Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

мироздание теряет свою устойчивость, мир предстает перед че­ловеком бесконечно изменчивым, полным неожиданностей, приключений, опасностей, но и чудесных открытий, увлекатель­ных загадок. Он распадается на множество отдельных, притяги­вающих внимание явлений и теряет, таким образом, свою цело­стность мира — живого тела и мира — отражения высших духов­ных законов.

Тем не менее, при всей своей загадочности он представляется человеку Нового времени (как и человеку культуры Средневеко­вья) принципиально познаваемым. Однако если для человека ре­лигиозного сознания мир был постижим как отражение системы вечных ценностей, то здесь он понятен, потому что организован по простым и универсальным причинно-следственным законам. Ю.МЛотман (Лотман, 19926) отмечает характерное для этого типа культуры заострение внимания к причинно-следственным связям и отслеживанию результативности действия (фиксируется не ког­да был начат сев, что было важно для культур, ценностью которых был, прежде всего, порядок, а сколько собрали).

М.М. Бахтин (Бахтин, 1965) характеризует переход к Новому времени как переход от иерархически вертикально организованной символами картины мира к картине горизонтальных связей. Мир теряет единую иерархическую организацию и рисуется отдельны­ми линиями причинно-следственных связей, выделение которых позволяет разрешать все новые и новые задачи, встающие перед че­ловеком. Потеря целостного восприятия мира компенсируется не только широтой экспансии, но и возможностью концентрировать внимание на понимании внутренних причинно-следственных за­кономерностей отдельных явлений. Именно в культуре Нового вре­мени рождается идея развития: выдвигаются понятия развития при­роды — эволюции, общества — исторического процесса⁵⁵, инди­вида — возрастного развития организма.

^{5 5} Рождается сознание, рассматривающее историю уже не как средство сохранения в памяти событий, образцов человеческих деяний, или мани­фестацию божественного промысла, а как процесс, подлежащий анализу и обусловленный причинно-следственными связями (Элиаде, 1984. 1995, 1996).

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

307

Вместе с тем особое внимание к результату собственных дей­ствий определяет и понимание развития причинно-следственных отношений как целенаправленного процесса. В наибольшей сте­пени это отражается в любимой идее культуры Нового времени — идее непрерывного исторического прогресса, развития достиже­ний цивилизации, освоения природы, возможности последова­тельного продвижения человека от одной победы к другой, где последующая затмевает предыдущую (Шпенглер, 1993; Лотман, 1992 6).

«Природа — не храм, а мастерская» (реплика Базарова) — ха­рактерный девиз для человека Нового времени. Отношение к при­роде приобретает объектный характер (Гуревич, 1984), она пред­стает материалом, требующим творчества, в котором проявляют­ся неограниченные возможности человека. В то же время И.ГТригожин (1986) отмечает, что природа для рационального со­знания открывается как пассивная, количественно измеряемая, разбиваемая на части и механически моделируемая.

Картина мира в этой культуре постоянно активно дополняет­ся, развивается. Если культуры, стремящиеся сохранить сведения о порядке, а не о его нарушениях, заботились о календарях, обы­чаях и ритуалах, то есть не об умножении, а о точном воспроизве­дении образцов поведения, текстов, то здесь важна фиксация именно отклонений, событий единичных⁵⁶ (Лотман, 1992 б). По­нятно, что теперь недостаточно переписывать канонические тек­сты, должно появиться книгопечатание, и оно появляется имен­но в это время, хотя сама идея применения отпечатка несравнен­но древнее, но используется она ранее, как известно, для других целей. Очень скоро возникает и периодическая печать, призван­ная доносить до всех уже не самые важные, а самые свежие ново­сти. Все это создает предпосылки лавинообразного умножения числа текстов культуры, а значит и к ее возможной перегрузке ря-доположенной. иерархически не организованной информацией.

В этом новом мире, естественно, коренным образом меняют­ся переживания пространства и времени, которые тоже становят­ся объектом деятельности человека. Отделенные от ритмов жиз-

⁵⁶ Становятся модными собрания диковин, кунсткамеры.

308

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

ни тела и нравственных установок, они теряют свою качествен­ную неоднородность, свой рельеф, ограниченность аффективной структурой, но вместе с тем, согласно А.Ф. Лосеву (1991, с.33) ут­рачивают и свое индивидуальное человеческое лицо, делаются бесформенными и бесконечными. «Наша физика и механика опе­рируют с <...> миром однородного пространства, в котором нахо­дятся механизмы, механизмами же движущиеся». Пространство и время становятся бесконечными и однородными в своих свой­ствах, но именно это и позволяет человеку разработать объектив­ные эталоны и ввести их в ежедневную практику, создать системы измерения пространства и времени (Гуревич, 1984). Пространство и время унифицируются и воспринимаются человеком как усло­вия разрешения его отдельных задач.

Если в культуре моральных ценностей они сами были актив­ны в отношениях с человеком, то в Новое время характерна осо­бая активность человека по отношению ко времени и простран­ству, которая выражается в возрастании значения связывающей их категории скорости (Гуревич, 1984). Под влиянием силы, мош-ности человека пространство сжимается, съедается скоростью; сближаются самые удаленные точки земного шара. О. Шпенглер (1993) в связи с )тим говорит о планетарности такой культуры, беспредельных зонах политических, экономических и военных интересов и, соответственно, о потребности в быстрых средствах сообщения, лавине географических открытий, покорении полю­сов, вершин и глубин.

