8. ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ

421 Проблемы аналитической психологии, как я постарался их здесь очертить, приводят к выводам, которые удивляют даже меня. Я вообразил, что я разработал лучшее научное направле­ ние, подтвержденное фактами, наблюдениями, классифициро­ ванное, рассматривающее причинные и функциональные отно­ шения, только для того, чтобы в конце обнаружить, что я вовлек себя в сети рефлексий, которые простираются далеко за пределы естественной науки и распространяются на филосо­ фию, теологию, сравнительное религиоведение и гуманитарные науки в целом. Этот грех, неизбежный, хотя и подозреваемый, причинил мне немало сожалений. Кроме моей полной неком­ петентности в этих областях, мне кажется, что мои рефлексии подозрительны также в принципе, потому что я был глубоко убежден, что «поправка на личные особенности» оказывает сильное влияние на результаты психологического наблюдения. Печально то, что психология не располагает согласованной с ней математикой, а только объективно предубежденными ис­ числениями. Также, у нас нет огромного преимущества «точки Архимеда», которой обладает физика. Физика наблюдает физи­ ческий мир с психической точки зрения и может перевести его в психические термины. Психе, с другой стороны, наблюдает сама себя и может только перевести психическое обратно в психическое. Была бы физика в этом положении, она бы не смогла ничего сделать, за исключением того, чтобы предоста­ вить физический процесс в распоряжение приборов, где он протекает, потому что таким путем она должна была бы быть наиболее ясной самой себе. Не существует среды для психоло­ гии, где она могла бы отражаться: она может только изображать себя в себе и описывать саму себя. Рассуждая логически, в этом также состоит принцип моего собственного метода: в основе это чисто экспериментальный процесс; где успех и промах, ин­ терпретация и ошибка, теория и спекуляция, доктор и пациент

образуют symptosis* (σύμπτωσις) или symptoma** (σύμπτωμα) —

идущие вместе - и в то же самое время они являются симпто­ мами определенного процесса или серии событий. То, что я рассматриваю, является в основе не более чем контуром пси-

*Совпадение, признак. - Прим. ред. **Случай, несчастье (греч.). — Прим. ред.

хических событий, происходящих с определенной статистичес­ кой частотой: Научно говоря, мы не переносим себя каким-ли­ бо образом за пределы психического процесса и не переводим его в другую среду. Физика, с другой стороны, порождает ма­ тематические формулы - продукт чистой психической актив­ ности — и убивает одним ударом семьдесят восемь тысяч человек.

422Столь «сокрушительный» аргумент предназначается для того, чтобы заставить психологию молчать. Но мы можем скромно указать, что математическое мышление — это также психичес­ кая функция, благодаря которой материя может организовы­ ваться таким же образом, как и внезапное появление отдельных могущественных сил, связывающих атомы вместе — что никог­ да бы не случилось с ними, будь это в реальном мире, по край­ ней мере, на этой земле. Психе нарушает естественные законы космоса и даже если мы будем преуспевать, делая что-либо на Марсе с помощью расщепления атома, это также будет совер­ шаться посредством психе.

423Психе - это основа мира: она является не только одной из величайших условий существования в целом, но также вмеши­ вается в существующий естественный порядок, и никто не мо­ жет с определенностью сказать, где это вмешательство прекра­ тится. Чрезвычайно важно подчеркнуть достоинство психе в качестве объекта естественной науки. Тогда со все большей настойчивостью мы должны акцентировать, что малейшее из­ менение психического фактора, если он будет изменять прин­ цип, имеет важнейшее значение для наших знаний о мире и его представлении. Интеграция бессознательных содержаний в сознание, что является главным усилием аналитической психо­ логии, как раз и есть такое изменение принципа; этой интер­ претацией уничтожается верховная власть субъективного эгосознания и оно сталкивается с содержаниями коллективного бессознательного. Соответственно, эго-сознание будет зависеть от двух факторов: от условий коллективного (социального) соз­ нания, и от архетипов или доминант коллективного бессозна­ тельного. Последнее феноменологически подразделяется на две категории: инстинктивная и архетипическая. Первая включает природные импульсы, вторая — доминанты, которые проника­ ют в сознание в виде универсальных идей. Между содержани­ ями коллективного сознания, подразумевающего существова­ ние истины, и истинами коллективного бессознательного существует такой явный контраст, что последнее отвергается

как целиком иррациональное, даже бессмысленное, и совер­ шенно неподтверждаемое; оно исключается из научной сферы, словно не существующее. Однако, психические явления этого рода существуют повсеместно, и если они являются нам в бес­ смысленном виде, то это только доказывает, что мы не пони­ маем их. Когда-нибудь их существование будет признано, и они не смогут больше изгоняться из нашей картины мира, да­ же если преобладающее осознанное мировоззрение оказывается неспособным усвоить явления, выраженные в следующей проблеме: сознательное изучение этих явлений быстро вскры­ вает их необычное значение, и нам сложно избежать вывода, что между коллективным сознанием и коллективным бессозна­ тельным существует почти несоединимая мостом пропасть, над которой субъект обнаруживает себя подвешенным.

