dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov

480Глава V. Изучение отдельных речевых жанров

•Чиновники-бездельники, как известно, примета скорее социа- лизма, не говоря уже о юбилеях, наградах... (впрочем, была еще ГДР, где, кстати, тоже было обращение герр):

Уходит на пенсию высокопоставленный государственный чинов- ник, и в связи с этим его награждают почетной медалью. Друзья и знакомые поздравляют его с наградой. Одна дама спрашивает:

—Скажите, герр Хартман, что вы такое делали, если удостои- лись столь высокой награды?

—Ничего, мадам, но я делал это так долго! (1977, № 15.)

—Я хотел бы купить часы для нашего учреждения, — говорит, обращаясь к продавцу, покупатель.

—Прикажете настенные или будильник? (1971, № 14.)

Формализуемые русской пословицей Я начальник — ты дурак от- ношения между выше- и нижестоящими:

Управляющий сделал выговор посыльному за опоздание. Тот сказал:

—Я никогда не приходил в контору позже вас!

—Ты что, управляющий?

—Н-нет...

—Тогда чего же ты рассуждаешь, как идиот? (1978, № 9.)

Естественно, выводится смысл, который однозначно делает дура- ком именно начальника:

—Мистер Браун, почему вы приходите на работу небритым? Ка- кой у вас вид!

—Видите ли, я отпускаю бороду.

—Бороду можете отпускать дома, а не на работе! (1971, № 2.)

Впрочем,смеятьсянадначальством—этонеочень-топо-советски (во всяком случае, с официальной точки зрения). В целом больше со- ответствовали духу советской идеологии анекдоты, где начальник вызывает симпатию. Так, положительно оценивается умение пресечь манипуляцию и демагогию подчиненного, например поставить на ме- сто оправдывающегося пьяницу (так и представляешь ситуацию пар- тийного или профсоюзного собрания!):

—Я не был пьян, — оправдывался шофер перед судом. —

Ятолько выпил.

— Это совсем другое дело, — сказал судья. — Вот почему я приговариваю вас не к семи дням тюрьмы, а только на одну неделю (1974, № 28).

Только в 60-е г. встречаются анекдоты с противоположным смыс- лом: даже подозреваемый в алкоголизме может себе позволить дер- жаться с достоинством:

—Трудно определить, что у вас за болезнь. Вероятно, это из-за алкоголя.

—Хорошо, доктор, я приду, когда вы будете трезвым... (1968,

№26.)

Увы, иррациональный нерассуждающий страх перед началь- ством — наша проблема (отображаемая в русской литературе со вре- мен Чехова, Некрасова, Гоголя, Фонвизина, Радищева). Такой страх убивает все человеческое, и прежде всего — достоинство (которого как будто бы у «не наших» персонажей анекдотов в рубрике «Улыбки разных широт» больше):

Мелкий служащий ушел из офиса на полчаса раньше. Придя до- мой, он еще в передней почувствовал запах дорогой сигары, а загля- нув осторожно в щелочку двери, увидел жену в объятиях шефа. Он повернулся и стремглав помчался обратно на службу. Едва отдышав- шись, он сказал сослуживцам:

—Уф, едва не засыпался! (1978, № 15.)

ВэтомотношениипоказательноположениеА.Д.иЕ.Я.Шмелевых

особирательном образе русского персонажа русских анекдотов: «Рус- ские в русских анекдотах бывают представлены как пьяницы, готовые на все за бутылку; они ленивы, абсолютно равнодушны к работе, к про- фессиональному успеху, к семье и детям, к сексу; превыше всего они ценят застольное общение­ с друзьями» [Шмелева, Шмелев, 2002: 75].

Аспект, сформулированный Шмелевыми, представляется нам вер-

ным (естественно, если брать в качестве материала вс е анекдоты, а не только представленные в журнале «Крокодил»), но недостаточ- ным — по нашему мнению, способности реального «анекдотного русского» не сводятся только к пьянству и застольному — опять же пьяному — общению­ с друзьями.