Динамика в отношениях человека и пространства отражается и в изменении канонов живописи. Как мы знаем, переход к но­вым формам культуры сопровождается появлением в живописи прямой перспективы, которую Шпенглер считал принципиаль­ной характеристикой культуры. Мир в новой живописи невозмо­жен без «Я», оно становится функциональным центром вселен­ной, прямая перспектива утверждает господство смотрящего над пространством. Перспектива картины строится теперь от субъек­та и отражает активность его взгляда на картину (Гуревич, 1984; Лихачев, 1987 а), что противоположно разворачиванию смыслов изображения для субъекта — обратной перспективе средневеко­вой культуры (Лосев, 1991).

Гтава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

309

Активное овладение человека пространством, однако, сопро­вождается его возрастающей зависимостью от времени, порабо­щением им {Гуревич, 1984). Фактор времени становится решаю­щим в овладении меняющимися обстоятельствами, и, как изве­стно, именно при переходе к Новому времени в XIV—XV вв. часы появляются на ратушах городов, а вскоре возникает необходи­мость и в карманных часах. Дело не в их изобретении, а в фор­мировании потребности постоянно следить за временем, спе­шить, успевать вписываться в точку, скользящую из настоящего в будущее.

Именно этот момент, когда ускользающее время начинает пе­реживаться, как потеря неосуществленных возможностей, счита­ется ключевым в понимании новой культуры. До этого в средне­вековой культуре время не ценилось, и A.M. Гуревич приводит ста­рую поговорку: «Когда Бог создавал время, он создал его достаточно» (Гуревич, 1984, с.157). Новая культура дорожит вре­менем, от того, как оно используется, зависит будущее, конкрет­ное будущее отдельного человека и общий прогресс в отношени­ях с миром. Из характерного для Средневековья линейного, скреп­ленного символическими вертикалями отрезка между точками сотворения мира и конца света время превращается в процесс ак­тивного движения, преобразования настоящего в будущее.

В новом сознании меняется само переживание материальнос­ти, реальности мира. В сознании традиционных культур реально­стью обладала, прежде всего, жизнь тела, в сознании нравствен­ной культуры реалии мира коренились в его нравственных симво­лах. Для сознания Нового времени реальность — это взаимоотношение сил, динамика отношений. Шпенглер обраща­ет наше внимание на определение материи как константы отно­шения массы и ускорения, он видит уже в архитектуре Ренессанса и барокко потерю чувственности — чисто музыкальные моменты взвивающихся и волнообразных линий. Пригожий оценивает это сходным образом, говорит, что рационализм воспринимает при­роду как унылую штуку без звука, без запаха, без цвета, как спе­шащую материю.

Вещи перестают быть непосредственной принадлежностью на­следственного уклада, в большей степени чем добротность, изно-

310

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

состойкость, начинает цениться их новизна и оригинальность⁵⁷. Новые времена, вернее, новое восприятие времени в корне меня­ет и отношение человека к деньгам⁵⁸, важно, что теперь они тре­буются быстро и вовремя. Возрастает необходимость получения ссуды, ответом становится возникновение первых банков⁵⁹, со­здается и развивается отдельная финансовая сфера деятельности, где важным становится сам оборот денег, их постоянное вирту­альное движение, при ослаблении непосредственной связи с ма­териальным результатом подобной деятельности, появляются бир­жи, биржевые спекуляции, игра на бирже.

Меняется и отношение к числу. Если для традиционной куль­туры оно неотделимо от материального объекта, а религиозное со­знание открывает для себя символическую математику, и Нико­лай Кузанский, созерцая беспредельность Бога, приходит к пони­манию существования бесконечно малых и бесконечно больших чисел, то в математике Нового времени число — это, прежде все­го, отношение, функция {Шпенглер, 1993). Шпенглер подчерки­вает независимость такого числа от чувственного, его динамизм, энергию, и математикой Нового времени считает математический анализ — определение посредством чисел положения точки в ка­ком-либо, даже не всегда трехмерном, пространстве.

Господство переживания динамики отношений влияет и на ха­рактер музыки этой культуры. Шпенглер указывает, что именно в это время Монтеверди создает первый настоящий оркестр, рож­даются правила контрапункта, в 1630 году появляется первый вир­туоз игры на органе. В качестве основных взаимосвязанных при­знаков западной культуры Нового времени Шпенглер называет

^{5 7} Потребность в постоянной смене вещей, престижность чуткого сле­ дования моде вносит свой вклад в формирование общества потребления.

⁵⁸ Известно, что деньги появляются в традиционных культурах как вполне материальное средство совершенствования и упорядочивания на­ турального обмена. В нравственных же культурах они становятся, кроме всего прочего, и символом телесного благосостояния, богатства, которое приобретает здесь отрицательное значение в сопоставлении с моральными ценностями, деньги начинают олицетворять зло и соблазн.

⁵⁹ Как известно, это тоже происходит в Италии в эпоху Возрождения.