"Золотой век" русского меценатства: единство и борьба противоположностей

Если истоки благотворительности уходят в глубокую древность, то меценатство в России возникает вXVIIIвеке вместе с секуляризациейискусства и формированием методов его поддержки обществом. Бла­готворительность, характерной чертой которой была доступность этого вида деятельности для выходцев из любого сословия, имевших средства и желание помочь ближнему, сильно отличалась от меценатства, являв­шегося прерогативой дворянства— культурной элиты эпохи Просве­щения.

К концу XIX — началу XX столетия этот класс в значительной сте­пени утратил то влияние, которым он обладал ранее. С изменением сис­темы хозяйствования произошло постепенное разорение помещиков "средней руки", составлявших в XVIII и первой половине XIX столетия основу государства. Все большую роль в экономике страны стали иг­рать представители торгово-промышленного класса. К 1910 г. общеечисло предпринимателей, получавших доход до 10 тысяч рублей в год, составило 7 млн. человек, а предпринимателей, которые имели доходсвыше 10 тыс. рублей (нередко сотни тысяч рублей и выше), — 200 тыс. человек . Аграрная Россия ускоренно переходила на путь капита­листических отношений. Социально-экономический прогресс быстро сказался на культурной жизни России. Трагедия "вишневого сада" —одна из наиболее известных художественных интерпретаций событий, происходивших в этот период. Но, несмотря на эсхатологический пес­симизм многих произведений, оплакивавших горестное положение рус­ского дворянства на рубеже веков, ситуация была не столь однозначна.

Упустив "бразды" экономического правления, это сословие остави­ло за собой политическую, социальную и культурные сферы, став эсте­тическим и поведенческим эталоном для недавно разбогатевших купчин и крепостных мужиков. Исследования показали, что большинство но­вых владельцев старинных усадеб не только не вырубали вишневыесады, но и пытались восстановить общий уклад помещичьего быта. А в тех случаях, когда принималось решение построить новую усадьбу наместе разрушенной, делалось это "под старину": воспроизводились эле­менты внешнего (колонны и мезонин) и внутреннего (портретная гале­рея) убранства¹⁰. Подобное "мещанство во дворянстве" уже не выгля­дело столь комично, как во времена Мольера, поскольку позволяло не только сохранять на должном уровне, но и повышать культурные стан­дарты, ставшие своеобразным рычагом управления. С помощью культу­ры представители дворянства влияли на общественные процессы неменьше, чем определяя направление финансовых потоков.

Созданная на протяжении нескольких столетий система привиле­гий прочно держала социальный скелет общества. Занятия и увлечения столь же ясно обозначали принадлежность к тому или иному сословию, как и родовое древо. Коллекционирование произведений искусств, на­чиная с приобретенного "по случаю" Петром I собрания курьезов, в со­став которого входили картины голландских художников, прочно уко­ренилось в дворянской среде.

Крупнейшим ценителем и покровителем искусств была император­ская семья. Августейшая благосклонность щедро проливалась на все проекты, связанные с демонстрацией, распространением и содействием развитию искусства в России. К примеру, высочайшим покровителем Императорской Академии Художеств всегда являлся один из пред­ставителей царской фамилии, другие члены которой часто выступали в качестве патронов художественных выставок (выставка "Старых годов", 1908 г.— великая княгиня Елизавета Маврикиевна; "100 лет француз­ской живописи", 1912 г. — великий князь Константин Константинович; "Ломоносов и Елизаветинское время", 1912 г.— император НиколайIIи т.д.). Неслучайно, что явление, получившее свое название по имени знатного римлянина, приближенного императора Августа, покровитель­ствовавшего поэтам, воспринималось в России как одна из важных при­вилегий дворянского сословия. И именно поэтому во второй половинеXIXвека меценатство стало более эффективным, чем бла­готворительность, средством повышения социального статуса. Дворян­ство, полученное за щедрые пожертвования на "богоугодные дела", не означало признания его обладателя высшим светом, тогда как причаст­ность к искусству могла этому помочь.

⁹Барышников М Н. Деловой мир России: Историко-биографический справочник. СПб., 1998. С. 12.

¹⁰Об этом см.: КажданТ.П. Художественный мир русской усадьбы. М, 1977; Каж-оан Г. Л. К вопросу об изучении русской усадьбы второй половины ХГХ — начала XX века // Русская усадьба: Сборник Общества изучения русской усадьбы. 1994. Вып. 1(17),

Активное соревновательное начало, стремление "догнать" и обяза­тельно "перегнать" уже имевшиеся в этой сфере достижения, заставляли купечество втягиваться в игру на чужой территории. Закрытость выс­ших слоев общества Российской империи сводила к минимуму возмож­ность проникновения в узкий круг избранных. Однако монаршая милость, обращенная на тех, кто оказывал покровительство искусству, де­лала их вхожими в светское общество.

