Выпуск 12

В Японии эпохи Мэйдзи в 1874 г. начали выходить два научных журнала: один из них, «Записки Азиатского общества Японии» («Transactions of the Asiatic Society of Japan»), издавался проживавшими в стране иностранными резидентами, а второй выпускало японское научно-просветительское общество западноготипа Мэйрокуся, журнал назывался «Мэйроку дзасси» и издавался всего два года, в 1874–1875 гг. В этой статье я хочу обратить внимание на некоторые точки сближения (или отталкивания) между японским и англоязычным научными журналами. Материалы двух первых в Японии научных журналов отражают, как представляется, движение навстречу друг другу зарубежных и японских интеллектуалов, стремящихся понять Японию в терминах западного позитивизма.

Разумеется, современныепредставленияотом, чтотакоенаучныйжурнал, не приложимы к объектам нашего анализа. Но в них очевидны такие важнейшие особенности научной периодики, как наличие кружка авторов и читателей с общими познавательными интересами, публичные чтения докладов с обсуждением, устойчивая форма периодического издания и регулярность его выхода, личная моральная ответственность авторов за публикуемые статьи, появление авторитетных специалистов, доказавших свою состоятельность публикациями. К сожалению, мы не можем здесь поместить два наших журнала

вобщий контексттогдашней японской периодики, но в отдельных случаях попытаемся это делать.

Охарактеризуем для начала те группы, чьи дискуссии послужили основой публикаций англоязычных «Записок АОЯ» (так мы будем кратко именовать здесь журнал «Transactions of the Asiatic Society of Japan») и японского журнала

«Мэйроку» (так мы называем далее «Мэйроку дзасси»).

Журнал «Записки АОЯ» продолжил вековые традиции британских королевскихобществпоизучениюколониальныхвладений, однакоАзиатскоеобщество Японии, открывшее в Иокогаме свое учредительное заседание в июле 1872 г., было международным по составу. Например, членом общества с 1874 г. был А.Э. Оларовский (1845–1910), возглавлявший вто время российское консульство

вНагасаки. Онредкопосещалзаседания, которыепроисходилидваждывмесяц, но подарил библиотеке АОЯ предметы айнского быта [Kenrick, 1978, р. 110].

По итогам докладов 1872–1873 гг. весной 1874 г. был опубликован первый том«ЗаписокАОЯ», которыестехпорпродолжаютвыходитьпосейдень, лишь добавился артикль в названии (The Transactions of the Asiatic Society of Japan).

Первоначально журнал издавался нерегулярно, тома бывали разного объема

взависимости от наполнения редакторского портфеля. Хотя ведущие авторы «Записок АОЯ», молодые британские дипломаты Эрнест Мейсон Сатоу (1843– 1929), Уильям Джордж Астон (1841–1911), преподаватель на японской службе БэзилХоллЧемберлен(1850–1935) инекоторыедругиечленыобществасталив дальнейшемкрупнымиучеными, наначальномэтапестатьивжурналеневсегда носили строго научный характер в сегодняшнем понимании. Журнал был эклектичен по составу материалов (от биологии, геологии и химии до истории и лингвистики), поскольку японистика как дисциплина не сразу определила свои границы. «Записки АОЯ» первоначально распространялись бесплатно

между членами общества (к концу 1873 г. числилось 114 человека, в 1877 г. 207 человек) [Kenrick, 1978, р. 105], а также рассылались в заинтересованные научные общества и организации по всему миру в обмен на их собственные периодические издания, которые поступали в библиотеку общества. По мере роста интересапублики, втомчислеи запределамиЯпонии, журналсталпродаватьсяпоподписке, выпускалисьрепринтыжурнальныхтомовиотдельныхстатей.

ВЯпонии с самого начала интерес к деятельности Азиатского общества

иего журналу проявил Мори Аринори (1846–1889), в 1873 г. вернувшийся из США, где находился с дипломатической миссией. По возвращении он получил должность заместителя министра иностранных дел. Мори Аринори прекрасно владел английским языком и понимал важность распространения в западных странах знаний о Японии — он стал первым и на некоторое время единственным японцем среди членов Азиатского общества.