424 Как правило, достижения коллективного сознания завещаются потомству с его благоразумным большинством, их усвоение не составляет какой-либо трудности для человека среднего ума. Он все еще сохраняет веру в необходимость свя­ зи причины и следствия и едва ли воспримет факт, что причин­ ность становится относительной. Для него кратчайшим рассто­ янием между двумя точками по-прежнему является прямая линия, хотя физика будет рассматривать неисчислимые крат­ чайшие расстояния, что поражает обывателя своей исключи­ тельной абсурдностью. Тем не менее, ужасающий взрыв в Хи­ росиме вызвал благоговейный страх и почтение даже к самым трудным для понимания извлечениям из современной физики. Взрыв, которому мы в Европе недавно стали свидетелями*, хо­ тя и гораздо более ужасный по своим последствиям, лишь не­ которыми был признан психической катастрофой. Прежде чем признать это, люди предпочтут большинство нелепых полити­ ческих и экономических теорий, которые в такой же мере по­ лезны, как и объяснение взрыва в Хиросиме случайным попа­ данием огромного метеорита.

425 Если субъективное сознание предпочитает идеи и мнения коллективного сознания и идентифицирует себя с ним, тогда содержания коллективного бессознательного подавляются. Подавление оказывает типичное влияние: заряд-энергия по­ давленных содержаний отчасти124 добавляется к энергии подав­ ляющего фактора, чья эффективность, соответственно, увели-

*К.Г. Юнг имеет в виду Вторую мировую войну. — Прим. перев.

яние метафизических возможностей. Хотя, с одной стороны, он был политически и общественно бесправен — как, напри­ мер, крепостные, - и также оказывался в чрезвычайно непри­ ятной ситуации, подвергаясь тирании мрачных суеверий, но средневековый человек, по крайней мере, был биологически ближе к этой бессознательной целостности, которой человек примитивной культуры наслаждался даже больше него, а дикие животные обладали в совершенстве. Если смотреть с позиций современного сознания, то может показаться что плачевное по­ ложение средневекового человека нуждалось в улучшении. Но огромная потребность расширения ума посредством науки только заменила средневековую односторонность — а именно, эту древнюю бессознательность, которая когда-то господство­ вала и постепенно исчезала — на новую односторонность, вы­ ражающуюся в переоценке «научно» удостоверенных взглядов. Эти взгляды (в отдельности и совокупно) относятся к знани­ ям внешнего объекта хронически односторонним образом, так что в настоящее время отсталость психического развития в об­ щем и самопознания в частности стала одной из наиболее дов­ леющих современных проблем. Как результат преобладания односторонности и, несмотря на ужасающую оптическую де­ монстрацию бессознательного, ставшего чуждым для сознания, все еще существует огромное число людей, которые являются слепыми и беспомощными жертвами этого конфликта. Они ис­ пользуют свою научную добросовестность только по отноше­ нию к внешним объектам, но никогда — к своему собственному психическому состоянию. Однако психические факты в большой мере нуждаются в объективной и точной проверке и признании. Существуют объективные психические факторы, в которых каждый бит информации также важен, как радио и ав­ томобили. В конце концов все (особенно в случае с атомной бомбой) зависит от сферы использования этих факторов, а это всегда обусловлено неким состоянием ума. В этом отношении текущие «измы» являются наиболее серьезной угрозой, потому что они не представляют ничего иного, кроме опасности отож­ дествления субъективного сознания с коллективным. Такая тождественность безошибочно производит массовую психе с ее непреодолимым стремлением к катастрофе. Субъективное соз­ нание должно для спасения от этой гибели избегать отождест­ вления с коллективным сознанием путем признания своей те­ ни так же, как и существование и важность архетипов.

Последние представляют эффективную защиту от животных сил коллективного сознания*, и от массовой психе, которая со­ путствует ему. Что касается эффективности, религиозная точка зрения средневекового человека грубо соответствует установке, вызванной в эго интеграцией бессознательных содержаний, с тем отличием, что в последнее время восприимчивость окружа­ ющих влияний и бессознательного замещается научной объек­ тивностью и осознанными знаниями. Но поскольку религия для современного сознания все же означает, если вообще чтолибо означает, вероучение и, следовательно, коллективно вос­ принимаемую систему религиозных положений, искусно клас­ сифицируемых как религиозные наставления, она обладает близким сродством с коллективным бессознательным, даже ес­ ли ее символы выражают некогда действовавшие архетипы. При условии, что контроль Церкви над общинным сознанием объективно присутствует, психе, так сказать, продолжает на­ слаждаться определенным равновесием. Во всех событиях она конституирует достаточно эффективную защиту от инфляции эго. Но однажды Мать Церковь и ее материнский Эрос впадают в состояние неопределенности, индивид оказывается во власти любого проходящего коллективизма и сопутствующей массо­ вой психе. Он уступает действию социальной или националь­ ной инфляции, и трагедия заключается в том, что он поступа­ ет так, руководствуясь той же самой психической установкой, которая однажды связала его с церковью.

