из электронной библиотеки / 781239255331457.pdf

41

характером и особенность их труда. Праздники отражали патриархально - родовой уклад

исочетание язычества с культом предков. В основном они посвящались языческим божествам. Самыми раздольными и разгульными обрядами были святки (конец декабря - начало января), масленица (проводы зимы), Ивана Купала (в ночь с 23 на 24 июня). Обряд

ипраздник был для крестьян самым ранним способом коллективного проведения досуга. Характер многих языческих празднеств был связан с природой вокруг села. Действия проходили на холмах, на горках - "красных горках". "Красные горки", "красные холмы", где проводились масленичные сжигания чучел зимы, обряд заклинания весны, встреча Лады и Лели, катание яиц на фоминой неделе были около каждого села.

Во время праздников члены крестьянской общины устраивали так называемые "братчины" - пиршество за общим столом.

По мере развития обряды и праздники обогащались новыми элементами. "Ряженье", сопровождавшее святки, масленицу, обладало характерными чертами, присущими театральному действу. Широко распространенным развлечением, сопровождавшим праздники и обряды, были игры, особенно борьба, кулачный бой, метание копья. Они демонстрировали стойкость и силу мужчин, свидетельствовали о способности использовать их в любой момент для противостояния неприятелям. Наиболее распространенными музыкальными инструментами, используемыми на праздниках, были гудок, дудка, волынка, гусли. Песни, пляски, стихи также стали неотъемлемой частью праздника.

Все это позволяет говорить о культурном содержании данной формы проведения досуга.

Литература:

1.Киселева Т.Г. Социально-культурная деятельность / Т.Г. Киселева, Ю.Д. Красильников – М.: МГУКИ, 2004 – С. 17-19.

2.Никитикна Г.Я. История культурно-досуговой деятельности / Г.Я Никитина. –

М. МГИК, 1998.

3.Фирсов М.В. История социальной работы / М.В. Фирсов, Е.Г. Студенова – М.

2001.

4.Новаторов В. Культурно-досуговая деятельность. Словарь-справочник / В. Новаторов -Омск, 1992.

План:

1.Влияние религии на культуру и досуг.

2.Календарные и церковные праздники.

3.Церковь как своеобразный культурный центр.

4.Основные тенденции княжеского попечительства

5.Церковно-монастырская система благотворительности

Дидактические единицы. Формирование семьи как социального института. Создание первых славянских азбук. Принятие христианства на Руси и его роль в духовном развитии общества. Распространение грамотности на Руси. Новые явления в семейном воспитании. Переплетение иди народной педагогики с различными учениями. Княжеская и церковно-монастырская поддержка нуждающихся в X-XIII.в.

Основные тенденции княжеского попечительства. Церковно-монастырская система благотворительности. Идеи милосердия в переводной литературе и первых древнерусских сборниках. Развитие теории «милостыни» в памятниках древней литературы X-XIII в.в.

Разгром крупнейших русских княжеств и гибель культурных ценностей в период золотоордынского ига.

Изменение «народного духа» в атмосфере угнетения, страха, покорности, обмана, доносов, взяток. Изменение положения женщины. Отражение в народном творчестве атмосферы рабства и угнетения.

42

1.Свою ценностно-ориентационную парадигму принесло на Русь принятое ею христианство. Распространение христианства среди славян, начавшееся еще в 9 веке и официально введенное в Киевской Руси в 988 г., оказало огромное влияние на жизнь и быт народа. Религия не только передает определенную сумму представлений о мире, но и стремится сформировать у людей определенные социальные установки. То, что мы называем сегодня общечеловеческими ценностями, во многом уходит своими корнями именно в ценностно-ориентационную сферу религиозных верований.

Отношение к религии всегда было в известной мере и остается не однозначным. Однако православная традиция особенно глубоко пронизана воспитательным началом. Новый Завет, творения отцов церкви, духовное наследие христианских мыслителей легли в основу морально-нравственного ориентирования верующего человека. Трудно переоценить ценностно-ориентационную роль провозглашенного в Священном Писании золотого правила нравственности и этических заповедей. Христианство ввело в обиход очень важные в воспитательном плане понятия греха, покаяния и жизни по совести. В центре православного учения всегда стояли заповеди "Бог есть любовь" и "Возлюби ближнего твоего, как самого себя". Религия на Руси целенаправленно стремилась приучать сызмальства людей думать и заботится о других, учиться любви к ближним.