В1872–1876 гг. Азиатское общество базировалось в Иокогаме, одном из пяти открытых для иностранцев портов, где проживало около 1600 иностранных резидентов. В Иокогаме издавался и журнал «Записки АОЯ». Свободное передвижение по стране все еще было ограничено, но уже можно было получить разрешение на путешествие под предлогом лечения или научных целей. Проживавшие в Токио иностранцы на службе у японского правительства (специалисты, преподаватели, врачи и т.д.) приезжали на ежемесячные собрания Азиатского общества и останавливались в иокогамской гостинице «Гранд Отель», где часто проходили и заседания, и общие трапезы [Blum, 1982, р. 58].

ВТокио в это же время, аточнее, с сентября 1873 г., в ресторане гостиницы

европейского типа «Сэйё:кэн» в Цукидзи ежемесячно собиралась за обедом группа видных японских знатоков Запада под предводительством Мори Аринори. Мори, будучи членом АОЯ в Иокогаме, знал о его организационнойструктуреисодержаниидокладов, искореевсего, использовалэтотпример в создании собственного научно-просветительского общества Мэйрокуся, чтобуквальноможноперевестикак«ОбществошестогогодаэрыМэйдзи» (шестой год Мэйдзи соответствует 1873 г.). Формат работы общества Мэйрокуся был совершенно новым для Японии: после совместных обедов и решения организационных вопросов общества начиналось публичное чтение докладов с последующим обсуждением. Чтобы стать слушателем чтений, нужна была рекомендация одного из членов общества. Собрания общества пользовались такой популярностью, что в речи, посвященной годичному юбилею Мэйрокуся, Мори предложил построить специальный лекционный зал (задумка не была осуществлена) [Мори, 1875, с. 54].

ИдеясозданиявЯпониинаучногообществаинаучногожурнала, вероятно, возникла у Мори до рождения в Иокогаме Азиатского общества. Мори узнал о дискуссионных клубах ученых во время учебы в Англии и во время дипломатической службы в США. Самый близкий пример — это «Клуб Х», основанный в 1864 г. британским биологом, антропологом и философом Томасом Гексли (Хаксли). В США Моритакже вошел в контакт со многими учеными, например, с американским физиком и первым секретарем Смитсоновского института Джозефом Генри, который инициировал научное общество ученых-материа-

листов в США. Контакты с известными умами США и Британии стали возможны не столько в силу положения японского дипломата, сколько благодаря ряду публикаций в США на английском языке, посвященных японскому образованию и этике. Это прежде всего статья Мори «Образование в Японии», изданная отдельной брошюрой вместе с откликами на нее [Mori et al., 1873], а также работа «Религиозная свобода в Японии» [Mori, 1872]. Мори был одним из первых японских интеллектуалов, пытавшихся «объяснить» Японию для западного мира, статьиеговызвалибольшойинтерес, перепечатывалисьполностьюичастичновамериканскойибританскойпрессе, поэтомуимяМориАринорибыло известнонаЗападе[Swale, 2000, р. 152]. Какнампредставляется, МориАринори поднял в своих англоязычных статьях проблемы, которые часто становились темой вопросов к посольству Ивакура Томоми во время его большого зарубежноготурне в 1871–1873 гг. Эти проблемы обсуждались в дальнейшем в журнале «Мэйроку», и они же стали предметом дискуссий в Азиатском обществе, что нашло отражение в «Записках АОЯ», поэтому здесь мы рассмотрим особенно пристально именно их освещение.