Так, для реконструкции реального образа «анекдотного русского» имеютзначение«наблюдения»,сделанныеюмористомМ.Н.Задорно- вым1:внихвыступаетнезнающийудержунивчем—нивхорошемни в плохом, нецивилизованный, по этой причине иногда агрессивный и драчливый («энергия без вектора»), пьющий, вороватый носитель «со- ображалки», необходимой для выживания в нечеловеческих условиях, замечательного чувства юмора и высокой истинной духовной культу- ры. Все эти качества подаются сатириком обычно в сравнении — чаще всего вызывающим симпатию автора «нашим» противопоставляются американцы, которые здесь тупые, мыслящие узко и прямолинейно, «компьютерные», оторванные от реальной жизни, воспринимающие мир как телевизионное шоу, лишенные чувства юмора, самодоволь- ные без малейших на то оснований, ведущие сверхкомфортный образ жизни, по-настоящему не верящие в Бога, разделяющие потребитель- скую и абсолютно безнравственную идеологию и оттого пришедшие к духовной и интеллектуальной деградации.

Тут я должен сделать комплимент российским зрителям: только

вРоссии, благодаря российскому зрителю, существуют сатирики

сгрустными лицами. Правда. И это мне очень нравится. Потому что на Западе сатирик, или юморист, выступая, должен скорчить рожу. Т. е. все шутки по первой сигнальной системе рефлексов собачек Павлова: сказал и так — ху-ху-ху! Этот, ясно, с юмором выступает. Российский зритель должен все-таки сначала подумать, потом за- смеяться. Мне это очень дорого, я вам должен сказать. ... Что есть

врусском зрителе и чего нет в западном — это наше достоинство. Он смеется, ухахатывается, потом уходит и говорит: как это все грустно!... Многие не знали... (смех) ...вот, смотрите, мне и догова- ривать не надо, а ведь я рожу не корчил...2

1Кстати, на ура принимаемые аудиторией. Как известно, это загадочное явление — огромную популярность сатирических монологов М. Н. Задорно- ва у русской аудитории при том, что жестоко высмеиваются многие качества именно русского человека, — чаще всего объясняют тем, что Задорнов-де идеально передает «точку зрения русского человека».

2 Использовались видеозаписи: «От Путча до Путина», «Египетские ночи», «Записки Отморозка», Концерт 2004 («Не дайте себе засохнуть»); ау- диозаписи: «Фантазии», «Дриньки», «День Смеха», а также книги М. Н. За- дорнова: «Вдруг откуда ни возьмись» (М.: Эксмо, 2005), «Задорнов и К°» (М.: Эксмо, 2005), «Этот безумный, безумный, безумный мир...» (М.: АСТ: Астрель: Транзиткнига, 2006).

Тогда практически любое сравнение с «нашими» оказывается в нашу пользу:

Мы гораздо достойнее, чем та западная жизнь, которую нам на-

вязывают: соображалка, образование, воспитание...

...я через два дня улетел в Австралию — и вот удивительное ощу- щение от цивилизованной страны сразу после нашей... знаете, там скучно! У нас жизнь кипит, а они как-то очень рационально живут. У нас путч, хунта, у нас гнилье везут, у нас жизнь кипит, у нас вообще радости больше. У нас не жизнь, а радость сплошная с утра до вече- ра. Они всего этого лишены там.

Что мне нравится у нас — это, когда иностранцы попадают к нам, они людьми у нас становятся, они меняются, Россия их меняет...

Я двух немцев возил по России — людьми стали! Через месяц подрались. Влюбились в девчонку Варю. Варя! Если бы вы видели! Кустодиевская девушка. Две одинаковые части тела: щеки и бедра. Розовое все это! Она пленила двух этих немцев, этих особей муж- ского пола, тем, что она готовила суп. Вы знаете, нигде в мире ведь суп не готовят. Из мозговой косточки, с трупным ядом! Только наши, вкусно безумно. А главное, она утром открывала пиво обручальным кольцом: хэп! Вот это дело. Эх, они в нее втрескались по-нашенски, синяков надавали друг другу.