Меценатство способствовало культурной реабилитации сословия, олицетворявшего самодурство, серость и ханжество. "Во многом утри­рованные образы из "темного царства" пьес А. Н. Островского, в кото­рых рисовались нравы некоторых купеческих семей эпохи царствования Николая I, надолго утвердились в общественном сознании, определяя отношение ко всем предпринимателям вплоть до 1917 года"". Пожерт­вования на отдельные художественные акции, систематическое участиев крупных проектах, а затем и постоянное финансирование их способ­ствовало размыванию образа "удалого купца— ухаря", долгое время угадывавшегося во многих представителях предпринимательских кру­гов. "Наши крупные капиталисты,— писал в 1916г. В.Короленко,—нередко уже вместо пожертвований на колокола дают своим миллионам назначение, достойное культурных людей: Боткины создают коллекции для национальных музеев, Солдатенковы издают дорогие научные со­чинения"¹². С поощрения отдельных русских художников (покупка кар­тин, индивидуальные "гранты"), через организацию коллективных вы­ставок, к созданию журнала— шла постепенная кристаллизация идеи меценатства в деятельности Николая Рябушинского, вдохновленного культуртрегерским примером С. П. Дягилева. Подражая Дягилеву, Ря-бушинский издает журнал "Золотое Руно", сыгравший значительную роль в продвижении символизма в России.

Притяжение — отталкивание, принятие — отторжение: этими ди­намическими парами можно обозначить отношение купеческого и дво­рянского меценатства. Несомненно, к концу XIX—началу XX столетия представители торгово-промышленного класса "перехватывают у обед­невшего дворянства эстафетную палочку меценатства, утверждая его как органичную часть российской культуры" , но их деятельность вомногом определялась созданными ранее образцами. К примеру, поощ­рение "изящных", а не исполнительских искусств, было продолжением процесса, начавшегося еще при Петре I. Однако любопытным, на наш взгляд, представляется тот факт, что, занимаясь коллекционированием, предприниматели собирали произведения современного им искусства, тогда как дворянские собрания были по преимуществу классическими. Осознание себя как влиятельного и передового класса, ясно почувство вавшего собственную мощь, позволило выработать очень успешную стра­тегию позиционирования. Поддержка современного искусства стала ин­струментом создания культурного авангарда, формирования новой эли­ты, где представители купечества чувствовали себя на равных с тради­ционными хранителями эстетических эталонов. Коллекции полотен рус­ских художников, собранные П.М.Третьяковым (работы передвижни­ков), С.И.Мамонтовым (картины Васнецова, Поленова, Коровина, Серо­ва), М.А.Морозовым (Серова и мирискусников), и собрания произведе­ний представителей новейших течений французской живописи И.А.Мо­розова и С.И.Щукина—являлись ярким выражением подобных взгля­дов. Кроме того, все большую популярность приобретала концепция открытой коллекции. Если фамильные дворянские галереи были дос­тупны в основном для узкого круга родных и друзей (хотя большинство знатных семей состояло в родстве между собой), и долгое время Эрми­таж действительно являлся "местом уединения", то коллекции, соби­раемые представителями купеческого сословия, были в значительной степени обращены к публике. Хрестоматийным примером этого являет­ся история Третьяковской галереи и собрания И. А. Морозова. Да ипринцип "общественной полезности", которым руководствовался при покупке картин на выставках П. М. Третьяков, сильно отличался от вку­совых предпочтений графа Кушелева-Безбородко, обусловивших состав собрания, подаренного им музею Императорской Академии Художеств.

Резюмируя изложенное выше, можно отметить, что, на наш взгляд, одной из причин, обусловивших всплеск меценатской активности в пред­принимательской среде конца XIX—начала XX столетия, было стремле­ние класса, осознавшего свою экономическую состоятельность, добиться признания со стороны социальной и культурной элиты, которой в усло­виях самодержавной России являлось дворянство. Меценатство как инст­румент повышения социального статуса, признания не миром (общиной— обществом), а светом (высшим обществом), было очень привлекательно для предпринимателей, не желающих более иметь ничего общего с фана­тично верующими покровителями странников. В этот период меценатст­во и благотворительность, разделяя между собой области деятельности (культура и социальная сфера), предлагали различные методы и давали различный эффект, что, впрочем, не мешало людям, жертвующим при­ютам, собирать художественные коллекции и, наоборот, известным кол­лекционерам субсидировать больницы для бедных. Однако важно отме­тить, что благотворительность, подпитывающаяся христианской этикой, является индикатором духовного развития и причастности к религиозной традиции, а меценатство—принадлежности к культурной элите.

С радикальным изменением социальной, экономической и культур­ной составляющих жизни российского общества после Октября 1917г.

¹¹ Барышников М. Н. Деловой мир России. С. 12.

¹² Королеико В.Г.Старые традиции и новый орган//Русские записки. 1916.№8.С.255.

¹³Дадамян Г. Г. Театр в культурной жизни России (1914—1917). М., 2000. С. 15.

¹⁴ Исключением из ряда меценатов, вкладывавших средства в изобразительное ис­кусство, были С. Т. Морозов (из соображений личного характера) и А. А. Бахрушин (поводом для начала деятельности послужило пари).

исчезли христианские и статусные мотивы благотворительности и меце­натства. Поэтому "при всей популярности патриотических лозунгов о необходимости возродить традиции российского меценатства и благо­творительности главной моделью, на которую ориентируются современ­ные наши предприниматели, служат не русские купцы, а современные западные, главным образом, американские реалии"¹⁵.