С принятием христианства на Руси складывается явление "двух культур" - духовной и светской. Духовная культура подразумевала изменение мировоззрения людей, их восприятие всей жизни, а значит и представлений о красоте, художественном творчестве, эстетическом влиянии. Однако христианство, оказав сильнейшее воздействие на русскую культуру, особенно в области литературы, архитектуры, искусства, развития грамотности, школьного дела, библиотек, так и не смогло преодолеть народных истоков русской культуры. На Руси, в период становления христианства, сохранялось двоеверие: официальная религия, которая преобладала в городах, и язычество, которое ушло в тень, но по-прежнему существовало в отдаленных частях Руси, особенно на северо-востоке, сохраняло свои позиции в сельской местности. Развитие русской культуры отразило эту особенность в духовной жизни общества, народном быту и в содержании досуга.

Появляется календарь празднеств, отвечающий требованиям новой религии. В борьбе с языческой верой блюстители христианской церкви пытались искоренить народные праздники, называя проявляемое в них "буйство" в поведении людей и совершаемые древние обряды "бесовством". Но христианская церковь не смогла полностью уничтожить народные традиции. Языческие празднества, составляющие празднично-обрядовый календарь продолжали существовать рядом с новыми, церкоными праздниками и обрядами. Многие праздники в честь старых божеств нашли свою нишу в христианском календаре. Православная церковь, чтобы устранить из сознания народа языческие представления подвела праздники, связанные с древними богами, под имена святых. Так, например, славянскому богу грозы и огня Перуну был придан образ пророка Ильи, проезжающего по небу в огненной колеснице в период летних гроз, богу скота Велесу было дано имя Власия, покровителя домашних животных, обряды в честь него совершались по окончании жатвы. Церковь вынуждена была стремиться с характером проведения праздников, отличающихся всплеском народного веселья и бурным выражением эмоций.

Церковь вводит жесткую регламентацию в жизнь крестьян, упорядочив систему календарных праздников. Церковные праздники гарантировали крестьянам право на отдых, проводя четкую грань между трудовой деятельностью и досуговой.

2. Несмотря на некоторые жесткие методы, используемые церковниками для насаждения и укрепления на Руси новой веры, распространение христианства несло в себе прогрессивные начала. Оно способствовало развитию просвещения и образования, проникновению элементов западной культуры в российское общество. Но данные веяния коснулись прежде всего высших слоев общества.

43

11 в. - время рождения древнерусской литературы, письменности. При монастырях в 11-12 веках начали собираться первые библиотеки. К 13 веку появилась и "мирская" литература, книжное чтение стало одним из основных занятий образованных людей Руси. Есть свидетельства о существовании библиотек при Софийском соборе в Киеве, КиевоПечерском монастыре, где имелись не только русские, но и греческие книги. Возникали библиотеки при княжеских дворах. Это способствовало повышению интереса к чтению. О том, что чтение воспринималось не только как учение, но как вид досуговой деятельности, можно судить по нескольким письменным источникам, дошедшим до нас, в частности, по литературе нравственно - поучительного характера. ("Слово о наказании")

С 14 века начинается развитие зодчества. Увеличивается число церквей. Церковь давала возможность приобщиться посредством богослужения к лучшим образцам зодчества, живописи, музыки, печатного слова.

Церковь выступала для средневекового человека в качестве своеобразного культурного центра. В сельских общинах ("мирах") возводились "мирские церкви". Церковная трапезная становится местом общинных сходок и праздничных церемоний. Регулярное посещение церкви в воскресные и праздничные дни постепенно входило в быт русского народа. Церковь становится местом провождения свободного времени и дает возможность общения. Среди церковных служителей появилось понятие "глумы", под которым понимали беседы людей во время богослужения по волнующим их социальным вопросам.

3. В эпоху средневековья появляются новые формы досугового времяпрепровождения, связанные с развитием зрелищной культуры. В городах и селениях публику развлекали песнями, танцами, цирковыми номерами и шутками бродячие артисты - скоморохи. К 30-м годам 15 века относится первое упоминание о "медвежьей потехе" - уличным комедиям с участием медведя и "кукольным представлениям". Зрелища или "позоры", как называли их в древности, резко осуждались церковью, но всегда собирали большое количество народа.