В обществе Мэйрокуся Мори Аринори собралтаких же, как он сам, адептов идеи западного просвещения (последующая карьера Мори в качестве министра образования свидетельствует о его искренней заинтересованности в этой проблеме). В дискуссионную группу из десяти японских знатоков Запада, помимо Мори Аринори, изначально входили Фукудзава Юкити (ему была предложена руководящая роль, но он отказался), Нисимура Сигэки, Ниси Аманэ, Като Хироюки, Накамура Масанао, Цуда Мамити, Суги Кодзи, Мицукури Сюхэй и Мицукури Ринсё2. Позже число членов общества увеличилось до тридцати. Существовал также статус членов-корреспондентов, одним из них был член Азиатского общества Уильям Гриффис (William Elliot Griffis, 1843–1928), преподаватель физики, химии и английского языка, покинувший Японию в 1874 г. Остальные члены Мэйрокуся были японцами, и большинство действительных членов служили когда-то в переводческом ведомстве Бансё Сирабёсё (Институт изучения документов варваров, ), учрежденном еще сёгунским правительством в 1856 г., а после революции Мэйдзи получили должности в новом аппарате. Все в той или иной мере владели иностранными языками, многие прошли зарубежную стажировку. По итогам докладов и дискуссий членов общества Мэйрокуся с апреля 1874 г. начал издаваться журнал.

Журнал «Мэйроку» печатался наборным шрифтом, но в остальном был похож на книги эпохи Эдо: каждый номер содержал от 12 до 24 сброшюрованных гармошкой страниц на японской бумаге васи. Выходил журнал не регулярно, а по мере поступления материалов. Получалось от двух до пяти выпусков в месяц, причем нумерация выпусков начинается не с первого, а с седьмого (с мая 1874 г.). В ходе работы члены группы Мэйрокуся ещетолько учились редакторскому делу, ведь помимо журнала «Мэйроку» в Японии вто время существовал

2 Приведем иероглифическое написание имен основателей общества Мэйрокуся: Мори

только просветительский журнал Фукудзава Юкити «Минкан дзасси» («Народный журнал»)3.

Журнал «Мэйроку» распространялся тиражом 3200 экземпляров, сначала только в Токио, а на втором году существования, с 16-го выпуска — также и в Осака. Можно считать такой тираж немалым, если учесть, что самые популярные газеты («Нити-нити симбун» и другие) выходили в количестве, не превышающем 10 тыс. экземпляров (на тридцатимиллионное в то время население Японии) [Наканомэ, 1999, с. 459–460]. Кроме того, отсутствие представлений об авторском праве позволяло перепечатывать материалы журнала «Мэйроку» полностью или частично в центральных и местных газетах, которых в начале 1870-хстановилосьвсебольше. Существуетмножествосвидетельствовлиянии журнала на умы и настроения современников [Там же, с. 435–436], и важнейшими причинами этого следует считать обращение к животрепещущим проблемамяпонскогообщества(созывпарламента, женскийвопрос, месторелигии

вобществе, реформа японского языка и многое другое), причем в одном номере журнала разные авторы могли высказывать полярные мнения. Несмотря на наличие публикаций естественнонаучного характера («Очерк новейшей химии» Симидзу Усабуро, № 22; «О методе искусственной стимуляции цветения зерновых» Цуда Сэн, № 41) и многочисленных выдержек и переложений из западных авторов («О вреде введения прямых выборов в Национальное собрание» И.К. Блюнтчли в переводе Като Хироюки, № 4; «История цивилизации в Англии» Г.Т. Бакля в переводе Мицукури Ринсё, № 7; «Церковь и государство

вАмерике» Дж. Томпсона в переводе Като Хироюки, № 5; и т.д.), наибольшее влияние на современников имели статьи острой общественно-политической проблематики.

Вжурнале «Мэйроку», нацеленном на задачи момента, на просвещение и реформирование японского общества, японская культура вписывается в контекстмировойоценочно, сточкизрениястадииееразвития. МориАринорисчитает Японию «полуцивилизованной» и ставит целью сделать страну полностью «цивилизованной» («Первая беседа о просвещении», № 3) [Мори, 1874, с. 100]. Препятствиемавторамжурналавидятсятакиеособенностияпонскогообщества, как деспотизм правителей, национальный характер японцев с чертами угодливости, отсутствие прав у женщины и порочная практика полигамии. Последняя часто становилась объектом критики на Западе, и в журнале «Мэйроку» проблема поднимается неоднократно и последовательно (Мори Аринори «О женах и наложницах», № 80–20; Като Хироюки «Нарушение равенства прав мужчин и женщин», № 31; Накамура Масанао «О воспитании хороших матерей», № 33; Цуда Мамити «Об уничтожении проституции», № 42). Кроме того, авторы журнала «Мэйроку» критикуют несовершенство судебной системы (Цуда Мамити «О пытках», № 7, 10; «О смертной казни», № 41), отсутствие свободы печати и

