеря и отстранявшие лагерное руководство, выписывать ордера на освобождение с такой легкостью и безответственностью, будто это были ордера на арест. В большинстве своем люди еще не в состоянии были оценить того, что сделали благодаря Хрущеву крупный шаг к свободе. Наверное, это было ясно тем немногим, которые привыкли жить по своим устоям и шли против партии. Советские люди никогда не обладали свободой, поэтому не могли в полной мере оценить ее значимость. Им все равно нужен был кумир: вроде бы отказавшись от Сталина, они еще более уверовали в Ленина.

Таким образом, ограничение на XX съезде критики сталинизма «культом личности», сохранение в неприкосновенности основных теоретических догм тоталитаризма закрыло на многие годы путь к реальной перестройке советского общества, лишило жизненной силы все последующие реформы Хрущева.

После XX съезда началось движение в сторону демократизации, хотя и половинчатое. Главным по своей важности было массовое освобождение почти всех политических заключенных из лагерей. Уже к концу лета 1956 г. из ссылки и лагерей освободились несколько миллионов человек. Но процесс политической реабилитации не охватывал участников оппозиционных групп и течений 20-х годов и членов других партий. Не пересматривались фальсифицированные процессы 30-х годов, не были реабилитированы десятки виднейших деятелей партии, активные участники революции и гражданской войны. Большинство дел рядовых заключенных после пересмотра сжигалось непосредственно в местах заключения, оставалась лишь короткая справка о реабилитации. Не привлекались к ответственности следователи НКВД, проводившие «дознание» с применением пыток, начальники лагерей и тюрем, надзиратели, известные своим

жестоким обращением с заключенными. Не обнародовались имена доносчиков и клеветников.

Если в первые недели после XX съезда во многих городах сносились памятники Сталину, то к концу года подобные акции были запрещены. Хрущев заявил, что слово «сталинизм» придумали враги социализма. Тело Сталина продолжало покоиться в мавзолее рядом с телом Ленина.

Реабилитация «опальных» народностей, незаконно выселенных при Сталине со своей территории, не влекло за собой возвращения имущества, конфискованного при переселении, и права возвратиться в родные места. Не была восстановлена справедливость в отношении немцев Поволжья и других немцев, проживавших в СССР и в начале войны обвиненных в измене Родины и выселенных на восток страны.

Следующим важным шагом на пути демократизации политического режима стал Пленум ЦК КПСС от 18 июня 1957 г., который поставил вопрос о снятии Хрущева. Помимо обвинений в необдуманных действиях в экономической области, Хрущева обвинили в слишком далеко зашедшем разоблачении культа личности Сталина, что подорвало авторитет КПСС в международном коммунистическом движении. Речь зашла о пересмотре решений XX съезда КПСС. Хрущев, поддержанный большинством Пленума, оказался верным своей линии демократизации внутрипартийной жизни. Никто из оппозиции не был исключен из партии, но все они получили назначение на работу вне Москвы.

В обществе начала складываться ситуация, когда, свергнув Сталина с его пьедестала, Хрущев снял вместе с тем «ореол неприкосновенности» с первой личности и ее окружения вообще. Система страха была разрушена (и в том несомненная заслуга нового политического руководства), вера, казавшаяся незыблемой, в то, что сверху все видней, была сильно поколеблена. Тем самым Хрущев сам себя поставил под пристальный взгляд современников. Теперь люди вправе были не только ждать от руководства перемен к лучшему, но и требовать их. Желание изменения ситуации снизу создавало особый психоло-

гический фон нетерпения, который стимулировал стремление властей к решительным действиям. Но, с другой стороны, это усиливало опасность трансформации курса на реформы в пропагандистский популизм. Избежать этой опасности так и не удалось.

Вторая половина 50-х годов была отмечена большими переменами в жизни советского общества. Менялась общественная атмосфера в стране. Советский Союз открывал для себя мир, и сам становился более открытым для мира: международные обмены и контакты, поездки делегаций за рубеж и ответные визиты в страну, всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве. Но самое существенное – иной становилась жизнь внутри страны. Процессы духовного освобождения и духовного возрождения вдруг вырвались наружу, получив мощный импульс и новое качество. Стал расшатываться краеугольный камень в фундаменте тоталитаризма – контроль властей над духовной жизнью и образом мыслей людей.