427 Но если он достаточно независим, чтобы признать нетерпи­ мость социального «изма», ему тогда может угрожать субъек­ тивная инфляция, поскольку обычно он не способен увидеть, что религиозные идеи в психологической реальности, не поко­ ятся исключительно на традициях и вере, но возникают вмес­ те с архетипами, «тщательное рассмотрение» которых — relige-

•Возможно что здесь Юнг говорит о животных силах коллективного сознания, т.е. фактически о падении (регрессии) в коллективное бессоз­ нательное. В коллективном бессознательном существуют как деструктив­ ные аспекты, т.е. те, что проявляются в массовой психике и животной толпе, так и созидательные — творческие аспекты, которые способству­ ют развитию сознания. Коллективное сознание накапливает эти дости­ жения и закрепляет их, способствуя общему росту и расширению созна­ ния. Т.е. происходит формирование ноосферы (по Вернадскому). Это смешение понятий не удивительно, учитывая сложность проблемы, зат­ рагиваемой Юнгом. — Прим. перев.

re! — конституирует сущность религии. Архетипы непрерывно присутствуют и действуют; в качестве таковых они не нужда­ ются в вере, а только в интуиции касательно их смысла и в оп­ ределенном мудром благоговении, δεισιδαιμονία*, что не позво­ лит потерять из виду их важность. Отточенное опытом сознание знает о катастрофических последствиях, вызванных пренебрежением этим наследственным для индивида так же, как и для общества приобретением. Точно так же, как архетип является частично духовным фактором, а частично подобен скрытому смыслу, внутренне присущему инстинкту, так и дух, как я уже показал126, является двуликим и парадоксальным: ог­ ромная мощь, равно как и огромная опасность127. Это похоже на то, как если бы человеку предназначалась главная роль в ре­ шении этой неопределенности. Более того, осуществлять это следовало при помощи своего сознания, однажды возникшего подобно свету из мрака первозданного мира. Мы знаем, что нигде нет уверенности в отношении этих проблем, но, по край­ ней мере, все «измы» процветали, поскольку они были только искаженной заменой утерянной связи с психической реальнос­ тью. Массовая психе — это неизбежный результат нарушения смысла существования индивида и культуры в целом.

428 Из сказанного ясно, что психе не только нарушает естествен­ ный порядок, но и, если ее баланс нарушается, действительно разрушает свое собственное творение. Поэтому тщательное рас­ смотрение психических факторов важно для сохранения не только индивидуального баланса, но также и общественного; в противном случае разрушительные тенденции легко приобретут верховную власть. Как в случае атомной бомбы — этого беспри­ мерного средства психического массового разрушения; поэтому неверное развитие души должно привести к психическому мас­ совому разрушению. Современная ситуация настолько зловеща, что возникает подозрение в планировании Творцом другого по­ тока, который окончательно искоренит существующую расу лю­ дей. Но если кто-то вообразит, что здоровая вера в существова­ ние архетипов может внедряться извне, он просто подобен человеку, который хочет объявить вне закона войну или атом­ ную бомбу. Такое мероприятие напоминает одного епископа, который отлучил от церкви майских жуков за их неподобаю­ щую плодовитость. Изменение сознания начинается с себя;

*Богобоязненность, суеверный страх (греч.) - Прим. ред.

это продолжительный процесс, целиком зависящий от того, насколько далеко у психе простирается способность развивать­ ся. В настоящее время мы уже знаем, что существуют личнос­ ти, способные развиваться. Мы не знаем, насколько их много, точно так же, как мы не знаем, какой суггестивной силой мо­ жет обладать расширяемое сознание, или какое влияние оно может оказывать на мир в целом. Эффекты такого рода никог­ да не зависят от благоразумное™ идеи, а в значительно боль­ шей мере от ответа на вопрос (на который можно ответить толь­ ко ex effectu*): подошло ли время для изменений или нет?