3 Журнал «Минкан дзасси» тоже был новым начинанием, как и журнал «Мэйроку», но теоретический уровень его был значительно ниже, а язык проще, так как он предназначался провинциальному читателю. Журнал выходил в 1874–1875 гг., всего появилось двенадцать номеров [Фуккоку..., 1986].

недостаток ответственности пишущих (Цуда Мамити «О стремлении к свободе печати», № 6; «О прессе», № 20), слияние религии и государства, мистицизм, веру в лис и оборотней (Ниси Аманэ «О религии», № 4–6, 8–9, 12; Сакатани Сироси «Сомнение в учении о лисах» и «Учение о лисах в широком смысле», № 20). Но прежде всего, в журнале «Мэйроку» подвергается критике и практическому реформированию японский язык, который не казался просветителям пригоднымдлявыраженияихидей, инетолькоиз-занехваткилексикидлявыражения новых понятий, но также из-за разрыва между устным и письменным стилями речи, недоступности последнего для широкого читателя. За два года существования журнала происходит эволюция от идеи заменить иероглифическую письменность латиницей (открывшая первый номер журнала обстоятельная статья Ниси Аманэ «Рассуждение о записи нашего языка иностранными буквами») [Ниси, 1874а, с. 27–51], до методичной работы надтолкованием западных понятий о правах, личности, и прочих в последних номерах журнала. А ведь в 1872 г. Мори Аринори совсем уж радикально предлагал перейти полностью на английский язык! [Hall, 1973, р. 89–195]. Журналом «Мэйроку» была проделана большая работа по обогащению японской лексики, в нем впервые были использованы

многие другие. Новые слова, которые породил журнал «Мэйроку», позже были аналогично использованы в Китае и Корее.

При сравнении контента журнала «Мэйроку» и англоязычных «Записок АОЯ» становитсяочевидным, чтоименнопроблемареформированияяпонского языка, наряду с проблемой японской религии, одинаково волнует японских просветителей и иностранных резидентов. В остальном же сферы интересов не совпадают. «Записки АОЯ» не поднимают проблем общества и государственного устройства современной им Японии. Причин для этого может быть несколько: от недостаточного знания японского языка и традиционного для ориенталистики отстранения от быстротечной современности — до стремления не раздражать японские власти и японскую публику, все еще враждебно настроенную к иностранцам. Для начала «Записки АОЯ» локализуют страну на карте мира, рассматривая ближайших соседей и историю отношений с ними («Записки о Рюкю», т. 1; «Записки об острове Окинава», т. 3; «Острова Бонин», т. 4, и др.). В последующих номерах появляются публикации о Корее и Тайване. Наиболее распространенным жанром «Записок АОЯ» в первое десятилетие является путевой очерк— 25 из 146 публикаций [Кусуя, 2017, с. 66]. В первые годы были описаны: путешествие из Эдо в Кусацу и путешествие в Хитати и Симоса (т. 2), путешествие в район Тохоку (т. 2), путешествие в Ниигата (т. 3), и т.д. Географическое описание страны, статьи о минералах, флоре, ветрах и течениях, метеорологические наблюдения — вот что отразилось в журнале Азиатского общества относительно современного положения дел в Японии. История Японии рассматривалась в первых номерах «Записок АОЯ» главным образом в связи с историей контактов с Западом; например, во втором томе дана оценка изданной в 1727 г. книге Э. Кэмпфера «История Японской империи» [Watson, 1874], а статья Астона в первом томе посвящена инциденту с Хвостовым и Да-

выдовым на Сахалине после неудачи миссии Резанова [Aston, 1874а]4. Японскийисследовательраннегояпоноведениянебезоснованийсчитает, чтопоявление этой статьи связано с интересом Британии к Сахалину, соперничеством России и Британии на Дальнем Востоке [Кусуя, 2017, с. 47].

