Vladyshevskaya_T.F._Muzykalnaya_kultura_DR

ческий размер, былинный стих; в поучительных чтениях — прозаический текст на церковнославянском языке.

Однако часто в текстах былин появляются отдельные выражения из церковносла% вянских текстов. На подобные текстологические связи указывают работы филологов10, где подчеркивается несомненно сильное влияние церковной литературы (наличие форм, характерных для церковнославянского языка, хомонии и т. д.). Несмотря на то, что погласицы поучений лаконичны, декламационны, а былины интонационно свобод% нее и распевнее, общность происхождения сообщает им множество родственных черт.

Внапевах этих былин, как и в погласицах, диапазон ограничен пределами интер% валов от кварты до сексты. Взаимодействие тонов, господствующего и расположен% ного ниже него конечного, является основным стержнем их музыкального развития. Поэтому музыкальные строки былин тоже чаще всего представляют собой тип закруг% ленной, дугообразной, замкнутой мелодической волны. Господствующий тон былин еще более завуалирован, чем в погласицах, благодаря кратким внутрислоговым распе% вам, использованию более широких интервалов.

Ладовые оттенки погласиц и былин также совпадают: обычно в них преобладают минорный или фригийский лад, реже мажорный. Иногда встречается переменность минорного и фригийского ладов, как, например, в следующей погласице Деяний11, в напеве которой обыгрываются фа бекар и фа диез (см. рис. 30).

Такое колебание минорного и фригийского наклонений встречается и в былинах. Наиболее ярким примером такого типа является «Былина о Вольге и Микуле» (напев сказителя Рябинина в записи Аренского) (см. рис. 31).

Враспевном чтении были выработаны устойчивые мелодические формулы — по% гласицы, которые сформировали ладовый интонационный характер мелодики древне% русских распевов. Они, по%видимому, повлияли на тип структуры церковных песнопе% ний, которая тоже основывается на попевочном принципе.

Погласицы распевного чтения — это важнейший пласт в церковной музыке, ко% торый раскрывает многие особенности и закономерности всего древнерусского певче% ского искусства. В частности, он проясняет истоки многих церковных распевов. Плав% ность, ритмичность и речитативность мелодики знаменных песнопений, исполняющих% ся хором, происходит из тех же выразительных свойств интонаций спокойной повествовательной речи, которые одинаково присущи и распевному чтению, и речита% тивным, особенно хоровым песнопениям — псалмодии, самогласнам, подобнам, мно% гим образцам знаменного распева. К речитативным церковным жанрам интонационно близки некоторые жанры фольклора — плачи, былины (в частности, северные стари% ны), так как они основываются на сходных принципах построения12. Такая близость

10Отчет о состоянии и деятельности императорского С. Петербургского университета за 1912 год. СПб., 1913. С. 210—213. Отзыв академика Шахматова: Доклады и сообщения ИРЯ АН СССР. Вып. I. М.; Л., 1948; Успенский Б. А. Книжное произношение в России: Дисс. М., 1972.

11Чтение Деяний апостолов было исполнено А. В. Бояровым из Вильнюса.

12О связи погласиц осмогласия и былин см.: Успенский Н. Д. Древнерусское певческое искусство. М., 1971. С. 81—87.

3. К вопросу о связи народного и профессионально церковного певческого искусства 291

Рис. 30

Рис. 31

объясняется их родственными функциями: распевное чтение, так же как былины, отно% сится к повествовательным жанрам, являющимся своеобразным видом высказывания, беседы исполнителя со слушателями.

Таким образом, речитативный стиль пения и чтения имеет древнейшие и исконно русские истоки, и потому все хоровые речитативные песнопения, как и само распевное чтение, так близки к повествовательным жанрам народной музыки типа сказов, былин. Вместе с тем именно чтение нараспев послужило прототипом речитативных форм древнерусского пения, которые преобладают в церковной музыке.

В круге проблем древнерусского певческого искусства особенно важными являют% ся вопросы, связанные с непосредственным хоровым исполнительством древнерусской церковной музыки и с местными традициями знаменного пения. Особенно интересна трактовка церковных песнопений разными хоровыми коллективами.