На протяжении средних веков на Руси создавались условия для расширения форм культурно - досуговой деятельности. Укрепление государственности содействовало развитию духовной культуры общества. Усилилось культурное влияние на Русь зарубежных стран. Со времени царя Алексея Михайловича в Россию стали ввозить европейские журналы, книги. Цари отдавали предпочтение игре в шахматы. Во дворце в шахматы играли каждый день. При оружейной палате дворца служили специальные мастера, главная обязанность которых состояла в изготовлении и почине шахмат, от чего оно получили название "шахматников".

При царском дворе так же сохранялись досуговые занятия, бытовавшие еще в глубокой древности. Царь и знатные вельможи держали "бахарей", "домрачеев" - людей, которые пели песни, рассказывали сказки и истории об иностранных обычаях и старине. В дворовом штате царя состояли шуты и шутихи, карлы и карлицы. Для представлений во дворце была построена "Потешная палата".

Отличительной чертой быта знатных и зажиточных россиян было "затворничество" женщин, что сказывалось на их досуге. Женщина - крестьянка имела право принимать участие во всех коллективных праздниках и других формах общественного досуга, что определялось условиями жизни и крестьянского труда. Женщины из боярских, дворянских, купеческих семей были сильно ограничены в способах проведения досуга. Им не разрешалось принимать участие в коллективных празднествах, не допускались музыка и танцы. В лучшем случае они могли развлечься под представления шутов и скоморохов. Посещение церкви разрешалось толь с согласия мужа. Основные правила поведения для русского человека были сформулированы в "Домострое".

Одна из причин сохранения старых патриархальных традиций и привычек в жизни россиян, в том числе и в проведении досуга, заключалась в необразованности

44

подавляющего большинства людей. Это отличало и высший аристократический слой общества.

Наблюдалось различие в проведении досуга городского и сельского населения. В городе раньше, чем на селе, стали меняться взгляды на ритуально - обрядовую сторону праздников. Труд ремесленников и торговцев не был на прямую связан с природноклиматическими условиями и поэтому представления о связи некоторых праздников с божественными силами не имели толь важного значения. Совершение обрядов все больше приобретало для городского люда характер игрового элемента, вносившего разнообразие

изрелищность в праздничное веселье.

Вгородах по сравнению с деревнями и селами устраивалось больше ярмарок и базаров, на которых городские жители могли пообщаться, завязать новые знакомства, обменяться новостями. Городская площадь привлекала бродячих артистов, вследствие чего горожане чаще имели возможность смотреть различные уличные представления.

Таким образом, досуговая деятельность в средние века отличалась большим разнообразием форм. Досуг всех слоев российского общества опирался на народную традиционную основу. Различия касались по преимуществу лишь внешней атрибутики досугового времяпрепровождения, обусловленной имущественным положением человека. На протяжении обозначенного периода досуг носил в основном коллективный, общественный характер.

4.Княжеское попечительство слабозащищенных слоев населения — нищих, убогих, вдов, сирот — явление сложное и неоднозначное, обусловленное факторами экономического, социального, духовно-нравственного характера. Княжеское попечительство развивается вместе с церковно-монастырской системой помощи и поддержки в контексте существующих семейно-родовых форм защиты.

Всвоем становлении и развитии княжеское попечительство проходит как бы два этапа. Первый связан с распространением христианства в Киевской Руси и его условно можно обозначить, начиная с момента крещения Владимира I до второй половины XII в. (образование удельных княжеств и распространение христианства на окраинах восточнославянских земель). И границы второго этапа — вторая половина XII в. по ХШ в. (включительно), когда благотворительные функции князя постепенно сливаются с монастырско-церковными формами призрения.

Первый этап княжеской социальной помощи наименее защищенных слоев населения несет в себе языческие и христианские тенденции. В этом симбиозе формируется княжье право в отношении защиты и «наряда» людей, не связанных с семейно-родовыми отношениями: вдов, сирот, прошеников и прочих людей церкви.

Изменение социальных отношении к середине X в. приводит к тому, что «отдельные индивиды могли отказываться от коллективной ответственности: не вкладываться в дикую виру, теряя тем самым помощь и защиту со стороны родичей». (Причины отхода от родовых связей могли быть различными.) Постепенно старая система социальной защиты разрушается и «повышается общественно-устроительное значение князя и дружины». Русская Правда Ярослава Мудрого так отражает эти тенденции — под защиту княжеского суда берутся изгои: «изгои будет, либо славенин, то 40 гривен положити за нъ». Словом, вырабатываются патронно-клиентские связи в средневековом обществе, т.е. там, где раньше в основном господствовали семейно-родовые отношения. Создавшаяся новая клиентела, получает не только экономическую поддержку, но и защиту от сторонних государственных сил.