***

429 Как я говорил, психология комплекса оказывается в нерав­ ном положении по сравнению с другими естественными наука­ ми из-за того, что ей недостает внешней опоры. Она может только переводить саму себя на свой язык или сама придавать форму своим собственным образам. Чем больше она расширя­ ет область своих исследований, и чем более сложными стано­ вятся ее объекты, тем больше она ощущает отсутствие точки, где бы существовало ее отличие от этих объектов. И как только комплексы достигли этого эмпирического человека, его психо­ логия неизбежно объединится с самим психическим процессом. Они не могут более отличаться от этого процесса и, таким об­ разом, превращаются в него. В результате этот процесс достига­ ет сознания. Таким образом психология актуализирует бессоз­ нательное стремление к сознанию. В действительности, психология — это вхождение в сознание психического процес­ са, а не, в широком смысле, объяснение этого процесса, пос­ кольку нет объяснения, как психические может быть чем-то другим, кроме существующего процесса самой психе. Психоло­ гия обрекает себя на исчезновение в качестве науки и в этом от­ ношении она точно достигает своей научной цели. Каждая дру­ гая наука имеет, так сказать, внешнюю сторону; с психологией не так, ее объект находится внутри субъекта всей науки.

430 Поэтому психология неизбежно достигает высшей точки в развитии процесса, характерного для психе и состоящего в ин­ теграции бессознательных содержаний в сознание. Это означа­ ет, что психическое человеческое существо становится целым,

Исходя из действия (лат.). - Прим. ред.

и становление целым имеет замечательное влияние на эго-соз- нание, чрезвычайно трудное для описания. Я сомневаюсь в своей способности сделать подходящий доклад об изменениях, которых происходят с субъектом под влиянием процесса индивидуации; это относительно редкое событие, переживаемое только теми, кто прошел через изнурительные муки, но если бессознательное должно интегрироваться, то обязательно на­ хождение согласия с бессознательными компонентами личнос­ ти. Однажды эти бессознательные компоненты становятся осознанными; этот результат проявляется не только в их асси­ миляции в уже существующую эго-личность, но и в трансфор­ мации последней. Главная трудность заключается в описании способа этой трансформации. Говоря в общем, эго — это жес­ ткий и прочный комплекс, который из-за связи с сознанием не может легко изменяться, и не должен изменяться, если только кто-то не захочет навлечь патологические нарушения. Ближай­ шую аналогию изменению эго можно обнаружить в области психопатологии, где мы встречаемся не только с невротической диссоциацией, но также и с шизофреническим расщеплением или даже с растворением эго. В этой области мы также можем наблюдать патологические попытки интеграции — если позво­ лить такое выражение. Они состоят в более или менее неисто­ вом внедрении в сознание бессознательных содержаний, а эго не способно ассимилировать эти вторжения. Но если структу­ ра эго-комплекса достаточно прочная, чтобы противостоять их атаке без фатального смещения своего основания, тогда асси­ миляция может произойти. В этом событии происходит изме­ нение эго также, как и бессознательных содержаний. Хотя эго способно сохранить свою структуру, оно вытесняется со своей центральной и доминирующей позиции и, таким образом, ока­ зывается в роли пассивного наблюдателя, которому недостает силы для утверждения своей воли при любых обстоятельствах; оно не такое сильное не из-за того, что ослаблено по какой-ли­ бо причине, а потому, что определенные соображения предос­ тавляют ему паузу. То есть эго не может не обнаружить, что влившиеся бессознательные содержания вдохнули новую жизнь в личность, обогатили ее и создали облик, который не­ ким образом затмил эго широтой действий и интенсивностью. Это ощущение парализует сверхэгоцентричную волю и застав­ ляет эго осознать, что, несмотря на все трудности, лучше будет ему сбить спесь, чем включиться в безнадежную борьбу, где

ставлены в духовных памятниках и являются положительной иллюстрацией нашего процесса. Прежде всего я должен упомя­ нуть коаны дзен-буддизма, эти возвышенные парадоксы, кото­ рые озаряют подобно молнии непостижимые взаимоотноше­ ния между эго и Самостью. Сан Хуан* предложил совершенно отличное решение той же самой проблемы в более доступной для уроженца Запада форме в своем описании «Темной ночи души». Мы только надеемся обнаружить аналогию между пси­ хопатологией, с одной стороны, и восточным и западным мис­ тицизмом, с другой: процесс индивидуации является, с точки зрения психологии, пограничным явлением, и для того, чтобы он стал осознанным, требуются специальные условия. Возмож­ но, это первый шаг на пути развития, куда должен ступить че­ ловек будущего - пути, который в настоящее время принял па­ тологическое направление и привел Европу к катастрофе.

432 Любому, кто хорошо знаком с нашей психологией, может показаться излишним тратить время на непрерывные разгово­ ры о постоянно утверждаемой разнице между становлением сознания и явлением Самости (индивидуации). Но я снова и снова отмечаю, что процесс индивидуации смешивается с при­ ходом эго в сознание и что, вследствие этого, эго идентифици­ руется с Самостью, что, естественно, вызывает безнадежную концептуальную запутанность. Индивидуация представляет тогда всего лишь эго-центрированность и аутоэротизм. Однако Самость заключает в себе бесконечно больше, чем просто эго, о чем с древнейших времен свидетельствует символизм. Он по­ казывает, насколько больше любая Самость, и все другие Са­ мости, чем эго. Индивидуация не закрывает кого-то от мира, а помогает соединить мир с собственным я.

