упоминания этих явлений как совершенно обыденных в жизни арабского мира – и потому не требующих дополнительных обоснований. Все уважающие себя политики, писатели и общественные деятели денно и нощно гневно клеймят коварных европейцев и сионистов, которых хлебом не корми – дай арабской кровушки попить.
Но посмотрите на реальность Залива. Как минимум три государства – или, говоря словами одного из наших арабистовклассиков, три племени с флагами – определённо питают империалистические намерения. Надеюсь, в главах 8-10 я сумел это показать. Королевство Саудовская Аравия хочет быть сухопутной империей, Арабские Объединённые Эмираты пытаются строить империю колониальную, а Эмират Катар – торгово-теократическую.
Нужна ли арабскому миру империя? Ну, как сказать. Если это будет империя по Хантингтону, такая себе империя-надсмотрщик в самом гомогенном регионе арабского мира (а это, как ни крути, Залив), то я – за. Может, без дурных войн и взаимоистребления арабы, наконец, раскроют свой потенциал и проявят больше готовности встраиваться в мир. Если ж речь об империях по типу Пиратского берега – то прошу считать меня республиканцем!
10.7. Об арабском этикете
Политес у магометан. В этом пункте я хотел бы уделить внимание такому аспекту общественно-политической жизни арабского мира как деловой этикет. Мне думается, арабские правила хорошего тона у нас известны мало, а которые известны, те перевраны. Между тем, арабский мир вмещает в себя самые экзотические природные и политические ландшафты, что неизбежно сказывается на принятых деловых обычаях. Хотя времена блистательной Порты давно миновали, и султан уж не пришлёт правителю того или иного пашалыка или вилайета в Сирии или Палестине приглашения на чашечку кофе с бриллиантовой пылью, в некоторых арабских странах ещё сохраняются ритуалы достаточно изощрённые, чтобы уделить им внимание здесь. Представляется, однако, что начать было бы уместно с некоторых пояснений по национальнолингвистической части, которые, вероятно, будут полезны читателям, не принадлежащим к арабистической общественности.
Арабский язык – как известно, один из шести официальных языков ООН – по числу носителей на планете уступает лишь китайскому, английскому и испанскому. Однако, он отнюдь не монолитен, и существует в двух ипостасях: как «современный арабский литературный язык» (СЛАЯ), и в виде многочисленных диалектов (точное число которых науке неизвестно), отчего большинство арабов всю жизнь страдают от такого явления как диглоссия, сиречь двуязычие.
Касательно СЛАЯ двух мнений быть не может: с распространением в арабских странах грамотности литературная норма объективно превратилась в фактор поддержания единства чрезвычайно пёстрой этноконфессиональной общности, которую мы привыкли именовать арабами. Это язык, на котором печатаются почти все книги и выпускаются почти все ТВ-передачи. Это, безусловно, язык деловой переписки и язык общения в официальных ситуациях. И всё же, это уже не совсем родной язык для большинства арабов: об этом подробнее см. введение к АХ.
Достигло ли расхождение между обиходным и официальным арабским языком таких же масштабов? В некоторых частях арабского мира – да. От Машрика (место, где встаёт солнце, т. е., СироПалестинский регион, или Левант) до Магриба (место, где оно заходит
вАтлантику, или Марокко плюс соседние страны) люди говорят на таком количестве диалектов, что современная наука пока затрудняется их подсчитать; принято выделять лишь пять диалектных групп, которые, в свою очередь, распадаются на подгруппы. Но это полбеды. Как бы далеко то или иное местное наречие не отстояло от СЛАЯ, языком официального общения останется именно последний. Проблема
втом, что в странах Магриба (Марокко, Алжир, Тунис) наравне с арабским распространён французский (особенно среди интеллигенции), и существует даже такое явление как арабы, у которых он родной, а арабский – лишь второй язык; по крайней мере, министр иностранных дел Туниса предпочитает вести переговоры именно на французском (и весьма огорчился, узнав, что переводчик, то бишь я, от этого языка дальше, чем от суахили). В то же время, магрибинские диалекты арабского малопонятны для остального арабского мира.