Проблемы княжеского попечительства и защиты нуждающихся, не имеют однозначного трактования в российской исторической науке, хотя здесь и сложилась определенная традиция. Нельзя сказать, что княжескому «нищелюбию» не уделялось внимания, однако специально эта проблема в историографии рассматривалась в XIX и XX вв. как отдельно, так и в контексте с другими вопросами социальной защиты (работы А. Стога, Е. Максимова, В. Горемыкиной, Т. Бибанова и др.).

45

В XIX в. А. Стог одним из первых предпринял, попытку исследования процесса социальной поддержки и защиты. Начальные формы общественного призрения он относит к деятельности русских князей и Русской православной церкви. И хотя не анализирует ранние стадии поддержки и защиты, а только воссоздает в хронологическом порядке на основе летописного свода их этапы становления, благотворительная деятельность князей рассматривается ученым как древнейшая форма общественного призрения.

Затем Е. Максимов, оценивая княжескую систему поддержки как благотворение на основе внутренних, индивидуальных мотивов и потребностей отдельных личностей в контексте христианских представлений о сущности милосердия, приходит к выводу, что «нищелюбие» князей не было связано с «государственными обязанностями», а носило благотворительный, добровольный характер, исходя из «религиозно-нравственных побуждений». С этих позиций он объяснял причины, по которым Русские князья поручают церкви дела милосердия.

Пдодходы к данному вопросу в XX в. в отечественной исторической литературе достаточно разноречивы. Так, В. Горемыкина считает, что в основе княжеского «нищелюбия» лежит прежде всего классовый и политический характер действий, утверждая, что «нищелюбие» как феномен социально-политических отношений в зарождающемся классовом обществе есть средство поддержания авторитета власти и механизм ослабления социальной напряженности.

Здесь важно учитывать, что реципрокные связи и отношения с принятием христианства расширяются и дифференцируются. В период разрушения единого родового пространства появляется несколько субъектов помощи, где наряду с семейно-родовым субъектом поддержки появляется княжеская и церковно-монастырская защита. Поначалу она незначительна и охватывает только города. Можно предположить, что это были незначительные островки новых форм поддержки, а не система, как считали исследователи в XIX в. Так, согласно имеющимся данным, «к началу XI в. насчитывалось 20-25 поселений городского типа, в XI — цервой половине XII вв. — около 70, к середине же XIII в. — 150 феодальных городов», в то время как деревень насчитывалось около 5075 тыс. В связи с тем, что резиденцией князя являлся средневековый город, именно здесь и проявлялось его «нищелюбие», которое описано в летописях. Поэтому вряд ли можно считать, что княжеское попечительство в своих новых христианских традициях на первых порах было крупномасштабным и всеохватывающим явлением. Нам представляется, что противопоставление христианского города, который еще живет по своим языческим традициям и обрядам, и языческих поселений накладывало весомые ограничения на действия и поступки князя. С одной стороны, он должен был «рядить как язычник», с другой — как князь христианский. Это противоречие и нашло свое отражение в княжеском суде. По данному вопросу в начале XX в. была выдвинута гипотеза, согласно которой «для язычников он был князь с неограниченной властью и считал себя вправе самому через своих судей судить, например, преступления на почве семейных отношений; для христианского населения его власть была ограниченная». Можно добавить, что для христианского мира княжеская власть соответствовала традициям греческого номоканона. Именно в этом и можно видеть ее ограничение. Подобная двойственность в положении князя как правителя христианского и языческого населения накладывает специфику на его функции защиты.

Горизонты княжеской власти постепенно расширяются: князь выступает не только в качестве военачальника и собирателя дани как основной формы обогащения, но и как правитель земель. Причем теперь нужны иные средства управления. Это становится тем более актуальным, когда возникает прослойка изгоев, оторванных от своих родовых корней, не имеющих социального статуса и защиты. Именно в этой ситуации происходит переориентация в княжеских функциях защиты, у нее появляются социальные охранные функции. Можно предположить, что изгои и прощеники, входя в состав княжского хозяй-

46

ства, получают княжий суд по христианским законам, но применять в данном случае понятие «социальная защита» можно лишь с большими оговорками, так как они были «христианской собственностью» князя, поэтому и могли дариться церкви и уходить под ее юрисдикцию со всеми доходами на основе общих идеологем бытия.