433 На этом я буду рад подвести свое изложение к концу. Я пос­ тарался обрисовать развитие и основные проблемы нашей пси­ хологии, и выделить квинтэссенцию, дух этой науки. Учитывая необыкновенную трудность моей темы, читатель может прос­ тить меня за чрезмерные требования к его доброй воле и вни­ манию. Фундаментальные суждения заключены среди вещей, которые отливают науку в форму, но они редко развлекают.

*Сан Хуан де ла Крус (1542-1591), реформатор католического ор­ дена кармелитов и писатель-мистик. — Прим. перев.

ДОПОЛНЕНИЕ

434Поскольку различные взгляды, разъясняющие бессознатель­ ное, часто ошибочны, я должен, в связи с предшествующей дискуссией о принципах, исследовать более подробно, по крайней мере, два главных предрассудка.

435Превыше всего удивляет распространенное предположение, что «архетип» означает врожденную идею. Ни одному биологу не может даже присниться предположение, что каждому индивиду требуется в каждый момент времени свой общий тип поведения. Наиболее вероятно, что птица-ткач устраивает свойственное ей гнездо, потому, что она птица-ткач, а не кролик. Подобным же образом, более вероятно, что человек рождается со специфичес­ ким человеческим типом поведения, а не с типом поведения гип­ попотама или каким-либо еще. Не-отъемлемой в характерном поведении является его психическая феноменология, отличная от феноменологии птицы или четвероногого животного. Архети­

пы ~ это типичные формы поведения, которые, однажды став сознательными, естественно представляются в качестве идей и об­ разов, подобно всему, что становится содержимым сознания. Поскольку это характерно для способа поведения человека, то неудивительно, что мы можем обнаружить психические формы не только у жителей стран в противоположных полушариях, но также и в другие эпохи, о чем свидетельствует археология.

436 Теперь, если мы желаем доказать, что определенная психи­ ческая форма — это не уникальный, а типичный случай, то это можно сделать, только если я сам засвидетельствую, что, с оп­ ределенными предосторожностями, я наблюдал схожие вещи у различных индивидах. Тогда другие наблюдатели также дол­ жны подтвердить, что они сделали такие же или подобные наб­ людения. Наконец, мы должны выяснить, могут ли схожие или подобные явления встречаться в фольклоре других людей и рас, и в текстах, дошедших до нас от ранних столетий и эпох. Мой метод и, в целом, точка зрения, берет начало от индивидуаль­ ных психических фактов, которые установил не один только я, но наблюдали также и другие. Предложенные материалы — фольклористика, мифология или история — служат в первую очередь для демонстрации единообразия психических событий во времени и пространстве. Поскольку смысл и субстанция ти­ пичных индивидуальных форм являются крайне важными на

практике, и их знание играет значительную роль в каждом ин­ дивидуальном случае, неизбежно, что мифологема и ее содер­ жание также будет привлекать общее внимание. Нельзя ска­ зать, что целью исследования является интерпретация мифологемы. Но именно в этой связи царствует широко рас­ пространенный предрассудок, что психология бессознательных процессов — это вид философского моделирования для объясне­ ния мифологем. Этот, к сожалению, довольно общий предрас­ судок, прилежно упускает тот факт, что наша психология от­ талкивается от наблюдаемых фактов, а не от философских спекуляций. Если, например, мы изучаем структуру мандалы, всегда внезапно появляющуюся в сновидениях и фантазиях, может появиться и в действительности появляется опрометчи­ вая критика, что мы в психе читаем индийскую и китайскую философию. Но в действительности, все, что мы сделали, это сравнили индивидуальные психические случаи с очевидно свя­ занными коллективными явлениями. Интроспекция развития восточной философии выявляет данные об универсальных формах внутреннего опыта, общих для всего мира во все эпохи. Огромное неожиданное препятствие для критика заключается в отсутствии личного опыта в этом вопросе, тем более, что он не обладает состоянием ума ламы, занятого «конструированием» мандалы. Эти два предубеждения делают невозможным любой доступ к современной психологии, поскольку отсутствуют нес­ колько авторитетов с научными притязаниями. Кроме этого, существует много других препятствий, непреодолимых для разума. Поэтому мы должны удержаться от их обсуждения.

437 Непонимание или игнорирование со стороны общества не может, однако, предохранить ученого от использования опре­ деленных вероятностных вычислений, о чьей ненадежной при­ роде он достаточно хорошо информирован. Мы полностью осознаем, что не обладаем многими знаниями о различных состояниях и процессах бессознательного, таких, например как

уфизика о процессах, лежащих в основе физических явлений.