Существует и стилистическая разница; для аналогии можно вспомнить т. н. пять уровней вежливости в фарси: это когда одну и ту
же ситуацию можно оформить как площадной бранью, обещая собеседнику кары небесные и земные, так и слащавым полушёпотом, буквально именуя себя его последним рабом. В арабском даже диалект делится на два стилистических уровня: т. н. «язык народа» и «язык интеллигенции». Различаются они процентом литературных слов и оборотов.
Ещё одна тенденция, популярная у арабов Залива (хотя уже не только), заключается в стремлении: а) говорить с иностранцем поанглийски, даже если он сносно говорит по-арабски; б) даже говоря с ним по-арабски, примешивать в речь как можно больше английских слов и выражений. Раньше это в основном распространялось на какието термины, которые невозможно было адекватно перевести на арабский (в СЛАЯ вообще техническая терминология крайне неустоявшаяся и нерегулярная), или новые веяния поп-культуры, но сегодня с каждым годом замечаешь, что партнёры совершенно произвольно вставляют в арабскую речь отдельные английские слова. Это звучит funny, поскольку в их представлении такая manner of speech служит признаком принадлежности к upper class.
Переговоры ведутся чётко на СЛАЯ (фусхе) только при самых официальных приёмах (в моей практике это уровень вице-премьера) с камерами и накрахмаленными ассистентами. После завершения официальных излияний взаимной приязни и с переходом к насущным рабочим вопросам даже министры переходят на «диалект интеллигенции», который, будучи близок к литературному, всё же является., непечатным. Не потому, что содержит нецензурные выражения, а потому, что арабские диалекты в принципе до недавнего времени считались непечатными. Но шло время, появились твиттер и фейсбук, а революцию высокопарными фразами не сделаешь (фраза на СЛАЯ из разговора с таксистом буквально может переводиться как «Не соизволите ли, милостисдарь, доставить меня на площадь Тахрир?»), и диалект всё чаще стал записываться. Сначала на билбордах, а потом и в печати. Книги, написанные полностью на диалекте, ещё редки и относятся, в основном, именно к проблематике диалектологии; но даже в книгах, написанных на СЛАЯ, всё чаще диалоги передаются «как есть», т. е., на диалекте, а не подтягиваются к литературному стандарту, что было обычным для классиков арабской литературы, включая единственного на весь арабский мир нобелевского лауреата египтянина
Нагиба Махфуза. По моему мнению, это ещё один маркер распада арабского языкового пространства, знаменующий оформление национальных языков. Впрочем, процесс этот идёт медленно, и на нашей жизни окончательный раскол ещё не произойдёт.
Таким образом, арабский язык питает одновременно центробежные и центростремительные тенденции в арабском мире, и лишь Аллах ведает, какие из них спустя века окажутся сильнее.
Позвольте ручку! Немногочисленные заметки и публикации об арабском этикете на русском языке содержат набившую оскомину ссылку на обычаи бедуинского племенного гостеприимства, будто бы транслированные в современность. В действительности, представляется, что подобная аналогия неправомерна, как неправомерным было бы утверждать, что каждый факт, скажем, выпечки блинов в России непременно связан в смысловом отношении с праздником Масленицы и прочими милыми языческими атрибутами. Не менее хрестоматийным является и стремление искать основы поведения в деловых ситуациях в Коране и Сунне. При всём многообразии заложенных в двух означенных произведениях сюжетов, инструкции по поведению в обществе иноверцев, которые содержатся в них, ограничены, в основном, ситуациями отношений рабства либо данничества, что, как несложно догадаться, к современности малоприменимо.