Двойственность княжеской социальной защиты заключается не только в ее идеологической разнонаправленности, но и в субъектной, когда изгои имеют те же уровни приоритетности, как и дружина, что и отражается в материалах летописей.

Исследователи Х1Х-ХХ вв., рассматривая благотворительность князя Владимира, увидели в ней некую систему. Однако они не учитывали те факторы, о которых речь шла выше. Не учитывалось ими, что летописец не только отражал исторические события, но и следовал определенным идеологическим установкам своего времени. Он должен был показать изменение в личности князя после того, как им воспринято христианство, продемонстрировать, как личностное преображение привело к новым социальным поступкам, благотворно отразившимся на жизни народа.

В этом отношении показательны два эпизода-противопоставления: установление памятников князем Владимиром языческим кумирам и возведение храма. Когда он ставит языческих богов Перуна, Хороса, Дажьбога и других, последовали определенные негативные социальные события: «И осквернися кровьми земля Руска и холмъ тъ». Затем, когда он возводит церковь, ситуация в корне меняется. Он «сотвори праздник велик», где раздавал, по одним источникам, «300 вар меду» и «300 гривен» и праздновал восемь дней с дружиной, боярами, посадниками, «убогами». Лав-рентьевская и Радзивилловская летописи отмечают: князь приказывает , чтобы тем, кто « больнии и нищий и не могли ходити », приходили и раздавали снедь по дворам. Этот факт А. Стогом, Е. Максимовым абсолютизируется и интерпретируется как постоянно действующая «социальная программа» князя Владимира и русских князей.

С одной стороны, показана вынужденность существования князя по законам и заветам «дед» и «отець», подчинения языческим правилам и законам, поскольку не все субъекты разделяют христианские обычаи и традиции (установление языческих богов), с другой — то новое христианское начало, которое изменило поступки князя, об этом свидетельствует возведение церкви. И, наконец, третья сторона этого эпизода дает представление о той общественной стратификации с реальной раскладкой политических сил, с которыми князю приходится считаться в деле общественной благотворительности (роптание дружины).

Вполне возможно, что поздние переписчики находились под влиянием того, что князь Владимир был канонизирован Русской православной церковью. Следовательно, его деяния должны соответствовать обязательной триаде, доказывающей его святость. По мнению некоторых исследователей, «исцеление больных, раздача богатств, щедрые подаяния милости» — основные доказательства святости. В русских летописях они имели определенную формулу: многих канонизированных русских князей характеризовали как «мнихолюбив», «страннолюбив», «нищелюбив». Например, другой канонизированный князь — Владимир Мономах, предстает в летописях как «Володимер, боголюбив, любовь имеа ко священическому сану, и мнишескии чин любя, и страныа, нищаа накормляще и напояше, аки мати дети своа». Поэтому необходимы лишь формы «нищелюбия», и чем более они носили помпезный характер, тем больше князь был достоин «почестей» святого. Этими же добродетелями наделен и князь Иван Калита. Однако в похвальном слове Сийского Евангелия, по мнению исследователей, «милосердие Ивана Калиты — не более чем дань «литературному этикету», требовавшему изображать князей идеальными правителями.

Что касается традиции трапез как форм нищепитательства по случаю каких-либо больших празднеств или общественных событий, то и они не являются исключительным явлением.

47

И у других языческих народов такие же традиции, причем они также могут не быть связаны с институтом гостеприимства, а носить политический и общественный характер. Да и вообще публичные обеды — древнейшая языческая «демократическая» традиция, что подтверждается историческими свидетельствами и в других цивилизациях

— в Древнем Риме и Древней Греции. Так, Нерон прекратил публичные обеды, заменив их раздачей корзин с припасами, а Домициан восстановил их, Троян же предоставил на выбор нуждающимся — обеды, корзины с продуктами или деньги. Аналогичные благотворительные акции наблюдались и в Древней Греции, где совместные трапезы назывались эранос, сисситии как форма установления равноправных отношений между различными слоями полиса (она использовалась Ликургом в Спарте).

Вэтот период появляются новые тенденции для восточнославянского мира, характеризующие трансформацию общественных языческих братчин на основе христианских моральных и идеологических установок. Этот механизм перехода к новым структурам поддержки через узнаваемые, привычные формы коллективной защиты, включение в орбиту поддержки все новых слоев сообщества, появившихся или «открываемых» заново в период разрушения устоявшихся социально-экономических связей — та тенденция, которая будет просматриваться во все эпохи российской истории помощи и защиты.