Отом, что лежит за пределами феноменального мира, мы не имеем абсолютно никакого понятия, поскольку не существует идеи, что может служить каким-нибудь другим источником, чем феноменальный мир. Если мы должны заняться фундамен­ тальными рефлексиями относительно природы психического, нам необходима архимедова точка опоры, единственная, кото­ рая сделает суждение возможным. Она может быть только неп-

сихической, поскольку как живое явление психическое вклю­ чено в нечто, что, по-видимому, должно быть по природе неп­ сихическим. Хотя последнее мы получаем только в качестве психических данных, существует достаточно причин верить в его объективную реальность. Эта реальность, поскольку она ле­ жит вне пределов нашего тела, взаимодействует с нами глав­ ным образом посредством частиц света, воздействующих на сетчатку глаза. Объединение этих частиц образует картину фе­ номенального мира, который, по сути, зависит, с одной сторо­ ны, от конституции воспринимающей психе, и, с другой — от состава световой среды. Воспринимающее сознание доказало высокую степень развития и создало инструменты, с помощью которых наш диапазон зрения и слуха расширяется на много октав. Соответственно, постулирование реальности феноме­ нального, также как, и субъективного мира сознания, испыта­ ло беспримерное расширение. Существование этой замечатель­ ной корреляции между сознанием и феноменальным миром, между субъективным восприятием и объективно реальными процессами, то есть и их энергетичными эффектами, не требу­ ет дальнейших доказательств.

438 Так как феноменальный мир представляет совокупность про­ цессов на атомном уровне, то естественно, чрезвычайно важно выяснить, будут ли фотоны (мы так назовем) и если да, то как, давать нам возможность получать точные данные о реальности, лежащей в основе связующей процессы энергии. Эксперимент показал, что и свет, и материя ведут себя и как как отдельные частицы, и как волны. Этот парадоксальный вывод обязывает нас отказаться, на атомном уровне, от причинного описания природы в обычной системе пространства-времени, и на этом уровне поместить невидимые поля вероятности многокомпо­ нентных пространств, которые, в действительности, представ­ ляют состояние наших знаний в данное время*. Основой в этой абстрактной схеме объяснения является концепция реальности, которая учитывает неконтролируемое влияние наблюдателя на наблюдаемую систему, в результате чего реальность иногда ли­ шается права на объективный характер, и к картине мира фи­ зиков129 присоединяется субъективный элемент.

*Современные достижения физики еще более подтвердили правоту предположений К. Юнга как о возможности нарушения принципа при­ чинности, так и о вероятном характере развития мира, причем не толь­ ко на атомном уровне.

439 Применение статистических законов к физическим процес­ сам на атомном уровне замечательно подходит к психологии, поскольку психология исследует основы сознания, прослежи­ вая действие сознательных процессов до тех пор, пока они не теряются в темноте и неясности, когда ничего больше нельзя проследить кроме эффектов, имеющих организующее влияние на содержания сознания130. Исследование этих эффектов при­ водит к необычайному выводу, что они исходят от подсозна­ тельной, то есть объективной реальности, которая в то же са­ мое время ведет себя подобно субъективной реальности — другими словами, подобно сознанию. Следовательно, реаль­ ность, лежащая в основе бессознательных эффектов, включает наблюдающего субъекта и, поэтому, строится так, что мы не можем ее представить. Она является в одно и то же время и аб­ солютно субъективной и универсальной истиной, поскольку, в принципе, она может, как оказывается, присутствовать всюду, что определенно нельзя сказать о сознательных содержаниях личностной природы. Мирской ум всегда ассоциируется с иде­ ей психе, неуловимой, причудливой, нечеткой и уникальной. Но эти качества приложимы только к сознанию, а не к абсо­ лютному бессознательному. Скорее качественно, а не количес­ твенно определяемые единицы, с которыми работает бессозна­ тельное (архетипы), обладают поэтому природой, которая не может' определяться как психическая.

Президент Международного союза теоретической и прикладной ме­ ханики сэр Дж. Лайтхилл в 1986 г. заявил: "Нас не покидает коллектив­ ное желание признать свою вину за то, что мы вводили в заблуждение широкие круги образованных людей, распространяя идеи о детерминиз­ ме систем, удовлетворяющих законам Ньютона - идеи которые, как вы­ яснилось после 1960 г., оказались неправильными".

Илья Пригожий в книге "Время, Хаос, Квант" (М., "Наука", 1999) пи­ шет: "Детерминизм, долгое время казавшийся символом научного поз­ нания, в настоящее время сведен до положения свойства, справедливо­ го только в ограниченном круге ситуаций. Кроме того, вероятности, которые Больцман считал воплощением нашего незнания, обретают объективный смысл", (с. 97). И далее Пригожий говорит: "Необрати­ мость и вероятность становятся объективными свойствами", (с. 253). "Реальный мир управляется не детерминистическими законами, равно как и не абсолютной случайностью". И. Пригожий также критикует В. Тирринга: "По мере того как Вселенная эволюционирует, обстоятельс­ тва создают свои законы" (с. 246). — Прим. перев.