Говоря о конкретных ритуалах приветствия, можно назвать рукопожатие, троекратное лобызание (без соприкосновения или со слабым соприкосновением щёк) с объятиями или лёгкими похлопываниями по плечам и спине, целование рук и прикладывание их ко лбу. Рукопожатие и похлопывания у человека европейской культуры вопросов не вызывают (разве что стоит отметить, что у арабов рукопожатие по сравнению с нашим слабое, но включать силу не стоит), троекратное лобызание (в чересчур, правда, утрированной форме) памятно человеку культуры советской по временам «дорогого Леонида Ильича», а вот целование рук у короля, религиозных деятелей и просто уважаемых шейхов племён следует признать экзотикой, которая в нашей культуре уже смотрится странно, даже если обладатель целуемой руки – женщина. Что же касается прикладывания руки ко лбу после целования, этот ритуал несёт в себе мессидж «Я в твоей воле», т. е. изъявление полной покорности старшему и вышестоящему.
Обыкновенно он применяется, конечно, к мужчинам (к тому же королю/эмиру или шейху племени), хотя буквально года два назад был случай, когда мега-популярная в арабском мире певица Нэнси Аджрам была с концертом в Иордании, и один из её слушателей, парень лет 20, каким-то образом проскочил охрану, выбежал на сцену и совершил эту процедуру с ней, прежде чем башибузуки уложили его в пол. Но в целом в отношении женщин физический контакт в арабском деловом общении не используется, кроме разве что пожимания руки, если она протянута самой женщиной.
Как часто делаете плезир? Все описанные физические контакты дополняются вербальным. Существует двухэтапная формула приветствий «Доброе утро» и «Добрый вечер». Последнее начинает звучать гораздо раньше, чем это принято у нас; самое раннее время, в которое я слышал у арабов «Добрый вечер» – это 10.30 утра! Указанный хронометраж обусловлен тем, что большинство госучреждений, банков и т. и. в арабских странах работают с 8 до 14–15 часов; крайне редко – до 16. Так вот, формула в буквальном переводе звучит так: «Утро/вечер добра – утро/вечер света; утро/вечер роз – утро/вечер жасмина». Обычно дальше этого дело не идёт, хотя в дружеском общении эту формулу можно продолжать, пока фантазии хватит; у меня был знакомый сириец, с которым мы часто изощрялись в словесности, желая друг другу утра кофе, чая, помидоров, баклажанов и т. и. (подходит всё съедобное и растительное). Существует также фраза «Счастливого вам дня», на которую отвечают «Вам – ещё более счастливого», но она очень литературная.
Однако пожеланием доброго утра приветствие не заканчивается, поскольку это было бы слишком холодно и формально. Иногда оно может предваряться традиционным мусульманским приветствием «ассаляму алейкум – уа алейкум ас-салям»; причём чем тщательнее первый собеседник проговаривает артикль «ас-», тем большее уважение он выказывает второму и тем формальнее звучит приветствие (фраза «салям алейкум», строго без артикля, может использоваться и для прощания, но только собеседником, который прощается первым; отвечать так нельзя). В Ираке и Сирии, где, как известно, до соответствующих войн существовали большие немусульманские общины, это приветствие спокойно использовалось и немусульманами,
хотя в принципе для немусульман более обычно говорить «Мархабан» («Добро пожаловать» или просто «Здравствуйте»).
За этим следует серия вопросов, которые сводятся к выражению горячей заинтересованности в состоянии дел собеседника. Формула вопроса «Как дела?» в арабских странах разная; она служит маркером происхождения собеседника. Египтянин спросит «Иззэйяк?» или «Амиль э?», сириец – «Кифак?», иракец – «Шлёнак?» (буквально: «Каков твой цвет?»), эмиратский араб – «Чиф эль халь?» и т. д. Использование формулы одного арабского региона в другом обычно вызывает улыбки, чем можно ненавязчиво пользоваться для создания благоприятной атмосферы на переговорах. Это относится и к прочим характерным словечкам и фразам, употребляемых в другом диалектном ареале. В то же время (возвращаясь к вопросу о языке), не следует этим злоупотреблять, поскольку существуют определённые лингвистические нюансы, могущие повлиять буквально на подкорку собеседника, если вы владеете арабским, но., не тем арабским (непрестижным диалектом). Соответственно, для владеющего языком бизнесмена либо его переводчика желательно либо говорить чётко на СЛАЯ, либо как можно больше адаптировать своё произношение и структуру речи к принятым именно в данной стране, чтобы не возбуждать нежелательные ассоциации и чтобы собеседник подсознательно не относился к ним свысока (впрочем, в отношении заливных арабов этого непросто добиться, невзирая на владение диалектами).