Однако переход к новой системе княжеского патернализма — христианской — осуществляется не только на основе новых идеологических установок, но и через реформирование княжеских обычаев и традиций, устоявшихся в прежние времена отцов и дедов. На первых порах происходит переосмысление, переориентация института праздников. Князь на правах старейшины осуществляет те функции редистрибутивных отношений о миром и отдельными его членами, которые соответствуют не праздникам «верви», а новой «помогающей» идеологии, где единение осуществляется на основе христианских принципов. Изменяется идеология праздников и ее ритуальная суть, хотя языческие элементы полностью не изживаются. Институт праздников связан с важнейшими этапами деятельности князя, с его семейными и общественными событиями. Поводом к празднику могли быть личные события, но возводящиеся, как правило, в ранг общественных (рождение ребенка и закладка по этому случаю храма). Тем самым изменялась парадигма события, она несла в себе литургическую основу бытия отдельного субъекта и всего сообщества на новых объединяющих началах.

В1070 г. у князя Всеволода родился сын Мстислав, в честь этого события заложена церковь Святого Михаила в Всеволожском монастыре. В1173 г. у князя Рюрика Ростиславича родился сын, и по этому случаю заложили церковь Святого Михаила. Нельзя сказать, что праздники были с одной только «христианской тематикой», но роль князя как главного «учредителя» таких действий — бесспорна. Так, в 1148 г. Изяслав Метис -лавич по прибытию в Новгород дает пир, где «гуляет» вместе с народом, в 1195 г. Рюрик Ростиславич дает пир в честь Давида Смоленского, где присутствовали не только знатные люди, но и «торки, черенцы и нищие».

Однако княжеское нищепитательство, как отмечалось, явление более сложное и противоречивое. В летописях практически не зафиксировано его проявление в экстремальных ситуациях: в периоды голода, мора, наводнений, хотя в средневековый период России более 40 лет приходится на голодные годы. Летописи сообщают об этом примерно каждые 7 лет, причем зафиксированы случаи, когда голодное время продолжалось 2—3 года. Пока не найдено свидетельств «милосердия» в эти периоды. Возможно, что проблемы массового голода находились вне княжеского попечения, к тому же они требовали длительных форм помощи, что не характерно для практики княжеской общественной поддержки.

В1034 г. в Ярославле вспыхнул голод, князь Ярослав не предпринял никаких действий по его ликвидации. Как передает Лаврентьевская летопись, он только философски констатирует: «Бог наводит по грехом на каюждо землю гладо или моръ ли

48

ведромъ ли иною казнью, а члвк не весь ничтоже». Тем временем сами горожане «...идоша по Волзе все людьэ в Болгары и привезоша [жито] и так оужиша». Аналогичная ситуация наблюдалась в 1128 и 1230 гг. в Новгороде. Понятно, что в период массового голода резко поднимались цены на продукты питания, тем не менее эти вопросы не регулируются княжеской властью, помощь чаще всего приходила из-за границы. «Как скоро лед прошел, пришли немцы из-за моря в Новград на многих судах с житами, мукою и всякими овосчи и учинили великое избавление граду сему, по неже были уже все при конце жизни. И от сих жита много стали дешевле».

Характерно для данной ситуации то, что общественная самопомощь была, как и в случае голода в г. Ярославле, более эффективной и она затрагивала различные аспекты. Среди них можно выделить «санитарные мероприятия*. Голод в Новгороде 1128 г. сопровождался «мором», эпидемией, новгородцы приглашают «наймитов» для вывоза и похорон мертвых. В 1230г. организацию погребения умерших взял на себя архиепископ Спиридон и Станила, «муж блага и смиренн». Согласно летописи Станила вывез и захоронил в скудельнице более 3000 человек. По некоторым сведениям, в Новгороде за два года было похоронено умерших от голода 6530 человек.

Со второй половины и до конца XII в. княжеская помощь и защита нуждающихся претерпевает существенное изменение в функциях, мерах и средствах их осуществления. Это обусловлено тем, что, во-первых, наметилась тенденции роста монастырского и церковного призрения, во-вторых — князь становился хозяином-вотчинником своего удела, в-третьих, административное правление князя осложняют монголо-татарские набеги и данничество. Удельное княжение вырабатывает свою корпоративную культуру помощи и поддержки. Но все же имеются и общие тенденции, связанные с княжеской помощью и поддержкой, — это дальнейший процесс проникновения христианства, строительство городов, защита мигрантов, охрана земель от набегов соседей.