440 Хотя я руководствовался чисто психологическими обсужде­ ниями, подозревая исключительно психическую природу архе­ типов, психология, по-видимому, обязана в свете физических находок пересмотреть свои «только психические» предположе­ ния. Физики совершенно ясно продемонстрировали, что на атомном уровне наблюдатель постулируется объективной ре­ альностью, и что только при этом условии возможна удовлет­ ворительная схема объяснения. Это означает, что, во-первых, субъективный элемент присоединяется к физической картине мира и, во-вторых, неизбежно существует связь между психе, которую нужно объяснять, и объективным пространственновременным континуумом. Так как физический континуум не­ постижим, отсюда следует, что мы не можем образовать карти­ ну из любого его психического аспекта, который также неизбежно существует. Тем не менее, связанность или частич­ ная идентичность психе и физического континуума представ­ ляет чрезвычайное теоретическое значение, потому что это приводит к огромному упрощению путем построения моста че­ рез кажущуюся несопоставимость между физическим миром и психикой, конечно, не каким-либо определенным образом, а, со стороны физической, посредством математических уравне­ ний, и с психологической стороны - посредством эмпиричес­ ки извлеченных постулатов — архетипов — чье содержание, ес­ ли оно и есть, не может быть представлено в уме. Архетипы, поскольку мы можем наблюдать и переживать их в целом, про­ являют себя только через свою способность организовывать об­ разы и идеи, и это всегда подсознательный процесс, который не может быть обнаружен впоследствии. Посредством ассими­ ляции понятийного материала, чье происхождение в феноме­ нальном мире не оспаривается, они становятся видимыми и психическими. Поэтому они впервые узнаются только как пси­ хические сущности и постигаются как таковые, по такому же праву, как мы распологаем непосредственно воспринимаемые явления в эвклидовом пространстве. Только при объяснении непонятных психических явлений, мы вынуждены предпола­ гать, что архетипы должны обладать непсихическим аспектом. Такой вывод основывается на явлении синхронистичности, ко­ торая ассоциируется с активностью бессознательных операто­ ров и до сих пор считается (или не признается) «телепатией» и т.д.131 Скептицизм, однако, должен вызываться лишь ошибоч­ ными теориями, а не фактами, которые существуют в силу

собственного права. Ни один беспристрастный наблюдатель не может их отрицать. Нежелание признавать такие факты опира­ ется в основном на нежелание людей сочувствовать сомнитель­ ным сверхъестественным способностям, приписываемым психе, подобно «ясновидению». Самые разнообразные и запутываю­ щие аспекты этих явлений представляются, насколько я могу сейчас видеть, полностью объяснимыми при использовании предположения о физически связанном пространственно-вре­ менном континууме. Как только психическое содержимое пе­ ресечет порог сознания, синхронистическое краевое явление исчезнет, время и пространство вернутся к своим привычным сферам действия, и сознание опять изолируется в своей су­ бъективности. Мы здесь встречаем один из тех примеров, ко­ торый можно лучше понять в терминах принципа дополнитель­ ности физиков. Когда бессознательные содержания проходят в сознание, их синхронистическое проявление исчезает; наобо­ рот, синхронистические явления могут быть вызваны погруже­ нием субъекта в бессознательное состояние (транс). Такое же отношение дополнительности легко наблюдается во всех обыч­ ных клинических случаях, когда соответствующие бессозна­ тельные содержания становятся осознанными. Мы также зна­ ем, что ряд психосоматических явлений, которые находятся вне контроля воли, могут индуцироваться гипнозом, то есть тем же самым ограничением сознания. Профессор Паули фор­ мулирует физическую сторону принципа дополнительности, выраженного здесь, следующим образом: «Он принадлежит свободному выбору экспериментатора (или наблюдателя), вы­ нужденного решить... какие инсайты он получит, а какие поте­ ряет; или, излагая популярным языком, будет ли он измерять А и портить В или портить А и измерять В. Однако, ему не по­ лагается получение инсайта без какой-либо потери». Это осо­ бенно верно во взаимоотношении физической и психологичес­ кой точек зрения. Физики определяют количества и их взаимоотношения; психологи определяют качества, не будучи способными измерить количество. Несмотря на это, и психо­ логи, и физики приходят к очень близким идеям. На паралле­ лизм между психологическим и физическим объяснениями указал К.А.Майер в своем эссе «Современная физика — совре­ менная психология»132. Он говорит: «Обе науки в результате многих лет независимой работы накопили результаты наблюде­ ний и выработали системы представлений для их сравнения.

Обе науки столкнулись с определенными барьерами, которые...

обладают подобными основными характеристиками. Объект исследования и исследователь со своими органами чувств, зна­ ниями и их расширением (измеряющие инструменты и проце­ дуры) неразрывно связаны. Это и есть дополнительность в физике, так же, как и в психологии. Между физикой и психологией фактически существует подлинное и аутентичное отношение дополнительности».