Период 1961-1963 гг., несмотря на краткость, оказался крайне важным и даже переломным в истории советской культуры. Именно в начале 60-х годов более четко определились две линии в идеологии и культуре. Одна – это линия прогресса, преодоления застоя и догматизма. Другая – линия консерватизма и плохо замаскированного сталинизма, оправдания и обеления прошлого, нетерпимости и административного произвола. В литературе первая линия наиболее ярко отразилась в публикациях журнала «Новый мир», редакционную коллегию которого в 60-е годы возглавлял А. Твардовский. Вторую – проводил журнал «Октябрь», который возглавлял В. Кочетов.

Изменялся облик и соответственно влияние на жизнь общества художественной литературы. Оживлению научной и культурной жизни способствовало появление новых журналов: «История СССР», «Юность», «Наш современник», «Иностранная литература», «Москва». По личной инициативе Хрущева начал издаваться еженедельник «За рубежом», в котором публиковались наиболее интересные статьи из иностранной, в том числе, из западной прессы. Он поддержал предложение об издании еженедельника «Неделя», очень быстро ставшего одним из популярнейших советских изданий.

Создавались новые творческие союзы. Были реабилитированы некоторые деятели культуры, публиковались запрещенные ранее стихи С. Есенина, А. Ахматовой, М. Цветаевой и др. Заметным явлением стало издание сборника стихотворений М. Цветаевой. Всеобщее внимание привлекли мемуары И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь». Начали печататься произведения Ф. Абрамова, В. Астафьева, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, Б. Ахмадуллиной, А. Вознесенского.

Вспорах, дискуссиях рождался новый для советской действительности феномен

–общественное мнение. Роль фокуса общественных оценок и суждений взяла на себя, по российской традиции, литература.

После XX съезда КПСС в художественной литературе нашла отражение тема лагерей и тюрем. Но тема режима и порядков в лагерях, даже сталинского времени, считалась тогда секретной. Например, вопрос о публикации повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» решался на заседании Президиума ЦК КПСС. Повесть была издана, а вскоре в журналах стали публиковаться отдельные рассказы и повести о сталинских лагерях. Перестала быть запретной в художественной литературе, публицистике и тема советских военнопленных и их трагической участи. В военных мемуарах все чаще встречалась критика Сталина и тема незаконных репрессий, особенно среди военных кадров.

Вто же время, воспоминания реабилитированных и вернувшихся из лагерей людей издавались очень редко. Именно в это время возникло понятие «самиздат». Из рук в руки начали передавать мемуары, повести, рассказы, публицистические произведения, романы. Такие рукописи, как «Крутой маршрут» Е. Гинзбург, «Колымские рассказы» В. Шаламова, «Это не должно повториться» С. Газаряна, «Очерки по истории агробиологической дискуссии» Ж. Медведева, оставляли глубокий след в сознании тех, кто их прочел.

Постепенно изменялось к лучшему положение в кинематографии, театральной жизни. В 1961-1963 гг. на экраны страны вышли фильмы, получившие международное признание: «Чистое небо», «Девять дней одного года», «Иваново детство», «Живые и мертвые», «Летят журавли», «Баллада о солдате». Начал работу новый театр «Совре-

менник» под руководством О.Н. Ефремова и театр драмы и комедии на Таганке, имевшие огромную популярность в Москве, особенно среди молодежи.

Многие писатели, артисты, ученые смогли побывать за границей, за рубежом проходили гастроли советских театров. Было возобновлено проведение Московского кинофестиваля (впервые он был проведен в 1935 г.). Впервые проводится Международный конкурс скрипачей и пианистов имени П.И. Чайковского.

Проблемы литературы и искусства доставляли вспыльчивому, прямолинейному, не подготовленному к восприятию новых направлений в искусстве и литературе Хрущеву массу хлопот и огорчений. Этим пользовались консервативные круги в партийном и государственном аппарате, которые спровоцировали стычки Хрущева со скульптором Э. Неизвестным (впоследствии автором надгробного памятника Хрущеву), поэтом Е. Евтушенко и др. Зачастую, не прочитав произведения, он доверялся мнению людей своего окружения. Так случилось, например, с романом Б. Пастернака «Доктор Живаго», получившим Нобелевскую премию, но запрещенного к изданию в СССР.

Будучи на пенсии и прочитав роман, он нашел его скучным и даже сожалел, что роман не был напечатан. Многие современники Хрущева считали, что когда он «размахивал кулаками», стыдил, бранил, горячился, он не держал камня за пазухой. До конца дней он считал, что его требования носили вполне оправданный характер, что нельзя даже в мелочах поступаться идейными убеждениями.

В период «оттепели» происходят изменения в гуманитарных науках. Появляются работы, в которых пересматривались некоторые догмы сталинского времени, более объективно рассматривалась история индустриализации и коллективизации, приводились неизвестные ранее факты преступлений Сталина и его ближайших помощников.