Интересно, что парадоксальным образом постоянно отмечается практичность русских, причем такая, по сравнению с которой аме- риканцы выглядят инфантильными неумехами: не могут воспользо- ваться элементарным умывальником, найти выключатель в гостинич- ном номере, самостоятельно надеть наволочку на подушку... Но это практичность, которая принципиально не может способствовать про- фессиональной карьере, поскольку практическая сметка направлена против нечеловеческого государства, власти, чиновников. Чаще всего такая сметка оборачивается умением ориентироваться в парадоксаль- ном и абсурдном, невозможном для выживания и алогичном мире и вороватостью русских (конфликт с государством — но за родину!):

Я всегда утверждал, что родина и государство — понятия разные. Мы, в отличие от американцев, это понимаем. К примеру, когда мы не платим налоги, этим мы выражаем свое отношение за родину про- тив государства. Т. е. мы хотим, чтобы деньги остались на родине.

Россия — лучшая в мире родина! Но самое несуразное государ- ство.

Анекдоты, рассмотренные нами, хорошо подтверждают идеи За- дорнова.

Так, «соображалка без вектора» может быть блестяще проиллю- стрирована следующими черноватыми анекдотами:

Приехал мужик к своему другу в деревню. Как положено, вы- пили, закусили студнем. Вышли на крыльцо покурить. Мужик смо- трит — поросенок на протезах ходит. Удивился очень и у хозяина спрашивает: — Слышь, Вань, а чего это у тебя поросенок на проте- зах? — Стану я из-за двух тарелок студня скотину резать!

Сидят четыре гробовщика, первый говорит: — А давайте мерт- вых хоронить без гробов, меньше материала будет уходить. Второй предлагает: — А давайте хоронить не горизонтально, а вертикально, меньше места будет занимать. Третий: — А давайте трупы хоронить по пояс, памятники ставить не надо. Четвертый: — А если они еще за руки возьмутся, то классная ограда получится!!! (анекдоты скача- ны с: http://anekdot.ru).

В УРШ 70-х г. подобные персонажи не представлены вообще. Это кажется вполне понятным: «соображалка» и «энергия без векто- ра» были единственным способом выжить в тоталитарном обществе, противостоять официальной лживой, агрессивной и абсурдной идео- логии, а даже намекнуть на такое положение вещей в подцензурном журнале было бы немыслимо (за редкими исключениями, когда ан- тисоветски настроенному автору или редактору удавалось обмануть цензуру, но данная проблема выходит за пределы задач настоящего исследования3). Не представлена в УРШ 70-х г. и такая отмеченная А. Д. и Е. Я. Шмелевыми черта «анекдотного русского», как любовь к застольному общению­ с друзьями.

3Вероятно, можно усмотреть некий намек на «Малую землю» Брежнева

ванекдоте:

Маленький Пьер говорит маленькой Жанне:

—Давай играть в войну.

—А как это делать?

—Очень просто. Я буду генералом, ты будешь машинисткой, и я буду диктовать тебе свои мемуары (1979, № 14).

Но есть одно исключение — как уже говорилось, среди анекдотов, опубликованных в «Крокодиле» в конце 60-х г., целый номер (1969, № 32) был посвящен колхозам. Поскольку в этом номере благодаря заявленной теме было разрешено шутить над «очень нашими» — кол- хозными — реалиями, удивительным образом немедленно просочи- лись и анекдоты именно о «соображалке без вектора» совершенно по М. Задорнову — направленной, как и полагается соображалке, против абсурдных форм советской (особенно сельско-колхозной) действи- тельности:

По району пронесся слух, что из области едет очень строгий ревизор. Все приготовились его встретить. Приезжает он в первый колхоз.