Японский язык все еще был препятствием для проживавших в Японии иностранцев, чтение источников на японском языке было доступно единицам. Место японского в семье мировых языковтакже не было ясно. Еще одной проблемой был перевод этнокультурных терминов, а также транслитерация в латиницуяпонскихименитопонимов. Подобнотомукакяпонскиепросветители из журнала «Мэйроку» пытались придумать перевод западных понятий, авторы «Записок АОЯ» бились над переводом на английский язык японской экзотики. Началось и серьезное теоретическое изучение японского языка— в первом томе опубликована присланная из Пекина статья синолога и лингвиста Д. Эдкинса «Природа японского языка и его возможное усовершенствование» [Edkins, 1874], следом, во втором томе, У. Астон опубликовал статью «Имеет ли японский язык связи с арийскими языками» [Aston, 1874b]. Если статья Астона целиком принадлежит области сравнительной лингвистики, то статья Эдкинса интереснадлянаспрагматичнымстремлением«усовершенствовать» японский язык, что перекликается с усилиями авторов журнала «Мэйроку». Эдкинс был знаком с мнением Мори Аринори о замене японского языка английским, высказанном через американскую прессу в открытом письме профессору ЙельскогоуниверситетаУ.Д. Уитнивиюне1872 г. ВстатьеЭдкинскритикуетМории заверяет, чтояпонскийязыкможноулучшить, обогативегозападнойлексикой и кальками выражений из Библии (логика, не удивительная для миссионера). Хотя статья Эдкинса опубликована в «Записках АОЯ» в 1874 г., Э. Сатоу зачитал ее на заседании Азиатского общества 8 октября 1873 г., и уже 11 октября статья была полностью опубликована в газете «Japan Weekly Mail» [Кусуя, 2017, с. 55]. Это означает, что члены группы «Мэйрокуся» были знакомы с этой статьей, и две первых публикации в журнале «Мэйроку», посвященные проблеме реформирования японского языка (статьи Ниси Аманэ и Нисимура Сигэки в первом номере журнала) были своего рода ответом Эдкинсу.

Японскаярелигиявначале1870-хгодовбылавцентревниманиякакяпон- ских интеллектуалов, так и иностранных резидентов, во-первых, в связи с начавшимися правительственными мерами по огосударствлению синтоизма, а во-вторых, в связи с ожидаемыми послаблениями запрета христианства, на что японские власти готовы были пойти ради пересмотра неравноправных договоров с иностранными государствами 1858 г. Заметим, что среди членов Азиатского общества было немало ожидающих своего часа христианских проповедников, которые находились в Японии как учителя, врачи и т.д.

Запервыедесятьлетсуществования«ЗаписокАОЯ» статейорелигиивышло 11, что не так уж и много по сравнению с работами об истории и культуре (37),

4 По нашему мнению, эта статья в англоязычных «Записках» спровоцировала появление в третьемномережурнала«Мэйроку» выполненногоСугиКодзиперевода«Завещаниярусскогоцаря Петра» — общепризнанного ныне подлога, рисующего Россию имманентно агрессивным государством [Суги, 1874].

путешествиях и географии (31), индустрии и ремеслах (28), языке и литературе (24). Относительно сущности религии синто, ее пантеона и ритуалов, а также ее места среди мировых религий знания иностранцев были очень скудны. Лишь