Одновременно с политикой десталинизации правительство приступило к осуществлению программы «великих свершений», обещавшей изобилие материальных и духовных благ уже нынешнему поколению советских людей (известный лозунг Хрущева «Нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме!»). Нацеленность на высокий уровень жизни, демократизацию общества, в том числе на перерастание государственного управления в общественное самоуправление, порождало, с одной стороны,

новые иллюзии у широких слоев народа, с другой – придавало второе дыхание ко- мандно-административной системе. Номенклатурное мифотворчество наложилось на воспитанную с детства у советских людей веру в «светлое будущее», и породило последний в советской истории небывалый всплеск энтузиазма среди населения. Это нашло отражение в молодежных стройках по комсомольским путевкам, освоении целины, в движении «бригад коммунистического труда». Большое внимание уделялось развитию общественных организаций, работавших, в основном, под руководством местных Советов: уличные и квартальные комитеты, общественные комиссии содействия милиции, родительские советы при школах и др. В них зарождались элементы самоуправления, но все они находились под партийно-государственным контролем.

Таким образом, уже к началу 60-х гг. была проведена некоторая либерализация существовавшей в стране тоталитарной системы. Но предпринятые меры носили, в целом, переходный характер. Размах и направленность последующих шагов зависели как от Хрущева, так и от расклада сил в руководстве. А отчасти – и от реакции общества на уже осуществленные меры и выдвинутые лозунги.

Важнейшим следствием хрущевской либерализации становится резкое возрастание в советском обществе критического потенциала, появление независимых от государства сначала ростков, а затем разрозненных элементов гражданского общества. Начиная с конца 50-х годов, в СССР образуются и заявляют о себе различные идейные течения, неформальные общественные объединения. Однако нелигитимность их структур, форм поведения и официальных отношений заранее лишала их широкой общественной поддержки, обрекала зарождающиеся гражданские структуры на однобокость, конфликтность, полуподпольное существование. В основе позиции большинства этих людей, причислявших себя к «детям XX съезда», лежало искреннее убеждение, что открытая конфронтация с властями – удел одиночек. Свое предназначение они видели в конструктивной повседневной работе на пользу отечества.

К началу 50-х годов в наиболее сложном положении оказалось сельское хозяйство страны. Во всех республиках ощущалась острая нехватка зерна, мяса, сахара. Реальный сбор урожая в 1949-1952 гг. был ненамного выше дореволю-

ционного, так же как и средняя урожайность. В то же время численность населения страны выросла почти на сорок миллионов человек. Колхозы и совхозы сдали государству даже часть семенного фонда. Но зерна не хватало даже для текущих потребностей, приходилось использовать государственные резервы. Российская деревня жила фактически на грани голода. Незначительные капитальные вложения первых послевоенных лет были направлены в наиболее пострадавшие от войны западные области и республики страны и мало коснулись российского Нечерноземья, районов Сибири и Дальнего Востока. Колхозы Российской Федерации, Украины, Белоруссии, являясь основными поставщиками сельхозпродуктов страны, были вынуждены отдавать почти все производимое ими в «закрома Родины». Не до конца оправившаяся от военных разрушений, деревня давала обществу больше, чем получала. Заготовительные цены во много раз были ниже рыночных цен. Цены на картофель, например, не возмещали даже расходов по его доставке на заготовительные пункты.

Дорого обходились колхозам услуги МТС (машинно-тракторные станции). Колхозы России за редким исключением были убыточными. Убытки погашались за счет государственных кредитов, которые чаще всего просто списывались.

Вследствие подобной политики сельское хозяйство фактически было отсталым, крестьянский труд — тяжелым и непривлекательным. Сами крестьяне утрачивали интерес к земле, стремились уехать в город. Каждый год деревня теряла около двух миллионов человек. Н. С. Хрущев первым среди руководителей страны сказал правду о тяжелом положении советской деревни.

Первые реформы в экономике были одобрены Президиумом ЦК КПСС и объявлены Маленковым на сессии Верховного Совета СССР в августе 1953 г. Инициатива этих реформ исходила от Хрущева. Было объявлено об увеличении капитальных вложений в сельское хозяйство, о повышении закупочных цен на мясо, молоко, шерсть, картофель и овощи, а также на сдаваемое сверх плана зерно. Особое впечатление на деревню произвело заявление Маленкова о необходимости изменить ошибочное и вредное отношение к личному хозяйству колхозников и рабочих совхозов.