Пение древнерусских церковных хоров имело много общего с народным, так как народный и профессиональный хоры сходны по своему строению: в их основе лежит унисонное звучание. Народный хор не имеет четкого деления функций хоровых голо% сов: его возглавляет ведущий певец. В старообрядческих хорах он называется голов% щиком и обычно начинает песнопение, подобно запевале в народных песнях. Головщик в известной мере заменял собой регента хора: начиная исполнение песнопения, он сра% зу определял его высоту, темп, характер.

Народные и церковные хоры сближают и общие принципы исполнительского мас% терства: народные песни, как и древнерусские песнопения, исполняются без динамиче% ских нюансов, от начала до конца ровным звуком. Родственность этих хоров явно ощутима благодаря общим принципам звукоизвлечения, открытому звуку, свойствен% ному и народным песням, и церковным песнопениям.

Знаменное пение по своей природе было одноголосным, монодийным. Однако монодийность — это общее свойство, присущее также народным песням, которые в основе своей унисонны. Известно, что многие многоголосные песни без труда сводятся к унисону. В древней церковной музыке унисон являлся одним из главных средств вы% разительности, так как имел свое значение. Он выражал идею единства: воспевать «едиными усты и единым сердцем» — таков был его смысл. Принципиальное одного% лосие соответствовало эстетическим требованиям древнерусского пения, и все отступ% ления от него являлись произволом певцов. В то же время унисонное пение было при% знаком высокого певческого уровня и показателем хоровой профессиональной культу% ры. Обычно те старообрядческие хоры, где все певцы хорошо знают крюковую нотацию и прошли обучение в певческих старообрядческих школах, исполняют песно% пения без каких%либо существенных отклонений от написанного в певческих книгах. Пение отличается строгой унисонностью, четкостью, ритмичностью. И наоборот, в тех местах, где певцы плохо знакомы или вообще не знакомы с крюковой нотацией, они поют «по напевке», то есть с теми характерными изменениями, которые передавались по традиции от старших певцов. Такое пение изобилует подголосочностью, в нем ос% новной напев раскрашивается подголосками в духе народной песенности.

Отступления от унисона часто встречаются в исполнениях старообрядцев. Это яв% ление подметил С. С. Скребков в пении в старообрядческой церкви в Москве за Ро%

Рис. 32

3. К вопросу о связи народного и профессионально церковного певческого искусства 295

Рис. 32 (продолжение)

Первый пример — ирмос из рукописи XVII в.18 — является традиционным об% разцом знаменного распева. Он встречается в сотнях ирмологов. В рукописной тради% ции он прослеживается начиная с XII в.19

Этот ирмос является песнопением миниатюрной, но очень стройной и законченной формы. Он содержит пять фраз, расположенных симметрично, что особенно проявля% ется в их окончаниях: первая и третья фразы (на словах «славите» и «возноситеся») кончаются восходящей интонацией, вторая и четвертая (на словах «срящите» и «зем% ля») завершаются нисходящим движением к ре.

Так же симметричны и начала этих парных фраз. Заключительная фраза вдвое длиннее предшествующих и заканчивается конечным звуком первого гласа — ре, сво% его рода тоном%устоем этого гласа.

Из трех представленных фонограмм самой точной версией, близкой к напеву из рукописи, является исполнение ирмоса горьковскими старообрядцами. Это очень гра% мотный хор, все певцы знают крюки и поют по одной и той же крюковой книге, поэто% му в их исполнении нет никаких существенных отклонений от унисона, изменений рит% ма и мелодики. Голоса их сливаются в ровном, плавном звучании, чеканном ритме.

Иначе исполнили этот ирмос два других коллектива. Надо отметить, что рожде% ственские ирмосы, к числу которых относится исследуемый нами, всегда отличались непосредственной близостью к фольклору. По древнерусскому обычаю в рождествен% ские и новогодние праздничные дни певцы группами ходили по домам и поздравляли друг друга с праздником, колядовали и христаславили. Во многих местах вместо коляд пели рождественские ирмосы и стихиры. Эти песнопения исполнялись не только цер% ковными певцами, но в первую очередь детьми, молодыми девушками и парнями, по% этому функция этих песнопений была не только церковной, но и внецерковной, народ% ной, что сказывалось в их более свободной трактовке.

