08.Развитие политической антропологии в России, основные этапы (н. Зибер, м. Ковалевский, н. Харузин, а. Гуревич, л. Васильев, м. Бутовская, в. Бочаров, в. Тишков).

Российская империя

В России антропология начала формироваться в XIX веке. В 1822 благодаря работе Михаила Сперанского был введён Устав об управлении народцами. Фактически этот устав действовал до 1917 года. Михаил Ковалевский – известный русский дореволюционным исследователем. Также Миклухо Маклай делал записи политического строения разных обществ. Владимир Богорас был народником, занимался антропологическими исследованиями.

Никола́й Ива́нович Зи́бер (1844 —1888,) — российский экономист, один из первых популяризаторов и защитников экономического учения Карла Маркса в России.

Большинство остальных трудов Зибера вращается около тех же теоретических вопросов. В «Очерках первобытной экономической культуры» (1883) Зибера, пользуясь обширным литературным материалом по описанию быта различных народов и племен, в том числе историческими данными о первобытном состоянии европейских народов, делает попытки обобщения первобытных форм общественной жизни.

Главное его внимание обращено на явления экономические, но рядом с ними освещаются формы брачных и семейных отношений и т. п. стороны жизни общества. Основная мысль сочинения заключается в том, что общинные формы хозяйства, на их различных стадиях, представляют универсальные формы экономической деятельности на ранних ступенях развития. Подтверждается это рассмотрением разных видов и моментов общинной хозяйственной деятельности — охоты, рыбной ловли, пастушества, земледелия, работ по выжиганию лесов, орошению, постройке жилищ. Первобытные виды и понятия собственности и различные формы обмена также находят у Зибера достаточно полное освещение, равно как и процесс развития общественно-должностной деятельности, общин, каст и корпораций.

Николай Николаевич Харузин (1865 — 25 марта 1900) — один из основателей российской этнографии, историк и археолог. С 1889—1893 был секретарем этнографического Отдела общества любителей естествознания; издавал и редактировал «Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России», принимал важнейшее участие в развитии журнала «Этнографическое обозрение» (1889): Главные труды Н.Н. Харузина: "Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии" (Москва, 1889); "О найдах у древних и современных лопарей" (Москва, 1889); "Русские лопари" (Москва, 1890); "Очерк истории развития жилища у финнов" (Москва, 1895); "История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей России" (Москва, 1896); "Очерки первобытного нрава. Семья и род" (Москва, 1898); "Медвежья присяга у остяков и вогулов" (Москва, 1899); "Обзор доисторической археологии в Балтийских губерниях" (Ревель, 1893); "О некоторых сведениях по истории Коккенхузена" (Москва, 1896); "К истории города Герцеке в Ливонии"

В Советском союзе

После 1917 года проблема политической антропологии была в центре внимания власти. В советское время многие наработки школ были утрачены. Советская этнография пыталась сохранить элементы традиционной культуры народов. С точки зрения советских политиков, рано или поздно эти элементы сами отомрут, и всё будет двигаться по пути социализма. А если не удаётся преодолеть эти пережитки – их нужно использовать в своих целях. В основе лежала основа марксистско-ленинская идеология. Суть этой концепции отразилась в советской этнографии: любой социум, продвигаясь по пути исторической эволюции должен утрачивать свои этнокультурные характеристики, превращаясь в носителя универсальных свойств. Комплекс мер: ликбез, создание нового типа всех направлений искусства – соцреализма и др. Нужно было ускорить процесс единства народом в СССР, чтобы форсировать развитие советского общества по пути коммунизма.

1957 – год оттепели в советском союзе и начало антиколониального движения в мире. Советские исследователи Гуревич, Седов и Крылов выдвинули концепцию азиатского способа производства. Считали, что в Азии существует особая формация – переходное общество, феодализм, что сформировало особые отношения в этих странах. Они говорили о важном личностном факторе в жизни этих стран. Отмечали, что азиатский способ производства схож со способом производства при социализме, значит в этих странах возможно распространение социализма.

Причины, почему в советской России ПА не стала самостоятельной наукой:

1. Антропология в целом в советской науке именовалась этнографией. Антропологами называли только тех, кто изучал физическую антропологию.

2. С точки зрения марксистской теории политика существует только в классовом обществе. Советская наука называла первобытные общества патестарными обществами, где есть какие-то отношения, но их нельзя назвать политическими.

В 1980-1990-е началась новая волна антропологических исследований. Васильев, Афанасьев и Стариков изучали особенности развития социализма к КНР. Но в 1990-е годы Китай стал закрытой политической системой, и контакт наших исследователей с китайской системой стал трудным.

Советский этнограф Васленский Михаил написал работу «Номенклатура», которая была опубликована только после перестройки в 1991 году. Он описывает жизнь рядового советского номенклатурщика. Подобные исследования велись и в США, один из сенаторов описал в книге обычные дни из жизни сенатора.

Новое время

Гласность и перестройка позволили говорить о своей национальности, обособлять себя от советского общества. Термин «антропология» стал активно употребляться с 90-х годов. Стало публиковаться много работ по этой теме.

Сложилось несколько направлений:

1. Область социобиологии, биологические факторы, влияющие на общество (Бутовская и Дольник). Область научных интересов: приматология, этология человека и приматов, эволюционная антропология (в т. ч. эволюционные предпосылки гомосексуальности), антропология пола, конфликтология, культурология, кросс-культурная коммуникация, охотники-собиратели Восточной Африки. Провела несколько сезонов полевых исследований среди охотников-собирателей хадза в Танзании.

