Литература

Большая Советская энциклопедия. Электрон. текстовые данные (2 699 804 672 байт). М., 2002.

Грамович Г.И. Криминалистическая техника (научные, правовые, методологические, организационные основы). Минск, 2004.

Мухин Г.Н. Дискуссионные проблемы и перспективные направления криминалистической науки и образования // Проблемы криминалистики. Минск, 2005.

Радецка В.Я. Мова науки кримiналiстики: Дис. …канд. юрид. наук. Киiв, 2002.

Толковый словарь русского языка. Электрон. текстовые дан. (42 287 104 байт). М., 2004.

Энциклопедия Кирилла и Мефодия , версия 1.0.0.1. Электрон. текстовые данные (4 791 173 120 байт) М., 2001.

http://www.kalinovsky-k.narod.ru/masp/art-pravo.html.

П.А. Катышев

Ортологичекое моделирование современной судебной речи

Важным этапом в изучении юридической риторики является обращение к ортологии судебной речи, предписывающей для участников судебных прений определенную систему коммуникативных правил.Эти правила устанавливаются законодательно (в виде процессуальных норм) или передаются потрадиции и независимо от материалов конкретных дел характеризуются воспроизводимостью и общеобязательностью. Соблюдение этих конвенций, с одной стороны, обеспечивает нормативное кодирование судебнойречи (что в условиях строгой регламентации процедуры судопроизводства играет решающую роль), а с другой – благоприятствует адекватному пониманию сообщения. Коммуникативная личность участника судебных прений, следуя этим предписаниям, реализует базовые условия эффективного общения, отвечающие критериям легитимности, уместности, правильности, выразительности и доступности речи. Таким образом, система коммуникативных норм речевого общения составляет специфику судебной речи как особой формы создания и исполнения высказывания.

Приводимые ниже правила сформулированы и охарактеризованы с учетом правоприменительной судебной практикипо уголовным делам, рассматриваемым преимущественно в судах Кемеровской области.

4.3.1. Правило места.Согласно этому правилу, судебная речь являетсяважным атрибутом уголовного процесса и проецируется (за счет вхождения в состав судебных прений) на ситуацию судебного разбирательства, которое с учетом характера проводимых действий подразделяется на 5частей: подготовительную часть судебного разбирательства, судебное следствие, судебные прения (ст. 295-296 УПК РСФСР), последнее слово подсудимого, постановление приговора.

4.3.2. Правило порядка следования. Основными участниками судебных прений являются государственный обвинитель и защитник (см. также ст. 295 УПК РСФСР), интенции которых выражаются соответственно вформах аккузации и дихологии, что обусловливает первичность именно обвинительной речи.

4.3.3. Правило функции. Это правило регламентирует особенности ближней и дальней целей речевых актов, значимых для судебных прений. Дальняя цель судебной речи определяется по состоянию, вызываемому у адресата самим высказыванием, и сводится к тому, чтобы помочь суду и гражданам разобраться в фактических обстоятельствах дела, способствовать формированию убеждения судей, оказать воспитательное воздействие на граждан. При этом не допускается внесение в разбирательство сведений, дотоле не известных суду. Иными словами, по характеру дальней цели судебная речь представляет собой акт с доминирующим убеждающе-суггестивным типом воздействия (т.е. судебная речь призвана изменить отношение реципиента к рассматриваемому казусу и делает это как с установкой на сознание, так и с опорой на бессознательное адресата). Если дальняя цель судебной речи обращена к области адресата, то ее ближняя цель связана с выражением процессуальной позиции самого оратора, т.е. всего того, на основании чего слушатель способен принимать решение. Отсюда: ближняя цель речи, произносимой в ситуации судебных прений, выражается самим автором как акт просьбы (Я прошу суд…) и состоит в доказывании и вынесении предложения о мере пресечения (если иметь в виду квалифицированный состав суда, а не суд присяжных, еще не укоренившийся в судебной системе Кемеровской области).