вдекабре 1872 г. впервые человек неазиатского происхождения был допущен

вхрамы Исэ — им был Э. Сатоу. В феврале 1874 г. он прочитал в Азиатском обществе доклад «Синтоистские храмы Исэ», позже опубликованный в «Записках АОЯ» [Satow, 1874]. На обсуждении доклада члены общества пытались выявить параллели с другими мировыми религиями и говорили о необходимости изучения и перевода самых древних источников по синтоизму («Кодзики», «Нихон сёки»). Японская религия, все еще непонятная для иностранцев, подверглась критике за отсутствие моральных принципов и четко сформулированных догм. На защиту синто, причем государственного, поставленного на службу новым правительством, выступил Мори Аринори, присутствовавший на этом заседании 18 февраля 1874 г., которое получило впоследствии неофициальное название «симпозиума по синто седьмого года Мэйдзи» [Кусуя, 2017, с. 71–76]. Мори выступал на этом заседании Азиатского общества с позиций представителя японского истеблишмента, утверждая резонность обращения к государственному синтоизму ради единства нации. Мори определил синто как религию почитания умерших предков и признал сомнительную историческую достоверность таких книг, как «Кодзики» [Там же, с. 73]. Стенограмма «симпозиума по синто» быланетолькоопубликованавгазете«Japan Weekly mail» от7 марта1874 г., нои

всокращенном переводе на японский язык появилась в газете «Нити-нити симбун» (8–9 марта 1874 г.), а также в газете «Ёкохама майнити симбун» (22 марта 1874 г.), что вызвало в дальнейшем отклики читателей, в том числе и возмущение попытками иностранцев судить о японской религии [Там же, с. 74]. В русле развернувшейся общественной полемики о государственном синто следует рассматривать и опубликованную в журнале «Мэйроку» серию из шести статей

Ниси Аманэ о религии под названием «Кёмонрон» [Ниси, 1874б]. Первая статья появилась в начале апреля, т.е. как раз после дискуссии в Азиатском обществе и на страницах японских газет. В отличие от Мори Аринори, Ниси не поддерживал курс на государственный синтоизм. Он писал, что вера— это частное дело человека, и основывать государственную идеологию на мистике или на солярном мифе, который может быть развенчан с позиций разума, означает подвергать государство опасности. Журнал «Мэйроку» был открыт для мнений, не совпадающих с официальной линией правительства, что и стало в конечном итоге причиной его конца, но это произошло через год.

Члены Азиатского общества тем временем продолжали задаваться вопросом о сущности синто. Следующая работа Э. Сатоу под названием «Возрождение чистого синто» была посвящена истории очищения синтоизма от буддийских и даосских напластований, предпринятого в эпоху Эдо учеными школы национальной науки кокугаку [Satow, 1875]. Прежде чем эта статья появилась в Приложении к «Запискам АОЯ» (т. 3, ч. 2), она публиковалась с августа по де-

кабрь 1874 г. в газете «Japan Weekly Mail» [Кусуя, 2017, с. 92–93]. Это серьезное исследованиенетолькодалочитателямпредставлениеобисториииэволюции синто, нотакже познакомило их с важнейшими для истории японской литера-

туры памятниками («Манъё:сю:», «Гэндзи моногатари» и т.д.), на которые опирались ученые школы национальной науки. По мнению японского исследователя [Кусуя, 2017, с. 94–95], это дало толчок к переводам на английский язык классической японской литературы, не говоря уже о выполненных членами Азиатского общества полных переводах историко-мифологических сводов

«Кодзики» [Chamberlain, 1883] и «Нихон сёки» [Aston, 1896].

Опыт жизни за границей и знание иностранных языков— это особенность всех авторов журнала «Мэйроку» и почти всех авторов «Записок АОЯ» (знание японского языка было у них не всегда). Задачи ознакомления с иной культурой через перевод были общими у авторов двух журналов, как и задачи отбора произведений для перевода. В журнале «Мэйроку» переводов литературных произведений не было, только тексты историко-философской и обществен- но-политической тематики, которые служили подкреплению и развитию собственных идей авторов. Что же касается членов Азиатского общества, то они рассматривалисовременнуюимЯпониючерезпризмуклассическойлитературы, поэзии, исторических хроник, но не обращались к таким источникам, как, например, журнал «Мэйроку».

Журнал «Мэйроку» прекратил выходить в ноябре 1875 г., что связано с введением в июне того же года строгой правительственной цензуры для газет и журналов, когда ответственность возлагалась не на отдельных авторов, а на редактора издания. По решению большинства членов общества публикация журнала была остановлена, ведь в случае цензурных санкций под угрозой оказывалась репутация Мори Аринори, да и соратники его были правительственными чиновниками.