2. Типологии ранних форм лидерства у различных народов (Артёмова).

3. Посттрадиционная власть и её идеология в рамках советской эпохи.

4. Этнокультурные факторы авторитаризма и этнические конфликты в разных регионах России и странах СНГ (Тишков).

09-10. Экономический и политический человек

Мы сделаем попытку дать свое определение политического человека: это - особый общественно-исторический субъект, перемещающий решение социальных проблем из сферы гражданских отношений в сферу государственно-политических. Готовность делать это основывается у него на следующих мировоззренческих предпосылках:

1. Мир гражданского общества пребывает "во зле": здесь действует "закон джунглей", где побеждают хищники и нрав. Отношения людей в гражданском обществе являются игрой с нулевой суммой: победа одних означает поражение других, обогащение первых - разорение и обнищание вторых.

2. Эсхатологическая презумпция "конца истории" ("предыстории"), кануна "величайших событий", призванных дать развязку всех накопленных человечеством проблем. В рамках такой временной перспективы политический человек и затевает свою борьбу с вековыми порядками гражданского общества - борьбу, которая во всякое другое время выглядела бы авантюрой, но не в эсхатологическую эпоху, когда кажется несомненной справедливость лозунга: "Будьте реалистами, требуйте невозможного". Отсюда – ощущение краткости отпущенных сроков ("завтра будет поздно").

3, Перераспределительная презумпция.

Восприятие человека политического в чем-то сродни люмпенскому: глядя на мир гражданского богатства глазами зависти и презрения, - как на чужое и незаконное, он не видит в нем ценности. Богатство выступает как свалившееся на голову "этим бездельникам и кровопийцам" и, главное, неисчерпаемым; в нем, таким образом, просматриваются неограниченные перераспределительные возможности,

Если на эту ментальность человека политического посмотреть с какой-то более масштабной - цивилизационной точки зрения, в нем обнаруживается древний архетип перераспределительства, возникновение которого связано с древнейшим, появившимся в эпоху неолитической революции, разделением труда: обособлением скотоводства и землепашества.

1. Земледелец – живёт медленно, циклично, настроен на постепенную производительность, ждёт результата своих трудов. Не нацелен на обогащение. Совершает интенсивный труд – качественный, нацеленный на будущее.

2. Скотовод-кочевник – живёт динамично, по законам войны, ему нужно завоёвывать, совершать набеги. Убивать – нормально. Совершает эксцентивный труд – расширяющийся. Скотоводческие племена осваивали племена интенсивно, воинственно.

Наиболее искушающая форма "большого скачка" - перераспределительное экспроприаторство: набеги на земледельческие племена. Кочевничество создало весьма эффективную перераспределительную культуру мирового масштаба и глобальных амбиций. Здесь несколько дней удачного военного похода дают столько, сколько кропотливому земледельцу не обрести за годы труда.

Здесь уместен вопрос: относится ли архаика кочевничества целиком к прошлому, или ее архетипические черты и сегодня просматриваются в великих эпопеях и социальных экспериментах XX века?

Французские "новые правые" широко опираются при этом на исследования индоевропейских архетипов знаменитого историка Жоржа Дюмезиля. Древнее индоевропейское общество отличалось трехчленной структурой: жрецы, воины и пахари.

Позже эти функции получили кастовое закрепление: одни роды давали касту брахманов (жрецов), то есть считались, независимо от возраста, "стариками"; другие получили функцию пахарей; третьи, жившие на границах племени, - функцию кшатриев (воинов). При этом длительное время унаследованная от древности иерархия соблюдалась: верховенство принадлежало хранителям морали и культа, второе место занимали занятые производительным трудом кормильцы общества, последнее – ратники

неолитическая революция, в частности изобретение плуга, резко повысила производительность труда пахарей, что способствовало и укреплению его социального статуса. Но последовавший на ее основе демографический взрыв со временем породил несоответствие между возросшими потребностями людей и экономическими возможностями общества. В такие именно периоды, по мнению неоконсервативных историков, возникают перевороты в мышлении, связанные с дискредитацией честного производительного труда, дающего "слишком медленные" приобретения, и появлением перераспределительных мифов, оправдывающих право "обездоленных" на насилие. Взоры общества теперь обращены на окраинных жителей - воинствующую молодежь, способную за несколько дней удачного похода на зажиточных соседей принести больше, чем трудолюбивые пахари произведут за год.

Включая теорию Дюмезиля в современный контекст, неоконсервативные теоретики во Франции получают картину истории, развертывающейся как результат переплетения трех революций: технологической, демографической и революции возросших притязаний.

Общественная стабильность нарушается в двух случаях; либо в результате демографического бума, грозящего снижением абсолютного уровня жизни в условиях прежней производительности общественного труда, либо тогда, когда сословные перегородки рушатся и возникает новая, эксгрупповая психология, связанная с активным заимствованием низшими группами стандартов жизни высших. В этих условиях возможны две стратегии: насильственное перераспределение богатств путем социально-политической революции или ускоренное приращение их путем использования достижений научно-технической революции,

Первая стратегия обещает скорый, но краткосрочный эффект, вторая - менее быстрый, но стратегически более оправданный. Первая соответствует перераспределительной "демократии равенства", вторая - "демократии свободы", так как без гражданских свобод, без гарантий частной собственности и правовых гарантий личности научно-техническая революция невозможна.