В XIII в. происходит крещение инородческой Руси. Процесс, как известно, сложный и драматичный. К этому времени князь Рязанский Ингвар Игоревич уже стремится проникнуть в глубь Мещерских и Муромских лесов, а князь Новгородский Ярослав Всеволодич — в северо-западную часть Новгородских земель, чтобы приобщить к христианской вере, живущие там народы. Процесс этот сопровождается строительством городов, церквей и монастырей.

Захоронение в братских могилах — скудельницах — тоже функция и задача князя, (в данном случае князь выполняет не только христианско-нравственный долг, но и предпринимает меры против распространения различных моровых поветрий — непременных спутников всех массовых пандемических событий). В 1252 г. ситуация повторяется. Александр Невский, вступив на княжеский престол, восстанавливает г. Владимир, строит церкви и собирает разбежавшихся жителей.

Как считают историки, князь олицетворял народную власть и не был лишь случайным ее придатком. Он — необходимый орган древней государственности для удовлетворения насущных общественных потребностей населения — внешней защиты и внутреннего «наряда». Таковы требования к нему населения земли — вотчины. Однако, когда русские княжества находились под властью Золотой Орды, выполнение этих требований практически было невозможно. Поэтому весь период характеризуется спадом княжеской охранной деятельности, и лишь отдельные князья находили новую парадигму действий по защите и поддержке земель — вотчин, а значит, и населения (к ним относятся князья Александр Ярославич, позднее Иван Калита).

5. Складывающаяся система церковно-монастырской помощи находилась под влиянием факторов, вытекающих из отношений, формирующихся между церковью и оформляющимся государством.

Следует иметь в виду, что православие только призывается на Русь. Оно не имеет ни своих институтов, ни системы финансирования, ни священников. Все это берется под патерналистский контроль государства, т. е. происходит идентификация власти и церкви,

49

складывается такой тип отношений, который привносится из Византийского православия. Финансовая поддержка церкви осуществлялась за счет отчислений (ей принадлежит десятая часть). Отличие десятины, которую выделял церкви Владимир I, заключалось в том, что «она не стала общей податью, а шла только с княжих доходов». (На это обращают внимание исследователи, отмечая ее специфическое своеобразие.)

Государство в лице княжеской власти берет на себя строительство монастырей и храмов, оно же на первых порах готовит кандидатов в священники. Власть определяет клиентов, т.е. тех лиц, которым, по ее мнению, необходима помощь. Различные списки Устава князя Владимира по-разному определяют их типологию. Характерно то, что признается необходимость судить их по законам «греческого номоканона», на что ни князья, ни бояре суда не имеют. В Археографическом изводе клиентами являются: люди церкви (игумен, чернец, черница и т. д.), «вдовица, калика, стороникъ, зад(у)шныи ч(е)л(ове)къ, прикладникь, хромець, слепець...» Можно наблюдать, что постепенно происходит расширение клиентеллы, попадающей под гл'дебный патронат церкви. В Уставе новгородского князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых появляются те группы, которые не встречались в период правления Владимира I: «холопы, откупившиеся от холопства, закупы, смерды-общинники» и др.

Если круг лиц все больше и больше расширяется, то институты поддержки на данном отрезке времени практически не изменяются. В Синодальном изводе Устава князя Владимира

под церковный контроль попадают: «больнице, гостинници, странноприимнице», те же институты фигурируют и в Уставе князя Всеволода.

Одни типы учреждений — странноприимницы — строила церковь, а другие — больницы — жертвователи, благотворители на свои средства: русские князья, либо церковные деятели (например, Ефрем Переяславский в 1091 г. построил больницу, а годом раньше народную каменную баню).

К одним из ранних документов, регламентирующих деятельность монастырей, можно отнести устав купеческой организации князя Всеволода Мстиславича. Мир выбирал и финансировал церковный клир, чтобы он служил «филантропическим целям» на случай старости, болезней, инвалидности. В уставе закреплялось право отдельных категорий нуждающихся на призрение в старости. Таким образом патерналистская политика власти по отношении к церкви давала возможность последней оформляться в самостоятельный институт помощи и поддержки.

Первоначально христианство в России не являлось идеологией и мировоззрением большинства, ему был присущ изотеризм, что нашло свое отражение в жизни монастырей. Монастыри существовали поначалу как закрытые сообщества. Они не стремились к «общению» с народом, так как монашество являлось подвижничеством, отречением от мирских соблазнов. Однако эта замкнутость, отрешенность, аскетизм становятся притягательным и для языческого сознания. Монастыри воспринимается как некое таинство, приносящее чудесное исцеление, где «пророчествуют», «умножают мед и хлебы».