4.3.4. Правило речевого портрета говорящего. Состязательность судебного разбирательства требует разделения функций адвоката и прокурора при осуществлении судебных прений. Так, ближняя цель прокурора, выступающего в судебном заседании в качестве государственного обвинителя, состоит в оценке преступления и личности подсудимого, изложении фактического состава преступления, анализе доказательств виновности / невиновности подсудимого, обосновании квалификации и санкции, анализе причин и условий, способствовавших совершению преступления, предложения о мерах по их устранению; рассмотрение вопросов, связанных с разрешением гражданского иска и судьбой вещественных доказательств и т. д. (ст. 248 УПК РСФСР). Ближайшая цель защитника в судебных прениях всецело подчинена отстаиванию интересов подзащитного. В связи сэтим защитник в судебных прениях излагает суду соображения защиты по существу обвинения, а также по обстоятельствам, оправдывающим обвиняемого или смягчающим наказание, мере наказания и гражданско-правовым последствиям преступления (ст. 249 УПК РСФСР). Агональный характер деятельности участников прений определяет своеобразие стратегий судебной речи, задающих логико-прагматические основания развития и композиционного объединения используемых тактик и приемов.

4.3.5. Правило речевого портрета слушающего. Ситуация публичности допускает наличие четырех адресатов (состав суда, граждане, присутствующие в зале, процессуальный противник, подсудимый). Однако при осуществлении процедуры судебных прений речь прокурора и адвоката выражает прямую адресованность к составу суда (ср. обращения: Господа судьи!, Товарищи судьи!, Уважаемые судьи!, Господа присяжные заседатели!, Уважаемый Высокий суд!...), к остальным реципиентам судебный оратор обращается косвенно (ср.: Уважаемые судьи/ Я говорю это не только для вас, слышит меня и подсудимый, и присутствующие здесь люди...; Ваша честь! Разрешите мне обратиться к присутствующим здесь гражданам...).

4.3.6. Правило предмета речи. Предметом судебной речи является факт, инициировавший судебное разбирательство.

4.3.7. Правило содержания. Судебной речи присущ оценочно-правовой характер, что предполагает квалификацию и оценку казуса с точки зрения правовых норм. Логическим основанием для организации дискурсивной деятельности говорящего в таком случае выступает сложный силлогизм, состоящий как минимум из двух простых силлогизмов, задающий условия корректного вывода и трансформирующийединичный факт в правовую сферу по принципу «казус → квалификация → санкция». Другими словами, для того чтобы построить логически корректное юридическое обоснование, необходимо сначала выявить соответствие казуса тем диспозиционным элементам статьи, которые устанавливают в нем наличие / отсутствие квалифицирующих признаков, и на этой основе сделать вывод о мере наказания. Поэтому основной единицей, передающей оценочно-правовое содержание судебной речи, следует считать такой «аргумент к логосу», составные части которого связаны между собой по логической схеме ценностного регрессивного силлогизма (т.е. по сложной схеме наведения, состоящей как минимум из двух простых силлогизмов; при этом тезис первого (квалификационного) силлогизма входит в качестве меньшей посылки в структуру второго (санкционального) силлогизма, чем и осуществляется переход от квалификации установленного факта к его юридической оценке.).

Так, в аргументативном ходе типа:

Однако остается еще серьезный уголовно-правовой вопрос.

(б) Семеновы без умысла, направленного на хищение, бескорыстно передали Любомудрову 100000 рублей, но деньги эти они получили из кассы главка подложно, за работу, которую они не делали.

Можно ли считать их действия безразличными с точки зрения закона?

Ответ находим в законе.

(а) Подлог предусмотрен соответствующими статьями УК. Обе эти статьи не предусматривают подлогов, бескорыстно совершенных частными лицами. (г) Такой подлог не является преступлением и уголовно не наказуем.