Наиболее отдаленным от источника является усть%цилемский вариант. Певицы, от которых был записан этот ирмос, никогда не пели в церковном хоре, а исполняли ирмосы только в рождественские дни как рождественские коляды. Потому здесь из% менено все: напев и даже текст. Гости приветствовали хозяев, так изменив текст ирмо% са: «Христос рождается, славите, Христос с небес, здравствуйте» (вместо «срящи% те» — встречайте). Напев его ангемитонный — трихорд в кварте, свойственный древнейшим песням календарного цикла.

Исполнение певцов из г. Единцы отличается большим своеобразием и свободой ритмической, мелодической, ладовой трактовки. Это напев, глубоко разошедшийся с первоисточником. Использование подголосков очень сильно меняет колорит знамен% ного распева, местами звучат трехголосные параллельные трезвучия. Как в народных песнях, в опорных точках все голоса сходятся в унисон. Характерным штрихом являет% ся использование лидийского лада на слове «возноситеся», который создает особенную радостно приподнятую краску. Это исполнение свидетельствует о тесном сближении

18Расшифровка этого ирмоса сделана мною по крюковой рукописи третьей четверти XVII в., хранящейся в РНБ (собрание Одоевского, ф. 210, № 8).

19Палеографическое сравнение этого ирмоса на примерах рукописей от XII до XVII вв. приведено в комментариях С. В. Смоленского к Азбуке Мезенца (Казань, 1888).

3. К вопросу о связи народного и профессионально церковного певческого искусства 297

знаменного пения с народными интонациями, с типичным для них характером изложе% ния, подголосочным голосоведением и своеобразием ладового колорита.

Результаты экспедиций в различные районы старообрядческих поселений показа% ли наличие старообрядческих хоров с разной певческой культурой и различными тра% дициями. Качество высокого профессионализма хору дает знание крюковой нотации; оно организует строгое унисонное пение и способствует четкости ритма. В то же время сельские малограмотные хоры часто допускают отступления от унисона, добавления и украшения основной мелодии, привнося в нее многое из песенных народных традиций. Естественно предположить, что так же обстояло дело и в певческой культуре Древней Руси.

Мы говорили о влиянии народной певческой культуры на знаменный распев по% средством воздействия исполнительской традиции самих певцов, благодаря внесению в напев творческого начала. Но связи народной и профессиональной музыки имеют и более глубокие корни в организации самой структуры напева, интонационном словаре его мелодики, ритмики. Они таятся в общих ладовых закономерностях: народные пес% ни часто интонируются в обиходном звукоряде, свойственном церковным песнопениям.

Вопрос о связях профессиональной, церковной и народной музыки в Древней Ру% си, как говорилось, является одним из важнейших в области русской фольклористики и медиевистики. Он открывает множество проблем, одинаково важных для обеих наук, которые вряд ли можно раскрыть, а тем более разрешить в рамках небольшой статьи.

Профессиональная и народная музыка были творчеством коллективным, как и все древнерусское средневековое искусство и литература. Известный исследователь Д. С. Лихачев отмечает: «Древняя русская литература ближе к фольклору, чем к ин% дивидуальному творчеству писателей нового времени. Мы восхищаемся изумительным шитьем народных мастериц, но искусство их — искусство великой традиции, и мы не можем назвать среди них ни реформаторов, подобных Джотто, ни гениев индивиду% ального творчества, подобных Леонардо да Винчи»20. То же можно сказать и о древ% нерусской музыке: ее связь с фольклором значительно прочнее, нежели с творчеством композиторов примыкающего к древнерусскому периоду барокко.

Истоки их единства заключены не только в общности русского музыкального языка, лежащего в основе и народной, и церковной музыки, но и в характере воспри% ятия и в самой системе средневекового мировоззрения.

Встречное исследование обеих музыкальных культур — народной и профессио% нальной — откроет много нового и поможет более глубоко и разносторонне познать музыкальную культуру Древней Руси.

20 Лихачев Д. С. Первые семьсот лет русской литературы // Изборник. М., 1969. Всту пит. ст. С. 6—7.