Языковые и речевые признаки манипулятивных текстов1

1. К обоснованию понятия языковой (речевой) манипуляции

Манипуляции (манипулятивное воздействие) исследовались первоначально в рамках социологии, политологии и психологии. З. Вендлер среди речевых глаголов, которые не могут в норме употребляться в позиции перформатива (поскольку обнажают предосудительные цели коммуникации), не приводит глаголmanipulate, хотя и описывает достаточно близкие «квазипобудительные» глаголы типаinstigate‘подстрекать’,goad‘подначивать, подбивать’,seduce‘соблазнять’,cajole‘уговаривать лестью’) [Вендлер, 1985, с. 244-248]. Вероятно, глаголmanipulate(манипулировать) не входит в разряд речевых – не только «иллокутивных» (типалгать, намекать), но и «перлокутивных» (подстрекать, убеждать, уговаривать). ВыраженияОн подстрекает / подначивает / льстит / убеждает… безусловно, описывают речевые действия; в то же время высказывания типаИван манипулирует своей женой; Иван провоцирует женувряд ли включают семантический компонент ‘говорить’.

Любопытно, что в предметных указателях сборников «Новое в зарубежной лингвистике», посвященных проблемам лингвистической прагматики [Новое в зарубежной лингвистике, 1985] и теории речевых актов [Новое в зарубежной лингвистике, 1986], вообще нет терминов речевые манипуляции илиманипулятивное использование языка.

В психологических словарях слово манипулированиесвязано лишь с двигательной активностью животных (см., например: [Словарь практического психолога, 1977]) либо вовсе отсутствует (как в [Психологический словарь, 2004]). Толковые словари русского языка до недавнего времени не фиксировали «перлокутивного» значения этого слова (реализуемого, например, в словосочетанияхманипулятивная реклама,языковые(речевые)манипуляциии т.п. В Масе у словаманипуляцияотмечено 4 значения: 1)сложный прием, сложное действие над чем-либо при работе руками; 2)показ фокусов, основанных на ловкости рук, на быстроте и точности движения кистей и пальцев; 3)ловкая проделка, махинация; 4)действия манипулятора(технич. устройства, машины). Для глагола манипулироватьфиксируется только нейтральное значение:производить манипуляции(в первом значении) [Словарь русского языка, 1982].

Столь популярное в современном публицистическом стиле метафорическое значение слова манипуляциявпервые отмечено только в «Толковом словаре современного русского языка конца ХХ столетия» (‘представление кого-, чего-либо в искаженном, неточном виде для достижения своих целей’) [Толковый словарь…, 2001].

Е.Л. Доценко, проанализировав различные трактовки понятия манипуляции в современной психологии и социологии, приходит к следующему его определению: «Манипуляция - это вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями» [Доценко, 1996, c. 59; Доценко. Манипуляции].

И хотя, как было сказано, глагол манипулироватьв этом новом значении (‘скрыто воздействовать на кого-либо с неблаговидными целями’) не является речевым, из этого не следует, что само говорение не может быть манипулятивным.

Можно, конечно, оказать на человека определенное воздействие, не употребляя язык, т.е. не вступая с ним в речевой контакт (демонстративно не разговаривая в течение определенного времени); больше того, такой способ психологического воздействия на человека не так уж и редок, однако, во-первых, подобные действия не содержат основного признака манипуляции (скрытости воздействия), а во-вторых, такое поведение (отказ от речевого общения) есть именно речевое поведение, оно представляет, если хотите, некоторый "крайний" речевой жанр (не молчание как таковое, а молчание в определенной коммуникативной ситуации).

Сказанное означает, что анализируемое понятие имеет все же определенное отношение к лингвистике (к психолингвистике, к теории речевых актов, к теории речевых жанров) и оно не просто может, а должно быть уточнено в лингвистическом ракурсе, т.е. определено как вид психологического воздействия, осуществляемого главным образом языковыми (речевыми) средствами.

Е.С. Попова в диссертации «Рекламный текст и проблемы манипуляции» [2005] дает следующее определение: «Под языковым манипулированием понимается использованиемособенностей языка и принципов его употребления (разрядка моя – В.М.) с целью скрытого… воздействия на адресата в нужном для говорящего направлении» [Попова, 2005, с. 46].

Но что здесь понимается под особенностями языка: особенности конкретного идиома или языка как семиотической системы на фоне иных знаковых систем? Какиепринципы употребленияимеются в виду: конвенции речевого общении, речевой этикет, стилистические и коммуникативно-прагматические факторы, определяющие отбор средств? Языковое выражение может заключать чудовищную ложь, но причем здесьособенности языка?

Безусловно, в любом языке формируются средства психологического воздействия (экспрессивная оценочная лексика, суффиксы субъективной оценки и др.), но язык как система в целом индифферентен к манипуляциям, к употреблению с некоторыми неблаговидными целями.

Чтобы обмануть кого-либо, мы обычно используем язык, т.е. осуществляем речевой акт. Но при этом, как показал З. Вендлер, в наших лживых высказываниях не может быть языковых примет обмана. Другими словами, у лингвиста нет шансов раскрыть манипулятивность рекламного (или какой-либо иного) текста, созданного с использованием примитивной стратегии обмана. Мы можем заподозрить ложь, когда содержание высказывания находится в противоречии со «знаниями здравого смысла». Но и только… Когда кто-либо уверяет собеседника, что побелка забора – это сложная и ответственная работа, к тому же доставляющая истинное удовольствие, то он может рассчитывать на успех, только обладая лицедейскими способностями Тома Сойера и имея дело с весьма наивными слушателями. Но вряд ли допустимо полагать, что оба эти фактора имеют прямое отношение к языку (системе) или к речи.

Итак, вправе ли мы говорить о языковом манипулировании, т.е. о выборе некоторыхязыковых средств, коммуникативных тактик и приемов с целью скрытого воздействия на адресата?

Известно, что и в обиходном общении, и в сфере художественного творчества весьма часто мы имеем дело с непрямой коммуникацией, с косвенными речевыми актами. Многие из текстов непрямой коммуникации манипулятивны (имеют скрытые перлокутивные силы). Если некто рассказывает сослуживцу, что несколько раз видел его жену в компании с Ивановым, он скорее всего сообщает о возможности супружеской измены. (Но, вообще говоря, мы не можем исключить и того, что этот некто – всего лишь простачок, искренне полагающий, что за этим фактом нет ничего предосудительного и что эта информация заинтересует собеседника).

Манипулятивность текстов такого рода если и связана с языковой формой, то только в той мере, в какой она, эта форма, позволяет выявить некое имплицитное содержание, некий подтекст, т.е. множество смысловых связей эксплицитного текста с «интертекстуальным пространством»: с «прецедентными текстами», с фоновыми знаниями, с разнообразными явлениями духовной культуры этноса (социума). Анализ подобных связей – дело чрезвычайно сложное и в задачи данного исследования не входит.

В то же время не приходится сомневаться, что говорящий, каким бы языком он ни пользовался, всегда имеет возможность воздействовать в своих целях на доверчивого и не очень внимательного адресата, не порождая высказываний с косвенной иллокуциейине прибегая к прямому обману (например, «жонглируя» похожими, но не тождественными номинациями).