Стало быть, Семеновы (в) не участвовали … в совершении уголовно наказуемого подлога и (д) должны быть судом оправданы –

представлены все типичные структурные элементы логизированного обоснования, функционирующего в рамках судебной речи: (1) доводы а, б, г, (2) компонент в, который обеспечивает связь между суждением б, описывающим признаки реального факта, и суждением д, дающим санкциональную оценку казусу, (3) тезис д. Посредническая роль компонента в может быть понята при демонстрации схемы наведения (ценностного регрессивного силлогизма), которая служит логической базой, усиливающей рациональное воздействие данного аргумента:

1 (квалификационный) силлогизм

(а) Нечто, имеющее признаки подлога, бескорыстно совершенного частным лицом, не должно быть преступлением.

(б) Конкретный факт имеет признаки подлога, бескорыстно совершенного частным лицом.

(в) Следовательно, конкретный факт не должен быть преступлением.

2 (санкциональный) силлогизм

(г) Должно быть так, что если нечто, имеющее признаки подлога, бескорыстно совершенного частным лицом, не является преступлением, то частное лицо следует оправдать.

(в) Конкретный факт <имеющий признаки подлога, бескорыстно совершенного частным лицом> не должен быть преступлением.

(д) Следовательно, частное лицо должно быть оправдано.

Из схемы следует, что трансформация реального факта в правовую сферу может осуществиться в случае его квалификации, указывающей на возможности последующего санкционирования. Полифункциональный статус компонента в – его способность выступать то в качестве вывода первого (квалификационного) силлогизма, то в качестве меньшей посылки второго (санкционального) силлогизма – как раз определяет пути такого преобразования.

4.3.8. Правило способа выражения ближней коммуникативной функции. В качестве языковых маркеров процессуальной роли судебного оратора выступают предикатные формы типа прошу, предлагаю, считаю, надеюсь, <это> можно сделать <оправдательным приговором>, пусть в вашем приговоре прозвучит <будет начертано> виновен..., употребляемые в тезисе судебной речи.

4.3.9. Правило тональности. Побудительность судебной речи варьирует на модальной шкале ступеней категоричности высказывания (высокое / среднее / нейтральное). Иными словами, аккузация приближена к полюсу высокой категоричности, а дихология – более нейтральна.

4.3.10. Правило «монолога». Судебная речь характеризуется единством темы, состоит из содержательно и структурно связанных между собой высказываний, имеет определенную композиционную структуру, отвечающую параметру целостности.

Композиция судебной речи предполагает единство и отдельность восьми частей речи: (1) вступления, (2) изложения фактических обстоятельств дела, (3) анализа и оценки собранных по делу доказательств, (4) юридической квалификации преступления, (5) характеристики личности подсудимого; (6) анализа причин и условий совершения преступления, (7) вынесения предложения о санкции, т.е. тезиса, и (8) заключения. Если в основной части судебной речи обосновывается значимость той или иной юридической оценки путем объяснения фактической стороны дела и правовой интерпретации казуса, то вступление и заключение выполняют по преимуществу психологическую функцию (статус вступления определен необходимостью привлечь внимание к речи, назначение же заключения сводится к тому, чтобы призвать адресата к принятию справедливого решения). Таким образом, вступление и заключение усиливают эмоционально-этическое воздействие (суггестию), а в основной части речи главным образом локализуется рациональное воздействие (убеждение). Показательно также то, что наличие разностатусных адресатов приводит к реализации в рамках основной части судебной речи сразу двух вариантов конативной (воздействующей) стратегии, направленной на понятность. Так, объяснением фактических обстоятельств дела судебный оратор стремится донести до тех, кто присутствует в зале суда в качестве рядового слушателя, концепцию казуса, в то время как ходами, связанными с юридической интерпретацией предмета разбирательства, продуцент формирует убеждение судей. Экспрессивные средства в таком случае подчинены принципу понятности.

Судебная речь, отличаясь целостностью и связанностью, а также включая в себя достаточно сложные аргументативные ходы, отвечающие принципу понятности, предварительно готовится, т.е. предполагает предтекстовую деятельность, связанную с разработкой темы, ее композиционным структурированием, вербальным воплощением, запоминанием и озвучением. Эта требование особенно учитывалось классической риторикой, вменявшей в обязанность судебным ораторам постигать законы риторического построения (или, иначе, риторический канон).

