5) Социальная ностальгия и советское прошлое

Актуальной признается тема социальной ностальгии (подробнее см.: «Социс»: 2001, № 8; 2003, № 8). Общераспространенным является мнение, что в условиях социальных перемен и роста разочарований потребность части общества удержаться в привычных экономических и социокультурных рамках ведет к актуализации «образа прошлого». Социальная ностальгия - индикатор нарушения связи времен, когда переживание действительности обращено к прошлому; настоящее оценивается в сравнении с ним. В отличие от обычной ностальгии, субъекты социальной ностальгии не отдельные люди, объектами социальной ностальгии выступают прежние общественный строй и социальный порядок. Социальную ностальгию допустимо определять как созданный post factum миф о старом строе [дискуссия в социсе, Романовский].

Как пишут в своей статье Г.Е. Зборовский, Е.А.Широкова [Зборовский, Широкова, 2001: 32], люди не фиксируются на настоящем, потому что или не негативно к нему относятся, или для них настоящее – расплывчатое, неопределенное.

Данное противоречие представляется как несоответствие и даже конфликт между быстрыми общественными изменениями, которые являются причиной непрерывной динамики представлений, норм, и потребностью людей в закреплении какой-либо устойчивой ценностной системы.

Социальная ностальгия определяется авторами как "социальное чувство, характерное для определенных социальных общностей (групп) и связанное с их рациональной и эмоциональной ориентацией на идеализируемый и ушедший в прошлое общественный порядок" [Зборовский, Широкова, 2001: 32].

Конкретизируя и уточняя эту позицию, допустимо определить социальную ностальгию как создаваемый post factum миф об общественном строе, общественных отношениях, образе жизни, идеалах и целях, свойственных прошлому.

Распространенность ностальгических настроений (или мифотворчества post factum) в современной России может объясняется авторами тем, что нация (в терминологии К. Хюбнера) сама по себе оказалась демифологизированной. Чувства, которые гальванизирует в нас наша недавняя перестроечная и послеперестроечная история, оборачиваются чем-то субъективным, не очень связным, не вызывая четко осмысленных и выраженных эмоций. Вся она предстает чередой случайностей, ошибок, суеты и сумятицы.

С другой стороны, прошлое заметно формирует настоящее - посредством передачи и сохранения традиций, обычаев и практик. Коллективное воображение подпитывается длительной эпохой формирования коллективной памяти, отчего прошлое выглядит залогом будущего. Среди всех образов, предоставляемых индивиду семейными, религиозными, политическими традициями, сохраняются лишь те, которые способны вписаться в практику людей, полноценно живущих настоящим [Зборовский, Широкова, 2001: 34].

Последние годы отмечены огромным интересом к теме советского прошлого. Практически все исследователи сходятся на том, что современная интерпретация советского прошлого, заимствованная на западе модель описания как тоталитарного общества, – одномерное представление о советской системе. На самом деле это более сложная диффузная модель [Фирсов, 2003: 62]. Советское прошлое манит своим многообразием и завораживает своей неоднозначностью и остается экзотической темой. Первая волна дискурса полного отрицания того времени, сменяется детальным антропологическим описанием советской повседневности или стратегий сопротивления или адаптации к системе.

Значительно количество работ по теме «управления памятью», связанных с нациестроительством и патриотическим, гражданским воспитанием. Тема патриотизма достаточно популярна в последние 10 лет.