Издесятиоснователейжурнала«Мэйроку» толькодвачеловека, Фукудзава ЮкитииНакамураМасанао, намереннодистанцировалисьотгосударственной службы. Дилемма между стремлением к свободной полемике, ради которой были созданы общество и журнал, и обязанностью проводить правительственную линию стала предметом дискуссии с самого начала. Второй номер журнала целиком посвящен обсуждению четвертого очерка Фукудзава Юкити в его известной работе «Гакумон но сусумэ» («Приглашение к обучению»). В очерке под названием «Гакуся сёкубунрон» («Рассуждения об ученых и государственной службе») Фукудзава пишет о том, что ученый, во избежание сервильности, должен обладать избегать официальных должностей [Фукудзава, 2012, с. 40– 50]. Мори Аринори, Цуда Мамити, Като Хироюки и Ниси Аманэ опубликовали

вжурнале свои доводы против позиции Фукудзавы, однако в конечном итоге именно противоречие между долгом лояльности правительству и свободным научным поиском предопределило скорый конец журнала.

Журнал «Записки АОЯ», как и другие периодические издания иностранцев

вЯпонии, цензуре не подвергался, но в связи с гонениями на прессу в его формате тоже произошли некоторые изменения. Выходившая в Иокогаме c 1870 г. газета«Japan Weekly Mail», котораятесносотрудничаласАзиатскимобществом и оперативно печатала стенограммы дискуссий, а также полные тексты некоторых докладов, c 1873 г. получала от японского правительства субсидии на зарубежную рассылку, будучи таким образом официальным каналом информации о Японии. Перепечатанные в этой газете доклады членов Азиатского

общества также считались одобренной японскими властями информацией о стране. Это было предпринято в надежде на привлечение интереса к Японии за рубежом и улучшение имиджа страны, что было необходимо для отмены неравноправных договоров. Однако критический отзыв газеты о так называемой «тайваньской экспедиции» Японии 1874 г. вызвал недоверие японского правительства, и в декабре 1875 г. договор о субсидиях был расторгнут [Кусуя, 2017, с. 31–32]. Газета «Japan Weekly Mail» перестала быть печатным органом, представляющим Японию на Западе. На «Записки АОЯ» таким образом тоже пала тень подозрения в нелояльности, однако журнал продолжал выходить.

Годы параллельного существования в Японии двух научных обществ и их журналов (1873–1875) были годами формирования языков взаимного описания Японии и Запада. Для Японии это были годы освоения нового вида массовой коммуникации — ретрансляции научного дискурса через журнал «Мэйроку» в газеты разных уровней и далее к широкому читателю. Образцом для членов группы Мэйрокуся во многом послужила деятельность Азиатского Общества Японии, в том числе и деятельность по изданию журнала «Transactions of the Asiatic Society of Japan». Журнал «Мэйроку» сыграл общепризнанную роль в реформировании японского письменного языка и всего лишь за два года подготовил нового читателя и авторов для интеллектуальных журналов следующего поколения, таких как «Кокумин но томо» («Друг народа», 1887–1898) и «Рикуго дзасси» («Журнал о Вселенной», 1880–1921). С другой стороны, журнал Азиатского общества Японии взрастил первое поколение японоведов мирового уровня, чьи научные интересы формировались в диалоге с вызовами изучаемой культуры. Границы между местным и англоязычным интеллектуальным сообществом в Японии того времени не были непроницаемыми, в большой степени потому, что у интеллектуалов появился способ публичного обмена мнениями — научные журналы. Появились благодаря этому и признанные публикой интеллектуальные авторитеты — недаром семеро из десяти основателей журнала «Мэйроку» были приглашены стать членами созданной в 1879 г. Токийской Академии наук .

Источники

Мори Аринори. Кайка дай ити ва [Первая беседа о просвещении] // Мэйроку дзасси. 1874. № 3. Т. 1. С. 99–101.

Мори Аринори. Мэйрокуся дай ити нэнкай якуин кайсэн ни цуки эндзэцу [Речь по случаю первого годичного переизбрания ответственных лиц общества Мэйро-

куся] // Мэйроку дзасси. 1875. № 30. Т. 3. С. 48–57.