4.3.11. Правило «диалога». Судебный оратор выступает всегда в качестве участника кооперативного взаимодействия, поэтому его речевая активность организуется таким образом, чтобы, опираясь на общность познавательного (в том числе и коммуникативного) опыта, стремиться к включенности в коммуникативное событие за счет контакта с аудиторией (использование приема адресации), гносеологической открытости предмета речи, объективности в подачи сведений, рационального унисона, этичности и этикетности, притягательности своего образа для слушателя, умелой самоподачи, сочетания прямых и косвенных способов отстаивания собственной точки зрения и некоторых других особенностей. В частности, тенденция к сочетанию прямых и косвенных способов аргументации приводит к одновременному появлению в речи как логически корректных (например, аргумента, построенного по схеме ценностного регрессивного силлогизма), так и прагматически значимых (например, аргумента к смыслу¹) приемов усиления воздействия.

4.3.12. Правило отбора и сочетания языковых средств. Судебная речь – это особая полифункциональная сфера публичной речи, которая должна быть полистилистической.

Судебная речь являет собой сложное единство функциональных стилей. Признаки официально-делового стиля можно наблюдать в высказываниях о квалификации преступления, о мере наказания. Проявляется это в использовании речевых штампов, клише, в точности словоупотребления, в преобладании имен существительных и прилагательных терминологического характера, безличных предложений. Черты научного стиля характеризуют такой тематический блок, как «Юридическая квалификация и оценка преступления». Данной части присуща строгая логичность, сложные синтаксические конструкции, указание на источник информации (ссылки на УК, на свидетельские показания, на данные экспертизы и т.д.). Признаки публицистического стиля свойственны всей речи в целом, но особенно ярко они проявляются в характеристике личности подсудимого и потерпевшего, в анализе причин и условий, способствовавших совершению преступления, в моральной оценке содеянного. Так, судебная речь включает в себя такие характерные для публицистического стиля черты, как оценочность и собирательность. В этих же тематических частях присутствуют и элементы художественной речи: использование различных поэтических средств (антитезы, инверсии, параллелизма конструкций, анафоры и т.д.), с помощью которых автор передает свои эмоции и чувства и вызывает их у слушателей. Так как судебная речь носит устный характер, то для нее использование всевозможных разговорных конструкций, а также просторечных выражений является нормой.

Помимо того, что в судебной речи представлены элементы всех стилей, она содержат в себе все виды монологической речи, то есть описание, повествование и рассуждение. Описание и повествование соотносятся с такими тематическими блоками, как «Изложение фактических обстоятельств дела», «Характеристика личности подсудимого и потерпевшего», «Причины совершения преступления». Характеристику человека судебный оратор передает через наглядное естественное описание; при передаче какого-либо события, действия, как правило, применяется изобразительное описание, целью которого является индивидуализация казуса. При изложении обстоятельств дела уместным становится повествование, которое может быть как развернутым, так и неразвернутым. Одним из основных требований, предъявляемых к повествованию, является его убедительность, которая основана на правдоподобном изложении материала. Повествованию, как и описанию, свойственна оценочность. Рассуждение занимает большую часть судебной речи, так как структурирует такую композиционную часть, как «Юридический анализ казуса». Рассуждение представляет собой цепь логических умозаключений, направленных на выявление причинно-следственных связей и укрепление обобщений и выводов.

Думается, что дальнейшее изучение и описание дискурсивной практики судебных прений позволит уточнить параметры, существенные для ортологического моделирования судебной речи. При этом первостепенное значение приобретает разработка категории образцовых судебных речей как прототипов, концентрирующих в себе качества, необходимые для представления жанра. Однако уже сейчас очевидно, что образцовой может считаться такая судебная речь, которая характеризуется авторитетностью ее создателя, определенным социальным влиянием на аудиторию (а также наблюдателей и исследователей), незаурядными этико-эстетическими достоинствами, соответствием процессуальным нормам, проявленным профессионализмом судебного оратора.

Т.В. Князькова