Имея более высокую культуру жизнедеятельности, монастыри представляли собой многофункциональную систему самоподдержки, где образовался особый тип самопомощи человеку, язанный с основными важнейшими сферами его жизни: общением, обучением, совместным проживанием в общности, лечением, ведением хозяйства. Поэтому те функции монастырской жизни, которые для монахов были традиционными, воспринимаются населением Древней Руси как откровение.

Получив поддержку со стороны княжеской власти, окрепнув экономически, монастыри становятся центрами благотворительной, социальной деятельности. Они выполняют четыре основные функции: лечение, обеспечение неимущих (в виде оказания единовременной помощи натуральными продуктами — милостыни), обучение, контроль. Сообразно этим функциям при монастырях существуют соответствующие формы поддер-

50

жки. В этом отношении монастыри не «специализируются» в каком-то одном виде помощи, как это присуще западной церкви, а выступают в своей многофункциональности.

Однако постепенно начинает оформляться ктиторская монастырская система. Ее особенность заключалась в том, что постригающийся в монашеский сан обязан приносить дар монастырю, что позволяло вести стабильную и «сытую» жизнь в его стенах. Так складывается «пансионная» система поддержки. Дар приносился, как правило, в виде земельных угодий, которые жертвовал новообращенный. Довольно показательны в этом плане духовные новгородские грамоты XII-XIII вв.

Иную систему поддержки мы наблюдаем в приходской системе помощи и защиты, где в основном ведущую роль играет церковь как организующее начало, а также приход. В литературе XIX в. существовали две устойчивые тенденции, два взгляда на: генезис данного явления в практике призрения и милосердия. В первом случае развитие приходской системы помощи связано с периодом монголо-татарского нашествия. Разорение южных земель приводило к миграции населения на север в глухие места. Поселения мигрантов начинали возводиться с храма, вокруг которого строились жилища. Так образовывался приход. Помимо административных функций приход, согласно учению церкви, выступает в качестве общинного института поддержке больных, немощных, инвалидов, сирот, нищих, которые сопутствуют переселенцам и обретают там свое ПристанищеВпоследствии на основе этого «контингента» воссоздаются монастыри.

Во втором случае развитие приходской системы обосновывается тем, что приходская благотворительность — переходное звено между монастырской и «гражданской» системами помощи. В отличие от монастырей с их закрытой организационной структурой приходы — открытая система. Избрание священнослужителей и причт приходская община осуществляла самостоятельно (зачастую из числа своих «приходских общинников»)-

Кроме причта в общине избирался староста, который выполнял различные функции — от экономических до социальных: приобретение земель, строительство богаделен, сбор долгов и раздача денег нуждающимся. Все действия старосты и причт контролировались и санкционировались общиной. «При этом приход составлял и административную единицу, и податную, и земскую, и территориальную. В нем соединялись все местные дела, в нем сосредоточивалась вся общинная гражданская и церковная жизнь. Поэтому, естественно, что древнерусские приходы сделались также и органами древней русской благотворительности» (Е. Максимов).

По сути, две разные точки зрения выражают одну тенденцию: практика помощи не связывается только с деятельностью монастырей, она выступает и в других организационных формах, становясь частью административно-хозяйственного механизма общины.

Деятельность приходов не ограничивалась лишь оказанием помощи калекам, увечным, нищим, в ней преобладали те тенденции «первых духовных учителей» Русской православной церкви, практика которых была обусловлена христианским воспитанием. Например, епископатские суды вели гражданское судопроизводство. Они рассматривали различные дела. Среди них: «роспуст» (развод), «умычка невест», «промежи между мужем и женой», споры о наследстве, дела об отравительстве, об «укушении при драке» и многие другие. Кроме того, при этом монастыри выступали не только в качестве институтов общественной Помощи, но и как органы общественного контроля. Церковь всегда стояла на страже брака. Она не допускала браки между «жидовинами» и русскими, чтобы молодая жена занимала место старой (молодые ссылались в монастыри) и во многих иных случаях.

Перед нашествием монголо-татар в Киевской Руси насчитывалось 120 монастырей, из них 99 — в городах, и лишь 21 —в селах. Эта складывающаяся система все больше и больше вытесняла княжеское нищепитательство, становясь самостоятельным субъектом