—Чем кормите кур?

—Отборной пшеничкой.

—Что?! Колхозный хлеб разбазариваете?! Приезжает во второй.

—Чем кормите кур?

—Да чем попало. Все больше песочком.

—Что?! Колхозную птицу гробите?! В третьем не растерялись:

—А мы выдаем каждой курице наличными, согласно ведомости.

Молодой агроном, только что прибывший в колхоз, говорит мест- ным старожилам:

—Я человек сугубо городской. Не представляю, как я буду жить

вдеревне...

—Ничего, через месяц привыкнете.

—Правда? Ну, тогда я этот месяц поживу еще в городе!

Две старушки судачат на завалинке.

—Наш-то председатель из района вернулся. Говорят, ему там какого-то строгача дали...

—И зазря дали. Все равно пропьет.

В1970 г. «Крокодил» уже не посвящал подборки анекдотов со- ветским реалиям, хотя отдельные анекдоты о советской действитель- ности были (среди них были и анекдоты о «соображалке»):

Вмагазине:

—Не подберете ли вы мне недорогой костюм — рублей за семь- десят, но чтобы выглядел на сто двадцать?

486Глава V. Изучение отдельных речевых жанров

—К сожалению, нет. Но у нас есть костюмы за шестьдесят, кото- рые выглядят на все сорок пять (1970, № 23).

Вмясном магазине позади прилавка висит огромное зеркало. По- купатель спрашивает директора:

—Зачем вы повесили здесь зеркало?

—Чтобы покупательницы не смотрели на весы (1970, № 9).

Вдальнейшем «Крокодил», как правило, воздерживался от столь опасных экспериментов. Даже в тех случаях, когда были подборки юмора народов СССР, составители старательно избегали «скрытых стрел». Так, № 35 за 1972 г. был весь посвящен 50-летию СССР, и главной темой всех материалов номера было единство наций, на- селяющих страну. В этом номере последний разворот был занят: 1) литовским юмором (10 анекдотов) и 2) украинскими народными усмешками (12 анекдотов), где было немало очень советских реалий (в том числе колхозы), но уже без «соображалки без вектора»...

Образ читателя анекдотов в журнале «Крокодил»

По-видимому, именно образ читателя, стоящий за собиратель- ным образом персонажа анекдота, о котором шла речь в предыду- щем разделе (а также за собирательным образом составителя рубри- ки), обусловливает основные отличия УРШ как от естественного непосредственного рассказывания анекдотов, так и от современных записей анекдотов: цель первых состояла в том, чтобы воспитать читателя в духе идей коммунизма, тогда как вторых — только рас- смешить. Человек, смеющийся над анекдотами в УРШ, должен про- делывать все мыслительные операции, предусмотренные для него составителями. Читатель — «наш человек», и он может не иметь ни- чего общего с персонажем, относительно которого часто выводится уничижительный смысл.

Сразу же обращает на себя внимание противоречивость образа читателя.

Как уже говорилось, одна из главных (хотя и не всегда явных) за- дач, стоящих перед составителями состояла в том, чтобы представить образ читателя не как бесклассового носителя анекдотной речевой культуры и анекдотной коммуникативной компетенции, а как убеж- денного строителя коммунизма. Для этого было необходимо привести его к вынесению вполне определенных оценок (прежде всего полити- ческих в области международных отношений). Например, читатель

вслед за составителями (сочинителями?) анекдотов, подобных следу- ющему, должен прийти к однозначному выводу, что существующая в социалистических государствах цензура нужна (в противном слу- чае читателя захлестнул бы поток порнографии), кроме того, — что она лучше, действеннее западной безыдейной цензуры:

Цензор после просмотра фильма:

—И вы еще утверждаете, что ваш фильм имеет образовательное значение! Чему же он учит?