441 Однажды нам придется освободиться от в высшей степени ненаучной претензии, что синхронистичное явление — это просто вопрос случайного совпадения; мы должны увидеть, что это вообще не необычные случаи, а относительно рядовое явление. Этот факт находится в полном согласии с «вероятнос­ тно-впечатляющими» результатами Б. Райна. Психе — это не хаос, состоящий из случайных капризов и обстоятельств, а объективная реальность, к которой исследователь может полу­ чить доступ с помощью методов естественной науки. Сущес­ твуют указания и приметы, которые ставят психологические процессы в некоторого рода энергетическое отношение с фи­ зиологическим субстратом. Поскольку они являются объектив­ ными событиями, их едва ли можно объяснить чем-то еще, кроме энергетических процессов133, или говоря иначе: несмот­ ря на неизмеримость психических процессов, ощутимые изме­ нения, совершаемые психе, можно понять лишь в качестве фе­ номенов энергии. В этом отношении психолог находится в ситуации, совершенно отличной от ситуации, в которой нахо­ дится физик: психолог также говорит об энергии, хотя он ни­ чего не измеряет при обработке, кроме того концепция энер­ гии количественно строго определяется математически, что не, может использоваться в психике. Формула для кинетической энергии E=mv2/2, содержит факторы m (масса) и ν (скорость), и это, очевидно, несоизмеримо с природой эмпирической пси­ хе. Если, тем не менее, психология настаивает на использова­ нии собственной концепции энергии для выражения активнос­ ти ενέργεια* психе, она, конечно, не будет использовать математическую формулу, а только ее аналог. Но заметим: ана­ логия сама по себе — это старейшая интуитивная идея, из ко­ торой изначально развивалась концепция психической энер­ гии. Последнее опирается на раннем применении ενέργεια,

"Деятельность, энергия (греч.) — Прим. ред.

математически неопределенной, ее можно проследить от при­ митивной или архаической идеи «экстраординарного могущес­ тва». Концепция маны не ограничивается Меланезией, а может быть также обнаружена в Индонезии и на восточном берегу Африки; и она еще отражается в латинском питеп и менее вы­ ражено в genius (например, genius loci*). Использование терми­ на либидо в новейшей медицинской психологии имеет удиви­ тельное сходство с примитивной маной134. Эта архетипическая идея далека от того, чтобы быть просто примитивной, но отли­ чается от концепции энергии физиков тем, что она, по сути, качественна, а не количественна. В психологии точное измере­ ние количеств заменятся приблизительным определением интенсивностей, для чего, в противоположность физике, мы за­ ручаемся содействием функции чувства (оценочной). Последняя заняла место в психологии, будучи конкретно изме­ ренной в физике. Психические интенсивности и их градуиро­ вание указывают на поддающиеся количественному определе­ нию процессы, которые недоступны при прямом наблюдении и измерении. В то время как психологические данные по сути качественные, они также обладают неким видом латентной психической энергии, так как психический феномен отражает определенный количественный аспект. Возможно для измере­ ния этих количеств психе их необходимо связывать, чтобы они появились в качестве движущихся в пространстве, чем-то, к че­ му формулу энергии можно будет применить. Поэтому, так как масса и энергия обладают одной природой, масса и скорость должны быть адекватными концепциями для характеристики психе, поскольку она имеет различные наблюдаемые эффекты в пространстве: другими словами, она должна обладать аспек­ том, при котором может появляться как масса в движении. Ес­ ли кто-либо пожелает постулировать установленную заранее гармонию психических и физических событий, тогда они могут только существовать в состоянии взаимодействия. Но для пос­ ледней гипотезы требуется наличие психе, которая в некоторой точке соприкасается с материей и, наоборот, материи с латен­ тной психе, постулат, весьма близкий определенным формули­ ровкам современной физики (Эддингтон, Джонс и др.). В этой связи я должен напомнить читателю о существовании парапсихических явлений, чья реальная ценность может быть оценена

*Дух-хранитель места (лат.). - Прим. перев.

лишь теми, кому представилась возможность их личного наб­ людения.

442 Если эти размышления оправданы, они должны вызвать важ­ ные последствия в отношении природы психе, так как в качес­ тве объективного факта она должна быть внутренне связана не только с психологическими и биологическими явлениями, но также и с физическими событиями - и, по-видимому, наибо­ лее глубоко с теми, что относятся к сфере атомной физики. Как, возможно, прояснили мои ремарки, мы впервые имеем дело с утверждением определенных аналогий и не более; су­ ществование таких аналогий не дает нам права делать вывод, что связь уже доказана. Мы должны, исходя из современного состояния наших физических и психологических знаний, до­ вольствоваться простым сходством между определенными ос­ новными рефлексиями. Однако, наличие аналогов достаточно значительно само по себе для того, чтобы оправдать шерохова­ тости, с которыми мы их предлагали.