Ниси Аманэ. Ё:дзи о моттэ кокуго о сёсуру но рон [Рассуждение о записи японского языка иностранными буквами] // Мэйроку дзасси. 1874а. № 1. Т. 1. С. 27–51.

Ниси Аманэ. Кё:монрон [Рассуждение о религии] // Мэйроку дзасси. 1874б. № 4.

Т. 1. С. 155–160; № 5. Т. 1. С. 176–183; № 6. Т. 1. С. 209–212; № 8. Т. 1. С. 288–291; № 9. Т. 1. С. 312–319; № 12. Т. 1. С. 383–388.

Суги Кодзи. Гакоку Пё:тору о: но икун [Завещание Российского царя Петра] //

Мэйроку дзасси. 1874. № 3. Т. 1. С. 109–116.

Фуккоку нихон но дзасси [Репринты японских журналов] Токио: Коданся, 1982.

Фукудзава Юкити. Гакумон но сусумэ [Приглашение к обучению]. Токио: Ива-

нами, 2012.

Aston W.G. Russian Descents on Saghalien and Itorup in the year 1806 and 1807 // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 1st ser. 1874a. Vol. 1. Р. 86–95.

Aston W.G. Has Japanese an Affinity with Aryan languages // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 1st ser. 1874b. Vol. 2. Р. 223–231.

Aston W.G. Nihongi: Сhronicles of Japan from the earliest times to A.D. 697 // Transactions and proceedings of the Japan Society. London, 1896 (Supplement 1. Vol. 1–2).

Chamberlain B.H. Ko-ji-ki, or “Records of Ancient Matters” // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 1st ser. 1883. Vol. 10. Supplement.

Edkins J. The nature of the Japanese Language, and its possible improvement // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 1st ser. 1874. Vol. 1. Р. 96–110.

Mori Arinori. Religious freedom in Japan: A memorial and draft of Charter. Washinton, DC, 1872.

Mori Arinori et al. Education in Japan: A series of letters addressed by prominent Americans to Arinori Mori. New York: Appleton, 1873.

Satow E.M. The Shinto Temples of Ise // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 1st ser. 1874. Vol. 2. Р. 113–139.

Satow E.M. The Revival of Pure Shinto // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 1st ser. 1875. Vol. 3. Part 1. Appendix. Р. 1–98.

Watson R.G. Abstract of “Historia Imperii Japonici Germanice Scripta ab Engelberto Kaempfer, Londini, 1727” // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 1st ser. 1874. Vol. 2. Р. 1–24.

Литература

Кусуя Сигэтоси. Дзяпонородзи котохадзимэ: Нихон Азия Кё:кай но кэнкю: [Начало японоведения: изучение Азиатского общества Японии]. Киото: Ко:ё: сёбо:, 2017.

Наканомэ Тоору. Мэйрокусято Мэйроку дзасси [Общество Мэйрокуся и журнал «Мэйроку»] // Мэйроку дзасси: в 3 т. Токио: Иванами, 2008. Т. 1. С. 433–469.

Ямамуро Синъити. Мэйроку дзасси но сисо сэкай [Мир идей журнала «Мэйроку»] // Мэйроку дзасси: в 3 т. Токио: Иванами, 2008. Т. 3. С. 447–517.

Blum P.C. Yokohama in 1872: A rambling account of the community in which the Asiatic Society of Japan was founded. Tokyo: Asiatic Society of Japan, 1963.

Braisted W.R. et al. Meiroku zasshi: Journal of the Japanese enlightenment / transl. and with an introd. by W.R. Braisted, assisted by Adachi Yasushi and Kikuchi Yūji. Tokyo: University of Tokyo Press, 1976.

Hall I.P. Mori Arinori. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1973.

Kenrick D.M. A Century of Western Studies of Japan // Transactions of the Asiatic Society of Japan. 3rd ser. 1987. Vol. 14. Р. 1–345.

Swale A. The political thought of Mori Arinori: A study in Meiji conservatism. Surrey: Japan Library, 2000.