При представлении незнакомых людей друг другу они произносят фразу «Фурса сайда» (буквально «Счастливый случай», т. е. «Очень приятно»; на это отвечают «Ана асаад», «Я более счастлив»), или даже «Тшаррафна». Последнее означает «Мы имели честь [составить знакомство]» и произносится далеко не всегда; ответ на это – «Эшшараф лейя» («Это мне оказана честь», как в ‘The pleasure is mine’).
Процедура пожелания доброго времени суток и вопросов о делах может занимать у арабов целую минуту (между хорошими друзьями), особенно если поблизости нет бледнолицых. Ответ на вопрос о делах, как и в Европе, не подразумевает душевных излияний и жалоб на жизнь. Социально одобренные формулы таковы: «Тамам/квейис/ мниих» («Хорошо» в литературном, египетском и сирийском варианте), «аль-хамду лилля» («Слава богу»). Неформальная: «Мейя-мейя» (100 из 100, т. е. дела на 100 %). Есть и более изощрённые диалектные
варианты, которыми можно ввести собеседника в гомерический хохот (один такой я приводил в АХ).
Дресс-код. К счастью, даже в Саудии, которая остаётся единственной страной в мире, где женщины не имеют права водить автомобиль, обязательное ношение хиджабов и даже платков уже отменено и остаётся на усмотрение отцов и мужей. Тем не менее, среди людей бизнеса (реже) и чиновников (чаще) встречаются дяди весьма честных и строгих правил, которые даже при приглашении домой могут не показывать своих супруг и не представлять их. Кстати, по каноническим правилам араба нельзя даже спрашивать о здоровье жены, но., во-первых, времена меняются, и даже в Заливе огромное число людей училось в Европе и Америке и с видимым удовольствием впитало многие тамошние порядки, а во-вторых, как заметил поручик Карабанов, «Я не доктор, чтоб о здоровье спрашивать». Так что здесь нужно смотреть по человеку.
В большинстве стран арабского мира принят европейский официальный костюм. Однако, в Заливе высокопоставленные люди даже на официальную встречу могут прийти в тапочках на босу ногу, рубашке до пят, которая в Египте называется «галябея», и платкеарафатке с обручем (они называются куфия и уккаль). Только в Египте, где галябею носит огромное большинство простонародья, она тёмных цветов (серая, коричневая), а у заливных шейхов – белоснежная, иногда с вышивкой и даже стоячим воротником, как у обычной деловой сорочки.
Что касается женщин, то арабский мир уже смирился с их нахождением на министерских постах, но обязательность платков при официальных хэппенингах зависит от страны. В Тунисе министресса спокойно обходится без него, а вот в Эмиратах пока нет.
This is Ku.. wait! Wait a little! Если арабские деловые люди что-то и унаследовали от обычаев бедуинов, то это а) привычку швырять окурки в любом месте, поскольку генетическая память подсказывает, что их занесёт песком, и б) адскую неторопливость. Запад и Восток могут взаимодействовать лишь четыре дня в неделю (т. к. выходные у арабов
– пятница и суббота), и то обычно до 15 часов (четверг – короткий день, до 13). И не забудьте учесть разницу во времени. При этом официальные письма от иностранцев могут игнорироваться днями и неделями, если изначально не установлен прочный личностный
контакт. Как говаривал князь Буйносов: «Что мне бумажка, ты человека пришли, да пусть поклонится мне». В принципе, так оно и заведено до сих пор у арабов. Если вы, к примеру, хотите получить тендер, то будьте готовы отправить в соответствующую страну человека на проживание, а он, в свою очередь, должен быть готов минимум полгода ежедневно ходить на чаепития, прежде чем компанию начнут воспринимать всерьёз. Для того, чтобы работать с арабами, нужен особый склад личности, поскольку сворачивание всех необязательных (на самом деле, обязательных) любезностей и разговоров ни о чём к делу может привести к тому, что вам попросту откажут от дома.