—Как чему? — удивляется режиссер. — Разве он не помогает изучать анатомию женщин? (1974, № 7.)

Вцеломсоставителиисходилиизпринципа«делу—время»:чита- тель, добравшийся до последней страницы журнала «Крокодил», дол- жен быть уже достаточно проинформирован и воспитан: во-первых, прочитал о важнейших внутренних и международных событиях (и вынес им партийную оценку) в «серьезных» советских изданиях, та- ких, как «Правда»; во-вторых прочитал материалы, помещенные на предыдущих страницах «Крокодила» (а это прежде всего отклики на ближайшие по времени решения партии и правительства, колонка ре- дактора, отдел международной жизни, очерки и фельетоны), и тоже вынес партийную оценку всевозможным «отдельным недостаткам со- циалистического общества»: хапугам, несунам, бюрократам и — осо- бенно — империалистам в отделе международной жизни. (Парадокс заключался в том, что абсолютное большинство читателей начинали читать свежую прессу именно с журнала «Крокодил» и именно с по- следней его страницы.)

Конечно, декларируемый образ «очень советского читателя» не соответствовал действительности.

Так, во-первых, как уже говорилось, среди анекдотов было немало

ио «совершенно наших» — читатель, смеющийся над, по сути, реа- лиями своей жизни (бюрократы, малогабаритные квартиры, плохой сервис), максимально близок к реальному носителю русской анекдот- ной компетенции.

Во-вторых, в УРШ было немало весьма «трудных» (например аб- страктных, абсурдных) анекдотов, где для понимания требуются зна- чительные интерпретативные усилия и... расширенная, обостренная жанровая (анекдотная) компетенция!

Ясно, что читатель УРШ должен иметь очень большой опыт пони- мания и рассказывания подобных текстов, т. е. опыт устного непосред-

ственного рассказывания реальных (а не тщательно отобранных по признаку, насколько они в интересах социалистического строя) анек- дотов, и иметь обширную анекдотную жанровую компетенцию для того, чтобы правильно понять, например, такие сложные анекдоты:

На лондонском стадионе «Уэмбли» проходит футбольный матч века сборная Англии — сборная мира. Цены на билеты совершенно фантастические, и тем не менее стадион забит до отказа. В самой до- рогой ложе сидит дама, рядом с ней свободное место, однако на все просьбы болельщиков, желающих занять его, она отвечает:

—Никогда! Это место моего покойного мужа...

—Но ведь мужа уже нет, пригласили бы хоть кого-нибудь из род- ственников...

—К сожалению, все родственники сейчас на его похоронах (1973, № 1).

Жена посылает мужу, уехавшему в отпуск на Лазурный берег, телеграмму: «Не забудь, что ты женат». Через несколько дней она получает ответ: «Телеграмма вручена с опозданием» (1976, № 33.)

На пляже:

—Дядя, папа просит вас одолжить штопор.

—Хорошо, малыш, передай, что я сейчас приду (1968, № 16.)

Наконец, те же читатели «Крокодила» по-доброму подсмеивались над бесклассовыми по-человечески симпатичными персонажами.

Таким образом, в УРШ складывается достаточно искусственный образ читателя, как искусственна сама рубрика анекдотов в офици- альном подцензурном издании — попытка соединить смех истинно народный и свободный, по своей природе противостоящий официаль- ной точке зрения, всей официальной культуре, с жестко идеологиче- ски направленной сатирой [Бахтин 1990].

В комических текстах, не ограниченных жесткими идеологиче- скими рамками, образы персонажа и читателя гораздо ближе друг к другу: как известно, больше всего человеку свойственно смеяться над теми, на чье место он может поставить себя самого, каким бы злым ни было высмеивание.

Если не говорить о политическом воспитании строителя комму- низма, каковое, естественно, декларировали в качестве приоритетной цели все советские издания, очень важно, что читателя УРШ вообще воспитывали—какправило,ненавязчивообучали,передавалимассу