Кстати о чаепитии. Отказываться от любых и всех предлагаемых напитков, лёгких закусок, фруктов и т. п. означает нанести глубокую обиду предлагавшему. Это крайне не рекомендуется, тем более что кофе у арабов вкусный. Обычно за состоянием чашек присутствующих следит служка, который будет подливать чай, пока вы не положите свою чашку вверх дном, либо, зажав её большим и указательным пальцем, быстро-быстро не потрясёте ей в воздухе.
Господа, товарищи и граждане. Если вам посчастливилось войти в зону доверия и если вы владеете арабским, то через какое-то время вы сможете обращаться к человеку не только по имени (отчества у арабов есть, но в обращении не используются), но и по кунье, т. е. прозвищу, которое формируется из имени первого сына собеседника. Т. е., где у нас человека могут назвать «Петрович», у них его называют «Отец Ахмада» («Абу Ахмад»). Это неформальное обращение, но, в отличие от нашего, не панибратское, т. е. вполне приемлемое после достижения определённого уровня доверия между собеседниками. Узнать кунью вам чаще всего помогут другие арабы, которые будут так обращаться к вашему визави.
Есть у арабов и уменьшительные формы имён (правда, далеко не для всех имён), но, как правило, даже в дружеском общении они не используются. К тому же, для шести арабских мужских имён, происходящих от корня «ха-ма-да» («превозносить», «славить») – Ахмад, Мухаммад, Хамед, Хамад, Хамид, Махмуд – уменьшительная форма одна, «Хаммада», и так, бывает, обращаются к официанту, особенно в Египте.
Зато среди арабов распространено присовокупление к имени собеседника некоего уважительного титула. Например, они могут
сказать «Устаз Юрий» или «Муаллем Юрий»; оба эти слова буквально означают «учитель» (второе применяется также для привлечения внимания официантов), но значат то же, что «сейид» – «господин». «Я сиди Мухаммад» – «Господин мой Мухаммад» (не следует воспринимать буквально, аналог есть в немецком – ‘Mein Herr’). Есть обращения «хадретак» и «сиядтак» (первое пониже, второе повыше по значимости), которое можно примерно перевести как «ваше благородие» и «ваше высокоблагородие» соответственно. Ещё выше их
–«маали», «ваше превосходительство»; так титулуют министров. Есть свои аналоги для «высочества», «величества» и даже «преосвященства», которые могут быть использованы, если вам посчастливилось попасть на приём к королю, эмиру или верховному муфтию страны.
Арабский отказ. Прямой отказ от предложения считается грубым, пожалуй, во всех восточных культурах. Драпируют его по-разному; у арабов это обычно вариант «Иншалла». Дескать, даст бог, мы люди маленькие. Если в ответ на предложение произнесено только это, это однозначно «Нет».
Но, как уже было сказано, времена меняются, и среди арабов на высоких постах всё больше выпускников разных западных вузов, которые говорят «Нет» легко и просто. Ещё один традиционный арабский знак отрицания – это цоканье языком и (опционально) закатывание глаз.
Анонимные алкоголики. Общеизвестно, что мусульманам алкоголь запрещён. Но любой, кто работал в арабском мире хоть немного, хорошо знает, что этот запрет арабы нарушают с видимым удовольствием: и не только сирийцы и ливанцы, многие из которых христиане, но и саудовцы и прочие арабы Залива, которые, покинув отечество, забывают о царящих там строгостях, чтобы отдать дань Бахусу. Часто в Ливане: лететь недалеко, язык понятный, ночные клубы
–на каждом шагу. В самом Заливе алкоголь тоже есть, но он контрабандный и употребляется только на закрытых вечеринках, куда никто чужой не попадёт. Если вы достигли этого уровня отношений с интересными для вас партнёрами-арабами, вас можно поздравить. Пьют они так же, как и во всём мире, а чокаясь говорят примерно то же, что и мы: «Сахтейн» означает «На здоровье».